Rory Redcap

Передо мной два примера, выбранных наугад. Первый — отрывок из романа Антонова «Большое сердце», выпущенного журнальными подачами в 1957 г.:

Ольга молчала.
— О, — сказал Владимир, — почему ты не можешь любить меня так же, как я люблю тебя?
— Я люблю мою Родину! — ответила она.
— Я тоже! — воскликнул он.
— Но есть что-то, что я люблю еще больше, — продолжала Ольга, высвобождаясь из его объятий.
— И это?.. — поинтересовался он.
Ольга взглянула на него ясными голубыми глазами и быстро ответила: «Партия».

Другой пример взят из романа Гладкова «Энергия».

Молодой рабочий Иван сжал дрель. Почувствовав прикосновение металла, он пришел в возбуждение, и острый холодок пробежал по его телу. Оглушающий рев отбросил от него Соню. Она положила руку ему на плечо и потрепала волосы за ухом… Она глядела на него, и маленькая кепка с выбившимися кудряшками неудержимо притягивала его к ней. Казалось, обоих молодых людей ударило током в один и тот же момент. Он глубоко вздохнул и еще сильнее сжал инструмент.

Однажды он пришел именно к таким кедрам — было это в его последнюю весну в школе, когда в приступе самоанализа, редко с тех пор повторявшегося, он взял на кухне печенье и книгу — поэзию Китса? Шелли? — и, растянувшись в утренней тени, стал в полудреме читать, а со всех сторон неслись сельские звуки: мычали коровы, пронзительно кричали в болоте морские птицы, крикнул мальчик, — пока лениво не прозвучал звонок, сзывающий к утренней службе, и он вместе с другими мальчиками направился в часовню, нехотя оглянувшись на то место, где он лежал, и на реку, и на кедры, встревоженный чем-то — утраченной красотой или, возможно, тем, что одна яркая минута его юности будет почему-то навсегда связана с невидимым и мимолетным запахом кедров.

Однако это не значит, что она не может оценить «транспорт» Шерлока.

Даже бедный Том привлёк её внимание, не потому что был похож на Шерлока

Её единственным спасением от скуки стала «работа на дому» — это те случаи, когда Антея куда-нибудь приглашала

Она потянулась к нему, но момент был разрушен, когда двойные двери распахнулись

Но гораздо большие мучения, чем усталость, причинял ей голод. У стен некоторых из лачуг на широких ступенях улицы были сооружены прилавки со всевозможной снедью. Над одним из них была натянута бечевка, с которой свисали вяленые рыбы. В крайнем случае, подумала Кэнди, сгодились бы и они. Но куда более аппетитными показались ей пончики, которые поджаривал в масле торговец за соседним прилавком. При виде того, как он принялся посыпать их сахарной пудрой, Кэнди проглотила слюну и запустила руку в карман платья Изарис. Шесть оставшихся долларов пребывали в полной сохранности. Но разумно ли ими здесь расплачиваться, привлекая к себе ненужное внимание? Ведь любой при виде этих зеленых бумажек сразу догадается, что их обладательница — чужестранка.
Выходит, у нее оставалось только две возможности не умереть с голоду: попрошайничать или воровать. Однако, сказала она себе, принимая во внимание, что речь шла уже даже не о насыщении, а о выживании, соображения морали можно было отбросить. И Кэнди настороженно огляделась по сторонам. Владелец одного из прилавков оставил свой товар без присмотра, примкнув, по-видимому, к толпе, которая спешила на набережную.

Мистер Л. Проссер был, как говорят, всего лишь человеком. Другими словами, он был основанной на углероде двуногой формой жизни, произошедшей от обезьян. Конкретнее: он был сорокалетним толстяком со скверным характером и работал в муниципалитете. Очень интересно то, что, хотя он об этом и не знал, он был прямым потомком Чингисхана по мужской линии. Впрочем, многие поколения и смешения рас так перепутали его гены, что у него не осталось никаких монголоидных черт, и единственными напоминаниями о могущественном предке мистера Проссера были ярко выраженное пузо и страсть к меховым шапкам.
Он ни в коей мере не был великим воином, напротив, он был нервным и озабоченным человеком. Сегодня он был особенно озабочен тем, что у него серьезно не заладилась работа — проследить за тем, чтобы дом Артура Дента был снесен до конца дня.
— Бросьте, мистер Дент, — говорил он. — Вы прекрасно знаете, что ничего не добьетесь. Не будете же Вы бесконечно лежать перед бульдозером. — Он попытался гневно сверкнуть глазами, но они не засверкали.
Артур лежал в грязи, и она издевательски хлюпала на мистера Проссера.
— А может, буду? — сказал он с вызовом. — Посмотрим, кто дольше выдержит.
— Боюсь, Вам некуда деваться, — сказал мистер Проссер, схватившись за свою меховую шапку и ворочая ею по макушке. — Объезд должен быть построен, и его построят!
— Впервые об этом слышу, — ответил Артур. — Зачем?
Мистер Проссер погрозил ему пальцем, потом подумал, и палец спрятал.
— Как зачем? — сказал он. — Это же объезд! Объезды нужно строить.
Объездные дороги — это приспособления, которые позволяют людям очень быстро переезжать из пункта А в пункт Б, не мешая людям, которые очень быстро переезжают из пункта Б в пункт А. Люди же, живущие в пункте В, находящемся между ними, часто удивляются, что такого есть хорошего в пункте А, что люди из пункта Б так хотят туда попасть, и что такого есть хорошего в пункте Б, что люди из пункта А так хотят туда попасть. Они бы не возражали, если бы люди раз и навсегда решили для себя, где же им все-таки лучше.
А мистеру Проссеру хотелось быть в точке Г. Точка Г не была каким-то конкретным местом, это могло быть любое удобное местечко подальше от точек А, Б и В. Он бы хотел иметь в точке Г милый домик с топориками на двери, и приятно проводить время в точке Д, которая представляла бы собой ближайший к точке Г паб. Вообще-то, его жена хотела бы, чтобы дверь была украшена розами, но он предпочитал топорики. Он и сам не знал, почему — просто ему нравились топорики.
Ему было жарко под глумливыми ухмылками бульдозеристов. Он переминался с одной ноги на другую, но ему было одинаково неудобно на любой из них. Очевидно, кто-то оказался до отвратительности некомпетентным, и он от всей души надеялся, что это не он.
Мистер Проссер сказал:
— Ведь у Вас было время для жалоб и предложений.
— Время? — возмутился Артур. — Какое время? Я узнал об этом только вчера, когда ко мне пришел рабочий. Я спросил его, не мыть ли окна он пришел, а он ответил, что пришел ломать дом. То есть, он сказал мне об этом не сразу, а сначала протер пару окон и взял с меня за это пятерку.
— Но, мистер Дент, план строительства висел в муниципалитете целых девять месяцев.
— Да, конечно, как только я об этом вчера услышал, я пошел посмотреть на этот план. Вы ведь не стали утруждать себя тем, чтобы привлечь к нему внимание, и не довели это до сведения населения.
— Но план висел на доске объявлений.
— На какой доске? Чтобы найти его, мне пришлось спуститься в подвал!
— Да, доска объявлений находится именно там.
— С фонарем!
— Наверное, лампочка сгорела.
— А лестница в подвал тоже сгорела?
— Но ведь вы же нашли объявление, правда?
— Да, — сказал Артур, — нашел. Оно было на дне запертого шкафа с бумагами, который стоял в неработающем туалете, на двери которого висела табличка "Осторожно, леопард!"
Над ними проплыло облако. Оно бросило тень на Артура Дента, лежавшего, опершись на локоть, в холодной грязи. Мистер Проссер нахмурился.
— Ну, это не такой уж хороший дом... — сказал он.
— Извините, но мне он нравится.
— Объездная дорога понравится вам больше.
— Ох, замолчите, — сказал Артур Дент. — Замолчите и убирайтесь вместе с вашей дорогой. Вы не имеете права, и сами об этом знаете.
Мистер Проссер пару раз открыл и закрыл рот, а в уме его промелькнула необъяснимая, но ужасно привлекательная картина: дом Артура Дента пожирает пламя, а сам Артур с воплями выбегает из пылающих развалин с тремя, как минимум, мощными копьями, торчащими из спины. Голос его задрожал, но он овладел собой.
— Мистер Дент, — сказал он.
— Да, я слушаю, — ответил Артур.
— Немного фактов. Вы знаете, насколько пострадает этот бульдозер, если переедет вас?
— Насколько же? — спросил Артур.
— Ровным счетом ни насколько, — ответил мистер Проссер и нервно пошел прочь, не понимая, почему на него кричат тысячи волосатых всадников, неизвестно откуда взявшихся вдруг в его голове.

Тогда на оголившейся коже головы она сделала татуировки — отец слегка нахмурился, но тотчас вышел из столовой, так и не позавтракав.

— Надеюсь, никого не убьют, — испуганно прошептал кто-то в соседней лодке

— Повторяю для тех, кто не понял, — строго сказала Эмма. — Пьеса без сценария — это провал.

Смотря, что случится раньше.

Лететь было скучновато.

Интересно, придумают ли когда-нибудь такие приемники, чтобы они были крохотными и легко помещались на метле?

матушки-природы

померим

— Вот как замечательно, и в город ехать не нужно, — обрадовалась Мария Семёновна, — у меня и так хлопот полон рот. У нас же радость такая, Зоя! Мы же к свадьбе готовимся! Внук мой женится! Мой и твой!

К этой работе стоит, наверно, добавить предупреждение. Однако на Фанфиксе этих самых предупреждений очень мало, к сожалению, а уж подходящих сюда нет в принципе (хвала AO3 с его additional tags).