Рыцари на распутье (джен)

Мы не умрем мучительною жизнью —

Мы лучше верной смертью оживем!

Владимир Высоцкий (из к/ф "Единственная дорога")

Его корабль пока еще только вплывал в шлюз «Вавилона 5», а Г'Кару уже казалось, что он никогда и не покидал это место. Словно не было насыщенных лет, которых многие дни соткали из удивительных странствий и активного сотрудничества с Шериданом и Деленн во имя мечты под названием Межзвездный Альянс. Г'Кар перенёс новые разочарования, побывал в сражениях не на жизнь, а на смерть, получил свежие раны горьких утрат, испытал радость от сделанных открытий и ценных приобретений, одержал важные победы. Но ничто не смогло сместить в памяти события и откровения, случившиеся, когда он представлял на станции свой народ. Нет, наоборот, все эти годы «Вавилон 5» был вместе с ним. Атомами искусственной атмосферы, осевшими в сердце, истоком пути навсегда изменившегося нарна, маяком в бескрайних просторах Вселенной. И сегодня Г'Кар возвращался на свет окон старого друга. Еще один встречал его сразу за контрольно-пропускным пунктом.

— Надеюсь, я не узнаю сейчас какую-нибудь очень плохую сверхсекретную причину твоего внезапного скоропалительного визита? — в присущей ему манере поинтересовался Та'Лон после традиционного приветствия. — Не хотелось бы, чтобы моя радость была чем-то омрачена.

— Нет, — улыбнулся Г'Кар. — На этот счет можешь быть совершенно спокоен. Просто у меня не хватило сил дожидаться подходящей очень плохой причины, чтобы вновь увидеть «Вавилон 5» и почувствовать себя его частью.

— Скучал? — Г'Кар неоднократно слышал от землян выражение про пляшущих в глазах чертей. И если раньше он не до конца понимал эту метафору с мифическими персонажами инопланетных верований, то сейчас он был абсолютно уверен, что эти лукавые существа добрались и до органов зрения его соотечественника.

— Да. — Не имело смысла скрывать от Та'Лона эту страницу своей души. Он был одним из немногих нарнов, кто мог принять подобное признание совершенно адекватно, без агрессивного недоумения, почему же в таком случае Г'Кар покинул станцию одиннадцать лет назад и по сей день отказывался от любых способов наставления своих собратьев, кроме опосредованного. Хотя именно на Та'Лона без подготовки свалились последствия того радикального решения. Возможно, как раз ему стоило попробовать рассказать о смятении, что не давало покоя. В конце концов, Та'Лон прожил на «Вавилоне 5» даже дольше Г'Кара, и был способен впитать мудрость, которой щедро делилось это место. Он мог дать необходимый совет тому, от кого остальные ждали ответов на все вопросы и объявления Великой Истины Вселенной.

— Да. Знаешь, чем больше я путешествую, тем сильнее чувствую, сколь глубока моя привязанность к «Вавилону 5». Не пойми меня неправильно. Нарн всегда останется для меня Родиной, материнской колыбелью, сумкой отца. Но при слове «дом» мои мысли возвращаются к станции, где я провел пять лет. Вроде бы небольшой срок, но иногда мне кажется, что я прожил здесь три жизни. С тех пор мне довелось побывать в удивительных местах. Которых я даже представить себе не мог, пока не увидел. И о существовании которых совершенно не подозревал. Но везде я с первых же дней понимал, что это лишь временное пристанище. Перевалочный пункт в моей миссии. Нигде мне не хотелось остаться навсегда. Что-то гнало меня дальше, каким бы чудесным ни выглядел новый мир, какими бы гостеприимными ни были соратники по мечте, сколь бы приятным ни становилось общество моей спутницы. А в иные дни мне казалось, что странная тоска зовет меня назад. Недавно я понял, даже само путешествие как процесс познания вкупе с истинными подтверждениями нужности и полезности моей работы на благо Альянса — не дают мне полного удовлетворения. Пожалуй, единственное место, где я хотел бы осесть, — это «Вавилон 5». И вот на днях желание вновь пройтись по коридорам станции стало нестерпимым. Тебя тоже хотелось повидать, безусловно.

— Значит ли это, что ты вернулся надолго? А может быть, мне пора снова приступить к работе телохранителя, а тебе — остаться здесь навсегда?

— Ты же знаешь, это невозможно, — покачал головой Г'Кар.

— В таком случае, сколько ты собираешься здесь пробыть? Чтобы я лучше представлял, каким образом организовать экскурсию по памятным местам для уважаемого гостя, — уточнил Та'Лон.

— Сам не могу сказать определенно. Планировал до тех пор, пока число наших фанатично настроенных соотечественников не достигнет критического значения. 

— Разуй глаза и смотри, куда прешь!— прервал Г'Кара раздраженный голос посла Дрази.

Нарны обернулись. Возле контрольно-пропускного пункта дрази поднимал таможенные карты, которые, по всей видимости, обронил, столкнувшись с Виром Котто.

— Ничего не изменилось, как я погляжу, — грустно улыбнулся Г'Кар. — Не упускающие случая поскандалить дрази и неуклюжий Котто.

— Да на нем лица нет, — возразил Та'Лон, провожая Вира обеспокоенным взглядом.

Тот действительно был неестественно бледен, под глазами залегли черные тени, шел как сомнамбула, не замечая ничего вокруг. Даже не отреагировав на ругательства, — а Вир, которого помнил Г'Кар, обязательно извинился бы, спохватившись, — он прошел мимо нарнов, казалось, даже не узнав их.

Разогнувшийся дрази, похоже, только сейчас увидел, с кем столкнулся, и персона «обидчика» еще больше подогрела его желание не оставлять инцидент без внимания.

— О, да это же посол Котто! Который решил, как я погляжу, что все должны разбегаться при его появлении либо падать ниц! Что слышно на родине высокомерных кретинов? Как здоровье императора? Долго ли нам еще ждать, чтобы он отправился в ад, указывая путь всей вашей расе?

Вир, до этого бредущий, как если бы выкриков, посылаемых ему в спину, не существовало вообще, замер, словно последние реплики оказались выстрелом, настигнувшим его в самый неожиданнный момент. Медленно развернулся. И это выражение лица было страшным. Г'Кар никогда не видел Вира таким. Даже в их последнюю встречу на Центавре, когда тот сдержал данное мистеру Гарибальди обещание не оставить смерть Лу Велча безнаказанной.

Вир приблизился на несколько шагов, и каждое его движение вызывало ассоциации с бомбой замедленного действия, нагнетающей разрушительную силу под давлением бушующих внутри эмоций. А глаза излучали такую смесь гнева и боли, что посол дрази невольно отшатнулся и попятился, отступая к работнику службы безопасности.

— Не дождетесь, — незнакомым от ледяной ярости голосом процедил Вир. 

— Не дождетесь! — выплюнул он громче, надвигаясь на посла Дрази.

— Не дождетесь! — повторил центаврианин, остановившись и оглядев таможеный зал. И в то же время Г'Кару показалось, что Вир обращается к кому-то, кого здесь нет. — Он выдержит, он не сдастся, он сможет найти выход.

Вир твердил эти слова, как заклинание, поворачиваясь по кругу и пробегая глазами по испуганным лицам невольных свидетелей. Невидимая спираль раскручивалась, постепенно речь его становилась все тише, и вот уже голос протеста превратился в мантру, читаемую для себя. Вир задержал взгляд на Г'Каре, на секунду в нём мелькнуло узнавание, а затем резко развернулся и широким шагом отправился прочь.

Прошло несколько мгновений звенящей тишины и полной неподвижности, прежде чем те, кого посол Центавра оставил за спиной, отмерли. Г'Кар мешкал недолго. 

— Пошли скорее за ним, — хлопнул он по плечу Та'Лона. Тому не нужно было повторять дважды, и оба нарна устремились за Виром.

— Последнее время он был странным, но такое я вижу впервые, — на ходу собщил Та'Лон.

Догнать Вира удалось не сразу: слишком быстро и целеустремленно тот шагал. Он как раз садился в турболифт, когда нарны успели в последний момент протиснуться за ним. 

«Турболифты «Вавилона 5» всегда были для меня особым местом встреч с дипломатическим корпусом Центавра», — подумал Г'Кар.

— Послушай, Котто, я могу чем-то помочь? — без предисловий обратился он к Виру.

Впрочем, тот прекрасно его понял. 

— Нет. Уже слишком поздно, чтобы мы могли позволить вам вмешаться.

— Может, не стоит так торопиться с ответом. Моллари...

— А теперь вы послушайте меня, Г'Кар, — оборвал его Вир. — Вы действительно могли помочь. В две тысячи двести шестьдесят втором году. Откровенно поговорив с Лондо о фактах, которые делали центавриан подозреваемыми в атаках на членов Альянса. И сообщив необходимые сведения пораньше, когда у него еще было время разобраться, что происходит, и принять меры. Но вы, наверное, не до конца доверяли ему. Что ж, вряд ли кто-либо имел право требовать от вас иного отношения к Лондо. Претензии здесь неуместны. Но если вы действительно хотели помочь — у вас еще оставалась такая возможность после. Когда Лондо улетал с «Вавилона 5». Не отправившись с ним в качестве телохранителя — вы помогли бы. Быть может, если б ему не приходилось постоянно отвлекаться на беспокойство о вашей персоне и ее защиту, он успел бы заметить беду раньше и придумал бы, что предпринять. Куда вы вообще смотрели, Г'Кар?! Чем занимались?! Играли в свои игры «Я — совесть Лондо Моллари»?! Время было совершенно не подходящим!

— Может, я еще и в падении Примы Центавра виноват?! — вскипел Г'Кар, не ожидавший такого поворота.

Но Вир как будто и не слышал, слова выплескивались из него подобно воде, переполнившей сосуд до краев.

— Я отправил с вами нормального... настоящего Лондо. А когда в следующий раз увидел его, он, судя по всему, уже себе не принадлежал. Да, так и есть, я примчался к нему сразу после той орбитальной атаки, а он наорал на меня, что я врываюсь без стука. Хотя раньше мое появление никогда не злило его настолько.

— Я никоим образом не вмешивался в ваши отношения! — Г'Кар совершенно не понимал этих абсурдных обвинений. Более того, складывалось впечатление, что Котто опять временно переключился на разговор с самим собой.

— Если бы вы не полетели тогда с Лондо, мне удалось бы убедить его взять меня с собой. Поймите, Г'Кар, я гораздо лучше ориентируюсь на Приме Центавра, да и возможностей у меня дома было больше, чем у вас. Вместе у нас появился бы хоть какой-то шанс придумать выход. Нам с Лондо не раз удавалось проворачивать немыслимые вещи. А теперь поздно. Слишком поздно для него.

Турболифт сигналом поторопил к выходу. Наверное, поэтому Котто осекся. И переведя дух, закончил:

— Это бесполезный и совершенно неудобный разговор. Мне нечего сказать вам.

Ошарашенный Г'Кар смотрел ему вслед до тех пор, пока двери турболифта не захлопнулись.