Один из нас (джен)

Возвращаясь домой от Одзавы-сэнсэя, Казуо попал под дождь. Над городом нависли тяжёлые грозовые тучи, и в отдалении уже слышались раскаты грома. День назад ничто не предвещало изменений в погоде — они нахлынули на Ёмияму неожиданно.

Крутя педали и чувствуя, как мокрая одежда неприятно липнет к телу, Казуо продирался сквозь пелену дождя и благодарил учителя за то, что тот навязал ему пластиковый пакет для коробки с диском и диктофоном. Он даже был рад такой погоде — она не давала ему впасть в сонное оцепенение. Казуо не спал уже сутки, и его восприятие болезненно изменилось. Дорога, дождь, громыхания в отдалении — всё это слиплось в одну вязкую серую массу, она обволакивала его сознание, не позволяла ясно мыслить, растягивала минуты в часы.

Добравшись до дома и убрав велосипед под крышу, Казуо почувствовал себя постаревшим на полвека. Усталость навалилась на него, и ещё никогда в жизни он так не хотел рухнуть и уснуть, как сейчас. Но ему предстояло незаметно пройти внутрь, стянуть с себя промокшую насквозь одежду и спрятать куда-нибудь драгоценную коробку.

Ясуо открыл ему дверь. Он выглядел таким же сонным и измученным, хотя всё время был дома, в тепле, а не шатался под холодным дождём.

— Ну и ливень на улице! Ты весь промок! А это что?

— Потом, всё потом, — Казуо не позволил брату забрать пакет с коробкой. — Я чертовски хочу спать.

— Я тоже! Между прочим, я волновался и ждал, когда ты вернёшься! Мог бы и раньше послать мне весточку о том, что всё хорошо.

— Ясуо, не зуди, пожалуйста, у меня и так мозги слиплись...

В прихожей появился отец и увидел промокшего до нитки Казуо, но, против обыкновения, не стал ругать его и допытываться, что он делал на улице утром во время сильного ливня.

— Вы тоже плохо спали ночью? — спросил он уставшим голосом и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Сегодня я открою магазин позже... Казуо!

— Да, пап?

— Немедленно сними эту одежду и иди под душ, пока не простыл. И поспи хотя бы пару часов. Ты понадобишься мне в магазине.

Казуо хотел бы провести этот день дома, но спорить не стал и понуро побрёл к себе, оставляя на полу мокрые следы. Ясуо, ворча, пошёл за тряпкой.

Уснул Казуо сразу же, как лёг и закутался в тёплое одеяло. Ему снились странные, беспокойные сны, оставившие после себя ощущение потери и недосказанности. Он не запомнил ни одного, и мучился, словно мог упустить что-то важное.

Его разбудил Ясуо.

— Казу-тян, вставай, к тебе пришли!

— Кто? — не понял он спросонья.

— Уэда.

Казуо рывком сел.

— Сколько сейчас времени? Папа ещё не уходил?

— Полчетвёртого. Он ушёл и сказал, чтобы ты явился в магазин сразу же, как проспишься. А зачем к нам притащился Уэда? Мне он не говорит, как будто это великая тайна.

— Сейчас узнаешь, — Казуо уже одевался и оглядывал комнату в поисках коробки.

До того, как спуститься в гостиную, Казуо рассказал брату об обещании, которое дал Уэде.

— Я зря согласился помочь ему... тут уже ничего не сделать. Мы же не ищейки...

— Не грузись. Уэде будет достаточно просто твоей поддержки. Хотя мне очень интересно, почему он решил искать помощи у тебя. Вы никогда не дружили.

— Иногда мне кажется, что мы похожи на боссов двух различных группировок, которые то воюют, то сотрудничают, если это выгодно... Что бы ты делал на моём месте?

Ясуо задумался.

— Насколько хорошо вы осматривали местность вокруг шоссе? Свалка же недалеко оттуда. Всё происходило, возможно, только в одной части города, и стоило искать тщательнее именно там.

— Я поговорю с Уэдой. Эту часть обследовали не мы.

— Только... обещай, что вы больше не будете лазить по всяким заброшенным местам. Ещё одной беспокойной ночи я не переживу.

Казуо промолчал, не желая препираться с ним на эту тему.

В гостиной Уэда за обе щёки уплетал печенье, принесённое заботливой тётей.

— Йо, парни! Я уж думал, вы там уснули, — разобрал Казуо сквозь довольное чавканье.

После чаепития они решили изучить записи с диска и диктофона на случай, если там было что-то, чего не стоило показывать учителю и другим ребятам.

* * *

В понедельник все безопасники вместе с классным руководителем собрались в старой библиотеке. Последними пришли девушки, и среди них была Акадзава, наконец-то явившаяся в школу. Она, казалось, была недовольна изменениями, произошедшими за время её отсутствия, старалась держаться подальше от Аоки и с недоверием посматривала на Уэду. Тот заметил её взгляд и не удержался от ехидного комментария:

— Что, Акадзава, удивлена? У вас тут не закрытый клуб и не приватная вечеринка, куда пускают только избранных.

— Я ничего не говорила ни о тебе, ни о твоём присутствии, Уэда. Уйми своё воображение.

Казуо вздохнул. Он разрешил Уэде участвовать при условии, что тот не будет трепаться о том, что услышит и увидит здесь. В воскресенье они не смогли полностью прослушать записи на диктофоне: послание нужно было расшифровать. Самозванец определённо не собирался облегчать им жизнь.

Пока кто-нибудь ещё не начал выяснять между собой отношения, Казуо начал:

— Две недели назад, как вы помните, «лишний» ушёл. Недавно я узнал (неважно, как и откуда), что он не просто был среди нас, а скрывался под чужим именем. Под именем Такео Ариты.

Он оглядел тех ребят, для которых эта информация была новой. Как он и думал, все удивились. Особенно Акадзава.

— Для тех, кто не помнит, поясню: настоящий Арита учился с нами предыдущие два года. Он поступил в наш класс, но уехал до начала занятий.

— А в день распределения он был в школе? — спросила Такано.

Ей ответил Одзава-сэнсэй:

— Уже нет. Я помню, что именно в тот день его родители позвонили руководству школы и объяснили ситуацию. Исключительный случай... Идеальное стечение обстоятельств. Накамура, продолжай, пожалуйста.

— Да, сэнсэй. Узнав это, я задумался над тем, где же мог жить «лишний» всё это время. И первое место, которое следовало бы проверить — дом Ариты. Я залез туда...

Уэда встрепенулся и зыркнул в сторону Одзавы-сэнсэя, флегматично изучающего ближайший стеллаж с книгами.

— Накамура, ты в здравом уме?

— Абсолютно. Будем считать, что я просто проверял, в порядке ли дом приятеля, надёжно ли закрыты все двери и окна... И вот что я обнаружил в процессе этой «проверки», — Казуо открыл коробку и показал всем, что в ней находится. — Маленький сюрприз от псевдо-Ариты.

Ребята заворожённо уставились на диск и диктофон.

— Неужели это тот самый диск, который мы искали? — удивился Нарадзаки, показывая на следы клейкой ленты на коробочке для диска.

— Он самый. Ясуо!

Тот оторвался от блокнота, в котором яростно что-то строчил, и поставил на стол заранее включённый ноутбук.

— Здесь записаны два видео, — продолжил Казуо, передавая коробочку брату. — Начнём с того, которое сделано учениками девяносто восьмого года.

Ясуо развернул ноутбук так, чтобы все хорошо видели, и включил видео. На экране появились два парня в летней форме их школы. Одного из ребят они узнали.

— Ой, это Мотидзуки-сэнсэй! — воскликнула Аоки, озвучивая мысли остальных. — Он был таким милым в юности!

Оба представились. Напарника Мотидзуки-сэнсэя звали Наоя Тэсигавара. Говорил в основном он, а Мотидзуки поддакивал и иногда уточнял что-нибудь. Они рассказали практически то же самое, что было написано в дневнике их одноклассника: что «проклятие класса 3-3» можно остановить, найдя «лишнего» и вернув его туда, откуда он пришёл — в мир мёртвых. Предшественники также предупреждали их о том, чтобы они тщательно обдумывали свои решения и советовались с теми, кому можно доверять.

— Да-да, всё так, — покивал Одзава-сэнсэй после того, как видеозапись закончилась. — Хотя здесь не хватает части про то, как они узнали, что следует сделать.

Ясуо включил второе видео.

Теперь перед камерой сидели уже трое молодых людей. Мотидзуки ни капельки не изменился, а вот его напарник стал выглядеть старше и серьёзнее. Третьим же был молодой Одзава. С трудом верилось, что этот беспокойный, хмурый подросток, всё время поправляющий неказистые очки — их учитель.

Аоки наклонилась вперёд, наслаждаясь зрелищем.

— Сэнсэй! Вы были таким очаровательным!

Одзава не ответил ей. Тем временем его молодая версия начала свой монолог, ни на секунду никем не прерываемый.

— Меня зовут Акира Одзава. Это мои сэмпаи: Юя Мотидзуки и Наоя Тэсигавара. Возможно, вы уже посмотрели первое видео и знаете их.

Те, как только Одзава их назвал, важно покивали, но не промолвили ни слова.

— Наш замечательный оператор предпочёл остаться неузнанным.

Камера ненадолго заплясала, как бы подтверждая слова Одзавы, а потом снова сфокурисовалась на нём.

— Первое видео раньше было записано на другом диске. Наши предшественники оставили его нам как совет и предупреждение, но... всё пошло не так. Мы решили снять ещё одно видео, чтобы предупредить вас о том, что может случиться. На этот раз мы сделали несколько копий. Надеюсь, вы найдёте хотя бы одну...

Люди начали умирать с середины апреля, и ничего не помогало. Мы не знали, что делать. Тогда Тибики-сан, библиотекарь из нулевого корпуса, посоветовал нам обратиться к старшеклассникам, которые учились в классе 3-3 в тысяча девятьсот девяносто восьмом году. К счастью, не все из них уехали в Токио. Мотидзуки и Тэсигавара согласились помочь нам. У них сохранилось то видео, но вряд ли бы оно помогло нам, даже если бы мы вовремя его нашли...

Наш год был «аномальным». Этот поганый мертвец — «лишний» — знал, кто он такой. Он сделал всё, чтобы мы не смогли его вычислить. Именно он выкрал и уничтожил диск сэмпаев. Сейчас, когда мы записываем это видео, уже двенадцатое июля. Умерло столько народу... Мой лучший друг...

На минуту молодой Одзава умолк, отвернувшись, но потом нашёл в себе силы продолжать:

— «Лишний» был хитрее нас, всегда на шаг впереди... Наш класс погрузился в хаос, все перестали доверять друг другу. Я не знаю, какие цели он преследовал, разжигая злость и недоверие между моими одноклассниками. Может быть, он так забавлялся и потешался над нами...

Я был главой безопасников, но постепенно терял свои полномочия. Сейчас лишь немногие общаются со мной, а для остальных я всего лишь изгой, безумец... Но это всё пустяки. Главное, что нам удалось найти «лишнего». У меня были подозрения, но я хотел знать наверняка.

Сэмпаи уговорили свою одноклассницу помочь нам. У неё была необычная способность... Может быть, вы не поверите, но это не так уж и важно. Она видела смерть. Только с помощью неё мы поняли, кто именно «лишний».

Потом... я заманил его в одно место и убил собственными руками. Да, это было жестоко. Я не могу забыть, как сделал это...

Сначала, когда всё только началось, я много думал над тем, единственный ли это способ. Но сейчас мне всё равно. Тот человек заслуживал свою участь. Я... с удовольствием помог бы ему умереть и в третий раз, если бы представился случай...

Будьте осторожны. Чем больше времени проходит, тем больше всё выходит из-под контроля. Мы надеемся, что это всего лишь «аномалия» и такого не повторится... Даже Тибики-сан был удивлён... Но кто знает?

Будьте осторожны вдвойне и не поддавайтесь чужому влиянию. Если кто-то пытается разобщить класс и натравливает всех друг на друга — такой человек опасен, знает гораздо больше вас и спокойно может воспользоваться этими знаниями во вред другим людям.

Может быть, вам повезёт больше, и вы сможете найти другой способ предотвратить несчастье... Но пока остановить смерти можно только так — убив «лишнего».

Казуо смотрел эту запись не первый раз, но она действовала на него так же сильно, как и на остальных. Теперь старый образ их классного руководителя навсегда разрушен и растоптан. Аоки, поражённая, неподвижно сидела, не смея взглянуть в глаза родственнику. Пожалуй, никто из них пока не набрался смелости.

И только сам Одзава-сэнсэй оставался хладнокровен и невозмутим в этом неловком молчании, никак не показывая свои настоящие чувства.

— Теперь диктофон... — пробормотал Казуо в тишине, когда та стала невыносимой. — Но с ним не так просто. Послушайте.

Он включил единственную запись. Все услышали голос Мацуситы:

— Мне обязательно читать всё? Здесь сплошные числа.

Ответ его собеседника утонул в помехах и странных шуршащих звуках.

— Не знаю, зачем это тебе на самом деле, Арита-кун, но так уж и быть...

Они едва разобрали, как самозванец глухо, как будто бы из другой комнаты, ответил: «Просто читай, не задумываясь».

— Хорошо-хорошо...

Мацусита начал быстро и монотонно говорить ряд цифр. На этом Казуо выключил диктофон.

— Слушать всё нет смысла, там около десяти минут. Ясуо уже записал сообщение на отдельный лист. Осталось понять, как его расшифровать...⁽¹⁾

— Вряд ли он использовал что-то сложное, — стала размышлять вслух Такано, с интересом разглядывая лист с цифрами, который Ясуо положил в центр стола. — Может быть, он назначил каждому иероглифу определённое число. Или разбил своё сообщение на слоги...

Уэда перебил старосту.

— Погодите. То есть, этот сумасшедший за каким-то фигом решил, что ему обязательно нужно использовать диктофон вместо обычной бумаги, потом заставил Мацуситу читать, а чтобы тот ни бельмеса не понял, заменил иероглифы цифирьками? Да он упоролся!

— Было бы странно, если бы нет. Он два месяца разгуливал по Ёмияме, помня о том, что уже умер, — заметил Ясуо. — Тут и без веществ начнёшь «неординарно мыслить».

— Так, хватит фантазировать. Давайте займёмся делом, — предложил Казуо. — В библиотеке есть несколько книг по криптографии.

После нескольких часов мучений и напряжённой работы они наконец смогли расшифровать послание Ариты. Победа принадлежала Аюми Такано, которая быстрее остальных справилась с дешифровкой. Она и зачитала текст:

Если вы нашли это сообщение, значит, меня уже нет. И вы поняли, что я — не Арита. Не уверен, что мой голос запишется без помех, попросил Мацуситу помочь. Чтобы он не понял, зашифровал.

Кого поздравить с успешной расшифровкой? Твоего брата, босс? Такано? Акадзаву?

Зачем я взял чужое имя? Представьте, в каких условиях оказывается «лишний». Попадает не в свой дом. Не в свою семью. Стоит на пепелище и осознает, что все близкие мертвы. Прошло слишком много времени, и ему нигде нет места в мире живых.

Мне пришлось позаимствовать чужую жизнь. Вы скажете, что я обманщик. Спросите, зачем так поступил. Как мог позволить другим умирать?

Но не я отвечу на эти вопросы. Открою секрет: я не один. Среди вас второй «лишний». Спросите у него, зачем мы оба пришли в ваш мир. Услышите много интересного!

Скептику, закрывающему глаза на необъяснимое: я знаю, где Мисаки. Храм у горы.

Слушая с кислой миной насмешки от псевдо-Ариты, Казуо следил за реакцией каждого из присутствующих. Все были в замешательстве. Но тут его внимание привлекло к себе выражение лица Акадзавы: та сидела, нахмурившись и закусив губу, как будто услышанное раздосадовало и оскорбило её.

Она была не одинока в своих чувствах. Уэда ударил кулаком по столу.

— Да этот урод издевается над нами!

— Что будем делать, Накамура? — Такано, читавшая расшифровку стоя, села на своё место. — Второй «лишний» — это не шутки.

— Это бредятина, — ответил Казуо. — С чего бы нам верить тому, кто обманывал всех с самого своего появления в классе 3-3?

— Ещё скажите, что у нас весь класс — мертвецы, — поддержал его Такаси.

— Если он прав, — тихо сказала Акадзава, — скоро что-нибудь произойдёт. А наша работа — избежать этого любой ценой.

— Ребят, по-моему, это чей-то тупой прикол. Лично я сходил бы за объяснениями к Мацусите. Знает, где Ёко-тян! — Уэда едва скрывал злость.

— Мацусита вряд ли сможет «объяснить», — заступился за того Ясуо. — Он сам не знал, что записывал на диктофон.

Одзава-сэнсэй неожиданно встал.

— Я думаю, вам всем не стоит торопиться с выводами. Псевдо-Арита оставил это сообщение с расчётом на то, что поселит в вас сомнения. Помните, что это может привести к ужасающим последствиям. Сакакибара писал об этом в своём дневнике. Я тоже много раз повторял вам.

— Мы помним, сэнсэй, — ответил ему Казуо. — Но как нам поступить?

— Лучшее, что мы можем сделать сейчас: разойтись по домам и обдумать новую информацию. А потом со свежей головой обсудить её на следующий день.

* * *

Одзава-сэнсэй дал им мудрый совет.

Но одноклассникам Казуо не терпелось высказаться, и впервые тот пожалел, что взялся руководить сборищем индивидуалистов, не желающих слушать никого, кроме себя. Уэда бушевал и доказывал всем, что запись на диктофоне — чья-то неуместная шутка. Такано и Акадзава приставали к Казуо с советами, что делать дальше. Аоки молчала, насупившись. Коикэ и Нарадзаки усердно делали вид, что их не существует. Такаси ушёл в себя и мало реагировал на происходящее. Ясуо жаловался, что брат его эксплуатирует, заставляя стенографировать собрания и таскать туда-сюда книги.

В конце концов все разошлись, и он остался втроём с Такаси и Ясуо. Если у псевдо-Ариты была такая же цель, как и у его идейного вдохновителя из двухтысячного года, то он уже мог бы поздравить себя с «успешной диверсией».

— Безумный день! — воскликнул Ясуо. — Я думал, у меня рука отвалится записывать за вами. Весь блокнот исписал.

— Ты заметил что-нибудь необычное в поведении других? — спросил его Казуо.

— Заметил. Вот, например, Такаси необычайно тих сегодня.

— Я просто устал. Всё в порядке.

— Точно? Да, нам всем не мешало бы хорошенько отдохнуть...

* * *

Простившись с близнецами на перекрёстке, Такаси взглянул на часы. Было уже около девяти часов вечера, и он действительно чувствовал, как усталость накатывает на него.

Всё в порядке? Иногда он не верил самому себе, когда так говорил.

С отцом они никогда не были близки. Сколько себя помнил Такаси, тот всегда работал допоздна и редко оказывался дома раньше сына. Все заботы о домашнем хозяйстве легли на плечи Такаси, когда тот начал ходить в среднюю школу. С недавних пор он сам устроился на подработку в булочную, и они с отцом стали видеться ещё реже. Они как будто были чужими друг другу людьми, по стечениям обстоятельств вынужденными жить под одной крышей.

Раньше это сильно расстраивало и огорчало Такаси. Но став старше, он, кажется, понял, почему отец избегает его: всё, что касалось прошлого, причиняло ему боль. Собственный сын одним своим присутствием напоминал ему о том, что навсегда было утеряно.

Такаси не раз бывал в доме у своих друзей и видел полную противоположность своей жизни. Даже сейчас ничего не изменилось. Их всегда ждали дома, и они не знали, что такое одиночество.

Нет, нельзя так думать, сказал он сам себе, нельзя раскисать и поддаваться тёмным чувствам. На самом деле отец заботится о нём, много работает для того, чтобы они жили спокойно и не бедствовали. Надо поговорить с ним, провести вместе время за общими делами. Близнецы сказали бы то же самое.

Дойдя до своего дома, он увидел, что кое-где в окнах уже горит свет. Собравшись с духом, он открыл дверь, зашёл внутрь и громко сказал:

— Я пришёл!

Никто ему не ответил, и это было странно. Обычно Йокояма-старший бурчал что-нибудь в ответ. Такаси быстро разулся, кинул сумку на пол и прошёл на кухню. Никого. Он сразу же заметил две бутылки, сиротливо стоящие на пустом столе. Машинально смяв какую-то бумажку, оказавшуюся рядом с ними, Такаси обошёл все комнаты в поисках отца, но его нигде не было.

Сбросив на пол ненавистные бутылки, он сел за кухонный стол и расправил бумажку, на которой отец коряво нацарапал карандашом свои последние слова. Остатки душевного равновесия покинули Такаси. Из горла вырвался нервный смех, сменившийся рыданиями. Если раньше у него ещё оставались надежды на то, что отношения с отцом наладятся или хотя бы изменятся в лучшую сторону — то сегодня этот старый, эгоистичный мерзавец разрушил их всего одним размашистым жестом.

1) Соображения поповоду того, каким именно образом псевдо-Арита мог зашифровать своё послание, вынесены в отдельный файл:http://samlib.ru/s/sanders_p/one_dop.shtml

Вернуться к тексту