Первозданная магия (гет)

Когда двери лифта разошлись, их встретила тьма. Где-то далеко впереди брезжил слабый источник света, но и его не хватало, чтобы разглядеть дорогу.

Уайтхед вышел первым.

— Люмос, — прошептал он и включил фонарик на лбу.

Гермиона последовала его примеру. Потом немного подумав, надела тонкие, но суперпрочные перчатки — ей до дрожи не хотелось касаться чего-либо в кромешной темноте.

Они медленно шли вперед почти час. Гермиона нервно озиралась по сторонам и буквально чувствовала возрастающее напряжение. Молчание Уайтхеда в этот раз воспринималось куда хуже. Она бы сейчас простила ему многое, даже с удовольствием выслушала бы то, как он ее отчитывает. Но он лишь иногда бросал на нее короткие взгляды, значение которых оставалось загадкой. Она же старалась не морщиться, когда задевала что-то липкое и холодное, тактично помалкивая.

Дорога была жесткой, под ноги то и дело попадали камни. Вскоре до них донесся шум воды. Воздух стал влажным, температура — выше. Гермиона боролась с собой, чтобы не расстегнуть костюм. Такое не допускалось правилами, а она поклялась выполнять их безукоризненно.

Стена выросла перед ними неожиданно. Уайтхед указал вправо, на что она кивнула и встала рядом. Минуты две они стояли и прислушивались. Не смотря на мрак, Гермиона заметила, что партнер предостерегал ее. Поэтому она сосредоточилась на звуках. Скоро они достигнут одну из глухих точек и хоть какие-то ориентиры им точно понадобятся.

— Не отходи от меня дальше, чем на шаг.

От шепота Уайтхеда ее бросило в дрожь. Его способность бесшумно двигаться невероятно пугала. От уха вниз по шее побежали мурашки, и Гермиона была рада, что нарушитель ее личных границ не видит, как вспыхнула кожа от почти физического контакта.

— Даже при всем желании не получится, — также прошептала она, склонив и повернув голову в его сторону. — Тут кромешная тьма.

Гермиона чувствовала, как кончика носа практически упирался в шею Уайтхеда, но что-то не давало ей отодвинуться. Его кожа на удивление приятно пахла, тепло, исходящее от могучего тела, согревало не хуже специальных заклинаний. На нее накатило странное желание прижаться к нему и забыть об ужасном месте.

— Пошли, — произнес он после некоторой паузы.

Легкое прикосновение к пояснице вывело ее из ступора. Нервничая, она пошла чуть впереди, не забывая осторожно осматриваться.

Но не прошли они и ста метров, как по ушам ударила волна чего-то горячего и определенно невидимого, потому что как не пыталась, Гермиона так и не смогла ничего разглядеть вокруг. Уайтхед упал на одно колено, прижимая ладони к ушам. Она вскрикнула от боли, но не услышала себя. Ощутив как нечто липкое течет между пальцев, Гермиона с трудом отняла руку и вновь закричала. Вся ладонь была в крови, и она продолжала сочиться, стекая по шее за воротник.

Гермиона бросилась к Уайтхеду. Его правое ухо тоже пострадало. Она засуетилась, снимая рюкзак, чтобы достать зелья и бинты, но Уайтхед резко дернул ее на себя. Гермиона замахала руками, но не смогла удержать равновесие. Она завалилась на партнера, утыкаясь лицом в его грудь и хватаясь за широкие плечи. Все попытки подняться он пресекал — положил руку на ее спину и не давал пошевелиться. Гермиона возмущенно зашипела, пусть и знала, что он не услышит.

Но спустя минут пять, боль стихла, оставив лишь давящее ощущение. Уайтхед перевел взгляд на нее.

— Я в порядке, спасибо.

Прочитав по губам ее ответ, он слабо улыбнулся и убрал руку, даря свободу. И как бы ей не было совестно за собственные мысли, Гермиона не хотела покидать этот островок тепла. Уайтхед же указал подбородком на рюкзак, как бы намекая, что им обоим не помешала бы медицинская помощь.

Потупив взгляд, Гермиона села рядом на корточки и достала необходимое. Они остановили кровотечение выпитым зельем и обработали ушные раковины антисептиком. Потом, не сговариваясь, возобновили свой путь.

Осторожно ступая, Гермиона то и дело оглядывалась. Сейчас эта оглушающая тишина была их главным врагом. Все, что таилось за ней страшило уже не так сильно. В голове звенело от противного давления. Казалось еще чуть-чуть и мозг вытечет через воспаленные уши. От напряжения ноги становились ватными. В какой-то момент Гермионе захотелось услышать дыхание своего партнера, чтобы просто успокоиться и убедиться, что она здесь не одна.

Поэтому, понимая, что спутник на месте, Гермиона оборачивалась и ловила не менее настороженный взгляд.

Когда сверху на них посыпались мелкие камни, Гермиона не сразу сообразила, почему Уайтхед начал тыкать ее в спину, будто торопя. Но все вопросы отпали, стоило почувствовать, как задрожала земля. Тычки стали сильнее. Оставалось только одно — бежать.

Туннель тянулся так далеко, что казалось ему не будет конца. Тем неожиданней пропасть разверзла свою черную пасть в ожидании таких вот глупых созданий. Именно безумно глупой ощущала себя Гермиона, замерев в полушаге от бездны. Хорошо хоть Уайтхед не врезался сзади, а бесшумно встал рядом.

Поддавшись неосознанному порыву, Гермиона обхватила запястье напарника. Его бешеный пульс вторил ее сердцу, удивительным образом сливаясь в единый ритм. Горячая кожа и осязаемый стук крови снова напомнили Гермионе о близости живого человека. И что особо радовало — он не отнял руки, скорее наоборот, пододвинулся вплотную.

Сколько они так простояли, вслушиваясь, Гермиона сказать не могла, но когда вибрации усилились, оба одновременно обернулись. На них наступал грязно-серый туман, который обволакивал стены, пол, камни, отчего все разлеталось в труху. Гермиона запаниковала, ибо ничего в голове так и не щелкнуло. Такими знаниями она не владела. Зато верх брали инстинкты. Уайтхед дернул ее на себя, обнимая своими огромными руками и защищая от угрозы, подошел к краю пропасти и, не дав опомниться, спрыгнул.

* * *

— Что? — Долохов впечатал Крауча в стену. — Что ты, блядь, сделал?

Несмотря на боль в затылке и явно испорченную прическу, Крауч не выглядел напуганным. Хотя любой другой уже бы пятками сверкал, чтобы скрыться от гнева опытного аврора. Долохов пригвоздил друга к бетонной перегородке и в прямом и в переносном смысле. Крауч поморщился, ощущая его физическое превосходство. Тем не менее он знал, как отреагирует Антонин на признание, которое в принципе не планировалось. Оставалось лишь достучаться до его разума. Правда молнии в глазах напротив эту задачу усложняли. Но сказав «а», говори и «б».

— Попросил Честера оказать нам всем услугу и немного… — дыхание Крауча на миг перехватило от еще одного активного встряхивания его несчастного тела. — Немного успокоить Гермиону. Отвлечь. Ты же знаешь какой она может быть упертой и зацикленной на работе. Боюсь ее мозг и так перегружен происходящим. Плюс гиперболизированная ответственность… Ауч!

Долохов снова схватил его за грудки и встряхнул.

— Какая гребаная чушь, Барти! Ты на полном серьезе полагаешь, что Гермиона поведется на этого самовлюбленного павлина? Да и вообще, как тебе в голову пришла такая безумная идея. С ней достаточно просто поговорить.

— Поговорить? — хмыкнул Крауч. — Ну так чего же ты тянешь? Я пробовал подступиться к ней, но, как видишь, безуспешно. Она не хочет делиться. Забилась в свою раковину и молчит. Да, нам ясно, что она зла, дезориентирована и не знает, что делать дальше.

— Мы тут для того, чтобы помочь ей справиться.

— Я и помогаю, черт тебя дери!

Долохов отшатнулся. Крауч повысил голос, впервые за столько времени. Не стоило так наседать на него. Но как же Антонин был взбешен его необдуманными действиями.

— Пойми, Гермиона четко видит конечную цель, а о том, что ожидает по пути может только догадываться.

— Она всегда была умной девочкой. Справится и на этот раз.

— Ну ты и мужлан, Антонин. Гермиона загоняет себя. И депрессия это еще не самый худший итог.

Крауч заклинанием разгладил костюм и снова уложил волосы в привычную прическу. Простые действия немного успокоили его, оставалось усмирить разгневанного друга.

— Ей необходимо отвлечься на что-то другое. Пусть и на короткое время. Дай Гермионе побыть счастливой. Такие воспоминания будут греть душу в холодные моменты будущего.

То с какой скоростью поменялся цвет лица Долохова, подсказало Краучу, что ему удалось достучаться до его разума. В отличие от сердца, конечно.

— Ее ума хватит не влюбиться в него по полной. Да и времени в обрез. Просто будь рядом и оказывай поддержку. Будь другом, раз становиться чем-то большим ты боишься.

— Барти, — Долохов выставил указательный палец, — не начинай.

— Ну что ты.

Крауч развел руками, празднуя победу. А раз Антонин не будет мешать, значит, все пройдет как по маслу. И значит, что Гермиона не узнает лишнего до нужного срока.

— Твоя напарница ждет тебя, торопись, иначе провалите задание.

Долохов лишь устало пожал плечами и нехотя поплелся к дальней двери, за которой ждала Лена. Он вошел внутрь, где его встретила эта улыбчивая новоиспеченная подруга той, которую он отчаянно хотел увидеть здесь и сейчас.

— Готова? — Его голос звучал спокойно как и прежде.

— Пф-ф, я думала, что это ты ходил штаны менять.

Он закатил глаза, но тем не менее посмеялся. Скучать ему точно не придется.

Падение было похоже на трансгрессию. Гермиона зажмурилась, задыхаясь от страха, и сильнее вцепилась в плечи Уайтхеда. Он прижал ее голову к себе одной рукой, а второй скинул световой шар вниз. Тьма рассеялась. Почувствовав, как Уайтхед повернулся, чтобы оглядеться, Гермиона открыла глаза и с опаской опустила взгляд.

Они приземлились в какую-то непонятную субстанцию. Гермиона ощущала, как ледяная жижа обволакивала тело. Их засасывало вниз. Она попыталась осмотреться, но ничего не увидела. Холодные пальцы Уайтхеда обхватили ее за подбородок и повернули вправо. Ей в лицо пахнуло свежим ветром.

— Там выход! — воскликнула она, но, как и все звуки, ее слова растворились в этой неестественной тишине.

Уайтхед кивнул и дал знак приготовиться. Затем вытащил откуда-то из бокового кармана небольшой арбалет. Он нажал на рычаг, и из нее вылетела стрела, протянув за собой тонкий металлический трос. Гермиона поняла, что с противоположной стороны должна быть глухая стена. Догадка подтвердилась, когда Уайтхед крепче сжал ее левой рукой.

Через некоторое время им удалось вырваться из опасной ловушки. Они повисли в воздухе. Гермиона молилась Мерлину, чтобы Уайтхеду хватило сил и выносливости удержать их обоих. Но внезапно почувствовала, как он принялся ощупывать ее талию и бока. Это заставило замереть на несколько секунд. Потом до нее дошло, что тот искал точно такое же оборудование в ее кармане.

Она осторожно, стараясь не сильно отклоняться от партнера, вытащила свой арбалет и вопросительно посмотрела на сосредоточенное лицо напротив. Гермиона с ужасом осознала, что ей придется самой целиться. Но она понятия не имела куда именно.

Уайтхед уткнулся носом в ее щеку и стал подталкивать им в нужном направлении, словно указывая пальцем.

Гермиона снова повернулась навстречу сквозняку и задумалась. Стрелять нужно было повыше. Скорее всего перед ними находилась пещера или туннель, а значит проем будет не очень большим. Неизвестным оставалось лишь расстояние до цели. Но выбора не было. Уайтхед, будто читая мысли, развернулся. Теперь он не мог подсказывать, ибо смотрел в обратную сторону.

Вцепившись левой рукой в него, она вскинула правую, прицелилась и выстрелила. Рука дрогнула, когда стрела устремилась вверх. Гермиона чуть не выронила драгоценный инвентарь. Но когда стрела вернулась, поняла, что промахнулась. Не раздумывая, прицелилась вновь, повыше. И тут их затрясло.

* * *

Тревога возникла из ниоткуда. Ванда не понимала, что заставило ее подскочить на месте. Ощущения были пугающими. Она попыталась прощупать все вокруг ментально, но никакого постороннего или враждебного присутствия не обнаружила. Легкое раздражение исходило лишь от Стива, который опять сидел погруженный в невеселые мысли. Сэм спал наверху.

Ванда вышла на крыльцо. Лес перешептывался с ветром, издалека доносились стрекот насекомых и крики птиц. Она была уверенна, что никто не следил за ними. Но тем более необычным казалось предчувствие. Ванда догадывалась, что толчок произвела сила, схожая с ее собственными. Только вот источник оставался тайной.

— Что-то случилось?

Голос Стива за спиной заставил ее вздрогнуть.

— Да вроде нет. Видимо нервишки шалят. Пойду заварю травяной чай. Тебе тоже не помешает успокоиться.

Она видела, что Стив не повелся на беззаботный тон, но была благодарна за молчаливое согласие. Сейчас ей требовалось время, чтобы обдумать странные ощущения и видения. А беспокоить друзей возможно напрасными опасениями не стоило.

* * *

Амплитуда колебаний усиливалась. Разозлившись, Гермиона прицелилась. На этот раз стрела не вернулась, а потянула за собой. Сверху посыпались камни. Один царапнул лоб. Гермиона почувствовала жжение: липкая кровь устремилась по переносице, стекая к губам. Ее затошнило. Уайтхед напрягся и, чуть качнувшись, толкнул их.

Приземление было жестким. Гермиона вскрикнула от резкой боли в груди. Они несколько раз перевернулись, прежде чем замереть на месте. Левая рука горела огнем, дышать вообще было невыносимо.

Гермиона заглатывала воздух короткими вдохами, но не могла насытиться. Она схватилась за бока и тут же одернула руки. Похоже у нее сломались ребра, насколько позволял понять ее личный опыт.

Уайтхед тоже не торопился вставать. Он держался за ногу. Видно на нее пришлась основная сила удара. И если бы вдруг тишина лопнула, то наверняка пространство вокруг огласилось бы стонами.

Гермионе хотелось плакать. Именно от физической боли. Дышать становилось все труднее. Надеяться на партнера было нельзя. Она полезла не пострадавшей рукой в рюкзак. Как назло заела молния.

— Да чтоб тебя!

Кляня молнию и себя за беспомощность, Гермиона принялась дергать замок. К счастью, он все-таки поддался. На ощупь нашла пузырек с нужным зельем и вылила в рот. Минуты две спустя она смогла пошевелиться и приподняться.

Уайтхед ощупывал ногу и качал головой. Гермиона поняла, что и у него не обошлось без перелома. Она пододвинулась ближе, но он остановил ее, показав пустой пузырек. Она кивнула и снова легла. Несмотря на то, что боль временно отступила, следовало быть аккуратной. Глаза закрывались от дикой усталости, хотелось уснуть и забыть обо всем. Но Уайтхед похлопал ее по щеке. Она видела, как он встревожен, поэтому попыталась улыбнуться. Он также дернул уголком губ и потянул ее за собой.

От смены положения в глазах потемнело. С минуту они стояли и тяжело дышали. Потом, поддерживая друг друга, пошли к выходу, всей душой надеясь выбраться.

* * *

Желание покинуть Сферу появилось у него сразу же по первому прибытию. Но когда он вернулся в Лондон, захотелось обратного. Жаркая душная погода лишь усиливала волнение, которое накатило внезапно и заставляло нервничать. Встреча была запланирована очень давно, и он знал, что говорить и делать. Но почему-то все равно не мог успокоиться. Привычный костюм казался малым и неудобным. Он не знал куда девать руки, поэтому то и дело запускал ладони в уже порядком растрепанные волосы.

— Дядя Барти?

Голос, который Крауч успел подзабыть, снова вернул ему хорошее расположение духа.

— Джеффри, дружок.

Пусть Крауч и старался держаться невозмутимо, но внутри все дрожало от радости. Они обнялись.

— Ты посмотри как вырос. Значит, мечта сбылась и ты у нас новая звезда квиддича? Все вокруг только о тебе и говорят.

— А кто сомневался? — Джеффри широко улыбнулся, показав белые зубы. — Разве что мама иногда.

— О да-а-а. Но знаешь, мне кажется, она делала это нарочно. Уж кто-кто, а твоя мать верила в тебя как ни в кого другого.

Джеффри тряхнул светлыми волосами, будто отгоняя не самые приятные воспоминания.

— Она и в тебя верила, дядя Барти. Думаю, до сих пор верит. Как ты?

Крауч уставился в одну точку под ногами и долго не отвечал. Джеффри понимал, что тот глубоко ушел в свои мысли, где снова корит себя за прошлые ошибки.

Мимо них прошли две девушки, которые узнали спортсмена и приветливо помахали на его улыбку. В такие моменты ему хотелось быть похожим на дядю. То есть, оставаться серьезным и собранным. Но всегда выходило не очень. Он подмигнул обернувшейся девушке и взмахом волшебной палочки послал ей записку с приглашением как-нибудь встретиться.

— Вряд ли обсуждение моего здоровья, а уж тем более настроения, помогут нам сейчас. Ты же принес то, что должен был?

Джеффри достал сверток и протянул Краучу.

— Не здесь. Идем со мной, там и обсудим дальнейшие действия.

* * *

Света от фонарика хватало лишь на то, чтобы с трудом пробираться наверх — дорога постепенно сузилась и пошла в гору. Гермиона снова почувствовала боль, пока еще тупую, но такими темпами действие зелья продлится не долго. Она карабкалась впереди. Уайтхед не отставал, изредка подталкивая или поддерживая. Соленый пот щипал глаза, которые и без этого мало что различали. Но вдруг Гермиона заметила нечто странное, что заставило ее остановиться. Прямо под ногами извивался непонятный источник зеленоватого свечения. Он змейкой скользил по камню, то появляясь на поверхности, то исчезая. Словно нарочно обращал на себя внимание. И стоило Гермионе протянуть к нему руку, как он замер. На мгновение она засомневалась, что поступает правильно, но любопытство и желание разобраться одержало верх.

Кончики пальцев обожгло холодом. Свечение замерцало и завращалось по спирали. Гермиона завороженно наблюдала, как оно уменьшалось в размерах и становилось еще ярче. Финальная вспышка заставила ее зажмуриться. А когда жжение в глазах прошло, Гермиона увидела перед собой красивый и округлый камень, напоминающий малахит. Замысловатый рисунок притягивал взгляд. Конечно, она не удержалась и взяла его.

Крик Уайтхеда разорвал тишину. Она не успела ничего понять, как их стало засасывать в образовавшуюся брешь. Партнер налетел на нее сзади. От удара из Гермионы вышел весь воздух. Приготовившись к сильной боли, она сжалась, но волны холода побежали по руке, поднимаясь выше, к самому сердцу, и нейтрализовали приступ. Или ей так только показалось. Сознание помутилось. Тем неожиданней они приземлились на бетонный пол. Тело Уайтхеда буквально припечатало ее. Гермиона застонала от невозможности вдохнуть. Но Уайтхед быстро скатился с нее и также со стоном повалился рядом.

Звуки, обрушившиеся на нее, оглушали. Она замотала головой, надеясь вытряхнуть их из ушей. Но конечно они и не собирались уходить.

— Вот же блядь!

Сдавленные ругательства Уайтхеда прозвучали громом, заставляя ее еще сильнее скорчиться от боли. Гермиона прижалась щекой к полу и наконец попыталась открыть глаза и нормально оглядеться. Очень вовремя. К ним кто-то приближался. Стук каблуков отбивал бешеный ритм по барабанным перепонкам. Она застонала сквозь крепко сжатые зубы и, превозмогая себя, приподнялась, упираясь коленями в бедро Уайтхеда, который тоже зашевелился.

Гермиона помогла ему сесть, но руку не отпустила. Несмотря на ранение и дикую усталость, его вид все равно внушал трепет. Определенно в такой крупной и спортивной комплекции были свои плюсы.

— Итак, как выяснилось, слуховой аппарат поврежден сильнее, чем мы рассчитывали.

Беспристрастный голос хоть и был тихим, но все же причинял боль.

— Наблюдается негативная реакция даже на малейшие шумы. При этом нарушена координация движений. С момента активации портала прошло две минуты двадцать семь секунд. Как видите, за это время их можно было прикончить несколько раз.

— Переводи их в комнату Восстановления. Зафиксируй жизненные показатели и установи необходимый режим.

— Но сэр…

— Живо. И выключи камеры.

— Хорошо.

Гермиона не знала кому принадлежал второй голос, хотя и обладателя первого не смогла распознать. Раздался щелчок, и перед глазами все почернело.

* * *

Барти со смешанным чувством смотрел на сверток, оставленный Джеффри. Содержимое пугало его до дрожи. Но в то же время он понимал, что без этой вещицы ничего не получится. От нее исходила аура сильнейшей магии, которая вызывала в нем алогичное желание завладеть ею. Только Барти знал, что за обладание такой мощью нужно платить. Однажды он попытался и чуть не потерял все. Выбросить бы ее куда подальше, правда не ему решать это.

Взяв себя в руки, Барти расплатился с официантом, застегнул костюм на все пуговицы и совершенно спокойно зажал сверток подмышкой. До следующей встречи оставалось еще двадцать минут, но не в его правилах было опаздывать. Он вышел под палящее солнце и размеренным шагом свернул в ближайший проулок, где с тихим хлопком аппарировал.

* * *

Первое, что почувствовала Гермиона когда проснулась, была жажда. Она захрипела и закашляла. В помещение стоял полумрак, но кувшин с водой рядом разглядеть смогла. После пары глотков ощущение горячего песка в глотке пропало. Она расслабленно потянулась, но тут же спохватилась. Ее нога уперлась в кого-то. Осторожно приподнявшись, Гермиона узнала в лежащем рядом человеке Уайтхеда.

Он видимо не торопился пробуждаться. Это немного напугало ее и заставило склониться над ним, чтобы убедиться, что он действительно спит. Она положила ладонь на широкую грудь и сразу же с облегчением выдохнула. Ровное биение сердца успокоило ее. И наверное именно поэтому ей не хотелось отстраняться. Его лицо, умиротворенное сном, казалось моложе и от того не таким уж и суровым как обычно. Гермиона отметила старый след от прокола — когда-то он носил пирсинг. Она хмыкнула. Наверняка раньше он не выглядел как глыба. Возможно, был даже очень хорошеньким и нравился девчонкам. Гермиона представила, как он дерзко ухмылялся и выразительно поднимал проколотую бровь.

И поддаваясь непонятно откуда взявшемуся желанию, Гермиона дотронулась до светлых волос. Чуть жестковатые, но тем не менее гладкие и приятные на ощупь.

— Могу подсказать марку шампуня.

Гермиона отпрянула от напарника как от огня. Не удержалась и неуклюже плюхнулась на зад. От вкрадчивого голоса Уайтхеда по телу побежали мурашки. То ли хрипота после сна была виновата, то ли нескрываемое ехидство. Конечно, ее разозлило то, что он возможно и не спал вообще, а наблюдал за ней и втихаря насмехался. Хотелось ответить ему тем же, но слишком уж растерянной она себя ощущала. Радовало, что неяркое освещение прятало ее пунцовые щеки.

— Как ты думаешь, где мы? — Гермиона решила уйти с опасной территории.

Уайтхед перекатился на живот и приложил ухо к полу.

— Полагаю, мы в одной из комнат, расположенных в отделе Исследований.

Он вскочил на ноги и по-хозяйски обошел помещение. Гермиона молчала и ждала, что же он решит. Но Уайтхед продолжал с методичной дотошностью, которой бы она сама могла позавидовать, изучал обстановку.

— Значит, пока мы были без сознания, нас исцелили?

Гермиона все же не удержалась от вопроса. То, что боль исчезла, она заметила не сразу. Теперь же ей хотелось получить ответы, а в том, что Уайтхед знал куда больше, она и не сомневалась.

— Очень точное замечание, — хмыкнул он, даже не оборачиваясь.

И снова его ехидство задело ее. Не обращать внимание на подобных личностей она научилась еще в школе, но не тогда, когда такой человек являлся твоим партнером.

— И что дальше? Мы же не выполнили задание.

Вместо ответа Уайтхед присел на корточки, провел рукой по плинтусу, стукнув по нему костяшками пальцев, и, хищно улыбаясь, наконец посмотрел на Гермиону.

— А кто сказал, что оно закончилось?

Он дернул плинтус, и тот с противным скрежетом отошел от стены. Движимая любопытством, Гермиона встала за спиной Уайтхеда, чтобы увидеть, как маленькая, размером с грецкий орех, сфера мерцала в скрытой нише.

— Очередной портал в неизвестное? — почему-то шепотом спросила Гермиона, хотя и понимала, что права.

— Да. Думаю, нам пора уходить отсюда.

— Нет.

Гермиона отступила на шаг и упрямо замотала головой.

— Может, будет лучше остаться здесь и дождаться, когда нас вызволят?

— Я предпочитаю действовать, а не сидеть без дела. Но это так по-женски, Грейнджер.

Его снисходительный тон взбесил ее.

— Это разумно. А вот кидаться навстречу черт знает каким неприятностям не кажется мне взвешенным и обдуманным решением.

Едва успев моргнуть, Гермиона взирала на непонятно как выросшего перед ней Уайтхеда.

— То есть и на предстоящей миссии, ты собираешься отсиживаться? — Он скривился в отвращении. — Тогда я вправе полагать, что Верховный Лорд и вся верхушка съехала с катушек? Выбрать человека, который боится принимать смелые решения и раскисает от любой неудачи, на роль лидера? Это ли не безумие?

Каждое слово припечатывало Гермиону к полу, но несмотря смешанные чувства, она не отводила взгляд от Уайтхеда. Его глаза горели таким негодованием, которое невольно заставляло поджиматься пальцы на ногах от внезапно накатившего стыда.

Уайтхед взял ее за руку и приподнял на уровень глаз. На пальце красовалось ничем не примечательное колечко с каплей изумруда.

— Один предмет мы нашли. Вот второй, — он махнул на сферу. — Осталось еще два. Вряд ли все они запрятаны в одной комнатушке, м?

Гермиона в замешательстве рассматривала кольцо, в которое превратилась недавняя находка. Как бы не было тошно, но Уайтхед говорил правду. Им нужно уходить.

— Хорошо.

Она повернула ладонь внутренней стороной вверх и замерла в ожидании. Уайтхед не заставил ждать. Он, не отпуская руки и потянув Гермиону за собой, подошел к тайнику.

— На счет три?

После ее утвердительного кивка, он мысленно отсчитал до трех и коснулся сферы.

На этот раз все прошло более-менее гладко. Они даже на ногах устояли. Все-таки небольшой отдых пошел им на пользу.

Их перенесло в темный коридор. Каменные стены и затхлый запах подсказывали, что они все еще под землей.

— Нужна карта, — сказала Гермиона и тут же разочарованно выдохнула — звуки вновь пропали. — Дерьмо!

Она не любила прилюдно выражаться и ругаться, но сейчас Уайтхед ее не слышал. Промелькнула даже такая коварная мысль, чтобы обозвать его и высказать все свое недовольство, но Гермиона быстро отмахнулась от этой глупой затеи. Не следовало отвлекаться и тратить время впустую. И, словно подтверждая правильность ее рассуждений, Уайтхед протянул руку, на пальце которой поблескивало кольцо. Перехватив его, Гермиона вздрогнула от резкого импульса. Свечение камней усилилось — оно скрутилось в сине-зеленую спираль и устремилось в глубь коридора. Переглянувшись, напарники пошли по указанному пути.

И уже за вторым по счету поворотом перед ними предстало круглое озерцо. Вдоль берегов стелилась густая растительность красного цвета, напоминающая мох. На противоположной стороне, раскинув широкие кроны, росли то ли яблони, то ли груши. Гермиона видела яркие плоды, но определить какие именно не могла.

Уайтхед подошел к кромке воды и показал ей на плот, плавно покачивающийся на поверхности воды. Гермиона недоверчиво покосилась на строение и чуть поддела его носком ботинка.

— Это мало похоже на нормальное средство передвижения.

Напарник пожал плечами и еще раз огляделся. Она знала, что другого выбора у них не оставалось, но очень уж не хотелось оказаться в воде.

Уайтхед первым вступил на плот, расставляя ноги, чтобы удержать равновесие, и вопросительно вскинул бровь, переводя хитрый взгляд на нее.

— Да иду я, иду, куда мне деваться-то, — проворчала Гермиона.

Она приняла его помощь и заняла место по левую руку. Плот еще немного покачался, будто проверяя их устойчивость и готовность, и вдруг тронулся с места, заставляя Гермиону захлопнуть рот в удивлении — вопрос о веслах отпал сам собой.

Прохлада озера приятно остужала разгоряченную кожу. Уайтхед с чисто мальчишеской улыбкой наклонился вперед, вглядываясь в воду, и, зачерпнув горсть воды, брызнул в Гермиону. Конечно, ее крика он не услышал, но вспыхнувшие искры в карих глазах заметил. Он хотел было повторить маневр, только плот под ногами сильно завибрировал и спустя мгновение разделился на две половины.

Уайтхед видел, как напугалась Гермиона, поэтому жестом показал успокоиться и оставаться на месте.

Больше ничего странного не происходило. Они параллельно пристали к берегу, но оказались разделенными колючей стеной терновника и плюща.

Гермиона оценивающе осмотрела препятствие. При приближение оно лишь плотнее сомкнулось и выросло в длину.

— Хорошо, если так надо, пойду одна, — фыркнула она, мысленно поражаясь, что говорит вслух. — Кто бы, черт возьми, это не придумал.

Она подошла к дереву. Округлый плод был и не яблоком, и не грушей. Когда Гермиона коснулась шероховатой кожицы, он вспыхнул желтым огнем. Крона зашаталась от неведомой силы. Посыпались листья. Схватив добычу, Гермиона рванула вглубь зарослей позади леса, но оттуда с лающим звуком вылетело жуткое и зубастое существо.

Гермиона завизжала и попятилась обратно к озеру, вскочила на плот и замерла. Существо медленно приближалось и скалилось, а плот не двигался, заставляя ее в панике наблюдать за монстром. Он был похож на водяного демона каппу. Длинные как у обезьяны руки тянулись к ней. С острых клыков стекала тягучая слюна.

Демон остановился. Он снова поднял руку, но в этот раз ладонью вверх. Гермиона сразу сообразила, что он что-то требовал от нее.

Не решаясь испытывать судьбу, она отдала ему плод. Возможно он охранял деревья. Но демон отбросил подношение. Его глаза полыхали, а мышцы бугрились от скрытой в них мощи. Гермиона судорожно сглотнула. В голове творился хаос.

— Да что же тебе нужно? — в сердцах бросила она и взмахнула рукой.

Глаза демона очертили дугу, неотрывно следя за неосторожным движением. И тут Гермиону осенило.

— Ты хочешь кольцо?

Он шагнул еще ближе. Теперь у нее не осталось сомнений.

— Мне оно тоже необходимо.

Но демон неуклонно держал вытянутую руку и пару раз клацнул челюстью для пущей убедительности.

Гермиона задумалась. Больше всего ей хотелось убраться отсюда. И раз по-другому не получалось, она решительно сняла кольцо и бросила демону. Тот с ловкостью, которой позавидовали бы лучшие игроки в квиддич, поймал его и тут же с шипением растворился в воздухе.

Не желая ждать новой опасности, Гермиона подняла плод и побежала вперед. Заросли кустарников цеплялись за волосы и одежду, но это казалось такой ерундой по сравнению с тем, что ей пришлось пережить за последние часы, поэтому она продолжала бежать, пока не очутилась на пустыре. Его границы терялись в тумане, и определить, где же он заканчивался не получалось. Пахло жухлой травой и сырой землей.

— А ты молодец. Справилась быстрее меня.

Гермиона вскрикнула и обернулась.

— Зачем так пугать.

Уайтхед подкидывал плод в руках и выглядел весьма довольным собой.

— Я отдала кольцо демону-стражнику.

— И мне пришлось.

— Что же дальше? Мы не собрали все четыре предмета.

— Это не важно. — Уайтхед подошел ближе. — Нигде не сказано, что мы должны принести эти предметы с собой. Обнаружить? Да. И мы это сделали, иначе не были бы здесь.

— И где же мы, позволь спросить? — с нескрываемым сарказмом спросила она.

— Очень близко к пограничной линии.

— И в каку…

Уайтхед сорвался с места и побежал во всю прыть. Гермиона пораженно замерла, когда тот врезался в невидимое препятствие и отлетел назад. Она подбежала к нему.

— Ты чего творишь?

Он с ухмылкой потирал лоб.

— Видишь? Вот та самая граница.

— Которую ты не смог пересечь, к слову. Чему радуешься?

Гермионе однозначно не нравился порой неуместный позитив Уайтхеда. Она скептически осмотрела пространство, замечая еле видимую пелену.

— Идеи?

— Ну, давай представим, что это дверь.

— Извини, но я не заметила тут звонка, — огрызнулась Гермиона на его снисходительный тон.

— Тогда просто постучим.

Она хотела съязвить, что он уже постучался своим лбом, но сдержалась. Раздражение и так кипело в ней, не следовало идти у него на поводу.

Гермиона согнулась в приглашающем жесте, пряча ухмылку за растрепавшимися волосами.

Уайтхед поднялся, покрутил в руках плод и вдруг запустил его в стену. По пелене побежали волны, и в месте куда попал плод вспыхнуло пламя. Постепенно точка разрослась, открывая портал. Уайтхед с превосходством во взгляде улыбнулся и одним прыжком скрылся в дыре, которая с тихим хлопком исчезла.

Гермиона всплеснула руками.

— Вот же самовлюбленный индюк!

Вложив в бросок всю злость, она кинула плод, зажмурилась и прыгнула в новый зияющий портал.