Знает… и любит (гет)

От стены оторвался плохо закрепленный стенд и с грохотом полетел по накренившейся палубе машинного отделения, сшибая все на своем пути. Узкий коридор затрещал и заходил ходуном. Опять. В таких условиях не требовалось работать «тихо» — требовалось просто работать!.. Держаться на ногах и делать свое дело.

Рыболовецкий траулер с экипажем на двадцать человек прыгал с волны на волну, подгоняемый одним из характерных фронтов Ледовитого океана, и пытался удрать от погони — корабля погранцов. Бизон с Багирой и Котом доигрывали роли охотчих до наживы наемников. То есть уже не доигрывали — их раскрыли. А на сторожевике по их следам скакал гордый спаситель Батя — с нервозными девочками и, должно быть, уже уставшим от их нервозности Физиком… Все как всегда, в общем!.. С поправкой на ситуацию.

Честно говоря, легенда прекратила свое существование очень не вовремя. Погода окончательно испортилась. Шторм усилился. От тяжелой зыби судно ощутимо мотало с полудня, теперь же она перешла в полноценные ударные волны. Тучи уходили куда-то в марево невидимого горизонта, град обрушился на палубные надстройки, а вода заливала бак, сметая позабытые на нем мелочи. И не блистающая крепостью посудина в таких сказочных условиях вместо того, чтобы ложиться в дрейф, добавила ходу!.. Алеш решил, что лучше он пойдет на дно в нейтральных водах, чем сдастся российским погранцам!

На грохот щитка в коридор высунулся механик — желчный приземистый детина, которого кличили, кажется, Ульфом. Ублюдский подручный Алеша, посмевший полапать Ритку при знакомстве!.. Высунулся и тут же угодил в крепкие недружеские объятия жаждущего отмщения Бизона, после которых мешком осел на пол. В машине оставался еще один, однако добраться до него Боря уже не успел — килевая качка и так создавала не самые рабочие условия на борту, но сейчас, должно быть, вновь оголился винт. Нагрузка резко спала и дизель пошел вразнос — загремел, набирая обороты, и задымился. Почему не сработал предельный регулятор, не имело особого значения. Резервный дизель, запущенный после того, как с главным начались проблемы, был значительно хуже по состоянию — вероятно, он у него просто не работал!

В любом случае, уцелевший механик — зеленый совсем мальчишка — перекрыть вручную подачу смеси не смог. Хлопнуло. По отсеку полетели осколки цилиндров, усиливая общий грохот. И все заволокло черным дымом. Бизон кинулся к ближайшему пожарному шкафу — заливать возгорание, если оно начнется...

Ситуация претила с того момента, как поднялся ветер. Боря надеялся, что погоня закончится быстро, но кэп траулера оказался навигационным мастером!.. Если бы не проблемы с ходом, Алеш давно ушел бы в нейтральные воды, имея на борту трех обличенных диверсантов! Кстати, откуда он узнал? Неплохо бы спросить потом выживших… В общем, удрать Алешу не удалось. Однако и догнать их до первого натиска шторма Батя тоже не успел!.. А теперь ситуация и вовсе стала патовой!.. Вставший двигатель и волна в шесть метров! Пока шесть. Еще и лед дрейфует неподалеку!..

Первым порывом было самому заняться главным дизелем. Боря вытащил в коридор бессознательного, но вроде живого мальчишку, оббив им попутно все углы из-за качки, а после — намотав на голову куртку — побежал обратно сквозь дымовую завесу. С того момента, как он ступил на борт, механики только и успевали устранять мелкие повреждения. И хотя сам двигатель не отключали, выводя из работы цилиндр за цилиндром, скорость упала до минимума. Кэпу это осточертело — он велел запустить резервный и провести диагностику. Но из-за начавшейся погони стало не до устранения диверсионных пакостей.

— С тобой все нормально? — спросила Багира, которую Бизон встретил у трапа площадки вспомогательных установок, когда выскочил туда подышать. — Вторая палуба чистая. Десять двухсотых по предварительной оценке. Васька на мостике со старпомом — Ярик... хм... согласился нам помочь. Но ситуация, кажется, все равно выходит из-под контроля?

Вытирая с лица сажу, Боря вытолкал подругу в коридор, где продолжали валяться вахтерный механик Максим и старший механик Ульф.

— Резервному крышка, один вспомогательный не рабочий, оставшийся не потянет нагрузку. Если машину не запустить, эта лоханка рискует опрокинуться!.. Приведи пацана в чувство — может, у него тоже инстинкт самосохранения победит! А то я один быстро не справлюсь. Потом... проверь всех жмуриков, тех, что живы — упакуй надежно. И иди на мостик — присматривай за... новоиспеченным кэпом! Ко мне Васька отправь — придется штормовать, раз Батя не успел!..

На эту операцию командиром был назначен Бизон (видимо, как раз на такой случай!), а потому Багира без комментариев присела рядом с обоими лже-рыбачками, дав ему несколько секунд отдышаться. Честно говоря, Боря уже и позабыл, как это. Все последние годы — будь то задания или учения — везло со стихией. Без качки в море, естественно, никуда!.. Но как-то скольжением по койке да падающими вещами все и ограничивалось. И он подзабыл, как бывает, когда кажется, что верхняя и нижняя палубы меняются местами... Как вырывает с фундаментом оборудование и корежит стальные балки... Как намерзает на мачтах лед, вызывая опасный крен... Настоящий шторм уносил в воспоминаниях аж в двухтысячные — в отряд глубоководников!.. Тогда здесь же — кхе-кхе! — в Баренцевом море их больше суток швыряли десятиметровые волны. В машине все трещало и отлетало. Обломки не прикрученной мебели валялись где придется. Рвались леера, сломалась мачта, дал течь танк с пресной водой… Море показало характер. А после? Везло с погодой. Так, может, это Баренцево море его после долгого отсутствия с норовом поприветствовать решило?! Ведь в это время года шторма вообще не часты!..

К реальности вернул закашлявшийся механик Максим, который, к счастью, угорел не сильно. Что творится на борту, он сообразил быстро — как и старпом, ухудшать свое положение не стал. Бросился в машину — приводить главный двигатель в надлежащее состояние. Разгулявшийся шторм здорово усиливает мобильность и ускоряет работу мозга! Бизон кивнул Рите в благодарность и, шарахаясь из стороны в сторону, пошел за ним.

Возились они относительно недолго — все-таки Боря старался не сломать главный капитально, а всего лишь сделать его использование раздражающе-бесполезным. И теперь в четыре руки в заданном ударами волн темпе они его запускали. К появлению Кота, что в раскорячку ввалился в узкое пространство между вспомогательными дизелями, двигатель как раз загудел, вплетая в привычную рабочую симфонию машинного свой характерный голос.

— Что со жмурами? — спросил Бизон, пока Васька прикидывал, за что бы уцепиться.

— Девять двухсотых, шестеро выживших… Кое-кто из команды, кэп, Алеш и пара его бандюков. Багира им раны обработала, упаковала. Вколола снотворного — сказала, что так они меньше проблем доставят до встречи с Батей! Через час надо будет обойти — добавить по ампуле. Запас, правда, в здешней аптечке хреновый!

— Молодца, Русалка! — ухмыльнулся негромко Бизон. — Ну, что, Васек, принимай! Команда у этой лоханки осталась маленькая, а задачи никто не отменял! Сам видишь, какая погодка!

Кот хмуро поморщился, от очередного удара волны чуть не влетев мордой в кожух левого дизеля, и принялся снимать куртку. В машинном было жарко, несмотря на то, что гарь уже слегка вытянуло вентиляцией. В машинном всегда так было. Даже в этих широтах…

Разговор со старпомом Яриком вышел неприятный. И вовсе не потому, что тип он сам по себе не приятный. То есть не только потому. Неподвижного льда в этом районе не было, но дрейфующие островки делали штормование опасным в принципе. А бросить якоря не позволяли глубины. До нейтральных вод остались считанные мили... Российский траулер с десятком жмуриков на борту там будет смотреться не лучшим образом!..

— В нейтральные воды нам нельзя, значит, вариант один — носом на волну и медленно пробираться в надежде на машину, — подвел итоги Бизон, переглянувшись с Ритой.

— В двух милях к юго-востоку есть отмель — двадцать шесть-тридцать метров, — заметил Ярик. — Если там нет льда, можем рискнуть! У нас топлива с гулькин хрен, чтобы в открытое море поворачивать!

— Идем, куда шли! — с нажимом отозвался Бизон. — Нас должны встречать, если Батя не заблудился, конечно!

Кто такой Батя, Ярик понимал смутно, но выбора никто не давал. На полчаса воцарилась тишь — он держал курс и передавал команды в машину по бортовой связи, Бизон за ним наблюдал, а Багира старалась устоять на ногах. И не мешать. Старпом и так не придумал ничего лучше, кроме как обвинить ее в том, что шторм разыгрался! Женщина на корабле у него, видите ли, к несчастью! Рита вспыхнула и чуть не впечатала дурака в стенку — Боря остановил. И припомнил болтливому Ярику, что в беде они сейчас не из-за женщины, а из-за жажды наживы его капитана — нечего было шваль всякую возить!.. И, кстати, в открытое море повернули тоже по его вине — нечего было убегать, наплевав на упавший барометр!..

А потом не до стычек стало всем — волны смыли на баке вьюшку буксирного троса и покатали ее по палубе колесом. После незапланированного ледяного полоскания стальная катушка в сто килограммов застряла между станиной брашпиля и стопором якорь-цепи, успев порядочно размотаться. Никакой гарантии, что она там и останется, не было, зато неожиданно появился риск накручивания смытого швартова на винт!..

Багира — напряженная до предела — осталась с Яриком, который готовился сбрасывать до минимума скорость и маневрировать, чтобы хоть немного уменьшить удары волн по палубе бака. А Боря, как единственный свободный матрос, оделся потеплее и, вооружившись страховочный поясом, пополз дышать воздухом. То есть нет, не воздухом — воздуха снаружи почти не было!.. Влажным ледяным ветром. Выбирал размотанный швартов и крепил снесенную вьюшку, а сам вспоминал все тот же двухтысячный... Особенно когда бак резко летел вниз с гребня волны, а ноги сами от палубы отрывались — и спасал только леер со страховкой. Ну, и, может быть, еще собственная реакция…

К тому времени, как он разобрался с катушкой, тучи повернули на юго-запад и небо слегка посветлело. Видимость немного улучшилась — град прекратился, сменивший его снег ослабел, но дымка по-прежнему скрывала горизонт. Хорошо, хоть полярная ночь осталась позади!.. А то и вовсе была бы сейчас темнотища!

От холода стучали зубы. Пальцы слушались плохо — работал в перчатках, но что толку-то, если все промокло до нитки в первые десять минут?! Задраив за собой дверь надстройки, Боря вспомнил о жаре в машинном и с палубы заглянул туда, но даже оттаять не успел — не то, что обсохнуть!.. Зазвонил бортовой телефон.

— Бизон у вас? — позвала Рита.

— Да, Багира, я здесь, — ответил Боря, когда Кот передал трубку ему.

— Поднимись на мостик, тут кое-что интересное.

На мостике было куда холоднее. Во всех смыслах — и в плане температуры в помещении, и в плане отношения между Риткой и Яриком. Кот с Максимом-механиком болтал покровительственно по-дружески!..

— Посмотри на это, — Рита посторонилась, освобождая подход к пультам, а сама окинула его, чавкающего мокрыми берцами, цепким взглядом. Хотела убедиться, что он цел после своих полетов — видела же все наверняка!..

Радар на пульте светился бледно-желтой точкой. Градуса четыре к югу. В каких-то пяти милях. Как раз там, откуда стоило ожидать потерянный сторожевик погранцов с Батей на борту!

— Что скажешь? — спросила она.

— Надо попробовать наладить связь на наших частотах, — задумчиво потер лицо он. — Может, ответят...

Неизвестный корабль приближался — его силуэт уже мелькал в тумане. Связь молчала, Бизон за пультом радиста мрачнел, а воздух в сотрясающейся от ударов волн ходовой рубке все ощутимее звенел. И, наверное, зазвенел бы в итоге якорным гонгом, если бы рация не ожила!..

— Береговая охрана вызывает рыболовецкий траулер «Усма»! — донеслось сквозь шипение помех приветствие. — Прием! Немедленно назовите свой позывной!

— Сейчас назовем, ребята! — обрадованный Боря подкрутил ручки частот. — Подождите немного. Контр-адмирал Булатов не у вас на борту случайно? Можно его к пульту?

— Бизон? — несмотря на дрожащие стены рубки, Боря слышал, как, узнав голос Булатова, Ритка облегченно выдохнула.

— Он самый! Это мы вас у себя в кильватере наблюдаем?

— Да. Докладывай ситуацию на борту.

— Разбили девять бочек из пятнадцати, — улыбнулся собственному сравнению. — Машину стопорит, у кэпа плохо с памятью. Экипаж маловат для такого судна — не рассчитывали на шторм. И топлива, кажется, не хватит.

— Готовьтесь принимать помощь! — прошипел вместе с помехами контр-адмирал.

— Ба... — Боря замолчал на половине слова. — Понял. Физика возьми с собой! Вряд ли у Астанина все ребята — механики, а Серега, даже если не знает, разберется быстрее!

— Добро! На связи держитесь — маневрировать будем!

— Слышал, кэп? — криво усмехнулся Ярику Бизон. — Маневрировать готовься. Линемет есть в хозяйстве?

— У Кольки-боцмана где-то был, но где — нихрена не знаю! — поморщился Ярик. — Нечего было Кольку мочить!

— Ясно все с вами... Жаль, вы до нашего внедрения не утонули, вот честно! Багира, смени Кота в машине — он пусть одевается для выхода на палубу. Будет ловить бантики на ниточках и вязать найтовы для приема гостей!

Рита молча выскользнула за дверь.

— Думаешь, я тут могу подляку выкинуть? — невесело бросил Ярик. — Сам караулить остался?

— Я просто делаю свою работу, — безразлично отозвался Бизон. — Гораздо лучше, чем ты. Смотри вперед, Ярик. И как выходить на параллельный курс, думай.

Выдерживать постоянную скорость и расстояние по траверзе было непросто. Волнение трепало, но ветер на порядок ослаб. Должно быть, вместе со снегом остался за границей атмосферного фронта, сместившегося к юго-западу. Потому справились.

Мокрый и замерзающий Кот закрепил несущий канат, трос которого запустили из линемета с борта сторожевика. Там его автоматические лебедки должным образом вытравили и отобранная Батей группа… поехала на подмогу. Чтобы обойтись без беседок, взяли груза с запасом. В связи с особой весовой категорией в состав группы не попали ни Умка, ни Мурка. Вторую от двухдневной качки основательно скрутило, потому она, несмотря на наличие здесь Васеньки, особенно и не рвалась. А первая… по словам того же Бати, наседала так упрямо, что ему пришлось применить нелюбимое, но обязательное слово «приказ». В итоге Ума обиженно косилась на оставшегося крайним Физика — ведь на контр-адмирала так не покосишься!..

На борту «помощь» сразу рассредоточились по палубам. Серега с Васькой — в машинное, ребята Астанина — осматривать жмуров и перетаскивать живых в кают-компанию ближе к мостику. А Батя, собственно, на мостик — слушать полноценный доклад и решать судьбу траулера.

Решать, в общем-то, было особо нечего. Сторожевик — не буксир. У него совершенно иные задачи. Потому контр-адмирал обошелся более простым вариантом. С помощью уже наведенного траверза погранцы подали шланг — поделиться топливным запасом. И дальше «Усма» должен был самостоятельно идти под конвоем.

Что был мокрым с головы до ног еще час назад, Бизон вспомнил лишь когда новоиспеченная палубная команда из ребят Астанина покончила с демонтажем траверза и ввалилась в коридор второй палубы, заливая все вокруг холодной водой. Ресурсы теперь позволяли немного расслабиться — Боря доложил на мостик, что ребята идут на камбуз за горячим чаем из запасов Алеша, а он сам попробует поискать вещи посуше.

Обуви, конечно же, не было — пришлось вытереть насухо свои берцы, проложить их наскоро вырезанными из рабочей куртки стельками и заменить носки. Штаны, пока бегал по отапливаемым палубам, успели стечь и даже слегка подсохнуть. Правда, колом стояли от соленой воды, но тут уж ничего не поделаешь!.. Свитер и майка имелись в заначке вместе с курткой — ловить катушку Бизон ходил в ватнике кого-то из жмуриков и без всяких сожалений сбросил его еще в машинном.

Успел натянуть свитер, когда дверь в каюту, где они с Котом и Багирой квартировались до раскрытия, отворилась. Должна была отвориться осторожно, однако у бурного моря нет понятия «осторожно». Ритка, открывшая эту дверь, ввалилась в каюту и, споткнувшись до кучи о порожек, полетела прямо на него. Хорошо, хоть стоял чуть в стороне от тумбочки. Если бы они вдвоем впечатались в нее, край крышки пришелся бы ему как раз по пояснице. А так... рухнули вместе на койку. Хм...

— Ритуль, все... нормально?

— Ух ты... Да, думаю, да.

Она села настолько поспешно, насколько позволяла качка, и вдруг начала сползать с койки, напугав Бизона до чертиков!.. Он с размаху плюхнулся на пол, чтобы ее подхватить, и только там обнаружил, что Рита собирает частично рассыпанную аптечку.

— Посмотреть хотела, что с тобой, — она с грустью проводила взглядом ручеек зеленки, резво утекающий под тумбочку.

— Ну, он же там, наверное, не один! — от ее грусти что-то внутри пережало. — Найдешь еще, чем меня раскрасить!

— Ты о чем? — она удивленно выпрямилась.

— Ну, из-за зеленки не грусти, Ритка, — Боря погладил ее по виску, убирая взмокшие пряли за ухо. — Ничего не отшибла?

— Из тебя вышел отличный мат, — улыбнулась она, вздрогнув. — Причем тут зеленка, Борь?! По мне, так лучше всего будет, если раскрашивать тебя не придется!.. Только я сомневаюсь, что...

Поймала руку и развернула ладонь внешней стороной — к себе черно-синими в блеклом освящении каюты ногтями. Да, у обращения с мокрыми стальными тросами в условиях такого крена свои особенности и последствия. Хорошо хоть пальцы не поотрывало!.. У Кота, наверняка, тоже все синеет.

— Я же говорю...

— Это не намажешь, — невесело усмехнулся Бизон. — Не... переживай за меня. Ну, так сильно, Ритка. Ты и так из-за меня…

Оборвался на половине предложения, но, похоже, было поздно. Она вдумчиво на него посмотрела, будто силясь прочитать мысли. Часто так делала в прошедшие три недели — наверняка, чувствовала перемены и пыталась понять их причины. Возможно, предполагала его догадки — ведь Боря сам, как только в себе разобрался, стал постоянно опасаться, что проколется. А Ритка так долго жила!..

— Ты не спал, — неожиданно заключила Рита, хватаясь для равновесия за каркас койки при очередном ударе волн. — Ночью, после операции со стройкой.

Ни к какому решению за почти минувший март прийти не удалось — Бизон лишь убедился, что сделанные выводы верны, и задумался над «подходящим моментом». Время утекало — он это прекрасно понимал. В вертолете на Мурманск думал, что по возвращению поговорит с ней в любом случае — слишком часты и подозрительны стали ее взгляды. Но кажется, опоздал… Таймер обнулился. Багира взялась за проблему сама. Теперь нужно отвечать только правду и только прямо…

— Спал, — укоряющий взгляд — решила, что пытается соврать. — Серьезно спал, Ритка! Думал, что… мне приснилось.

Она помолчала, вздрагивая в такт гуляющей палубе.

— Но ты... знаешь? — что именно, не уточнила. Если бы не знал — не понял бы.

— Знаю, — хотел объясняться — объясняйся, пусть время и не самое подходящее! — Слышал ваш разговор с Умкой в комнате отдыха... Я, конечно, тормоз еще тот, Ритуль! Но... после него сообразил. Уверен, она его и завела-то только для того, чтобы я услышал!

— Умка… — расстроено закрыла лицо рукой.

Очень хотелось обнять ее. Еще сильнее хотелось за все бессмысленно извиниться. Бессмысленно, потому что эти извинения все равно ничего не исправят. Только взрыв спровоцировать могут — с жалостью (или тем, что Ритка может принять за жалость!), нужно обращаться очень осторожно!..

— Не надо, Борь! — потянулся обнять, но она резко отпрянула. — Я не хочу, чтобы ты извинялся!.. Тебя вообще Батя на мостике ждет на вахту — он намерен первую беседу с Алешем провести!

Опять угадала ход рассуждений… Попыталась закончить разговор и встать, когда море внесло свои коррективы. Шторм хоть и остался позади, а его волны провожали конвой до самого побережье. И срыв с очередного гребня вновь бросил подругу на Бизона. Только что теперь на полу каюты…

— Мне сегодня везет! — выдохнул Боря, осознав, что Рита особо и не сопротивляется. — Как всегда, все через задницу! Ритуль, тебе не кажется, что нам нужно… поговорить? Или будешь теперь от меня бегать?..

— Не о чем, — едва слышно ответила она в свитер. — Бегать не буду. Могла бы — давно бы убежала… Если хочешь поговорить — поговорим. В части. Но ты не будешь извиняться!..

* * *

Продуваемый ветрами порт Мурманска встречает конвой падением температуры и отрядом усиления. Впрочем, «смерчей» это уже не касается — они на первом же транспорте едут в часть отдыхать. Чего не скажешь о Ритке — она, как всегда, остается при Бате. Руководство есть руководство.

Пока толкаются у машины на оледенелой пристани, Бизону прекрасно видно Леху Астанина, который что-то говорит подруге — растерянной и разбитой. То есть это он видит, что Багира в прострации. Ну, может еще кто-то из своих. Для всех остальных она представляет собой образец собранности!.. Взяла себя в руки за оставшиеся полчаса пути, чем вызвала характерное уважение, теперь приправленное чувством вины…

Конечно, Леха провоцирует вспышку ревности — Боря не забыл про несостоявшийся однажды поход в ресторан и планы на следующий отпуск. И все же... Рита имеет право на выбор. Не просто на выбор, а на принятие решения... В их ситуации слишком много особенностей «рельефа дна»... Просто ее развернуть не получится — все усложняют бесчисленные сомнения и «если». «Если», а не только блоки старого отряда.

Хотелось ей сказать там, в каюте сторожевика, что он ее тоже любит. Да, понял значительно позже, в чем, собственно, и виноват, но любит ничуть не слабее! Если бы сказал, вероятно, Астанин сейчас не улыбался бы. Но... показалось как-то неуместно-бессовестно. Потому не сказал. Скажет в части. Пусть Астанин пока порадуется. Впрочем, он может и после радоваться — неизвестно, как Рита отреагирует на новости…

— Не надо мне ничего говорить, — от неожиданности Бизон дергается. — Ты опоздал… лет на пять.

— Ритка, я… — резкая смена планов становится неприятной неожиданностью.

— Хватит, Борь! — останавливает она его в желании выяснить причины. — Достаточно. Отношения, которые я столько лет берегла, похоже, себя исчерпали. Ты же понимаешь?

— Наверное, — наверное, понимает, но от ее решения все внутри обрывается.

Леха неожиданно выныривает из темени слева. Приобнимает Ритку. И целует. На виду у всех.

Что поделать, если ты опоздал? Лет на пять…

Бизон резко садится, чуть не зацепив темечком верхнюю полку, и только тогда соображает, что находится на койке темной казармы. Черт возьми, сон!.. Сон… Пора бы привыкнуть — их много снится теперь. Но не привыкается. И не привыкнется, пока не будет определенности — точки, какой бы она не оказалась. А он, идиот твердолобый, продолжает тормозить!..

Дыхание сбито. Содранные пальцы поднывают. Голова гудит — отдохнуть не успел. Скорее всего, только задремал... Даже арктический холод, гуляющий по жилам, еще не отпустил. Хотя после горячего душа казалось, что согрелся. Но его поддерживает не только прохладный воздух казармы — за окнами разверзлось высокое северное небо. Снеговые тучи со штормом затерялись где-то над недовольным морем, температура с наступлением ночи упала и мир накрыла невесомая, подрагивающая пелена северного сияния… Разноцветный барьер во мраке Севера. Местные в прошлом верили, что там, за этой переливчатой завесой, спрятан путь в иные миры... Такой же извилистый, как бьющиеся струи ионизированного света. Такой же непостоянный. И, наверное, такой же недосягаемый. Интересно, как выглядят миры, к которым этот путь ведет?.. Сходить бы туда с Русалкой… Чтобы сходить, нужно сначала ступить на этот путь, а не топтаться на месте, опасаясь первого шага!

Бизон трет лицо и бросает взгляд на соседей по койкам. В ало-зеленых отсветах видно, как Умка напротив на манер гусеницы заворачивается в одеяло — климат девочке явно не по вкусу. Кот похрапывает где-то за спиной, Физик — над ним. Серега любит верхние ярусы казарменных кроватей не только за то, что они приближают его к небу, но и банально потому, что на них пятки не оббивают каркас!.. Мурка сопит сверху — они с Васькой после душевой опять (ну, надо же, опять?!) поругались и соседствовать с ним она не пожелала. Заняла Риткино место. То есть... оно вполне могло бы быть занято Риткой, явись она с ними.

Боря со вздохом спускает на пол ноги. Он же даже не разувался — не собирался спать в отличие от своих бойцов. Тяжелая операция сама по себе, еще и закончилась для них с Риткой с хрустом…

Со стороны двери звучат легкие шаги, насколько они могут быть легкими в берцах. Бизон выглядывает из-за остова кровати, хотя уже по шагу знает, что это Рита — пришла из душевой с полотенцем. Поднимается ей навстречу.

— Спят все? — негромко уточняет она, развесив полотенце на раме у ног Умки.

— Не самая простая морская прогулка вышла! — фыркает Боря, потягиваясь. — Чё там было?

— Смежные войны, — Рита манит его из спальной комнаты, чтобы никого не будить. — Погранцы тянут одеяло на себя — будто без них мы бы не справились. ГРУ требует Алеша — он же у них на особом счету. Белек, командир Лешки Астанина, с Батей поцапался из-за какой-то ерунды! А наш генерал, кажется, всем утереться велел. Включая Батю.

— То есть все как всегда? — останавливаются за дверью на этаже.

Устала ужасно — по ней видно. Царапина, пусть и обработанная. Лекарства. Но переносить этот разговор она уже не захочет. Даже, несмотря на то, что она его боится. Не перенесет принципиально. Потому не надо тормозить — чем быстрее он закончится, тем быстрее Рита отдохнуть ляжет... Если уснет, конечно, после такого!..

— Что-то вроде того. Куда пойдем, Борь?

— Сначала в чайную, — он виновато морщится. — Ты, небось, еще не ела. Да и я бы... от кофе не отказался. Возьмем по кружке — в каком-нибудь классе приткнемся.

Освещенная частично перегоревшими лампами комната занятий навевает воспоминания… Кола, три года жизни… В таком же классе — со старыми партами на дырявом линолеуме и поддуваемыми рамами на окнах — новоиспеченный командир роты Боря Тарасов учился командовать. Политинформация, тактика… Разбор полетов по традиции… Мишка Синельников, что каждый вечер пытался его мордой ткнуть хоть в какой-то промах… Он, кажется, в Чечне потом погиб?..

От картин прошлого отвлекает стук чайной ложечки по керамике кружки. Рита, что сидит за одной из парт, помешивает чай. Внешне она почти спокойна, но пальцы подрагивают. Сердце щемит от ее боли. Бизон пододвигает ближе стул, потерявший половину болтов и готовый развалиться при случае, садится и берет ее за руку, за что удостаивается удивленного взгляда. И просьбы.

— Борь, не надо так. Мы с тобой взрослые люди… Что получилось — то получилось. Мне дорога наша дружба. Вообще, я удивлена, что ты не вспылил. Не узнаю брата Бизона!..

— Я вспылил, — вяло улыбается он, но ладонь не отпускает. — Да шесть тысяч километров — далековато, чтоб… на разборки бежать!..

Несмотря на не очень веселую суть, Рита, тем не менее, улыбается.

— Извини, слышишь? За… ложь такую масштабную. Ну, и за поцелуй. Не уместен он был… Просто день тяжелый выдался.

— По мне, так очень даже уместен! — возражает он. — Приятный был… эм… сон. То, что я слепой и глухой идиот, не делает тебя лгуньей, Ритка… И вообще, почему условие с извинениями касается только меня?!

Удивлена реакцией на поцелуй, но нить разговора не теряет…

— Потому что я не хочу твоей вины, — вздыхает устало. — Твоя совесть отняла бы у меня друга, Борька. Самого близкого. Даже если не учитывать некоторые другие вещи. Мы сможем оставить все как есть, Бизончик?

— Ты хочешь оставить все как есть? — глупый вопрос для сложившейся ситуации.

Вновь накрывают сомнения. Стоит ли вообще говорить?.. Может, действительно, оставить как есть? Любимый друг, обожаемая подруга, совместные вечера с коньяком… и ухажеры у каждого свои.

— Я не хочу тебя потерять, — обрывает поток сомнений Рита. — Рано или поздно все тайное… Наверное, в какой-то степени я была готова, Борька. После нашего разговора о Бате ожидала. Правда, ожидала раньше — когда ты… мысли свои разбирал.

От удара совести хочется провалиться сквозь этаж — он гормоны свои усмирить пытался, а Рита в это время с ума сходила от страха!..

— Могу я хотя бы за этот свой идиотизм извиниться?! — всего передергивает.

— Ты тогда извинился, — слабо усмехается. — На память я не жалуюсь, так что повторять незачем. Ничего не спросишь?

Что спросить? Почему молчала? Сам все прекрасно прочувствовал даже без отряда и запрета. Насколько долго? Это сейчас не принципиально — деталь, усиливающая или ослабляющая чувство вины, но не более.

— Да я, вроде… все понял, — сжимает руку покрепче. За окном, будто подбадривая, мерцает зеленое сияние... — Ритка… честно, не знаю, правильно ли поступаю. Просто… подводные течения куда разрушительнее шторма бывают. Их никогда не ждешь… Я, конечно, не хвастаю многолетней выдержкой — всего полгода как выводы сделал! — но незачем нам больше друг другу врать. Тем более… зеркально. Обещал тебе однажды объяснить, куда пропал по осени? Ну, так я наши с тобой отношения… переосмыслил не в самую удачную сторону.

Рита изумленно подбирается, едва не опрокинув кружку на столе.

— Борька, ты трезв?! Первое апреля послезавтра!

— И не думал шутить, — он утыкается лбом в их сцепленные руки и вздыхает. — Тема вообще не для юмора. Я сейчас ни к чему не клоню, слышишь? Просто хочу, чтобы ты знала… я никуда от тебя не денусь, Ритуль. И вовсе не потому, что жалею. А потому что… люблю.

* * *