Самая трудная дорога (джен)

— Да, даже не верится, что вся эта история произошла всего десять лет назад, — на этом месте Давран прервал свой рассказ, чтобы перевести дух, отпить из большой, но кажущейся в его руке миниатюрной кружки хороший глоток кроваво-красной, настоянной на клюкве медовухи и убедиться, что его по-прежнему слушают с неослабевающим вниманием. В таверне было так тихо, что слышно, как муха пролетит. Все ждали продолжения.

— Кажется, все случилось давным-давно. Помню, как в конце лета вернулись Никил и Келан. У нас в деревне их уже не чаяли увидеть живыми. Никил стал за это время славным охотником. Впрочем, сравнивать его было особо не с кем, других-то у нас, считай, не было и нет. А ему волей-неволей пришлось тогда научиться охотиться, чтобы прокормить себя и раненого Келана, пока тот отлеживался в одном из домов покинутой деревни. Никил и после возвращения часто уходил в лес на целый день и редко возвращался без добычи.

А вот Келан всех удивил. Почти сразу же после возвращения женился, да совсем не на красавице. Но зато другую такую работящую и заботливую еще поискать, а уж как мужа обожает.

Ну а Никил все никак не мог забыть Ирви. Когда лето закончилось и наступила осень, он вдруг засобирался в далекое путешествие. Никто особенно не отговаривал его, даже мать. Все понимали, что не каждый рожден для того, чтобы тихо-мирно сидеть на месте. Одних подобные приключения и потери, которые пережили он и Келан, научат ценить спокойную оседлую жизнь, а другие становятся вечными странниками… Вот наш Никил как раз и оказался одним из таких беспокойных сердец.