Свой выбор (джен)

К концу недели мальчик изучил все купленные книги, решил продлить проживание в «Дырявом котле» и купить себе еще книг. Но только после изучения учебников и визита в банк.

К последнему мальчик как следует подготовился, за день до этого заглянув в магазин «Твилфитт и Таттинг». Там он купил себе еще немного одежды, потратившись на невероятно удобные брюки, полдюжины очень красивых свитеров (он взял парочку зеленых, под цвет глаз, синий, в синюю и зеленую полоску и два черных), еще одни ботинки для ежедневной носки, носовые платки, ремень и три изумительно красивых парадных мантии, расшитых зелеными листьями и синими цветами, с золотыми и серебряными застежками.

В лавке готовых зелий мальчик купил флакон изобретения своего деда, и впервые в жизни его волосы перестали напоминать воронье гнездо, а легли мягкими черными прядями, даже как-то сами собой укоротились кое-где, а на затылке стали длиннее, обрамив лицо мальчика так, что он сам себя не узнал, взглянув в зеркало.

Спустя неделю никто не пытался разыскать Гарри Поттера в «Дырявом котле» или в Косом переулке, и мальчик, смело переодевшись в черные брюки, белую рубашку, зеленый свитер и накинув на плечи новенькую парадную мантию, отправился к гоблинам. К его руке, в специальной кобуре, крепилась волшебная палочка, во внутреннем кармане мантии лежал кошелек с ключиком от сейфа.

— Только бы не струхнуть! — шепнул себе Гарри, подходя к лестнице, ведущей к банку.

Никто, вздумай он посмотреть на ребенка, не узнал бы в нем того самого Мальчика-Который-Выжил, тщательно описанного в каждой книжке. Поклонившись гоблину в алой ливрее, в банк вошел юный аристократ во множестве поколений.

Гарри ужасно волновался, его коленки тряслись, но он помнил, как смотрелись аристократы в фильмах, поэтому старался выглядеть сдержанно, но не напыщенно.

— Здравствуйте, — обратился он к гоблину, сидевшему за самой высокой конторкой, — я бы хотел получить консультацию.

Гоблин подался вперед, изучил мальчика поверх своих очков, осклабился и проскрипел:

— Прошу следовать за мной.

Седовласый гоблин кое-как спустился с высокого стула и направился к массивной двери позади своего стола. За ней, как вскоре выяснилось, прятался коридор с рядом лифтов. На одном из них, совершенно бесшумном и комфортном, Гарри и гоблин спустились куда-то вниз.

— Вам сюда, — указал гоблин на высокие двери из черного дерева, выйдя из лифта. — Это кабинет поверенного семей Поттеров и Блэков, Ринготта.

— Благодарю, — Гарри прошмыгнул в коридор и поклонился гоблину в знак благодарности.

Когда лифт уехал наверх, мальчик немного испугался, но потом вспомнил то, что прочитал в книгах, и двинулся к кабинету. Двери перед ним распахнулись раньше, чем Гарри в них постучал, и юный волшебник очутился в широком кабинете, обставленном в темных цветах: темный камень пола, зеленые ковры, черный камин, в котором потрескивает огонь. У противоположной стены высился гигантский черный письменный стол, высокое кресло хозяина и пара мягких темно-зеленых кресел для посетителей. Сам поверенный, упитанный гоблин с черными волосами и кустистыми бровями, стоял в центре и молча смотрел на визитера.

Стоило дверям захлопнуться за спиной Гарри, он отмер и осторожно произнес, прежде чем сдержанно поклониться:

— Пусть золото множится в ваших руках, а враги не знают пощады.

Услышав эту фразу, гоблин осклабился и довольно произнес:

— Мое дело — множить ваше золото, ваши враги — и мои враги тоже.

Это было устаревшей формулой общения между поверенным и его клиентом, но маги, если судить по книгам, вот уже несколько столетий игнорировали банальные правила приличия, в то время как гоблины чтили традиции и законы магии.

— Проходите к столу, мистер Поттер, — пригласил Гарри Ринготт. — Я рад, что спустя столько лет вижу представителя семьи Поттер. Вас не было в мире магии десять лет.

— Не по моей вине, — сев в кресло и улыбнувшись гоблину, признался Гарри.

Он уже выяснил, что гоблины не только тщательно хранят и приумножают золото клиентов, но и берегут их тайны. Слово гоблина сильнее любого магического обета. Но нужно помнить о формулировках. Хотя в отношении поверенных это не так важно, от их действий зависит репутация, а она для гоблинов важнее любых денег.

— Я не так много знаю о делах волшебников, — предупредил Ринготт. — Но меня все эти десять лет смущало, что я никак не могу исполнить одно из указаний, сделанных еще вашим дедом незадолго до смерти. Он оформил это как приложение к завещанию, но вашему отцу я его не зачитывал, потому как условия не были соблюдены.

— Вот как? — насторожился Гарри.

— Да, но прежде… — гоблин сел за свой стол и выдвинул один из ящиков. — Для посещения вашего детского сейфа достаточно ключа, сама магия при первом открытии убеждается в том, что в вас течет кровь Поттеров, но для работы с делами семьи вам нужно подтвердить свою личность.

— И как же? — спросил Гарри.

Из книг он уже успел вычитать, что несколько веков назад гоблины заключили договор почти со всеми чистокровными семьями. Согласно этому договору сразу после рождения для каждого ребенка в банке оформляется отдельный сейф. Если семья достаточно богата, то в нее помещается заранее обговоренная сумма. Если у семьи не так много средств, то родители могут контролировать переводимые суммы из года в год. Бедные семьи были вынуждены разорвать такой договор, тем самым потеряв в глазах гоблинов часть уважения к себе.

Детский сейф остается основным для каждого мага до его совершеннолетия, а потом он может или объединить его с семейным, или перенести в свой сейф часть денег рода. Волшебницы нередко и после замужества оставляли за собой девичьи сейфы, желая иметь независимые от мужа средства.

Но вот о подтверждении личности Гарри упоминаний не встречал.

— Ничего сложного, — успокоил мальчика Ринготт. — Вам лишь нужно собственной кровью написать полное имя вверху этого пергамента.

Гоблин вынул из ящика свиток и перьевую ручку, украшенную алым пером. Из другого ящика гоблин извлек крохотный ножик, полностью вырезанный из кости.

— Это нож из рога единорога. Он ничего не принимает извне, ранка будет чистой и очень быстро зарастет. Вы даже боли не почувствуете.

Гарри немного перепугался, но поверил гоблину. Ножом он осторожно коснулся кожи над линией жизни на левой руке — и та мгновенно разошлась. Ранка набухла кровью. Охнув, но не от боли, мальчик взял ручку и коснулся ею кровавой капли. Кровь тут же впиталась в кончик ручки, а ранка после этого на глазах затянулась.

— Ого… — пробормотал мальчик, но не стал отвлекаться. Он подвинул к себе пергамент и неровно вывел немного ниже герба банка «Гарольд Джеймс Поттер».

Стоило ему закончить, как пергамент на секунду посветлел, а потом на нем одна за другой начали появляться надписи:

Отец — Джеймс Поттер (27 марта 1960 года — 31 октября 1981 года)

Мать — Лили Поттер (в девичестве Эванс) (30 января 1960 года — 31 октября 1981 года)

Крестный отец — Сириус Блэк III

Крестная мать — Алиса Лонгботтом

Уровень магии — высокий

Уровень родового дара — высокий

Кровное родство — Лонгботтомы, Паркинсоны, Малфои, Флимонты

Статус — наследник рода Поттер, наследник рода Блэк по завещанию Сириуса Блэка в случае его смерти (возможность исполнять обязанности главы рода с момента совершеннолетия), наследник младшей ветви рода Певерелл.

— Что все это значит? — сглотнув, Гарри развернул свиток к поверенному.

Тот пробежал данные быстрым взглядом, кивнул каким-то своим мыслям и с еще большим интересом уставился на мальчика.

— Кровь и магия подтвердили вашу личность, — пояснил Ринготт.

— Видите ли, мистер Ринготт, — немного смутившись, начал Гарри, — вы верно отметили, что меня не было в мире магии десять лет. Так уж вышло, что меня воспитали обычные люди, магглы. И до дня своего рождения в этом году я ничего не знал о своей семье и мире магии.

— Вот как, — пробормотал гоблин и уселся поудобнее, сложив когтистые руки на животе. — Тогда, как ваш поверенный, я должен немного об этом рассказать и кое-что вам объяснить. Подробнее не выйдет, иначе наш разговор займет не один день. Но, если вы решитесь сейчас принять наследие, то сможете забрать из сейфа Поттеров Кодекс семьи. Это магическая книга, откуда вы сможете узнать о каждом из представителей вашего рода, даже о вошедших в него через брак. В Кодексе же узнаете о традициях семьи, некоторые аспекты и правила чистокровных. А вы, хоть ваша мать и была магглорожденной, являетесь чистокровным волшебником с точки зрения магии. Если вы желаете влиться в традиционное магическое общество, то вам стоит знать принципы чистокровных.

Гарри молчал и ждал продолжения речи гоблина. От него мальчик уже узнал о своей семье больше, чем от Хагрида.

— Можете сказать мне, мистер Поттер, где вы провели эти десять лет?

— Я жил у тети и дяди, Дурслей, тетя — сестра моей матери, — сообщил мальчик осторожно.

— Вот как? — пробормотал Ринготт и пошевелил пальцами — его когти блеснули. — Очень странно, мистер Поттер. Очень странно.

— Что странно, сэр?

— Дело в том, что вы никак не могли оказаться у этих людей, тем более магглов, — ответил гоблин. — Хотелось бы мне знать, кто стоит за этим?

— Ну… Я не уверен до конца, но вроде как это директор Хогвартса принес меня к тете и дяде, — прошептал Гарри.

— Вот как, — глаза гоблина сжались в щелки. — Вот как. Альбус Дамблдор занялся самоуправством, игнорируя все распоряжения и элементарные правила.

— Можете объяснить мне, мистер Ринготт? — попросил мальчик. Он и сам не питал симпатии к директору, но оказалось, что список минусов в его копилку растет с каждым днем.

— Видите ли, мистер Поттер, еще сотню лет назад при рождении ребенку-магу назначались не только крестные, но и опекуны из числа представителей других семей. Это было чем-то вроде традиции. Что-то подобное действовало и в отношении магглорожденных, ведь их стихийные выбросы нередко грозили раскрытию тайны о существовании магического мира. Министерство тщательно отслеживало каждого мага, назначало опекуна из числа лояльных и заинтересованных, так что к моменту поступления в школу магглорожденный волшебник уже обладал минимальными знаниями о мире магии. Дети же сироты из семей волшебников просто воспитывались у крестных или опекунов до поступления в школу.

Но уже при Дамблдоре, когда он занял место Верховного судьи, был принят закон, что для всех магов-сирот первым опекуном становится директор Хогвартса. Это лишило магглорожденных нормальной первичной адаптации. Но это не о вас. Вы ведь чистокровный. На вас, если имеются специальные указания и завещание родителей, закон о магах-сиротах не действует.

Да, ваш крестный попал под суд и вот уже десять лет находится в тюрьме Азкабан. Ваша крестная подверглась пыткам в ночь Хэллоуина 1981 года и по душевному состоянию не может исполнять свои обязанности. Но есть еще указанные вашими родителями опекуны. Кровный ритуал не проводился, так что их имен на свитке вы не увидели, но опекуны есть. И ваши родители не указали среди них ни Альбуса Дамблдора, ни вашу тетку, урожденную Эванс.

— А кого указали? — спросил мальчик и прикусил губу.

— Миссис Лонгботтом, это свекровь Алисы Лонгботтом, Ремус Люпин, друг вашего отца, Северус Снейп, он дружил с вашей матерью в школе, но у них вышла какая-то ссора… Я помню, что ваш отец был весьма против указания этого человека в числе опекунов, но ваша мать настояла. Амелия Боунс, ныне она Глава магического правопорядка. Андромеда Тонкс, кузина Сириуса Блэка, ее отрезали от рода из-за того, что она вышла за магглорожденного. На данный момент все эти люди более чем живы и здоровы. Возможно, кто-то бы и отказался быть вашим опекуном, но список достаточно широкий для выбора. После той злополучной ночи вас должны были переправить в безопасное место, а после провести все принятые процедуры, в том числе запрос завещания и указаний ваших родных. Тогда бы мы направили письма людям, которых я назвал, а потом прошло бы слушание, определившее семью, которой бы доверили ваше воспитание.

— А опекуны не знали обо всем этом? — уточнил Гарри.

— Процедура назначения опекунов не обязывает родителей уведомлять выбранных ими людей, — пояснил Ринготт. — Но Альбус Дамблдор в любом случае не смог бы решить вашу судьбу, даже если бы все лица из списка отказались.

— Это из-за особых указаний дедушки? — догадался мальчик.

— Верно. Свое распоряжение он составил незадолго до смерти. Шла война, и он переживал за наследие семьи, — сдержанно сказал гоблин. — У нас есть специальные правила на счет всевозможных ситуаций, ваш дед, Флимонт Поттер, подтвердил исполнение многих из них, а на счет наследника сделал отдельные распоряжения. Еще до вашего рождения было решено, что в случае, если родители не смогут исполнять свои обязанности, последнего представителя рода необходимо перенести в Поттер-мэнор и поместить под надзор домовых эльфов рода до момента, пока не будет определен опекун и наставник в магии. Наследник должен быть воспитан в магическом мире, предпочтительно — в Поттер-мэноре. Опекун должен будет получить вознаграждение за свою работу. Контроль за здоровьем должны были производить медики из клиники Святого Мунго и лично я.

— Но ничего этого не было, — упавшим голосом произнес Гарри. — Меня унесли в мир без магии и спрятали там до одиннадцати лет, а после попытались сделать все, чтобы я знал о своем наследии как можно меньше.

— Теперь особенно неприятно выглядят и кое-какие другие действия директора Хогвартса, — мрачно продолжил Ринготт.

— Какие же? — решился пополнить свой список претензий к светлому волшебнику мальчик.

— Если вы не знаете, то для каждого сейфа изготовляется комплект из трех ключей. Ключи от вашего сейфа были у родителей и крестных. Ключи ваших крестных мы аннулировали по факту невозможности исполнения обязанностей, оставался лишь ключ родителей, — сказал поверенный.

— И он нашелся у Дамблдора, — грустно произнес мальчик.

— Более того, зимой 1981 года Альбус Дамблдор пытался получить доступ к вашему сейфу, предъявив ключ, — рассказал гоблин. — Но доступ в сейф кому-либо может открыть лишь владелец, присутствуя лично или же оформив специальную доверенность. Понимаю, вам было в тот момент менее двух лет, но мы бы рассмотрели ситуацию, обратись к нам ваш законный опекун. Но директор Дамблдор не предоставил ничего, кроме голословного заявления о своем опекунстве над вами.

— Было еще что-то? — догадался по виду гоблина Гарри.

— Некоторое время спустя мы получили распоряжение Визенгамота о том, что обязаны предоставить доступ к сейфам Блэков и Поттеров, — с презрением сказал Ринготт. — Но суд магов не имеет власти над Гринготтсом. Мы отказали в доступе, а так же закрыли все владения Поттеров в Великобритании и Европе. Теперь туда не могут войти посторонние.

— Владения? — и так потрясенный обилием информации, произнес Гарри.

— Поттерам принадлежит три строения в Великобритании и летняя вилла в Испании, — пояснил гоблин и извлек откуда-то свиток. — Вилла — отдельно стоящее здание на берегу Средиземного моря. Недалеко какой-то курортный город магглов. В Великобритании… Поттер-мэнор, родовое магическое гнездо. К нему примыкают угодья, расположенные в пространственном кармане. Дом в Ирландии, в Дублине, скрытый чарами ненаносимости. И дом, который купили ваши родители после свадьбы. Небольшое двухэтажное строение в Годриковой Впадине. Оно незначительно пострадало в ночь Хэллоуина 1981 года. Это здание оказалось самым открытым для всех, ведь чары Фиделиуса пали… За время, пока мы не решили вопрос, там успело побывать довольно много людей. Мы определили, что кто-то выкрал часть семейной библиотеки… Кое-какие артефакты… Но это был новый дом, куда ваши родители не переносили вещи из Поттер-мэнора, так что вряд ли пропало что-то очень ценное, а семейные реликвии сама магия вынудит вернуть истинному владельцу, иначе вор рискует получить сильнейший магический откат.

— Дом родителей… — пробормотал Гарри.

Оказывается, у него всегда был дом. И не один! Но родительский… Там ведь он прожил с ними целый год, там делал свои первые шаги.

— Министерство пыталось сделать из этого дома мемориал памяти, — заметил гоблин. — Но мы пресекли попытку самовольного захвата чужой собственности, хотя, не скрою, удалось это с трудом. Маги из Министерства еще год пытались снять защиту со здания. Нам пришлось ее подвинуть, оставив доступным забор и часть дворика. В итоге… Они там табличку установили!

Гарри хмыкнул, уловив в тоне гоблина откровенное недовольство.

— Кроме того, вам, как наследнику Сириуса Блэка, открыт доступ в семейный дом Блэков в Лондоне. До смерти Сириуса Блэка или его дополнительных указаний владеть вы им не можете, но можете посещать, отдавать указания эльфу, менять установленную защиту, ограничивая круг доступа. Сейчас в дом могут войти только сам хозяин и вы. Вальбурга Блэк, мать Сириуса Блэка, сделала так, что из дома нельзя ничего вынести, поэтому библиотека и находящиеся там артефакты под надежной охраной, но это распоряжение можно изменить.

— Ясно… — выдохнул Гарри.

Он очень хотел узнать побольше и, как оказалось, погрузился в дела семьи с головой.

— А теперь о делах наследия, мистер Поттер, и опекунстве, раз уж вы здесь, — решил не щадить ребенка поверенный. — Обычно в одиннадцать принимают титул наследника, в пятнадцать проходит малое совершеннолетие, а в семнадцать — совершеннолетие и принятие титула лорда, если иных лордов в семье нет. Вы же по желанию можете как стать наследником, так и пройти ритуал полного вступления в права главы рода. Так установлено правилами и подтверждено вашим дедом.

— Я могу выбрать? — удивился Гарри.

— В последнем случае вы должны будете пройти довольно сложный ритуал, который чаще всего не под силу столь юным магам, хотя ваш уровень дара впечатляет и заставляет меня усомниться, что это не возможно на данный момент, — честно ответил гоблин.

— Вот как… — пробормотал Гарри. Все происходило так быстро, что он не успевал думать и анализировать. — А что вы посоветуете?

— Начните с титула наследника, — сказал Ринготт и вынул из ящика своего стола небольшую шкатулку из черного дерева, крышка которой была украшена гербом Поттеров.

Внутри, на бархатной подушке, покоилось довольно простое золотое кольцо — полоска металла с выпуклым рисунком и впаянными в него изумрудами — и серьга-гвоздик с изумрудом.

— Это набор наследника, — пояснил гоблин. — Обычно артефакты носят скрытыми, проявляя по мере надобности. Кольцо защищает от большей части несмертельных проклятий, ядов, зелий, действующих на сознание, вроде приворотного или зелья доверия. А серьга закрывает разум от проникновения. Не полностью, сильный легилимент все же сможет прочесть ваши мысли, но его проникновение не останется незамеченным.

— А таких много? Тех, кто умеет читать мысли? — невольно вздрогнул мальчик.

— Врожденный дар встречается очень редко, — успокоил гоблин. — Но навык можно развить, а если не выйдет — воспользоваться артефактом, открывающим чужие мысли.

«Придется вести себя осторожнее, чем у Дурслей», — понял Гарри, вынимая кольцо.

Оно тут же окуталось мягким золотистым сиянием магии, вспыхнуло, стоило мальчику надеть его на палец, и вплелось в его магию так естественно, словно всегда было на руке Гарри. Стоило лишь подумать — и кольцо перестало ощущаться. А потом пропало из виду. Хотя в магическом рисунке проступало четкой золотистой полоской.

Серьга сама впилась в кожу, стоило поднести ее к уху. Мальчик не решился цеплять ее на мочку, выбрал место под дарвиновым узелком, где посторонний не смог бы случайно нащупать серьгу, а волосы скрыли бы ее, если проявить. Гвоздик легко впился в хрящик, безболезненно его проколов, и надежно, как маленький жук, вцепился в ухо. В скрытом состоянии серьга так же не ощущалась.

— Все придумано так, чтобы не мешать привычной жизни, — пояснил Ринготт. — Родители нередко закрепляют серьгу еще во младенчестве, и наследник даже не знает, что носит ее.

— Ясно, — пробормотал Гарри и улыбнулся. — Что теперь?

— У вас все еще нет опекуна в магическом мире, — напомнил гоблин. — Вы должны решить, как собираетесь поступить. Если желаете, я инициирую процедуру, которую давно следовало провести. До вашего отправления в Хогвартс явно не успеем, но к Йолю вы сможете остановить свой выбор на ком-то, кого наделили правом опекунства ваши родители.

— Я смогу выбрать?

— Верно, сейчас вы можете назначить себе опекуна, — подтвердил Ринготт. — Отказ возможен, но быть опекуном наследника — большая честь.

— А директор Дамблдор не сможет как-то изменить ситуацию и что-то предпринять по этому поводу? — уточнил мальчик.

— Он может попытаться решением суда назначить себя или кого-то по своему усмотрению вашим опекуном до совершеннолетия, но это противоречит существующим правилам, — с некоторым сомнением озвучил работник банка. — Для начала ему придется доказать, что каждый из списка не может исполнять обязанности.

— Но вмешаться он может, — понял Гарри. — А если я приму титул лорда?

— Пусть вам и одиннадцать, но с титулом лорда вы будете считаться совершеннолетним, с правом отсрочки исполнения обязанностей… кроме обязанностей перед родом и магией. Лорду не могут принудительно назначить опекуна, титул лорда нельзя забрать решением суда. Если маг оказался достаточно сильным, чтобы принять титул, то сама магия защитит его от внешних посягательств. Но вы можете сами выбрать для себя кого-то, вроде наставника. Этот человек может быть не из числа определенных вам опекунов, но должен быть достоин носить возложенные на него обязанности.

— Это как?

— В идеале — тоже лорд, но возможны и исключения. Тут надо учитывать, что магия, защищая лорда, может не допустить того или иного человека. Это не может быть тот, кто является предателем крови, у кого есть Непреложные Обеты, направленные против вас, а так же тот, кого магия признала вашим кровным врагом.

— И как это узнать? — распереживался Гарри.

Ему не хотелось от кого-либо зависеть ни завтра, ни через год. Стоило подумать о вступлении в наследие. Но хороший наставник не помешал бы тоже.

— Думаю, хотя бы в двух случаях ответ вы найдете в Кодексе семьи. Там должны быть перечислены как минимум фамилии.

— О, хорошо, — обрадовался Гарри. — Тогда… Давайте я недельку подумаю, а потом снова к вам приду?

— Хорошо, мистер Поттер, тогда буду ждать вас через семь дней, — осклабился поверенный и поднялся, собираясь проводить Гарри наверх.