Назревающая война (II) (гет)

Наступило новое утро. Серое и мрачное.

Иккинг упражнялся в атаке с воздуха. Астрид за один день, подобно формулам в математике, запомнила в голове все необходимые боевые команды наездника: «Плазменный Залп!», «Манёвр Уклонения!», «Молния!», «На таран!», «Вихрь!», «Пике и Залп!». За прошедший день не встретив, впервые с момента пребывания в Аду, ни подозрительных личностей, ни загадочных событий, ведущих их из местности в местность, из измерения в измерение, дуэт из способного ученика, дракона-нефилима, и не менее талантливой, вовремя успевающей подавать необходимые команды кшатрии сумел обучиться всем основным боевым приёмам Ночной Фурии, коими владел сам Беззубик. Дара тем временем пристально смотрела в Воды, будто выискивая в них ответы на свои вопросы. Прежде всего, ей не давала покоя мысль о словах, написанных в Книге судеб Сущего, которую давеча удалось вкратце изучить. Суккуба догадывалась об одном — пророчество, написанное на страницах синего фолианта, начало воплощаться в жизнь. Объединение кшатрии и нефилима — первый этап к совершению предсказания, сделанного Неприкаянным.

От размышлений Дару и от тренировок остальную часть друзей отвлекло внезапное появление в небе синекожего Злобного Змеевика. Он и ещё четверо драконов сопровождал донельзя им знакомую девушку… Глаза у всех членов группы широко округлились. Такого сюрприза они не ждали.

Громгильда приземлилась на большие задние лапы, не сводя взора с пленницы. Ужасные Чудовища и Змеевики, сопровождавшие своего генерала и кшатрию, которая по неясным для ребят причинам не была скована Драконьей Цепью, внимательно следили за последней.

— Что она здесь забыла?! — яростно крикнула Астрид, спрыгнувшая со спины нефилима и готовая и человеческой половиной растерзать одноклассницу из параллельного потока. — Надеюсь, вы привели её на суд к Парящему?!

Настолько гневной Астрид никогда не видел даже Иккинг. Он превратился в человека, в своей повседневной уличной одежонке, и первым делом рванул к голубоглазой, чтобы удержать её от необдуманных действий. Но Астрид невольно толкнула его в сторону. Он отлетел на несколько метров в сторону Вод Драконьей Жизни, едва не ударившись о камень головой. Приземлился он, мягко говоря, не очень удачно.

Астрид даже не повернула голову. Её злые голубые очи, налившиеся кровью, были направлены лишь на одного получеловека в этот момент. На Хезер. Дара незамедлительно подбежала к Иккингу. Он схватился за бок и стал потирать его рукой. Небольшая ссадина образовалась на месте, где он держался.

— Иккинг, ты в порядке? — взволнованно спросила рыжеволосая суккуба.

— Да, — сквозь зубы проговорил нефилим. Он не сильно обращал внимания на боль. Ибо его глаза были обеспокоенно устремлены на молниеносно теряющую над собой контроль Хофферсон. — Пожалуйста, Дара, останови Астрид, пока она не совершила чего ненароком.

Демоница увидела, что Астрид не на шутку рассвирепела. Всего каких-то пять шагов разделяли её и Хезер. Дара подлетела к Астрид и резко подхватила её под мышки, взметнув вверх на пять метров. Мгновение спустя, гнев Хофферсон поменял цель. Теперь её злила Дара, которая удерживала её от необдуманных действий. Астрид вырвалась из крепкой хватки суккубы и приземлилась на землю, аккуратно приподнимаясь.

Тогда в безумие, охватившее Хофферсон, вмешался Беззубик. Он выпустил под ноги Астрид плазменный заряд. Сердитая девушка остановилась. Драконы собирались вмешаться в перепалку и встать на сторону Беззубика, но Громгильда громко взревела, останавливая их порыв. Своим рыком она приказала не встревать. Они остановились, и вместе с генералом наблюдали.

— Остановись, Астрид! — прищуренные кошачьи глаза округлились, испуская своим взглядом, устремлённым в голубые очи блондинки, просьбу: «Остановись», — та выдохнула, взяла себя в руки. Ошарашенная Хезер ни словечка не произнесла за всё это время. Тем временем, Иккинг уже неспешно доковылял до собравшихся друзей и отряда Громгильды.

— Громгильда, что случилось? Почему она здесь? — повернулся к Змеевику Беззубик.

— Кшатрия кое-что принесла с собой, — взволнованная воительница продолжила: — Поверь, тебе это будет весьма интересно.

Хезер подошла к Ночной Фурии, не произнося ничего. Дракон пристально оглядел юную ровесницу Иккинга. Зелёные глаза обоих смотрели друг на друга, словно дракон и кшатрия между собой бессловно разговаривали. Спустя две минуты — по меркам Ада — Хезер выставила перед собой взятую в руке чёрную небольшую чешуйку. Затем она полушёпотом произнесла всего одно слово:

— Понюхай!

Дракон украдкой приблизился к чернокрылой Хезер, аккуратно обнюхивая кусочек кожи. Две секунды, и дракон отпрянул резко назад, едва не потеряв равновесие и упав на бок. Изумрудные очи дракона готовы были выпрыгнуть из глазниц и покатиться далеко-далеко от потрясения. Троица верных ему друзей заметила это. Дара приземлилась к Беззубику и шепнула ему:

— Беззубик? Что с тобой?

— Это… — сглотнул от шока и непередаваемого волнения чёрный дракон. — Это… — он обратился к Хезер. — Где?.. Где ты его нашла? — сердце Ночной Фурии билось с такой частотой, что, подобно беспокойным изумрудным глазам, собиралось выпрыгнуть из груди.

— Это прозвучит… странно, но… — Хезер набралась смелости и ответила: — Его мне отдал… дух твоего отца, — она весьма напряглась, не зная, какой дальнейшей реакции ожидать от Беззубика.

Повисла гробовая тишина. Никто не издал ни звука. Все пристально следили за тем, что скажет Беззубик. Однако первой решила заговорить Хофферсон. Она медленно подошла к Ночной Фурии и полушёпотом произнесла:

— Эта чешуйка принадлежала твоему… папе?

— Нет… — слеза понеслась по чешуйчатой щеке Беззубика. — Она принадлежит моей матери. Похоже, что мой отец всё-таки погиб… А мама, выходит, ещё жива, — он бросил горестный взгляд на крылатую брюнетку, которая ощутила знакомую ей в драконе боль. — Хезер… — спокойным, но печальным голосом вопрошал дракон. — Где ты встретила дух моего отца?

— В Предвратности. Я пролетала там и увидела белый, полупрозрачный туман. Он приблизился ко мне и обрёл форму Ночной Фурии. Представился твоим отцом, заговорил со мной по имени и попросил меня отдать это тебе, — душа кшатрии обретала жизнь. Эгоизм и подобные нежелательные человеческие качества в эти секунды, когда она смотрела на Беззубика и чувствовала каждой клеточкой своего тела знакомую боль утраты, и, одновременно, обретённую им впервые за двести лет надежду, исчезли. — Я сожалею, Беззубик.

— Почему он отдал это тебе? — настороженно спросил Иккинг.

— Я не знаю, — Хезер сама до конца не понимала причины доверия неживого дракона. — Иккинг… — не зная, что сказать, кшатрия стала оправдываться. — Послушай, я не лгу и не обманываю, честное слово…

— Я не верю тебе, Хезер, — сухо отрезал Иккинг. — Ты встала у нас с Астрид на пути, когда мы совершили побег из темницы. Ты едва не погубила её у меня на глазах! — гнев охватил сознание Иккинга, и он подошёл ближе, окидывая ненавидящим взглядом Хезер. — И ты вторглась сюда, опять чуть не убила Астрид и Дару. Из-за тебя мы распрощались, может быть, с единственным шансом на то, чтобы высвободить Дэтомону!

— Почему мы должны верить тебе, Хезер? — согласилась с позицией нефилима Дара.

— Иккинг, я не хотела причинять тебе боль! — воскликнула Хезер. — Никому из вас…

— Да ты что! — саркастически воскликнула Хофферсон. — Забыла, как плевалась кислотой и кровавым пламенем в драконьем обличье?! В меня и Иккинга? — злость в Астрид снова пробуждалась.

— Оставьте её в покое! — неожиданно рассердился Беззубик на друзей, отойдя от девушек. Он встал впереди Хезер, прикрывая её своим телом. Драконы глядели на происходящее и изумлялись. Даже Громгильда не ожидала, что он после недавно пережитого, предсмертного состояния будет защищать врага. Или… — Я с ней это запланировал с тех пор, как мы с вами оказались в ловушке, в каземате.

— О чём ты говоришь, Беззубик? — возмутился Иккинг.

Девчонки пришли в шок от его внезапной защиты кшатрии. И от его слов.

— Всё не совсем так, как ты, Иккинг, и ты, Астрид, думаете.

Беззубик не видел иного способа защитить Хезер. И поэтому, с тяжёлым сердцем, он решил поведать им историю.

— Когда вы были в каземате под залом Салеоса, Хезер предложила мне кое-что.

* * *

В тронном зале Салеоса, после того, как он умчался со своей зеленокожей рептилией сквозь портал.

— Беззубик, не гляди на меня так, будто я лишена чувств и сердца, — говорила Хезер, когда дракон на удивление, если бы кто узрел это виденье, добровольно вошёл в клетку, которую кшатрия закрыла на свисающий замок.

В её голове пронёсся хриплый голос Ночной Фурии, будто дракон без всякого труда мог общаться за пределами своего родного Измерения:

— Ты сказала, что поможешь мне.

— Доверься мне, Беззубик, — говорила полушёпотом Хезер, вешая ключ себе на шею, через который проходила обыкновенная проволока, на вид как провода от телефонных наушников. — Я хочу помочь тебе. И я это сделаю. Просто… — глубоко вздохнула Хезер. — Придётся сыграть ненавистную мне роль.

— Роль злодейки, удерживающей меня? — дракон знал её чуть ли не с того самого момента, как она впервые, в сопровождении Салеоса, пересекала пустыню Предвратности.

Каким-то образом при их первой встрече Беззубик телепатически сумел донести ей свои мысли. Хезер втайне скрывала этот удивительный дар. Невероятным потрясением для молодой девушки являлось осознание, что ни один другой демон или кшатрия не способны общаться мысленно с драконами. Но Хезер была не только кшатрией. Когда она слышала слова Беззубика, тихим отзвуком будто разносящимся на десятки лиг эхо, другие демоны и их слуги лишь наблюдали урчание, мурлыкание и мимику дракона. Именно благодаря Хезер Беззубик стал «дорогим гостем» в Адских Просторах, откуда Ночная Фурия мог спокойно узнавать о последних событиях, творящихся в Адском раздробленном царстве.

Тем не менее, чёрная крылатая рептилия ощущала в Хезер неведомое ранее чувство внутреннего беспокойства. Нет, не потому что план по бегству её друга мог обернуться провалом. В последний день, перед появлением в Аду, она увидела самое шокирующее её зрелище: как Иккинг проводит время в парке с Астрид, как готов носить её на руках. Как он провожал её до её дома. Всё это так взбесило Хезер, что она решила сорвать их, как она в тот момент считала — и это было почти правдой- свидание. Она нарвалась тогда на одноклассника и, по совместительству, друга Иккинга — Йоргенсона. Хезер потребовала, чтобы тот набрал номер — мол, нечто важное нужно передать Иккингу по поводу учёбы. Сморкала замешкался и набрал номер, а далее Хезер выхватила у него мобильник. Она хотела с ним встретиться в парке. Но не получилось. Хезер заметила, как он выбегал из дома Астрид куда-то совершенно в иную от парка сторону.

Иккинг снова избегал её. Вновь прятался от неё. Он ведь считал её эгоистичной и нахальной сплетницей, не способной на искренние и добрые поступки. И совсем не знал, почему она старалась пребывать в компаниях, где было не зазорным обсуждать того или иного человека. Её это морально изводило.

И вот она узнала накануне, что Иккинг, человек, по которому она сохнет с первых дней, когда его заметила в школе, уже нашёл свою любовь. И так искренне всё у них. Иначе зачем одноклассница из параллельного потока отправилась за ним с Салеосом в Ад, чтобы спасти своего возлюбленного от вечных мук? Явно не затем, чтобы потом потребовать помощи на выпускных экзаменах. Хезер увидела, как все её чувства полностью игнорируются. Она не выдержала третьего удара, ведь ей хватало первых двух — дважды потерянных родных. Тогда Хезер решилась на отчаянный шаг — тот, что принесёт покой её душе. Она решила сразиться с кшатрией. Сразиться, чтобы убить её. Или, что Хезер действительно считала освобождением — умереть от рук Астрид. Но, Хофферсон могла сдержать себя, не превратившись в свирепого демона-оборотня, и не допустить смерти Хезер.

Беззубик сообразил, что затеяла молодая и глупая от любви девчонка с чёрными крыльями. Она решила сыграть свою роль и, наконец, освободиться от кошмара жизни, что окружал её всюду.

«Нет, Хезер. Не нужно так поступать!» — кричал в её голове Беззубик.

— Я убью Астрид. Уничтожу её внутреннего демона. Оболью кровавой кислотой, — отрешённо сказала Хезер.

«Хезер, она — необычная кшатрия. Совсем не похожа на тех, что приходили в Обитель раньше. В её демонической половине есть нечто древнее, давно забытое. Я знаю только одно — плохо будет всем, если ты совершишь убийство. Плохо будет тебе самой, потому что ты — не убийца, Хезер», — дракон глубоко вздохнул, глядя печальными, переживающими за неё кошачьими глазами.

— Я должна сделать это, Беззубик, — дракон ещё больше поразился тому, что она задумала в противном случае. — Я должна умереть.

«Что?» — нижняя челюсть чуть не отвисла у дракона от услышанного.

— И убьёшь меня ты, Беззубик. Своим зарядом молнии.

«Во имя всего живого, Хезер! Что ты такое несёшь?» — красноголовые ящеры слышали лишь отчаянные ментальные крики Ночной Фурии. И не входили в Тронный Зал, ибо совершенно спокойно считали, что Хезер решила взять пример с Салеоса — жестоко пытать пленника.

— Мне плевать, насколько она важна, Беззубик. — сердито с панической долей возражала Хезер. — Я видела по твоим глазам, как ты привязался к этой голубоглазой блондинке, — зелёные глаза слегка затуманились.

«Хезер, возьми себя в руки, — умоляюще смотрел на неё Беззубик. — Не надо впадать в крайности! От этого никому ты не сделаешь лучше. Думаешь, если Иккинг лишится своей возлюбленной, он сразу же выберет тебя? Он ведь даже не знает о твоих чувствах! — Беззубик не издевался над Хезер. В его нотках отсутствовала ироническая или саркастическая составляющая, содержащая в себе элементы насмешек. Он глубоко переживал за по-настоящему дорогого ему человека. — Скажи ему! Просто признайся!»

— Нет. Он меня не будет слушать. Иккинг вечно сторонится меня всякий раз, когда я пытаюсь с ним заговорить, — подметила ещё больше поникшая Хезер, переведя взгляд на двери. — И потом, Беззубик, Дара наверняка поможет им. Эта рыжеволосая суккуба знает того, кто может, как она говорила, «дать совет, способный пролить свет на настоящее или будущее». Уверена, Астрид всё равно уцелеет, даже если я с головы до ног оболью её в своём оборотном обличии пламенем и кислотой.

«Я расскажу им обо всём! — твёрдо заявил дракон в голове девушки. — Мы отправимся в Измерение Драконов, пересечём границу, и я поведаю им обо всём… — секунду думая, продолжил Беззубик: — Или же я предлагаю тебе сделку, кшатрия. Ты, как-никак, наполовину демоница. Значит, честную сделку с тобой я вполне могу заключить».

— И что ты хочешь? — удивилась Хезер.

— Ты ведь знаешь о том, что демоны с ног на голову перевернули всё в Долине Обречённых после Последней Войны, — грустно выдохнул Ночная Фурия. — Они видели там моих родителей?

— Ночных Фурий, таких же, как ты? — она отрицательно покачала головой. — Нет. Там ведь нет ни одной живой души. Уже очень давно. Ты так и не сказал, чего ты хочешь от меня, — отметила Хезер.

«Я никому ничего не скажу о твоей сумасбродной идее. Не стану тебя останавливать. И, когда придёт момент, я… повергну тебя с помощью молний», — дракон устремил взор на оранжево-золотистый пол, принимая тяжёлое решение.

— Ты убьёшь меня? — поглядела она на друга, которому было мерзко на душе от такой идеи. И замысла в целом.

«Да. Я это сделаю. — отрешённо вздохнул Беззубик. — Потому что я не хочу, чтобы ты, Хезер, стала убийцей. Ты — мой лучший друг, и я также не желаю, чтобы ребята, оказавшиеся в умело выставленных сетях Салеоса, убили тебя. Да, я подружился с Астрид. Но из-за неё и Иккинга, я не желаю даже помышлять в своей голове, что ты уподобишься Салеосу. Лучше я возьму на себя этот грех, чем кто-либо из вас, — наступила секундная пауза, и дракон с тяжёлым сердцем продолжил: — Ты просто исполнишь свою роль злодейки. И всё. А взамен… если ты чудом вернёшься к жизни… поможешь мне отыскать моих родителей. — дракон подал свою большую левую чешуйчатую лапу. — Согласна, кшатрия, дочерь Салеоса?»

— Согласна, Ночная Фурия.

Хезер протянула нежную левую руку и они по локоть, как это принято при совершении сделки, совершили рукопожатие. На левом крыле, на его внутренней части, образовался небольшой шрам в виде греческой буквы «ипсилон». Это было символом её сделки с ним.

Ада, когда приняла обличие чёрной саблезубой пантеры, сквозь стены своим острым слухом обратила внимание на эти слова. Одна секунда отвлекла её от возможности уклониться. И пылающий волкопёс отделил её голову от всего остального.

После того, как Иккинг закинул почти мёртвую, окоченевшую, превратившуюся в ледышку и покрывшуюся инеем Астрид во Врата Ада, потоки времени вернули Хезер к жизни. Она очнулась подобно той на Земле, в школе, на уроке физкультуры, где ей случайно из-за потери внимательности попали мячом во время волейбольной игры по голове. И, подобно Хофферсон, помнила абсолютно всё. Помнила и про обещание, данное своему другу. А Ада, также вернувшись к жизни, вспомнила момент за секунду до смерти и взяла это на заметку. Демоница не стала ничего рассказывать Салеосу. Она решила, что в дальнейшем извлечёт из этого выгоду для себя.

* * *

— Ну-ка подожди! — резко отпрянула от Беззубика Хофферсон. — Так ты знал, что она собиралась со мной сделать? — лицо Астрид побагровело от ярости. Она так сильно стиснула зубы, что казалось, будто сейчас они у неё выскочат из дёсен, потрескаются.

— Теперь мы оба в опале, мой друг, — грустно подметила Хезер, равнодушно смотря в разъярённые голубые глаза Астрид.

Иккинг пребывал в состоянии шока не меньше Астрид. Но ничего не промолвил. Потрясённой оказалась и Дара. Ещё больше её удивило содержание его сделки с Хезер.

— Ты — наш враг, Беззубик. — жёстко отрезала Хофферсон, почти не дыша, уставившись в виноватые кошачьи глаза дракона. — Ты поспособствовал моему предсмертному состоянию. Из-за тебя Дэтомона лишилась жизни. И я чуть не умерла.

— Астрид, я… — Беззубик всхлипнул. Защищая свою настоящую подругу, он подставил себя под удар.

Теперь вспылил Хэддок:

— Как ты смеешь с ней после всего этого говорить?! — Иккинг подошёл к любимой, и они, держась за руки, ушли куда глаза глядели, а глядеть почти не могли — лёгкий туман постоянно перекрывал видимость в очах. Иккинг прижимал её к себе, не поворачиваясь назад, в сторону дракона, который тяжело дышал. Которому к горлу подступал несглатываемый ком под названием «совесть».

Хезер медленно подошла к Беззубику и, присев на колени, обхватила шею единственного на свете друга.

— Прости меня, что заставила тебя страдать. — полушёпотом произнесла Хезер, сожалевшая, что ему пришлось рассказать обо всём.

Дара также подошла к Беззубику ближе и обратилась к дочери Салеоса:

— Хезер, я должна извиниться перед тобой, — серьёзно заявила она.

— За что? — похлопала глазами Хезер.

— Я считала тебя такой же жестокой и беспринципной, как твоего отца, Салеоса.

— Меня все такой считают. Особенно Иккинг, — печально вздохнула Хезер.

— Им нужно время, чтобы переварить эту информацию. Жестокую правду, которая сделала их теми, кем они являются сейчас, — Дара посмотрела в сторону стремительно удаляющихся от них ребят.

— Они его не простят, — Хезер расстроенно посмотрела в карие глаза демонической волшебницы. — Меня тем более.

— Будет ещё время порыдать и поненавидеть друг друга, — спокойно заявила суккуба. — Сейчас нас ждёт другая задача. Та, ради которой ты, Хезер, здесь.

— Верно, — вмешалась в разговор Громгильда, терпеливо, с интересом наблюдая и слушая всех присутствующих. — Необходимо доложить Парящему обо всём. О том, что впервые за двести лет мы обнаружили следы Ночных Фурий, которых оплакивали вместе с остальными павшими драконами.

— Согласен, — попытался сосредоточиться Беззубик. — Хезер, полетели вместе со мной, — предложил дракон.

— Хорошо, друг мой. Отправляемся, — на секунду та замешкалась. — Погоди, а Иккинг с Астрид?

— Я их приведу, — ответила Громгильда. — Добровольно или по принуждению.

— Лучше добровольно, — предостерегла Дара. — Я полечу с тобой, Громгильда, чтобы ты ненароком не причинила вреда моим друзьям.

— Дело твоё, — равнодушно заявил Змеевик.

Чёрный дракон вместе с Хезер расправил крылья и устремился в дождевые облака, пролетая под ними, ощущая всем естеством аромат небесной влаги. Природа, казалось, сочувствовала давним друзьям, оказавшимся в двойной, по сути, неприятной игре. Позже, вслед за дуэтом, Громгильда и Дара вместе с четырьмя сопровождавшими их драконами направлялись в Утопию Драконов. Рядом с ними, лишённые всяческой прежней радости, летел нефилим, обратившийся в Ночную Фурию, за гребень на спине которого крепко держалась — сжимала его в своих руках едва ли не до боли — рассерженная не на шутку Астрид.