Клон (гет)

Северус Снейп не любил весну. В детстве с наступлением тепла ему приходилось снимать уютное пальтишко и ходить в старой куртке, которая была ему мала; а ещё на ней не хватало пуговиц, и огромная засаленная блуза, доставшаяся от матери, нелепо торчала из под полы. Соседские мальчишки дразнили его из-за этого и кидались камнями. А однажды, когда он подкараулил одного и разбил ему рот в кровь, а потом заставил съесть личинку майского жука, то и соседские тётки ополчились против него, называя не иначе, как «зверёнышем».

Стоило ему пройти по улице, как местные кумушки принимались обсуждать его семью, называя его отца «бедным парнем», а мать — «чокнутой». «Бедный парень» был мрачным типом, любил выпить и в пьяном угаре кричал, что облагодетельствовал его мать уже тем, что женился на переспелке, хотя её давно следовало бы сдать в дурдом. Отец всегда предпочитал семье общество местного паба, где ему сочувствовали и иногда наливали бесплатно. За малейшую провинность он наказывал сына розгами, Северус терпел и вынашивал планы мести. Весной отец выпивал чаще и приходил домой, что называется, на бровях, устраивал безобразные сцены, а потом заваливался спать прямо на полу; и Северус не раз был свидетелем того, как мать, с опаской доставая волшебную палочку, переносила храпящее и воняющее перегаром тело на диван в гостиной. И всё же Снейп кое-чему научился у папаши — никогда и ничего не прощать и не бояться боли. С малых лет он умел определять настроения окружающих, а потом — и читать их мысли. Одинокая жизнь в постоянной угрозе наказания развила в нём невероятное чутьё на опасность.

И в эту весну ощущение опасности не покидало его.

Ещё он не любил весну за то, что в Хогвартсе в этот период начинался любовный марафон, и воздух густел от обилия романтических, откровенных и просто похабных мыслеобразов, которые всякий раз норовили влезть в голову и мешали сосредоточиться. Студенты, начиная с четвёртого курса, грезили о том, как было бы хорошо, если бы он и она, или он и он, или она и она остались наедине… Ну и так далее… Глупцы! Разве можно так слепо доверяться Купидону, этому мелкому, противному пройдохе, которому доставляет удовольствие издеваться над бедным родом человеческим! И Дамблдор, пока был жив, всё твердил: «Любовь, любовь. Любовь всё исправит». Ничего она не исправит, лишь всё усложнит! Лично ему, Северусу, она не принесла ничего, кроме страданий. А ведь, вдуматься, что такое, эта ваша любовь? Самая страшная, самая неудержимая часть магии, по разрушительности последствий сравнимая с цунами. Снейп всегда хотел владеть этой силой, много раз пытался составить зелье для того, чтобы избавиться от мучительных мыслей о ней, о Лили. Потому что истинный волшебник должен иметь холодный разум; ведь магия не терпит суеты и жестоко карает тех, кто смешивает чувства с колдовством. У него почти получилось. Жизнь без любви была спокойной и, в общем-то, безмятежной, пока не появился этот найдёныш Поттер. Северус вспомнил, с каким трепетом рылся в голове у мальчишки в надежде отыскать хоть одно воспоминание о ней. Но этот балбес совсем ничего не помнил, хотя справедливости ради надо признать, что это была не вина Гарри. А его, Северуса Снейпа, вина. Не удержал, не уберёг.

И в эту весну осознание своей вины ранило сильнее, чем всегда.

А ещё он не любил весну, потому что у разных психов, вроде Лонгботтома, начиналось обострение. И Северусу приходилось ценой немалых усилий спасать этого придурка от верной гибели, талдыча коллегам-Пожирателям о ценности чистой крови, носителем которой, тот по каким-то нелепым причинам, являлся. Его родители были такими же слепыми фанатиками, всегда готовыми распрощаться с жизнью. А теперь прозябают в Мунго. Такова ирония судьбы. Жизнь всегда наказывает тех, кто её не ценит.

Вот и теперь он шёл по коридорам замка, выискивая Лонгботтома, который, по сведениям мадам Помфри, сбежал из лазарета и ошивается где-то вблизи комнат Кэрроу, чтобы подсунуть им навозную бомбу или ещё что-нибудь в этом роде.

Ага! Так и есть. Невилл обнаружился возле покоев Алекто, где пытался просунуть под дверь какую-то бумагу. Дверь, защищённая заклятьем, упиралась и выпихивала его руки из под себя, как смущённая старая дева. Неслышно подкравшись, Снейп взмахнул палочкой, и обездвиженный Лонгботтом взлетел под потолок ногами вверх.

— Так-так. Что тут у нас? — Он взял листок. — «Отряд Дамблдора действует». — Вам следовало бы знать, мистер Лонгботтом, что заклинание «От воров» нельзя снять простым просовыванием пальцев в дверную щель. И если бы вы интересовались не только травологией, то, наверняка, поняли бы, что палочку нужно держать в руке, а не в заднем кармане.

Снейп поднял выпавшую у Невилла палочку, завернул её в листок и засунул Лонгботтому в рот на манер кинжала. Несколько минут он с удовольствием наблюдал, как у того наливаются кровью пухлые щёки.

Потом он перевернул парня в горизонтальное положение и, удерживая его палочкой на лету, отправился в сторону Гриффиндора. В конце коридора мелькнула знакомая зелёная мантия. «Макгонагалл! Она-то мне и нужна».

Зелёная мантия маячила впереди, а Снейп всё никак не мог догнать Минерву. «Летит она, что ли?». К тому же, парящий Лонгботтом всё время застревал где-то под потолком, стукаясь обо все углы и издавая глухие стоны. Макгонагалл побежала по лестнице, и Снейп уже хотел окликнуть её, как вдруг до него дошло, что она направляется вовсе не к башне Гриффиндора. «Интересно, куда это мы идём?» Он настиг её в тот момент, когда Минерва отпирала палочкой дверь заброшенного класса на третьем этаже.

— Мисс Макгонагалл, потрудитесь объяснить, что находится в этом помещении, — запыхавшийся Снейп посмотрел ей прямо в глаза. Она знала, что означает этот взгляд.

«Я — стена, непробиваемая кирпичная стена», — думала она, а вслух произнесла:

— Вы следите за мной?

— В этом не было бы необходимости, если бы вы выполняли свои обязанности.

— Я выполняю свои обязанности как умею. А вы, я смотрю, испытываете наслаждение, измываясь над учениками Гриффиндора!

— Несказанное. И всё же, что в этом классе?

Минерва приготовилась что-нибудь соврать, но не успела она открыть рот, как заветная дверь со скрипом приоткрылась и из-за неё высунулась голова Северуса-номер-два. Профессор трансфигурации, натянуто улыбнувшись, изо всех сил пнула дверь; та захлопнулась, и клон, ойкнув, скрылся в классе.

— Что это было? — Изумлённо глядя на Макгонагалл, Снейп подёргал ручку.

— Это? Это… Э-э, — Минерва лихорадочно соображала, — это боггарт.

— Боггарт?!

— Да, его, — и она указала на Невилла, который, сидя на полу, таращил на обоих испуганные глаза.

— А почему дверь не открывается? — подозрительно спросил Северус и прищурился.

— Потому что я закрыла класс заклинанием, чтобы боггарт не сбежал.

— А по-моему, её кто-то держит с другой стороны, — сказал Снейп и с силой дёрнул за ручку. Дверь распахнулась, и из класса вывалилась Сибилла Трелони, которая, видимо, не ожидав такого рывка, подалась головой вперёд и врезалась прямо в несчастного Невилла.

— Что вы здесь делаете, мисс Трелони? — снова изумился Снейп. — Что, в конце концов, здесь происходит?!

Сибилла стала ползать на четвереньках, ощупывая пол в поисках слетевших очков. Минерва наклонилась, подобрала их и водрузила прорицательнице на нос.

— Вот так, дорогая, — ласково сказала Макгонагалл и погладила Сибиллу по голове, а потом повернулась к Северусу и холодно продолжила: — Мистер Снейп, вам не кажется, что это неприлично — задавать подобные вопросы двум совершеннолетним дамам?

— Я не понял.

— Что тут непонятного? Две женщины имеют полное право проводить свой досуг так, как им хочется.

— Что? — растерялся Снейп.

— Что? — насторожилась Трелони.

Минерва наступила ей на ногу и, уперев руки в бока, решительно произнесла:

— То! Свидание у нас! Теперь ясно?

— Ах, вот оно что!... Что ж, поправьте меня, если я ошибусь. Значит у вас обеих здесь… Нечто вроде гнёздышка? — ехидно и очень медленно сказал Снейп, и Минерва коротко кивнула. Сибилла хотела что-то добавить, но Макгонагалл ткнула её локтём в бок, и та закрыла рот. У Снейпа был такой вид, как будто он собрался снять с Гриффиндора все заработанные факультетом баллы за все годы существования Хогватса.

— А боггарт у вас — нечто вроде… Горячей пчёлки?

У Макгонагалл от возмущения лицо пошло красными пятнами, но она мужественно сдержалась и снова кивнула, не переставая воздвигать в голове кирпичную стену.

— В таком случае, я должен на него взглянуть! — быстро сказал Снейп и ворвался в класс. За ним побежали обе дамы, и пополз скованный волшебными путами Невилл.

В классе стояла кровать и два стула, а в углу у окна возвышался прислонённый к стене шкаф. Северус медленно подошёл к нему. Взмах палочки, и створки со скрипом растворились, и оттуда вывалился… скелет какого-то магического существа с длинным хвостом и четырьмя рогами на черепе. От неожиданности женщины вскрикнули, а Трелони ещё и подпрыгнула и наступила на пальцы Лонгботтома, который безуспешно пытался высвободиться от пут, катаясь по полу и выгибая конечности.

— Где же ваш боггарт? — досадливо нахмурившись, спросил Снейп.

— Неверное, испугался грозного директора и сбежал, — Макгонагалл уже взяла себя в руки, и голос её обрёл прежнюю уверенность. И тут из под кровати послышалась возня и кто-то тихо, но весьма отчётливо чихнул. Минерва тревожно посмотрела на Трелони, и та, пытаясь спасти положение, начала громко и совершенно неубедительно кричать:

— Апчхи! Апчхи! Апчхи!

— Будьте здоровы, — холодно произнёс Северус и взмахнул палочкой. Кровать подлетела вверх, и под ней обнаружился… Северус Снейп! Он был босой и в зелёной мантии, которая, мало того, что была узка в плечах, так ещё едва прикрывала волосатые икры. Клон отплёвывался от паутины и отряхивал одежду и волосы.

— Сибиллочка, зачем надо было лезть под кровать? Там пыльно и пауки, — произнёс он будничным тоном, который никак не вязался с напряжённостью момента. Он с любопытством посмотрел на стоящих перед ним людей и вопросительно поднял брови. И в этот миг Северус-номер-один сделал выпад палочкой и прокричал:

— Риддикулус!

— Чего? — клон подскочил и кивнул Макгонагалл в надежде на подсказку, та что-то стала показывать руками, а Снейп повторил:

— Риддикулус!!

— Тысяча баллов Гриффиндору! — закричал Северус-номер-два и с разбега стукнул своего прототипа головой прямо по лбу, а потом исчез за дверью. Оставшийся Северус осел на полу. Макгонагалл, не теряя ни секунды, подняла палочку и проговорила «Обливиэйт!», а затем крикнула Трелони:

— За ним!

И они обе побежали вслед за сбежавшим клоном. В этой суматохе все забыли про Невилла, которому каким-то чудом удалось достать свою палочку и разрезать верёвки. Оставшись наедине с оглушённым директором, он долго думал, что бы ему предпринять. Наконец, решившись, поднял палочку и тихо произнёс:

— Таранталлегра!