Орудие справедливости (джен)

— Марти, — позвала Мэгги. — Марти, Марти! Дорогой, я здесь, с тобой.

Очень медленно Марти открыл глаза.

— Раст, — сказал он. Потом затуманенным разумом понял, что сказал что-то не то, и вздохнул. — Мэгги.

— Ты меня слышишь? — спросила она, наклоняясь ближе.

— Только что тут был Раст, — с трудом проговорил Марти.

— Вчера, — ответила Мэгги. — Ты в больнице. Он тебя вытащил. Пулевое ранение.

— В больнице, — повторил он.

Взгляд его прояснялся, и теперь он мог видеть и Мэгги, и больничную палату, и какой-то прибор рядом со своей койкой.

— Ох, Мэгги, как я рад, что ты тут! — проговорил Марти и попробовал подняться. Бок пронзила боль, и он со стоном упал обратно, едва успев пошевелиться.

— Лежи! — воскликнула Мэгги, удерживая его за плечи. — Двигаться нельзя.

Он присмотрелся к ней повнимательнее.

— Ты что это, не спала всё это время?

— Спала, — ответила Мэгги, но Марти видел, что она лжёт.

— Неправда, Мэгс, — возразил он. — Я же вижу, что нет.

Её лицо искривилось, она была готова заплакать, но сдержалась, и он протянул к ней руки, чтобы она, подавшись к нему в объятия, могла спрятать лицо у него на груди и не душить рыдания, а дать им волю.

— Ну, всё хорошо, — говорил он, поглаживая её по вздрагивающей спине. — Всё обошлось, я жив, не бойся, всё хорошо...

Пока она плакала, он медленно перебирал в памяти моменты их жизни, все те годы, что они были вместе, прогулки, кино и бессонные ночи, свадьбу, рождение девочек, бесхитростные бытовые моменты. Чёрта с два он это всё отдаст!

— Не думай о плохом, — попросил он. — Я поправлюсь. Ты знаешь что?

Мэгги подняла заплаканное лицо.

— Что? — хрипло спросила она.

— Шла бы ты спать, дорогая. Я отсюда никуда не денусь. Ты не спишь с того времени, как я не вернулся домой ночевать. Иди.

Он погладил её по плечам, и Мэгги поднялась. Помедлила в дверях, как будто не решаясь оставить его одного, потом кивнула и вышла.

Марти полежал немного, потом очень осторожно подтянулся повыше на подушках и нашёл на прикроватном столике свои наручные часы. Они остановились, потому что он их не завёл, и пришлось положить их обратно. Потом Марти ощупал шею и нашёл два едва заметных бугорка на небольшом расстоянии друг от друга. Он прислушался к себе — было не страшно и не противно.

Через некоторое время ему дали бульон и накололи уколами, от которых потянуло в сон. Марти плавал на границе сна и яви, когда в его палате тихо зашуршала открывающаяся дверь.

Он открыл глаза.

— Привет, — тихо сказал Раст, стоя на пороге, как будто не зная, можно ли войти.

— Садись, — прокаркал Марти, указывая глазами на стул. — И расскажи всё как есть.

Раст сел, упёрся локтями в колени и стал неотрывно смотреть на Марти.

— Рад, что ты жив, — сказал он наконец.

Марти вздохнул.

— Рассказывай, сукин ты сын, не тяни. Что ты там трепал про восстание из мёртвых и что на тебе было, когда мы встретились?

— Когда ты не вернулся из морга, тут все встали на уши, — сказал Раст. — А патрульные нашли твою машину, брошенную в поле. Я сразу понял, что Торрегроса нас опередил.

— И вспомнил тот звонок, который был днём, — подсказал Марти. — Он просветил меня, что слушал по параллельному телефону и узнал твой голос.

— Я кретин, — вздохнул Раст и сцепил пальцы, опустив голову.

— Все мы крепки задним умом, — утешил его Марти. — А дальше что?

— Мы искали зацепки по Торрегросе, но у него не было никакой недвижимости в этом штате... Мы надеялись, конечно...

— И тогда ты сделал финт ушами.

Они оба улыбнулись, прозвучало это комично.

— Ещё какой финт. О моём прошлом ты потом узнаешь поподробнее, сейчас же скажу, что я и вправду кое-для кого воскрес из мёртвых... Ох, лучше не вспоминать, я думал, мне конец. Но я показал товар и кое-как вышел на Торрегросу. Меня проводили к нему, дальше было дело техники.

— Ты вовремя, — сказал Марти. — Меня уже хотели пристрелить.

Он дотянулся до руки Раста и коснулся её.

Странно, этот не совсем человек убил нескольких людей, но Марти больше не чувствовал ужаса и отвращения.

— А что ты сделал со мной потом?

— Потом... — заговорил Раст, опустив глаза. — Видишь ли, я давно заметил, что от моего укуса живое существо перестаёт сопротивляться и расслабляется. Я сделал вывод, что в моей слюне содержится анестетик или наркотик... Проверить это лабораторными методами у меня не было возможности, понимаешь сам. Но с тобой сработало тоже.

— Это как упасть назад, — веско проговорил Марти, и Раст поднял голову, услышав эти его слова.

— Правда? — спросил он с надеждой.

— Сукин ты сын! Грёбаный ублюдок! — выругался Марти, не скрывая своего восхищения. Он замолчал и добавил уже тише: — Прости меня, Раст. Слышишь, прости меня.

Тот погладил его по руке.

— Ничего, Марти, — сказал он. — Ты второй человек, кому я открылся. У… у неё реакция сначала была такой же. Я не ждал иного.

— Ты мой напарник, — сказал Марти, чувствуя, как с этими словами что-то как будто встаёт на место. — Это не изменить.

— Спасибо, Марти, — сказал Раст и поднялся. — Я пойду, тебе нужен покой.

— Стоять! — рявкнул Марти, хоть и получилось слабо. — Вы поймали его?

— Куда же он делся бы? Пойду, навещу его в изоляторе.

Марти поднялся на койке рывком.

— Раст! Раст, не смей! Если только я узнаю, что ты... что он... Раст, подонок, ты меня слышишь?!

Тот засмеялся, запрокинув голову.

— Только потому, что ты попросил, — сказал он и вышел, закрыв дверь.

И его шаги скоро затихли в коридоре.