Пайсано

#фантастические_звери_и_где_я_обитаю #бесконечное_лето #я_юннат_бородат_и_толстоват #тревелблоги #грузите_апельсины_бочками #приколы_нашего_городка

Больше ста лет назад наш городок переживал нечто вроде золотой лихорадки, но его золотом были апельсины. Согласно местной легенде, из бразильской провинции Бахиа в Америку привезли четыре апельсиновых дерева, три попали в столицу и остались ботаническими курьезами, а единственное присланное в наши края полюбило пустынный климат без сильных заморозков, но с большими перепадами температуры зимой, которые делают апельсины сладкими, и спустя пару десятилетий местную речку растащили по оросительным каналам, пустыня превратилась в десятки апельсиновых ферм, и прибыли у них были баснословные, потому что апельсинов тогда не было не только в Штатах, но даже и в Бразилии их производство не было еще поставлено на широкую коммерческую основу.

По железным дорогам покатили контейнеры, украшенные лихо нарисованными постерами, город вышел на первое место по среднему душевому доходу то ли в Калифорнии, то ли во всех Штатах, в центре города воздвигли пафосный псевдоисторический отель, которым не брезговали многие президенты, а рядом с ним даже провели предварительный показ Унесенных ветром, за несколько месяцев до премьеры.

Апельсиновый бум, конечно, с тех пор кончился, но апельсины остались, а вокруг селекционной подстанции построили целый университет. На здании нашей бизнес-школы так до сих пор и написано: «Селекционная подстанция цитрусовых» - здание добротное, просторное, даже имеет некоторую эстетическую ценность. Подстанция такого здания была несомненно достойна, потому что вывела несколько годных сортов мандаринов и сладкие грейпфруты, которые растут в моем саду, ну а мы просто хорошо умеем делать деньги, поэтому теперь в этом здании и сидим, возвышаясь над нашей горной равниной.

А припомнились мне эти истории потому, что пару недель назад в городе начали цвести цитрусовые деревья, которые решили напомнить всем, что вообще-то тут всегда был и есть большой фруктовый сад, в котором люди зачем-то настроили домов и дорог. Апельсиновые деревья здесь растут вдоль дорог бесконечными рядами, сами апельсины зимой просто лежат на земле, сборщикам урожая лень поднимать то, что упало само, а некоторым людям, купившим дом в апельсиновой роще, даже и урожай собирать лень. А вдоль дорог двумя рядами растут пальмы метров по 20 – как объясняют аборигены, это не для каких-то там водителей или для офигения случайно заехавших туристов, это искони так устроено, чтобы рабочий человек не заплутал в апельсиновых рядах. Апельсин дерево невысокое, метров максимум пять, даже если вокруг тебя на много гектаров апельсины – можно покрутить головой, увидеть ряд пальм, понять, что дорога – вон там, выйти к людям.

Поскольку я проплутал свое в цитрусовых рощах, я могу про них порассказать. Например, большинство цитрусовых деревьев зацветает в марте (или в апреле, если весна поздняя), а плоды вызревают ближе к Новому году. Цитрусовый плод коварен: во-первых, он не дозревает на окне, будучи снят с дерева, а во-вторых, далеко не каждый вид цитрусовых, созрев, легко отпадает от ветки, если его подергать. На тех деревьях, которые никому недосуг обобрать, старые плоды могут висеть хоть еще год – гнить они могут и не гнить, в пустыне-то, но хорошенько высохнут. Так что определить, когда снимать незнакомый тебе сорт цитрусов, чтобы не получить ни кислятину, ни сухой внутри шарик, не так-то уж и легко.

Не в очередь цветет и зреет только летний кислый апельсин, здесь называемый Валенсией, и забавный плод кумкват, который цветет летом, а вызревает к весне (в феврале можно уже начинать пробовать). Плод кумкват похож формой и размером на большой миндальный орех или на мелкую сливу, и его надо есть целиком, разжевывая кожуру – мякоть кумквата кислая, а вот кожура тонкая и сладкая.

Самый курьезный цитрусовый плод называется «рука Москвы», то есть, простите, «рука Будды» :о Это надо видеть – вот я нагуглил Buddha's_hand В «руке Будды» совсем нет мякоти, одна цедра, и стоит он овердофига – мало что стоит, нигде же не найдешь. В цитрусовом заказнике неподалеку от дома нас кормил им лесник – цедра реально вкусная. Лесник имеет то, что охраняет, и ежедневно кладет ее в салат – не удивлюсь, если он и трюфели где-то разводит и хомячит их тайком.

В отличие от других цитрусовых, рука Будды растет скорее на кусте, и цветет этот куст сиреневыми, а не белыми цветами, особенно бутоны яркие. А все остальные цитрусы цветут белыми цветами, пятиконечными, как октябрятская звездочка, и размер их не так уж сильно зависит от размера плода. Еще, правда, цветки лимона отдают сиреневым, особенно лимона Мейера – есть такой очень тонкошкурый и сладкий лимон, не кислее плохонького апельсина. С помощью лимона Мейера хорошо спорить на деньги, что вы съедите пять лимонов без сахара вместе с кожурой – одна беда, плод не лежкий и вне Калифорнии и юго-запада США встречается редко, не довезешь.

В моем саду, кроме кумквата, растут сладкие грейпфруты, за которыми глаз да глаз, чтобы не перезрели и не дали горчинку, а в другом углу прародитель большей половины цитрусовых, огромный плод со смешным названием помело. Размером он отрастает почти с небольшую дыню, шкура у него толстая как сволочь, а мякоть очень интересная, распадается на маленькие дольки и не истекает соком. Вот, нашел картиночку - чистить можно замотаться, но есть интересно.

А пахнут цветущие цитрусы, которые меня сейчас окружают, извините за очевидность, флердоранжем. Немного на фрезии похоже, и такой аромат сухой апельсинной корочки чувствуется в конце, словно привет из детства, в котором сухие апельсиновые корки клали в шкафы с шубами, от моли. Запах флердоранжа гуляет волнами – идешь по улице, и вдруг он на тебя налетает. А пару лет назад мы вернулись откуда-то ночью после нескольких дней отлучки, съехали с трассы в свой город, и такой заряд флердоранжа получили в неподготовленные ноздри, что сразу поняли – мы дома.

#вешние_воды #фантастические_звери_и_где_я_обитаю #бесконечное_лето #тревелблоги #наступила_еще_большая_весна #я_юннат_бородат_и_толстоват

Южная Калифорния – это настолько южное место, что здесь уже нет сезонов. На берегу, у постоянно холодного океана, разница между средней температурой января и июля меньше десяти градусов, и прохладный июньский день (+18) вполне может быть холоднее теплого январского (+23). В небольшом отдалении от океана, где в горных долинах климат пустынный, зима и лето отличаются, но в основном температурой: большинство приспособившихся к этому климату деревьев не сбрасывают листья, только пара кленов у соседей желтеет и краснеет аккурат под Новый год – если, конечно, вовремя пойдет дождь, что в декабре бывает не каждый год. Без дождя листья кленов, платанов и миртов просто коричневеют и скукоживаются, а потом отваливаются. Зато бугенвиллия цветет бесперечь, что зимой, что летом – она как-то обходится без воды. И розы цветут, только поливай, отцветают и цветут снова, отцветают и цветут, и плодовые деревья могут попытаться дать второй урожай, если ошарашить их дополнительной порцией воды, и клубника с января по сентябрь, начинается с крупной и несладкой, а потом становится все мельче, слаще, душистее.

Первые годы я скучал по осени, которая на Восточном побережье еще заглядывает в эти широты, пусть даже и начинается в ноябре. Гонялся за осенними красками, ездил в Канаду, посмотреть на золотые березы на фоне ледника, заезжал в горы, где каждые 500 метров новый климат и главное найти свою горную долину или хотя бы уступ, и будет тебе осень в любом осеннем месяце. А в прошлом году я вспомнил северную весну, запах талой воды после долгой зимы, первый дождь и первые листочки, вспомнил взрывающиеся красками цветов поляны и деревья – и почувствовал, как давно я этого не видел, целых десять лет. Без зимы нет весны, и в районе 35ой широты весна растягивается и становится почти незаметной: вдруг, непонятно отчего, в январе зацветают вишни и «райские яблоки», потом чуть холодает, весна притормаживает, тянется, в нее вступают северные цветные магнолии, боящиеся только сильного заморозка, сквозь всю зиму проходят цветущая жимолость и камелии, чьи тугонькие бутоны ни один заморозок не возьмет… Но растянутая, размазанная во времени весна лишается силы своего воздействия и перестает быть воскресением.

В этом году калифорнийская зима, или скорее прохладный сезон, оказалась дождливой и равномерно прохладной. Почти три месяца не было ни одного дня, в который дневная температура более-менее надолго преодолела бы отметку в +20, и горы, которые летом прячутся в мареве и смоге, кутались в облака, высовывая из них белые верхушки, но полностью показаться, как в иные зимы, отказывались. Весна пробовала начаться, заходила с цветных магнолий и «райских яблок», но в основном пряталась, ждала, только пробивалась зеленая свежая трава на пыльных и коричневых после почти бесконечного лета холмах и пустырях.

Надо было весну поджечь – и вот в середине марта случились несколько дней, в которые дневная температура подобралась к +30. Самой жары мы не застали, мы в эти дни оказались в Техасе, где азалии и глициния плюнули на такую же ни шаткую ни валкую погоду и все же залили все вокруг пятнами цвета, - но вернулись ночью, спустились утром завтракать, открыли жалюзи и увидели, что весь наш забор, укутанный старой плетневой розой, за несколько дней нашего отсутствия из зеленого стал белым.

И с тех пор мы ездим по городу и окрестностям, похожим на палитру художника – то и дело видим цветы, покрывающие куски склонов сплошь, раскрашивающие наш средиземноморский пейзаж фиолетовыми, желтыми, оранжевыми пятнами. В цвет, торопясь и соревнуясь, пошли вишни, персики, багульник, перед домом белой и розовой волной спускается по склону живая изгородь из боярышника. Весна все же стала воскресением, и даже от океана немного пахнет талой водой.