Птица на ветру (гет)

За внешней хрупкостью бывшей старосты школы чародейства и волшебства скрывались неистощимые запасы терпения. Пенелопа Кристалл бегло просматривала старинные фолианты, присваивала им классификацию и определяла каждому индивидуальный номер и место на полках трухлявого переполненного шкафа. Миллисент уже через пять минут потерялась в море редкой и, порой, небезопасной для непосвященного читателя литературы, и только с легкой заинтригованностью наблюдала за отточенными движениями рэйвенкловки, производившей впечатление человека, влюбленного в свою работу.

— А ты давно у Борджина? — спросила Миллисент, когда пара коробок уже была передана горбатому брюзгливому домовику, и у девушек выдалось несколько свободных минут для легкого ужина.

— Месяцев шесть или что-то вроде того, — неопределенно звякнула серьгами Пенелопа. — Раньше служила в министерстве, но не выдержала дементоров. Мой бывший босс порекомендовал меня мистеру Борджину. Он может варить зелье, которое меня лечит. Здесь здорово, хоть и мрачновато. И уж точно не соответствует слухам. Никто не приносит в жертву детей и не пытает магглов. В том же министерстве творилось больше подлостей.

— А я не боюсь дементоров, — пожала плечами Миллисент. — Когда они сторожили школу, я их почти не замечала. А Трейси каждую ночь снились кошмары.

— Тогда тебе повезло, — сказала Пенелопа. — Если человека не мучают горькие воспоминания, значит, он почти неуязвим для страхов. Со мной в школе произошел несчастный случай. Помнишь, когда открыли тайную комнату? Я была беспечной, думала, чудовище не трогает чистокровных. А оказалось, василиску все равно, кто твои родители. Я бы погибла, если бы не Гермиона Грейнджер.

Болтовня Пенелопы действовала усыпляюще, но имя новоприобретенного кровного врага подействовало, как удар плетью. Миллисент глубоко вдохнула.

— Ты обязана жизнью Грейнджер?

— У нее было зеркальце, — с теплой улыбкой пояснила Пенелопа. — Все тогда были очень напуганы, и Гермиона предложила заглянуть с его помощью за угол, прежде чем выходить из библиотеки. Я еще не верила в чудовище, думала, какой-нибудь сумасшедший выучил редкое проклятие и сеет панику. Боялась волшебной палочки, а не взгляда, понимаешь? И мы вдвоем загремели в больничное крыло.

— И каково это было? — заинтересовалась Миллисент, — находиться в оцепенении? Ты что-нибудь чувствовала?

— К счастью, нет. Даже сны не снились. Просто несколько месяцев будто выпали из жизни. Грейнджер сказала какое-то маггловское слово, они используют это, если нужно разрезать человека и вытащить что-то у него изнутри, — Пенелопа хихикнула, — даже звучит жутко. Ты закрываешь глаза, а открываешь уже здоровым. Это примерно то же самое.

— Что тогда тебя пугает, когда ты видишь дементоров?

Пенелопа грустно потупилась.

— Я вспоминаю нападение. Снова и снова. Встретиться с ним взглядом, даже отраженным, вот что по-настоящему больно. Невозможно описать эти чувства словами, но мир разом тускнеет. И это остается с тобой на всю жизнь. Видишь, что со мной стало? Если бы не мистер Борджин...

— Но ведь Грейнджер пережила то же самое, — недоверчиво хмыкнула Миллисент, — но по ней скажешь только, что она процветает.

— Да, — с нескрываемой завистью проговорила Пенелопа, — в мире не так много василисков. Кто может похвастаться, что знает о них все? Если ты с ним встретился, потому уже навряд ли расскажешь.

— Как ты думаешь? — не сдавалась Миллисент. — Ведь эта история началась не с вас двоих. Там были еще парни... и там было привидение, — потрясенно договорила она, вспоминая летучую достопримечательность гриффиндорской башни с тошнотворной привычкой то и дело поправлять не до конца отрубленную голову.

— Почти Безголовый Ник, — отозвалась Пенелопа Кристалл.

— Почти Безголовый Ник, — согласился Винсент, паря в нескольких метрах от пола, как в невидимом гамаке, и покачивая ногой. — Нет, тут не добьешься толку. Интересно, как они напоили его мандрагорой? — он мерзко расхохотался.

Миллисент нахмурилась. Еще вчера кузен грозился призвать на ее голову все проклятия, если она срочно не изобретет способ низвергнуть эту некоронованную королеву волшебного мира, а теперь наиболее очевидный способ это сделать ускользает от него сквозь пальцы.

— Привидения знают все друг о друге, — сквозь зубы проговорила она. — Если с этим призраком что-то неладно, на это непременно обратят внимание остальные. Кровавый Барон ведь всегда помогал слизеринцам. Расспроси его! Узнай, что происходило с гриффиндорским призраком, когда школу оцепили дементоры!

— Да что на тебя нашло? — все еще не понимал Винсент. Милли поймала себя на мысли о том, что даже усилиями Выручай-Комнаты не удалось полностью излечить кузена от тугодумства. — Записалась Кристалл в ангелы-хранители?

— Вот болван, — не выдержала Миллисент. — Ты хотя бы видел, во что она превратилась? Мумия из учебника по истории магии выглядит краше!

Миллисент не стала уточнять, что от всей души желает подобного исхода для Грейнджер не только ради избавления от Винса, но и памятуя о словах судьи Гринграсса. Ведь он считает, что самонадеянной девице давно следует замолчать — а что еще грязнокровке останется делать, если все ее внимание будет поглощено подорванным здоровьем?

— Но ведь Грейнджер все, как с гуся вода, — презрительно выплюнул Винсент. — Почти Безголовый Ник давным-давно мертв. Чем он может быть полезен?

— Пенелопа работала в министерстве при Темном Лорде, неужели не понятно? — окончательно рассердилась Миллисент. — Она каждый день сталкивалась с этими тварями. А что в своей жизни видела Грейнджер? Хотя вспомни... — медленно заговорила она, тщательно обдумывая складывающуюся мозаику, — третий курс. Это ведь тогда она засветила Малфою по физиономии? На эту тему еще очень долго распылялась Паркинсон! Я ее никогда такой не видела. Заплаканная, нервная, усталая. Это означает, что и на нее дементоры действовали так же, как на Пенелопу, только она была не так глупа, чтобы приближаться к ним!

— Это звучит абсурдно, — в голосе Винса, тем не менее, звучало сомнение. — Ты предлагаешь приставить к Грейнджер персонального дементора, а ей — с восторгом отдавать ему свои силы? Да их всех после войны изолировали.

— Вспомни шамана, — не согласилась Миллисент. — Не только дементоры могут создать хаос в голове. Но ты все же расспроси Почти Безголового...

— Кто-то идет, — вдруг быстро шепнул Винс и исчез. Миллисент все еще не могла привыкнуть к тому, как неожиданно он перемещается в пространстве — не просачивается сквозь стены, как обычные духи, а словно аппарирует, только беззвучно и не оставляя магических следов. По крайней мере, даже бдительный мистер Борджин не заметил присутствия в волшебной лавке посторонних, иначе уж точно сжил бы Миллисент со света в рекордные сроки.

Легкий перезвон колокольчиков возвестил о приходе посетителя. Миллисент подняла голову, посылая дежурную улыбку, и встретилась с мягким взглядом внимательных карих глаз. И вновь где-то в глубине души царапнуло неприятное ощущение предначертания всего происходящего. Еще утром Миллисент готова была поклясться, что Пий Тикнесс находится в тюрьме и не имеет ни малейшего шанса когда-либо выбраться на волю.

Теперь же бывший министр магии стоял перед ней, держась так же пренебрежительно, как и на колдографии в газете, что Милли, не глядя, купила в день расставания с Аделаидой и что до сих пор валялась, скомканная, на дне ее рюкзака.