Никогда (гет)

От удивления Лика рассмеялась с истеричными нотками в голосе, неверяще рассматривая Бориса, который подошёл к ней с букетом роз и бархатной синей шкатулкой в руке. Он молча смотрел на неё, внешне спокойный, но переживающий вспышку эмоций в груди, которые он так долго и абсолютно безуспешно пытался похоронить в себе. Решимость двигала им с того момента, когда он решился на этот, без сомнений, безумный поступок, но сейчас она постепенно покинула его, оставив место неуверенности в правильности своих действий.

Лика, затихая, снова взрывалась смехом, пока наконец не успокоилась. Они стояли в парке около детской площадки, и осенние листья то и дело срывались под ноги прохожим под порывами ветра. Ей так не хотелось стоять под низким московским небом, когда в упор на неё смотрели серые борькины глаза. Это было трусливо и слабовольно, только Лика не хотела бросать страху вызов, впервые, пожалуй, с того времени, когда она стояла перед дверью, за которой отец ждал её, чтобы попрощаться и уйти навсегда к другой жене и другой дочери. Тогда она так и не смогла выйти к нему, а потом смотрела на него во двор и, столкнувшись взглядом, резко отпрянула от окна. С тех пор она научилась быть сильной и смелой.

Воспоминания пронеслись перед глазами как киноплёнка, и Лика зажмурилась, отгоняя непрошеное. И без этого сейчас было не легко.

— Борь, чего ты хочешь? — в равнодушном голосе промелькнули оттенки застарелой усталости и какой-то печальной обречённости.

— Выходи за меня, — просто и незатейливо произнёс Борис, и Лика едва удержалась от гримасы боли. Как она хотела сказать «да». Только…

— Я с тобой не буду счастлива, Борь. Ты же знаешь, — Лика заглянула в его глаза и поняла, что отступать он не собирается. И не потому что решительный и неотступный, а потому что прикипел к ней намертво, не оторвёшь. Только вот перед ней стоял немолодой уже мужчина, с залысинами и намечающимся животом, в дорогом костюме и строгим укладом жизни, шаг влево, шаг вправо — расстрел. С таким мужчиной была бы счастлива светская львица, жадная до толстого кошелька. С ним не рванёшь куда глаза глядят, не полезешь купаться в фонтан в октябре, не узнаешь и не разделишь радости жизни, той, которая настоящая, а не офисная подделка. Лика не могла и не хотела становиться птицей в золотой клетке, потухшим взглядом провожая жизнь, на обочине которой она оказалась бы рядом с Борисом.

Судьба сыграла с ними жестокую штуку. Всё казалось простым и логичным: в большую корпорацию пригласили поработать молодого дизайнера. Борис впервые увидел её на подписании контракта. До этого все переговоры вела его секретарша, которой он потом тихо сделал выговор, мол, как вы могли пригласить на работу это нечто. Лика сидела на офисном стуле с таким видом, словно была хозяйкой не то что кабинета — всей корпорации. Цепким взглядом ореховых глаз с презрением осматривала кабинет и, когда столкнулась взглядом с Борисом, они оба как-то сразу поняли, что ни во что друг друга не ставят, считая оппонента отбросом. Он был одет с иголочки, а она в какие-то странные шмотки, словно ради них вернулись в двадцатый век и по десятилетиям обдирали случайных прохожих от дворян до нищих маргиналов. И нет, друг другу они тогда не понравились. Даже в тайне.

Когда Лика с огромным успехом добила первый проект, о ней стали судачить всё чаще и с большим ядом. Борис, когда обсуждения заходили о её эффектной внешности, говорил: «Я бы с такой никогда…».

А потом, после корпоратива, они вдруг как-то оказались вдвоём на балконе. И он непонятно зачем сказал что-то про звёзды. А она непонятно зачем что-то спросила. И завязался разговор, который потом останется в памяти двух таких непохожих людей навсегда.

— Моя любимая, — сказал он и ткнул пальцем в непривычно звёздное небо. Лика проследила за тем, куда показывал палец и увидела лишь скопление ярких звёзд.

— Которая?

Они говорили о созвездиях, планетах, о мифах и легендах несколько часов к ряду, не замечая как летит время. А потом объявили, что банкет закончился и гости стали расходиться по домам. Они разошлись лишь посмотрев друг другу в глаза, не прощаясь, словно не было этого разговора. И два месяца не обращали друг на друга внимания, пока у Лики не сломался каблук, и она покатилась по лестнице кувырком. На шум выскочил Борис и, увидев Лику, стонущую от боли, лежащей внизу, бросился к ней. Пока они ждали скорую, он рассказал про то, как в детстве свалился со стремянки, она в ответ рассказала как сломала руку, упав с яблони, когда воровала яблоки в соседнем саду, будучи на каникулах в деревне. В итоге, скорая приехала очень быстро, хотя часы упорно доказывали, что экипаж никуда не спешил. После, при встрече они стали друг другу кивать, а между тем она каталась по городу на байке с другом, он водил по ресторанам дорогую подругу. И тут случился очередной поворот судьбы: сначала её друг свалил в закат с другой, потом его подруга нашла папочку побогаче. Бутылка красного на очередном корпоративе пришлась очень кстати. Утром Лика хотела было сбежать, но куда сбежишь из своей квартиры? А рядом мирно сопел он, такой незнакомый, уютный и неожиданно домашний в этот миг Борис. Так начались отношения, итогом которых стало осознание, что они слишком разные.

— Найди себе подходящую, — кутаясь в шаль, сказала Лика. Она привыкла, что он всегда поступает правильно, так как нужно. И тем не понятнее был его поступок, ведь он и сам прекрасно знал, что рыжеволосая ведьма с характером своевольной кошки, пускай и очень большой, ему не пара.

— Мне подходишь только ты. Другая мне не нужна, — Борис в подтверждение словам покачал головой и, подойдя, сунул ей в руки букет и коробочку. Лика хотела было что-то сказать, но тут он отвернулся и подошёл к лавке, на которой стояла спортивная сумка, которую Лика приняла за чью-то из мамаш, что выгуливали своих чад на местной площадке. Борис скинул пальто и, вжикнув застёжкой, вытащил из сумки какую-то хипстерскую рубашку. Быстро накинув её прямо поверх офисной, он вытащил на свет джинсы, пока Лика стояла с открытым ртом и не могла поверить в то, что происходит. Когда он спустил штаны до колен, на площадке раздался визг мамаш и детей.

— Ловите извращена! — раздался крик в толпе. Разувшийся Борис, натянул обратно штаны и запихав туфли и кеды в сумку, схватил вещи и бросился к Лике. Схватив её за руку, он рванул к выходу из парка.

— Бежим! — Лика, в голове которой случился когнитивный диссонанс, только у ворот осознала, что происходит.

— Ты сошёл с ума! — крикнула она на бегу, а по лицу у неё расползалась широченная счастливая улыбка.

— А ты как думала? Я же тебя люблю! — задыхаясь, ответил Борис и свернул к арке в какой-то двор. Они стояли там в тени, и Лика смеялась, пока Борис пытался вдохнуть воздух в горящие лёгкие. Ступни в одних только носках намокли и болели, и он поспешил натянуть сухие кеды.

— И на долго это? — отсмеявшись, спросила Лика.

— На столько, сколько ты будешь со мной. Желательно, навсегда, — он подошёл к ней в плотную и опустил руки на её талию. — Ты выйдешь за меня?

— В джинсах и кедах? — Лика посмотрела на него с лёгкой улыбкой. Ей всё ещё не верилось, что всё это действительно происходит в реальности, а не в её сумасбродной голове. Она боялась и одновременно желала этого, и ещё ей было страшно, потому что она уже знала свой ответ, независимый от здравого смысла, от страхов и сомнений, основанный на одной только любви. И если сейчас он скажет ей «да»…

— В джинсах и кедах, — подтвердил Борис.

Лика молча открыла бархатную коробочку и надела себе на палец красивое обручальное кольцо, а потом посмотрела на него. В тот миг их жизнь вздрогнула, перевернулась и сплелась воедино. А судьба тихо посмеивалась, с ласкою глядя на них. Она не любила скучное, а обожала парадоксы, например, когда противоположности — скучный делец, не выходящий за рамки комфортного, и рыжая бестия, рамок, казалось, вообще не имевшая — притягиваются. И если они не бегут от судьбы, то она щедро одаривает своих любимцев, приглядывая за ними и порой подкидывая события, которые сделают их любовь только крепче.