Иди на зов сердца (джен)

…Но ты-то ведь другой, потому-то я и пришёл к тебе, издалека, не веря в то, что ты существуешь на самом деле. Так неужели я тебе не нужен? Нет, я буду говорить правду. Боюсь, что ты мне тоже не нужен. Мы увидели друг друга, но ближе мы не стали, а должно было случиться совсем не так. Может быть, это они стоят между нами? Их много, я один, но я — один из них, ты, наверное, не различаешь меня в толпе, а может быть, меня и различать не стоит. Может быть, я сам придумал те человеческие качества, которые должны нравиться тебе, но не тебе, какой ты есть, а тебе, каким я тебя придумал…

Аркадий и Борис Стругацкие

Как и предписывалось возникшим вышестоящим начальством, Северус в тот же час вернулся в больницу. Так как за окном был уже поздний вечер, коридоры оказались практически пустыми — лишь колдомедики в лимонных одеждах (и их помощники-стажёры в розовых и серых) сновали туда-сюда с довольно высокой скоростью. Северус уже подошёл к двери своей палаты и хотел её открыть, как вдруг наработанное шпионское чутьё завопило: внутри кто-то есть!

Снейп моментально подобрался, с нечеловеческой скоростью выхватил палочку и в первую очередь наложил на себя крайне сильные Дезиллюминационные чары, а на окружающее пространство — модифицированное Муффлиато, создающее звуковой вакуум вокруг заклинателя.

— Homenum revelio, — прошептал Северус и едва заметно вздрогнул, когда через несколько мгновений воздух вокруг его волшебной палочки засветился. И тут же криво усмехнулся: — Что ж, посмотрим, кто это пришёл в гости…

С осторожностью и грацией, которым позавидовала бы любая кошка, зельевар слегка приоткрыл дверь, предварительно сняв Запирающее заклятие, и протиснулся в палату. Худой и гибкий, он, казалось, мог просочиться в любую мало-мальски пригодную для этого дыру, поэтому незаметное вхождение через дверь для Северуса не составляло вообще никакого труда.

На кровати сидела, сгорбившись, неизвестная женщина, крайне напоминающая…кого? Северус потряс головой, проморгался и даже больно ущипнул себя за плечо, но никакого эффекта его действия не возымели — картина осталась прежней. Перед ним, по-видимому, во всей какой-то удручённой и отчаявшейся красе предстала его родная бабушка Рогнеда Принц.

Криво усмехнувшись, Снейп одним движением палочки снял с себя все чары и прокашлялся. Женщина медленно обернулась к нему и, увидев, вошедшего, несмело улыбнулась.

— Здравствуй, Северус, — практически прошептала его бабушка. — Рада тебя видеть.

— Не могу сказать того же, леди Принц, — склонился в ироничном поклоне Северус. — Зачем пожаловали? Кажется, высокопоставленный лорд ясно дал понять, что не намерен поддерживать общение с такими отбросами общества, к коим причисляют меня.

— Не надо, Северус. Пожалуйста, послушай… Элиас скончался три дня тому назад… — так же тихо проговорила Рогнеда, но затем взяла себя в руки и продолжила более уверенно. — Я никогда не разделяла взглядов мужа, Северус, но у меня не было ни гроша за душой — он обезопасил всё своё состояние. Не учёл только то, что может внезапно скончаться. Жаль только, что я не успела увидеть Эйлин…

— Она погибла одновременно с моим отцом четыре года назад. Утечка газа, — кратко проинформировал Северус. — Если вы вообще понимаете, о чём речь, — добавил он, усмехнувшись.

— Конечно, понимаю, — вздохнула Рогнеда. — Я же родилась и росла не в Британии, у нас нет такого чёткого разделения на мир волшебников и магглов.

— Вы не из Британии? — искренне удивился Северус, подходя к бабушке и садясь рядом с ней на кровать. — Признаться честно, мать ничего никогда о вас не говорила…если опустить ругательства и жалобы, конечно.

— Оно и понятно, — кивнула женщина. — Мать, которая не смогла защитить собственного ребёнка, не стоит того, чтобы её вспоминали.

— Рассказывайте по порядку, леди Принц, — попросил Северус. — Раз уж пришли.

— Я — чистокровная русская ведьма из семьи Волхвовых, — начала Рогнеда, предварительно прокашлявшись. — Родилась и выросла в небольшой деревушке под Царицыном, который ещё в моём раннем детстве был переименован в Сталинград…

— Сталинград? — перебил крайне удивлённый и заинтригованный Снейп. — Кажется, я где-то уже слышал это название.

— Конечно, слышал, — кивнула бабушка. — Сталинградская битва была одной из наиболее кровопролитных во всей Второй мировой войне, правда, у нас в Союзе её называют Великой Отечественной. Но я немного позже ещё затрону военную тему.

Итак, мои родители были чистокровными более чем в десятом поколении, хотя специально к этому никто не стремился. Просто так выходило, что большинство браков совершались между ведьмами и волшебниками — общность культуры, образования, взглядов играют огромную роль. Моя мать Мирослава, в девичестве Воронова, была потомственной травницей и знахаркой — я уверена, что львиная доля твоего зельеварческого таланта досталась тебе отнюдь не от Принцев. Она была довольно известной целительницей нашей местности — до самого конца отбоя от страждущих не было. С отцом она, кстати, познакомилась именно таким образом — тот пришёл к ней за помощью с сильнейшим магическим истощением, которое получил в результате проведения каких-то сложных обрядов. Звали его Яросвет Волхвов, и был он одним из сильнейших стихийных колдунов того времени.

— Стихийных? — переспросил слушающий крайне внимательно Северус. — Никогда не слышал. Что это значит?

— Конечно, ты не слышал, — улыбнулась Рогнеда. — Здесь об этом почему-то не говорят.

— Объясните подробнее, леди?

— Магия каждого человека имеет какую-то собственную направленность. Вот твоя магия, например, в большей степени лечебная, хотя ты в принципе талантлив и можешь быть универсалом (по версии Британии, конечно). Как ты уже понял, магия может быть боевой, защитной, преобразовательной. В зависимости от силы волшебника и его помыслов источником магии может быть он сам или окружающие люди — вот то самое подразделение на светлую и тёмную сторону. Самые же сильные колдуны черпают магию из природы, используя возможности стихий. Мой отец был как раз одним из таких уникумов — огненным стихийником. Он мог без каких-либо видимых усилий управлять Адским Пламенем, создавать Огненных големов, моментально кипятить и таким образом выпаривать большие объёмы воды… Да много чего он мог, всего и не перечислить. Но самой главной его силой была, пожалуй, огнеупорность. В его роду Неопалимых было много — благодаря этому повышенная выживаемость Волхвовых стала нашей своеобразной визитной карточкой. Немаловажным преимуществом принадлежности к Неопалимым является знание драконьего языка — специальной разновидности парселтанга, если выражаться местными категориями. Я его, кстати, тоже знаю… Тебе никогда не казались понятыми отдельные слова на классическом парселтанге?

— Так вот в чём дело! — замер Северус, смотря на свою бабушку расширенными от глубочайшего удивления глазами. — Мне иногда чудилось, что змеи шипят мне вслед что-то вроде «гос-с-с-сподин» или «уваж-ш-ш-жаемый» …

— Вот-вот, — засмеялась Рогнеда. — И ты, конечно, сейчас не заметил, как перешёл на драконий язык?

— Я говорил на парселтанге? — вскочил Снейп от переизбытка чувств (правда, совершенно непонятно, положительных или отрицательных).

— Конечно, — всё ещё посмеиваясь, кивнула бабушка. — И я тебя прекрасно поняла. Это, конечно, не совсем парселтанг, но общий смысл змеиных бесед уловить можно. Вот бы пообщаться с настоящим драконом…

— Вы никогда не вели бесед с такой милой зверушкой? — съязвил Северус.

— Нет, почему? — ничуть не обиделась леди Принц. — Разговаривала несколько раз, пока жила дома, в Красной Слободе. Правда, драконы прилетали редко — они не любят степную местность. На Урале они живут, в горах.

— А как же Румыния?

— Так это заповедник, — пожала плечами Рогнеда. — Их туда насильно привезли. А главное — драконов в Румынии очень мало, по несколько особей лишь самых распространённых видов. Уральского Трёхглавого, например, драконологи Европы вряд ли когда-либо видели.

— А вы видели? — спросил Северус, впрочем, уже чувствуя правильный ответ.

— Видела, — снисходительно кивнула бабушка и засмеялась, глядя на слегка обиженного такой интонацией внука. — Правда, всего один раз, но незабываемое впечатление осталось со мной навсегда. Северус, не надо на меня так пристально смотреть, вряд ли я сгорю под твоим взглядом.

— А вы… — начал Снейп, но его тут же перебили.

— Да, — коротко ответила Рогнеда. Я тоже — Неопалимая. И да, предсказывая твой следующий вопрос, сразу дам ответ — жизнь этот факт проверяла.

— Это был дракон? — задумчиво поинтересовался Северус.

— Да нет, — пожала плечами бабушка. — Обыкновенный летний степной пожар. Не успели отвести огонь от деревни — отец, который улетал на Урал, узнал об этом и прибыл слишком поздно. В том пожаре погибли многие, в том числе и моя мать. Мне было четыре, брату — семь.

— Мне жаль, — просто, но искренне произнёс Снейп.

— Спасибо, мой хороший. Пожалуй, я продолжу рассказ…

После того случая мы с братом остались по сути предоставлены сами себе — отец имел слишком высокое положение в магическом сообществе, чтобы постоянно нянчиться с детьми, хоть и по-своему любил нас. Крайне повезло, что в новой стране, после Гражданской войны и всех ужасов, её сопровождавших, воцарилась хоть какая-то стабильность. Начали открываться школы, средние учебные заведения и даже институты, так что образование мы получали обычное — в дополнение к тому, конечно, чему нас учили старики в деревне. Когда мне было уже пятнадцать, в Сталинграде открылась замечательная школа славянского ведовства «Ведьмина Изба», состоящая из трёх отделений: начального, среднего и высшего. Брат сразу пошёл учиться на отделение Защитной магии — ему к тому времени исполнилось восемнадцать, а я окончила там последние два класса среднего отделения, а затем поступила в Сталинградский медицинский институт и, одновременно с этим, в высшее отделение Знахарства. Казалось, что жизнь наладилась, но… счастье, даже относительное, не может длиться вечно. Началась война.

Тот ужас, который мы пережили (но в большинстве своём всё же не пережили), невозможно описать словами. Волшебство совершенно не спасало — магические щиты разлетелись после первой же бомбёжки. В одну из таких бомбардировок наша Красная Слобода была стёрта с лица Земли, погибли практически все, включая брата и отца. Я, естественно, тоже участвовала в битве — врачей был абсолютный дефицит, и нас, ещё совсем юных и зелёных студентов, привлекли к оказанию помощи раненым. Боюсь, более подробно об этом я рассказывать не в силах — до сих пор, спустя практически сорок лет, эмоции берут верх…

После окончания боевых действий непосредственно в Сталинграде среди нашей братии встал вопрос о восстановлении магической части города и близлежащих поселений. Восстановление — слишком громкое слово, честно говоря: созидать всё пришлось с полнейшего нуля. Магический Совет, состоящий из самых могущественных, образованных и уважаемых ведьм и колдунов того времени, попросил о помощи у всех неравнодушных государств, в число которых вошла и Магическая Британия, отправившая нам несколько довольно сильных волшебников для участия в процессе возобновления многоуровневой магической защиты. Таким незамысловатым образом, собственно, я и познакомилась с твоим дедом Элиасом.

Не влюбиться в такого колоритного персонажа было решительно невозможно: высокий, подтянутый, спокойный, умный и несколько мрачный Элиас сразу завоевал моё истерзанное потрясениями и потерями сердце. Я была на седьмом небе от счастья, когда думала, что он отвечает мне взаимностью. Реальность, как казалось тогда, превзошла все ожидания: твой дед оказался невероятно терпелив и галантен со мной, сам учил меня многим вещам (мой неплохой английский, как можно догадаться — целиком его заслуга), а также проявлял недвусмысленные знаки внимания. Казалось бы, что может быть проще и прекрасней? Поэтому ничего странного в том, что молодая девушка потянулась к первому же встречному, который выделил её из массы других, не было. Конечно, я согласилась уехать с ним в Британию, бросив всё. Хотя, признаться честно, бросать мне было нечего и некого — все, кого я любила, ушли в мир иной, школа и институт были разрушены до основания.

Иллюзии рассыпались практически сразу после свадьбы. С удивлением и ужасом я осознала, что… Элиасу всё равно. Ему абсолютно безразлична я, моих чувств, мыслей и интересов для него просто не существует. Я обнаружила, что влюбилась не в него, а в тот образ, который сама и придумала и который не имеет ничего общего с реальным человеком. Это было… больно. Никакими словами не передать моих эмоций, когда я действительно узнала его. Надменный и жестокий, он не гнушался ни перед чем, не боялся использовать любые методы для достижения своих целей.

Какое-то время я тешила себя надеждами, что он всё же как-то по-своему, в весьма своеобразной манере, но любит меня. Но затем разбились и они — я случайно подслушала беседу Элиаса с каким-то из его противных дружков. «Рогнеда, — говорил тогда он, даже не заботясь о том, что я в доме и могу его услышать, — действительно оказалась идеальной. Я проверил её родословную с помощью первой крови — там нет ни малейшего изъяна. Вырождение моему роду теперь не грозит, и вместе с тем чистокровность не попрана».

В тот момент мой уже расколовшийся, но продолжающий существовать мир, в котором я жила и даже была счастлива, исчез окончательно. Я почувствовала себя одинокой песчинкой, убогой и… неживой. Агрегат для производства потомства — что может быть хуже, чем считаться просто полезной вещью? Естественно, знаний мне хватило, чтобы сопоставить узнанный факт с поведением Элиаса до и первое время после свадьбы — для полной и точной магической проверки родословной должна пролиться добровольно отданная девственная кровь. Боюсь представить, что бы он со мной сделал, если бы я оказалась полукровкой. Вера во что-то хорошее окончательно умерла во мне именно тогда.

После зачатия ребёнка Элиас окончательно перестал меня замечать. Более того, с того момента он больше никогда не притрагивался ко мне, словно я — какая-нибудь мерзость, находящаяся в рейтинге самых противных вещей где-то между слизью флоббер-червей и выделениями анальных желез джарви. Впрочем, так было даже лучше. В силу того, что я была буквально заперта в Принц-мэноре, мне не оставалось ничего другого, кроме как проводить всё своё свободное время в библиотеке.

Огромную библиотеку рода Принц на сегодняшний день я осилила всю. К тому времени, как родилась наша дочь Эйлин, я была уже подкована в некоторых вопросах, касающегося магического права, и это оказалось весьма своевременно: Элиас потребовал с меня кучу клятв, включающих моё полное невмешательство в воспитание и жизнь дочери и её потомков. Пока он был жив, я не могла даже выйти из замка… Единственное, что он не учёл — я клялась ему, а не Магии…

— И поэтому вы здесь… — голос Северуса прозвучал безжизненно и глухо.

— Да, родной, — улыбнулась Рогнеда, смахнув пару слезинок. — Все клятвы и обеты развеялись в течение суток после его кончины. Я, кажется, свободна, и ты, Северус, единственный дорогой человек, который у меня остался. Если ты веришь, если ты просто когда-нибудь сможешь поверить мне, я смогу умереть счастливой.

— Вы… Нет, не так, — встряхнул головой Северус. — Ты теперь свободна, бабушка. Путы пали, и ты вольна распоряжаться своей жизнью так, как желаешь, и пусть хоть кто-нибудь попробует этому помешать! Про твою смерть я слушать совершенно не намерен, а вот про ублюдка-деда хочу знать всё, но, пожалуй, не сегодня. Сейчас мы уходим домой. Ко мне домой.

— Северус, ты же здесь в качестве пациента? Я успела немного разузнать о тебе за эти несколько дней — раньше мне нельзя было даже читать газеты.

— О, так ты совсем ничего не знаешь? — удивился Снейп. — Так тем более нам просто необходимо отправиться прочь отсюда! Я расскажу тебе всё...