Хроники Колыбели (джен)

Я очнулась от того, что на лицо мне капала холодная вонючая вода.

Пару секунд я лежала с закрытыми глазами и сквозь зубы ругалась неизвестно на кого и на что, а потом с криком дернулась подальше от этих капель и замерла. Капли мерно падали на каменный пол.

Было холодно, я с отвращением передернулась, открыла глаза и села. Кругом была темнота. Сразу закружилась и запульсировала болью голова, я попыталась запустить свет, но безуспешно — тусклый шарик взлетел вверх и пропал. Я лишь успела заметить, что нахожусь в каком-то каменном мешке.

Я застонала и упала навзничь. Какого Трикстера я здесь, кто на меня напал? Хранители? Нет, невозможно. Похоже на какой-то подвал, но Хранители, во-первых, меня бы как-то попытались обезвредить, зная, что я пусть кое-как, но могу все же колдовать, во-вторых, им вообще не было смысла запирать меня в подвале… Языки своим пленникам они умели развязывать.

А может, кто-то просто не хочет, чтобы о моем похищении прознал Артемус?

При воспоминании о нем по моей несчастной голове как будто шарахнули еще раз.

Нет, никуда не годится. Хорошо еще, что бумаги у Гаррета… Энни-Энни, милая Энни, зачем-зачем-зачем…

Я зарычала сама на себя. Вместо того, чтобы попытаться выбраться, я растянулась на полу и развлекаюсь песенками.

Какое-то время я лежала, стараясь ни о чем не думать, и собиралась с силами. Заклинание не получилось, вероятно, проклятая Колыбель на мне отыгралась, а довершил дело неизвестный напавший. Я сосредоточилась на холоде и каменном жестком полу, посмаковала физические страдания, помассировала голову — удар был сильный, но крови не было, даже шишка была не такой уж большой, и медленно села.

Шар света взмыл к потолку и осветил каменное помещение. К моему удивлению, оно оказалось не таким уж большим и походило на какой-то склад. Раньше я здесь никогда не бывала.

Кто и зачем меня сюда притащил? Но кто бы это ни был, он явно не подозревал, что я могу отсюда выбраться.

Стиснув зубы, я поднялась и, еле переставляя ноги, подошла к двери. Подергала ее — она была заперта, но я и не надеялась на такую наивность похитителя. Поэтому я отошла на несколько шагов и пустила в нее заклинание.

Со стены шлепнулся мелкий камешек, но и только, а мою бедную голову сдавило тисками, и я с криком упала на пол, больно ударившись.

Вдобавок ко всему шар света становился все слабее, а потом и вовсе погас.

Неизвестному мерзавцу очень повезло…

Да того, как стало совсем темно, я успела увидеть в углу старое кресло. Теперь я прикинула, в какой оно стороне, и осторожно, на коленках, стала продвигаться к нему, от всей души надеясь, что из обивки хотя бы не торчат острые пружины. Я аккуратно ощупала влажную, пахнущую гнилью ткань и убедилась, что пружин нет, причем в самом прямом смысле, но сидеть на кресле будет еще холоднее, чем на полу. А голова уже была не просто сдавлена тисками — по ней нещадно колотили огромным молотом. Всхлипнув, я примостила голову на сиденье, сжалась в комочек на полу возле кресла и замерла.

Мне было холодно, больно и страшно, но самое главное — у меня не было сил что-то изменить.

Мне очень хотелось, чтобы рядом сейчас оказался хоть кто-нибудь, кто бы смог мне помочь. И несмотря на то, что у меня совершенно не было желания над собой смеяться, а больше всего мне вообще хотелось расплакаться, я все равно усмехнулась — не «кто-нибудь», потому что Гаррета я была готова сейчас убить и была уверена, что на это у меня сил точно хватит… Но Артемус помочь мне не мог, он сам сейчас нуждался в помощи куда больше, чем я. Потом я подумала, что Гаррет оказался прав, оставив меня, у него были бумаги Петтихью, а они были куда важнее, чем мое заточение неизвестно где…

Но мне все равно безумно хотелось почувствовать теплые сильные руки.

Потом я провалилась в небытие.

* * *

Через какое время я пришла в себя или просто проснулась. Но мне было неожиданно тепло, и, дотронувшись до плеча, я с удивлением осознала, что накрыта пледом. На колченогом столике нервно дергалась чахлая свеча, рядом с ней стояли тарелка и кружка с водой, а на кресле лежал еще один плед и не слишком чистая подушка.

Голова болела уже не так сильно, зато тело немыслимо затекло. Я смогла встать, почти не шатаясь, подошла к столу. Свеча оплыла совсем немного — похититель был здесь недавно. Я заглянула в тарелку. Там была какая-то странная кащица, от запаха меня замутило, и я решила ее не трогать, тем более, что я совершенно не хотела есть. В кружке, судя по запаху, была вода, меня мучила жажда, и я рискнула воду выпить. Потом я села на какой-то ящик, ожидая рези в животе и скорой мучительной смерти, но время шло, а я все не умирала, и тогда я встала и направилась к двери, но остановилась на полпути.

Кто бы меня сюда ни запер, он определенно не планировал меня убивать. А мне надо было собраться с силами. Если меня так высосала Колыбель и война с ней, а потом этот трикстеров удар по голове, то было ясно — даже если я открою дверь, нет гарантии, что я смогу справиться с тем, что меня может ожидать за ней.

Я подтащила ящик к креслу, расстелила плед, понюхала подушку — на ней еще вполне можно было спать, что я и сделала: кое-как улеглась, стараясь, чтобы моя поза позволила мне не только отдохнуть, но и чувствовать себя после сна относительно здоровой. Я закуталась в плед и ровно, глубоко задышала, пытаясь согреться.

В голову полезли мысли об Артемусе. Это было совершенно некстати, и я испугалась — с чего бы вдруг мне сейчас думать о нем? Может быть, это какой-то знак, что-то случилось, и тогда мне надо выбираться отсюда?

Я вытащила из-под одеяла руку и направила шарик света в воздух. Он плавно взлетел вверх и ровно засиял. Я удовлетворенно улыбнулась — способность колдовать восстановилась. Я даже дернулась, чтобы встать, но тут же поняла — мой похититель где-то недалеко, раз навещал меня, пока я спала или была без сознания, и лучше подождать, пока он сам откроет дверь, а не тратить лишний раз силы.

Я решила не спать, а караулить его. И тут меня осенило: а может, меня запер сюда сам Гаррет? Кто знает, как на нем сказался еще один визит в Колыбель? По крайней мере, была бы объяснима такая забота. Пообещав себе Гаррета убить, если это был действительно он, я повернулась на другой бок и решила отвлечься на размышления. А подумать мне было, над чем.

Что мне было сейчас известно?

Немногое.

Точнее, это были обрывки информации, да и то, информации ли или просто слухов и сплетен, я не знала. Даже факты, которые я видела или слышала, могли на поверку оказаться такой же иллюзией.

Гаррету в награду за небольшое, как он выразился, поручение предложили пустующий особняк. С мебелью, вороном и призраком. Ключ Гаррету не дали, дом он отпирал отмычками… Кто-то очень не хотел, чтобы Гаррет сунулся в дом раньше времени. И этот кто-то определенно Гаррета очень плохо знал. А был этим кем-то Дикки Изен. Ученик старика Рольфа, гончар. Не самый влиятельный и важный человек в городе. Внук человека, которого обвиняли в убийстве и отправили в Колыбель.

Были ли владельцами дома Изены, оставалось неизвестным, хотя Гаррет был уверен, что были. Изена привезли в Колыбель из этого самого дома, и убийство, по слухам, тоже случилось именно там, но именно что — по слухам, потому что ни труп не нашли, ни вину Изена так и не установили. А еще в доме был призрак, которого просто не может быть в домах простых людей, потому что призракам нужна магия.

Призрак. Служанка. Странный призрак, повторяющий «зачем». Не «почему», «зачем». Может, конечно, я зря задумываюсь об этом, а может, и совершенно не зря. И она как будто что-то хотела от нас. Не причинить вред, нет, но что? Попросить помощи? Все-таки может она быть призраком той самой жертвы преступления, которое и преступлением-то не назвали, убитой, в смерти которой подозревали Изена?

Но с призраком после.

Я поерзала под одеялом и отругала себя за сбивчивость рассуждений. Нет, так не пойдет. Если я хочу что-то понять, мне нужны последовательность и система.

Пару лет назад к Гаррету пришла вдова Бетанкур и предложила вынести из Колыбели несколько важных записей. Гаррет тогда отказался, а вдова равнодушно пожала плечами и исчезла, но не так давно пришла вновь. Просьба была та же, а оплата — гораздо выше, и Гаррет, хоть и не сразу, на посулы повелся. Лицо вдова, к слову, скрывала. Эх, надо было спросить, оба раза или только в свой первый визит… Возможно, ничего важного в этом и не было, но наверняка утверждать было нельзя.

Вдова Гаррету доверяла. Потому что я не знала, как еще назвать тот факт, что документы были еще не найдены, а оплату Гаррет уже получил, а если быть точнее, изъял из тайника в Морге. Вот местонахождение тайника точно было каким-то семейным преданием.

Но как понимать то, что Гаррету, при условии, что он из Колыбели бы выбрался, ничто не мешало бы скрыться и с золотом, и с бумагами? Не могла же вдова считать, что Гаррет ее боится. Пусть у нее и полно людей в кабале, готовых любого зарезать за прощение долга, но не настолько же она недальновидна, чтобы не понимать — Гаррет не простой барыга и даже не простой вор.

Еще мне не давала покоя мысль, что вдова словно и не подозревала, что Гаррета наймут и сами Хранители, и вместо того, чтобы принести ей в клювике записи доктора Петтихью, он оставит ее ни с чем.

А еще Летиция Бетанкур, в девичестве Петтихью, была внучкой того самого доктора, который лечил пациента по фамилии Изен. И внук этого Изена предложил Гаррету дом с привидением, причем за то же поручение, что и вдова. Гаррет и Дикки Изену не отказал, но совсем по другой причине.

Первой явилась вдова, Дикки — через пару дней, потом — Хранители. Гаррет согласился навестить Колыбель только после просьбы Хранителей. И в конце концов он признался, что собирается отдать бумаги Хранителям, а Дикки и вдову оставить ни с чем. Но возможно, окончательное решение он принял после того, как понял, что дом с изъяном. Было понятно, откуда о необходимости вновь наведаться к Гаррету с предложением узнала вдова — она была у Хранителей и, судя по всему, подозревала, что может бумаги очень выгодно продать, — но Дикки? Откуда он мог об этом узнать?

В бумагах, как предполагалось, были записи о том, как лечить странное заболевание под названием «вечная бессонница». Вдова утверждала, что записи уцелели, несмотря на пожар, и оказалась права. Откуда она с такой точностью это знала, когда ее дед сгорел вместе со всеми врачами и пациентами?

Вдова собиралась на продаже записей заработать, а вот Дикки… Дикки они нужны были совсем для другого…

Гаррет сначала планировал показать вдове кукиш, а с Дикки поделиться информацией. Неужели он его пожалел? Кто угодно, но только не Гаррет.

Хранители. Их просьба была неудивительна, потому что они точно знали, что Гаррет в Шейлбридже был и благополучно выкрутился. Но Дикки и вдова? И потом. Кто-то болен у самих Хранителей. Кто?

Я снова заворочалась и зарычала. Сон пропал, как не было, теперь, даже если и хотела, уснуть я бы не смогла. Одни вопросы, но получу ли я на них когда-нибудь ответ?

Гаррет в прошлый раз тоже вынес из Колыбели истории болезни пациентов.

Нарколепсия. Петтихью поставил Изену диагноз «нарколепсия», если верить тем записям, что сначала уволок Гаррет. Нарколепсией был болен отец друга мужа Донны. О, Строитель… Этот отец мужа… тьфу. Мог в любой момент упасть и заснуть. А Изен? Падал или нет? Об этом в записях ничего нет, хотя их и мало, но — ошибся Петтихью, специально записал неверный диагноз или создал дубликат с неверным диагнозом? И еще паралич, вспомнила, я, или нечто похожее, после приступов. Но как понять, был ли он у Изена?

Тут меня пробила дрожь, и я в очередной раз обругала себя последними словами. Артемус, если он действительно болен нарколепсией, не падал и не засыпал, он просто выглядел, как… человек, страдающий бессонницей? Но он ведь уснул, когда я пришла к нему. Может быть, он действительно просто долго вынужден был бодрстововать? И да, конечно, эти болезни разные, нарколепсия известна больше, по крайней мере, один такой случай, помимо самого Изена, точно был, и никто этого больного не изолировал.

Изен ходил в морг. Со свечкой. Трикстер меня раздери, что он там, в Морге, делал со свечкой? Его успокаивали обертывания. Холодные обертывания, и в Морге тоже холодно, но есть ли тут хоть какая взаимосвязь…

Зачем-зачем-зачем… Нет, это все потом. Тайник в Морге. Деньги, которые обещала Гаррету вдова.

Если бы я не лежала под теплым пледом, а ходила бы или даже сидела, то побилась бы головой об стену. Откуда вдова знала про деньги? Почему была уверена, что бумаги уцелели? Если знала про сейф, почему не сказала, где именно их искать?

Вечная бессонница и нарколепсия связаны со сном. И все — Дикки, вдова и Хранители — ждут именно средство лечения вечной бессонницы. Никто не говорил о нарколепсии.

А в списке пациентов номер третий отдельно обозначен как больной нарколепсией.

Дикки угрожал вдове убийством. Она не приняла его всерьез. Более того, она Дикки предупреждала, чтобы тот держался подальше от поиска бумаг. Но она, судя по всему, предложила Дикки деньги, чтобы тот перестал претендовать на бумаги. И не скрывала, что пристально следила за всеми, кто пытается перейти ей дорогу. А еще она считает, что деньги Дикки нужны, а бумаги — нет. А вот Гаррет считает, что сценка вообще разыграна как для меня. И что Дикки и вдова сообщники, это уже я сама решила, там, в Колыбели. Странно, как я это запомнила, мне казалось, что я просто пыталась выжить…

А еще Гаррет был убежден, что записи, который ему достались при первом визите, были фальшивыми. И оказался прав. Хотя…

А если нет?

Я села. Вот бурриково дерьмо, если они все ошибаются, и эта вечная бессонница и есть неправильно поставленный диагноз?

Но ведь это почти все расставляло по своим местам.

По крайней мере то, что Изена все-таки лечили от нарколепсии. Петтихью был не единственным врачом, и его ошибка обнаружилась бы довольно скоро.

А Артемус… Тогда понятно, почему к Гаррету явилась вдова. Очевидно, она знала об ошибке своего предка, возможно, у нее дома хранились какие-то записи, заметки, выписки, она была в курсе, что дед поставил неверный диагноз, но информация об этом осталась, и тогда становилось ясно, почему Бетанкур точно знала, что они не сгорели. Врачебная ошибка должна была быть тщательно спрятана — в личном сейфе ошибившегося врача. И вдова, поняв, что случилось с одним из Хранителей, смекнула, что может на этом неплохо заработать.

Прояснялось и заблуждение Дикки. Видимо, в этой семье тоже жили семейные предания о предположительном первоначальном диагнозе. И несчастный мальчишка ухватился за свой единственный шанс…

Все это не объясняло, почему вдова отдала Гаррету оплату так скоро. Но что, если ей и не надо было, чтобы Гаррет отдал бумаги ей, что, если она допускала или даже хотела, чтобы Гаррет сразу рванул к Хранителям? Если у нее сохранились записи, наработки, исследования деда о вечной бессоннице, может быть, ей просто было нужно, чтобы Хранители убедились в том, что Артемус действительно болен именно вечной бессонницей, а Петтихью знал, как эту гадость лечить? И все, что вдове теперь остается, это прийти к Хранителям и продать те бумаги, что ждут своего часа в каком-нибудь тайном ящике секретера?

А Дикки? Почему Бетанкур угрожала ему?

Я так и сидела, замерев, подобрав колени и обхватив их руками, и совершенно не чувствовала холода. Только тело опять затекло. Я решительно отбросила плед, вскочила, опрокинув ящик.

Я нашла половину ответов. В том, что они были верными, я не сомневалась.

И поэтому я подошла к двери, несколько раз глубоко вдохнула, собираясь с силами, и приготовилась ударить по двери заклинанием.

Но я не успела.

С той стороны кто-то вставил в замочную скважину ключ, повернул его, и дверь бесшумно открылась.

Я так и застыла, глядя в чистые, светлые глаза своего похитителя.

На меня смотрел Дикки Изен, и в руке его был огромный нож.