Ворон ворону глаз не выклюет (джен)

Рыночная площадь кишела жизнью. Со всех сторон на уши давил то скулёж попрошаек, то галдёж торгашей, которые обсуждали свежие слухи и зазывали народ. Их перекрикивали рабочие с гружёными телегами, гнавшие со своего пути зазевавшихся покупателей. Кто-нибудь нет-нет, да и норовил задеть Хейда локтем, толкнуть, отдавить ногу. Худшее место в мире. Мимо пролетел рослый мальчишка; Хейд едва успел отскочить в сторону, иначе его повалили бы в грязь, а вот торговка орехами зазевалась и села задом в лужу. Под её ругань трое детишек помельче кинулись к прилавку, нагребли в карманы жареных каштанов и растворились в толпе, оставив торговку и подоспевшего констебля в дураках. Хейд мог схватить хотя бы того, первого, но не стал вмешиваться. Не его дело. Каждый выживает, как может.

В центре рынка был установлен помост: в праздничные дни на нём выступали артисты «Фестиваля чудес Мугнус», в серые будни вешали преступников, обычно таких же воров, как сам Хейд. У ступенек болтался щуплый мальчуган в пиджачке с заплатками и повязанным на шее синим галстуком. Он подчёркнуто небрежно курил папиросу и выдувал дымные кольца, так увлёкшись, что не заметил приближение Хейда.

— Доброго дня, дядечка! Не желаете купить свежий номер «Голоса Дарнелла»? Всего-c два шиллета! — газетчик улыбнулся, сверкнув желтоватыми зубами. Хейд без лишних слов протянул ему завёрнутые в бумагу папиросы. Достав одну, мальчишка глубоко вдохнул запах табака и прикрыл глаза.

— Годные, — одобрил он. — Сейчас все на шухере — этой ночью хлопнули приближённую. Рейды прочёсывают злачные места от Ахерона до Тараска, все лавочки закрыты. Ближайшие пару дней к скупщикам можете не стучаться.

— Есть догадки, кто виноват?

— Беззаконники, Курьеры, даже Левиафанов притянули. Ещё сами не определились, кого сделать козлом отпущения. Все сидят тихо по углам, чтоб этим самым козлом-с не стать. Подробности можете прочитать в газетке, — мальчишка подмигнул и похлопал по полупустой сумке, перекинутой через плечо. — А заказик-то забирать будете? Сестра давно всё сделала, я вас ещё вчера ждал.

— Прости уж, чересчур напряжённый вечер выдался.

Порывшись в сумке, газетчик достал нечто, завёрнутое в ткань и обвязанное бечёвкой. В качестве поощрения Хейд купил выпуск «Голоса Дарнелла», пусть мелкий засранец и задирал цену вдвое.

— Будь здоров, Игнат. Не кури так много.

— И вам не хворать, дядечка. Принесите как-нибудь ещё таких папиросок.

Сорок не подозревали в убийстве. Хорошо. Даже замечательно. Конечно, всё могло поменяться в любой момент — Хейд ни на секунду не забывал о потерянном баллончике с газом. Рассказ Счастливчика до сих пор крутился в голове; всё-таки стоило побольше узнать о заказах на Дар, и был на примете человек, который мог помочь. Для этого пришлось вернуться в библиотеку, но на этот раз Хейд вошёл не через парадный вход.

Астральная башня центральной библиотеки возвышалась над домами, отбрасывая на них солнечные зайчики. Изящное сооружение из стекла и металла, оно оживало благодаря заумной системы рычагов и паровых поршней, раскрывая крышу, как цветок лотоса. Увы, за механизмом давно не ухаживали, и вот уже два поколения дарнеллцев не видели башню в раскрытом состоянии. Утерянное чудо, но не позабытое — Хейд весь продрог, пока сидел на стальном каркасе. Погрев дыханием пальцы, он шестой раз отбарабанил по стеклу условный стук: три раза по два. В башню можно было пробраться гораздо быстрее, но Хейд заявился как гость, а не вор. Компанию ему составляли вороны: расселись на трубах, карнизах и уличных фонарях. Десятка три, не меньше.

Терпение кончалось. Хейд постучался последний раз. Не откроют — уйдёт, и без того хватало дел на сегодня.

Хмурясь своему отражению, краем глаза он заметил странное. Резко оглянулся. Вороны, крыши, сонная малолюдная набережная — всё как обычно, но что-то в этой картинке цепляло, казалось неестественным. Птицы. Они смотрели на Хейда, неотрывно, застыв маленькими угрюмыми горгульями. Все три десятка. Хейд и сам застыл, не зная, что делать: спасаться или отдаться мозгоправам. Он заколотил по окну кулаком, от чего оно утробно завибрировало. Обернулся с опаской, не желая оставлять птиц без присмотра — а те занимались обычными вороньими делами, забыв о существовании напуганного человека.

За стеклом хоть что-то произошло: рука раздвинула листья зелёной изгороди, и к окну вышла сонная девушка с колтунами на голове, в ночнушке до пола. Открыв створки, она замерла ненадолго — прислушивалась.

— Ты ведь в курсе, который час? — грубым тоном поинтересовалось юное создание, поправив кардиган на плечах.

— Слушай, я… — начал Хейд. Мороз до сих пор оставлял мурашки на коже. Жуть как хотелось поскорее скрыться в башне.

— А ведь я не раз и не два предупреждала: если хочешь заглянуть, то только после обеда!

— Айлин…

— Но «Я же сэр Эгоистичная Жопа, я не буду думать о проблемах простых смертных»!

— Скорее, сэр Очень Занятой и Уставший. А ты мисс Не Умею Следить за Своим Языком. Откуда таких выражений набралась?

— От Нессы. Она часто так тебя называет.

Хейд боязливо осмотрелся: вороны почти разлетелись. С чего только разнервничался... теперь что, каждой тени бояться?

— Пусти уже, сама ведь замёрзнешь и меня засветишь.

Айлин закатила глаза и скрылась за густой листвой — по всему периметру башни была разбита оранжерея, которая прятала юную жительницу от посторонних глаз. Позёвывая, она ушла к огромному столу, заваленному кипами бумаг, мотками ниток, грязными жестяными тарелками и стаканами. К нему был приставлен удобный диванчик, на котором Айлин часто спала, когда ленилась спускаться в свою комнату.

— Давай, старик, выкладывай, чего пришёл, — Айлин забралась с ногами на диван, зябко кутаясь в кардиган. Рядом с ней сейчас не сесть, прогонит, а других мест и нет, кроме стола. Хейд расчистил для себя угол, стараясь не смотреть на объедки и мусор, иначе руки горели от желания навести порядок. Пришлось сдерживаться. Он всё ещё гость, прямо сейчас — нежеланный.

— Будто мне нужен повод тебя навестить.

— Ты же за два месяца не нашёл минутки заглянуть, — Айлин скрестила на груди смуглые руки. Сердитый воробушек, готовый заклевать любого, кто сунется.

— И нет мне за это оправдания. Зато пришёл не с пустыми руками, надеялся тебя порадовать, — немного ласки и заботы в голосе, и нужный эффект достигнут. Айлин ещё строила из себя обиженную, и ей было на что обижаться, но Хейд видел: его почти простили. Всегда срабатывало.

— Чего ты там притащил? — фыркнула Айлин, а пальчики-то терзали край кардигана. Хейд нарочито долго копался в сумке, хотя свёрток, прихваченный на рынке у Игната, лежал прямо под рукой. Дождавшись, пока Айлин начнёт кусать губы от нетерпения, он размотал бечёвку и положил подарок ей на колени. Та тут же вцепилась в него, погладила и пощупала со всех сторон, даже уткнулась носом.

— Это… — по привычке хотел пояснить Хейд, но Айлин резко подняла руку, останавливая.

— Дай сама угадаю! Это… — чтобы убедиться, пощупала ещё пару мест, — кошка! Ну? Права же?

— Это енот.

— Неужели? Врёшь, старик! Смотри, вот — острые ушки, — Айлин быстро нащупала уши и подёргала их. — Длинный пушистый хвост. Четыре лапы. Длинная шерсть. Узкая мордочка. Кошка!

— И всё-таки это енот, — Хейд коротко рассмеялся и пересел на диван.

Айлин — чудесный ребёнок, пусть и пытается копировать Нессу как единственный пример для подражания. Не сломалась даже после слепоты, внезапно поразившей её в девятилетнем возрасте — за это Хейд в глубине души ею восхищался. Окажись он сам на её месте… Хотелось бы уделять ей больше времени, но жизнь Хейда была расписана чуть ли не по минутам, забитая безмерно важными делами. Всё-таки совмещать две жизни в одной не так-то просто.

— Этой ночью город так шумел, — Айлин прижалась щекой к плечу Хейда. Она любила чувствовать человеческое тепло рядом, Хейд же — с точностью наоборот, но от юной подопечной никогда не отстранялся. Живя в непроглядной тьме, она чувствовала себя спокойнее, когда знала, что в этой тьме не одна. — Буря гремела, а потом гремели люди. Ночью они заходили греметь в Гнездо, Несса с ними долго разбиралась. В итоге она не зашла ко мне ни вчера, ни сегодня. Что-то плохое случилось? Ты знаешь? Ты говорил с ней?

— Убили человека. Законники весь город на уши поставили, — Хейд приложил много усилий, чтобы не дрогнул ни единый мускул, не говоря уж о голосе. Один неровный вдох мог выдать его с потрохами. К сожалению, ему было не привыкать водить за нос даже Айлин.

— Важный, видимо, человек погиб.

— Не переживай, Дарнелл не первый раз так штормит. Скоро все успокоятся.

— А я бы этого не хотела, — задумчиво протянула Айлин, водя пальцем по шву на рукаве пиджака. — Если Сороки перестанут ходить в Гнездо, может, у Нессы появится больше свободного времени, которое она проведёт со мной.

Таких щекотливых тем Хейд старался избегать, потому молча пригладил её волосы, тонкие и мягкие, как пух. Под его прикосновениями девочка расслабилась, дыхание стало глубже. А вот и удачный момент для собственных вопросов.

— Айлин, — тихо позвал Хейд. Та ответила недовольным «Гмн?». — Поможешь с одним маленьким дельцем?

Она отпустила его руку и понуро отстранилась, потирая след от пиджака на щеке. Буркнула: «Что ж, я этого ждала», но ей не хватило боевого запала вновь состроить «раздражённую Нессу».

— Я пришёл к тебе не только из-за этого, — поспешил добавить Хейд. — Хотел занести подарок, и…

— Давай ближе к делу, старик, — перебила его Айлин и сползла с дивана, разминая затёкшие конечности. Руки-ноги у неё были тонкие, как веточки, телом — плоская и тощая, на пару голов ниже любой энлодской девочки тех же четырнадцати лет. Молочно-белые волосы торчали в стороны взъерошенными перьями. Айлин в этой башне — ну точно птичка в стеклянной клетке. Закончив разминаться, она безошибочно нашла на полу графин с водой, полила ближайшие кусты, сначала нащупывая листья, по ним двигаясь ниже по стеблю, пока не натыкалась на землю в горшке. Зная наизусть каждый уголок своего жилища, она могла обходиться без помощи в повседневных делах. Наоборот, страшно оскорблялась: «Слепая, но не безрукая же».

— Ты всё ещё помогаешь Нессе шифровать заказы для лотереи, верно? — Хейд решил начать издалека. Со стороны кустов раздалось «Угум». — Есть один странноватый заказ. Из совсем недавних. Расшифровывался по книге Конана Рико…

— Старик, Несса столько заказов шифрует, ещё и поздно ночью. Мне совсем не до того, чтобы что-то из них запоминать. Да и не всегда она зовёт меня помогать, — хоть Айлин и любила перебивать, но сейчас её слова прозвучали слишком поспешно, нервно. — Проблемы с заказом? Расшифровать не смог? Это тебе выпало, или кто-то попросил помочь?

— Уже неважно, — бросил Хейд. Он так надеялся обойтись малой кровью — вдруг Айлин что-то слышала от Нессы, что-то запомнила… попытаться связаться с Майрой? Но не скрутит ли ему руки, не заткнёт ли глотку очередной приступ? Может, попробовать написать записку? Должен же быть способ выкрутиться! Мысли бешено метались в голове — и вдруг в лицо брызнула холодная вода. Хейд вытер глаза рукавом и ошарашенно уставился на разъярённую Айлин.

— Ну и пошёл вон тогда! — крикнула она. Опустевший графин стукнул о стол, сама Айлин убежала на нижний ярус, в свою комнату. Споткнулась на первой ступеньке, но, сохранив равновесие, гневно фыркнула и скрылась. Где-то внизу хлопнула дверь. У Нессы и Майры в возрасте Айлин характеры были ещё невыносимее, но вода в лицо — явный перебор. В подобные моменты всегда возникала мысль: «Вот если бы я её воспитывал…» — но Хейд никогда не позволял себе её развить. Пора уже смириться с последствиями единственно возможного выбора.

Что ж, если утро не задалось — весь день наперекосяк. С усталым стоном Хейд откинулся на спинку дивана, разглядывая стеклянный купол над головой. Вороны так и сидели рядом, посматривая на вора в ответ. Нет уж, второй раз он на это не поведётся. В мыслях крутилось множество планов на сегодня, да только где взять силы чтобы встать с дивана? Всё из-за недосыпа, но сон — не вариант, а значит пришло время сменить маску.

Посреди города стоял маяк, с виду бесполезный: слишком маленький, слишком далеко от моря, границы которого раньше были совсем другими. Приезжие всегда удивлялись, когда видели над дверями маяка вывеску «Последний полёт аиста», а завсегдатаи знали, что в этом месте подают самое вкусное пиво на восточном побережье. «Аист» славился не только алкоголем. Только здесь можно было выпить «чернильный» кофе, выращенный на землях Ашвайлии — потерянной для Хейда родины. Его ввоз давно запретили, но с помощью смекалки и капельки удачи повезло урвать кусочек родины практически бесплатно. Причём без всякого воровства. Со стороны Хейда, по крайней мере.

Ближе к полудню в «Аист» заявился не вор Хейд из рода Мортов, а работник бюро добрых услуг Фелис Харрисон, как было записано во всех официальных документах. Зоркий глаз бармена сразу же приметил гостя:

— Фелис, почтенный мой, как ты вовремя! Мои мысли стали дорогой, которая привела тебя сегодня в паб. В подсобке лампочка поёт свою последнюю песню. Глянешь своим мудрым глазом, что да как? — с улыбкой прогудел шин: человек-гора с тёмной, как сажа, кожей, густыми усищами и зататуированной до самых ушей лысой черепушкой.

— Увы, увы, мой друг! Не гневись, Ардашир, но дорога вышла гадкая. Спина моя сгибается от навалившихся бед, — в тон ему ответил Хейд и бросил невыносимо тоскливый взгляд. В годы попрошайничества часто срабатывало.

— Собачий хрен тебе тогда, а не кофе, — сразу же сдулся Ардашир и начал демонстративно протирать стойку от пролитого сидра. Хейд схватил его за руку, и под гневным взглядом вложил под пальцы потёртый перстень так, чтобы никто не видел. Лицо бармена переменилось: кольцо то было ключом, которое Хейд никогда не отдал бы другому по своей воле.

— Только не говори, что решил последовать за Соловьём. Петля — ошибочный путь, дружище. Твоё солнце ещё далеко от заката, — взволнованно прошептал Ардашир.

— Не хорони раньше времени, — Хейд хотел улыбнуться, но из-за шрамов вышла лишь некрасивая ухмылка. — Просто залягу на дно. Возможно, надолго. Пусть оно у тебя побудет, если… случится что. Всё равно я в убежище Соловья уже несколько лет не заглядывал.

Почесав усы, Ардашир накрыл перстень тряпкой и убрал под стойку. Осмотревшись, отошёл в подсобку и вскоре вернулся с кружкой, закрытой плотной крышкой, чтобы запах содержимого не чувствовался так явно.

— Прощальная порция за счёт заведения, — будничным тоном сказал он и поставил кружку перед Хейдом.

— Да благослови Квадранта твою доброту, — со смешком ответил Хейд и уселся в тихий уголок, где он привлекал меньше всего внимания.

В пабе царило небывалое оживление: тощий степняк с рыжей козлиной бородкой собрал вокруг себя чуть ли не всех посетителей. И ведь какую разномастную компанию умудрился собрать! Хейд приметил в ней парочку знакомых воров, одного бандита, каких-то моряков, работников бюро в однотипных комбинезонах. Раздался возглас: «Давайте по одной!» — и под всеобщее ликование у Ардашира и его работниц прибавилось забот.

Вкус у кофе был отвратительный, но только это пойло заставляло Хейда полноценно функционировать, с его-то ненормированным режимом. Прикрыв лицо кружкой, он вглядывался в лица окружающих. Любой из них может внезапно подскочить и заковать его в наручники, но всем было плевать на маленького человека в тёмном углу: фокусник перетянул на себя всё внимание. Стоило быть спокойнее. Пока его лицо не красуется на листовках по всему городу, а имя не кричат на радиостанциях — всё хорошо. Всё хорошо. Всё хорошо…

— Фелис? Фе-елис! Клара рада тебя видеть. Как жизнь? Выглядишь не очень, осунулся весь. Приболел, бедненький?

Плечи Хейда окаменели, стоило почувствовать чужие руки на них. Под бок села миловидная женщина с копной белых кудряшек и усыпанным сероватыми веснушками лицом. Её возраста Хейд не знал, она и сама его не знала, но одевалась, как нимфетка. Клара Беннет. Чудачка, живущая в «Аисте», и оплачивающая крышу над головой единственным доступным ей способом.

— Жив и ладно, а сама как? — для неё Хейд выбрал один из самых дружелюбных тонов в своём арсенале, но руки с плеч всё-таки убрал.

— Замечательно! Клара познакомилась с таким прекрасным мужчиной, ты бы видел его, Фелис. Высокий, сильный, ласковый, такой котик. Моряк! У Клары никогда не было моряков. Он обещал увезти Клару в другие страны, представляешь?

— Клара. Клара, послушай меня. У тебя каждые выходные бывают моряки. Тебе опять голову запудрили, не будь дурой.

Клара лишь залилась смехом, даже утёрла выступившую слезу. Кудряшки тряслись от каждого поворота головы, платье с рюшами задралось опасно высоко, когда она по привычке закинула ногу на ногу, оголив чулки.

— Клара так хочет уехать отсюда, милый Фелис. Котик рассказывал Кларе о далёких странах. Он обещал увезти её туда, представляешь? Расскажи, Фелис, расскажи и ты о своей стране. Клара помнит, что ты задолжал ей интересную историю. Если расскажешь — Клара поцелует тебя в щёчку.

Она смотрела так доверчиво, как ей отказать? Даже Хейд не знал. Задумался, вспоминая рассказы из книжек, прочитанных в библиотеке Нессы.

— Ты боишься птиц? По преданиям дейхе, их зовут глашатаями смерти. А их перья, — будто из воздуха, Хейд изящно достал воронье перо, — привлекают души умерших. Мой народ тоже уверен, что у смерти нет единого лица. Множество духов всадниками на птицах облетают весь мир, пополняя свои ряды, — он указал кончиком пера в сторону открытого окна. — Глянь туда. Видишь стаю ворон? Только представь, что на одной из них сидит твой далёкий родственник и ждёт, когда ты умрёшь, чтобы забрать тебя с собой.

Клара ни на секунду не отрывалась от глаз Хейда, застыв, как фарфоровая куколка. Хейд не оставлял попыток вырвать её из летающих замков. Обычно помогали жуткие рассказы, Клара пугалась, иногда даже обижалась, но к следующей встрече все обиды забывались начисто. Каждый раз с чистого листа. Хейд давно смирился с мыслью, что однажды чудачка не вспомнит и его.

В этот раз всё пошло не так. Наоборот, к Кларе вернулся тот вдохновенный вид, с каким она обычно несла бессвязную чушь.

— А Клара видела! Стая птиц, таких чёрных, таких мрачных, и серокожая всадница с птичьим черепком на голове. Светила полная луна, Клара смотрела в своё окошко и видела, как они пролетели над рекой и мостами. То была душа? Да? Как думаешь, милый Фелис, когда Клары не станет, она сможет перелететь моря и океаны? — Клара вдруг вскочила, ударившись боком о край стола. Раскинула руки, будто желая объять весь мир: — И будут её ждать на двух синицах папенька и маменька, а на воробье — братец. И ты, милый Фелис, присоединишься к нам на граче, и улетим мы к тебе на родину, и увидит Клара твои рассказы воочию. Никаких маяков и подвалов, одно небо, солнце, звёзды…

— Моя прекрасная Клара, заткни уже свой рот! — зычно рявкнул Ардашир. — Иначе в кладовке запру, дура крикливая!

Клара послала усачу воздушный поцелуй и улетела навстречу своей очередной самой большой любви. Ардашир с недовольной гримасой натирал стаканы: его Клара откровенно бесила, особенно когда забывалась и пугала публику своими выходками. Хоть она была и со сдвигом, но умело раскручивала «котиков» на выпивку, чем неплохо поднимала выручку паба, так что Ардашир ворчал, ругался, но терпел.

— Экий вы, мийстер, неверующий! — послышался возглас рыжего фокусника. Он стоял на стуле, возвышаясь над толпой. — Устроим спор! Вы же человек не подставной, не из моих «подпевал», как вы там выразились, верно? Так давайте проверим всё на вас. Любите фокусы? Покажу один из любимых. Если будет больно, то отдам все вырученные за сегодня денежки, — в руке появился набитый кошель.

— А если не почувствую? — мужчина, обычный рабочий, скрестил руки на груди.

— Ха, ещё даже не начали, а уже сомневаетесь в своих словах, мийстер? Если зря меня обвиняли во лжи, то пожертвуете свой кошель!

По-хорошему, Хейду пора было идти дальше по намеченному плану, но вместо этого он напряжённо вглядывался в движения, вслушивался в слова, пытаясь понять, что в фокуснике было не так. Объект беспокойства попросил спорщика вытянуть руку и обхватил её ладонями.

— Крепкая рука, в доках работаете? — фокусник скалил зубы. Ответа Хейд не услышал. Улыбка фокусника стала ещё шире, когда он проткнул ладонь мужчины длинной мешочной иглой. Насквозь.

Рабочий посерел, дёрнулся, пытаясь вырвать руку. Толпа заинтересованно приблизилась, скрыв происходящее своими спинами; тощий человек услужливо поднял проткнутую ладонь вверх, всё ещё сжимая запястье. Не стесняясь, он демонстрировал результат всем желающим.

— Ну? Как ощущения? — вдоволь налюбовавшись растерянностью на лице рабочего, фокусник вытащил иглу. Показал её всем — чистую, без крови — вызвав у народа бурю восторга. Мужик водил пальцами по отверстию в ладони, будто эта рана — иллюзия. — Сомнения остались? Нет? Тогда был ваш кошель — стал мой. Без всяких фокусов, ха!

— А себя так проткнуть можешь? — подначивал кто-то из зрителей. Фокусник открыл рот, втянул без того впалые щёки и проткнул иглой обе. Не поморщился, даже когда работница паба засунула палец ему в рот и потрогала иглу, только игриво подмигнул. Толпа требовала ещё больше зрелищ. Одного моряка фокусник заставил захмелеть. Другого — свалиться в обморок. Внушительного вида амбал зарыдал, как ребёнок, под всеобщий смех. Происходящее всё меньше походило на обычные фокусы и всё больше — на беспредел одного заигравшегося беззаконника. В какой-то момент тощий человек выловил Клару, носившую выпивку разгорячённым клиентам.

— Милая Верда, составь нам компанию!

— Не Верда — Клара! — хихикая, поправила та, накрутив на палец кудряшки. Подалась навстречу протянутой руке, что с такой лёгкостью подчиняла людей. Когда узкая ладонь опустилась на её шею, Клара резко обмерла. Потухла заигрывающая улыбка, внутри неё будто переключили тумблер.

— Какой стыд, неужели я обознался? — фокусник усадил безвольную Клару рядом с собой, не убирая ладонь с её шеи. — Чувствую себя ужасно виноватым. Хочешь, исполню одно твоё желание, дорогая Клара? В качестве извинений — совершенно бесплатно.

Клара рассеянно переводила взгляд с одного клиента на другого. Румянец на щеках сменила мертвенная бледность. Клиентов её реакция веселила. «Толку эту дурочку спрашивать», — говорили завсегдатаи паба. «Сейчас покажу её желание, только сниму штаны!» — решил кто-то блеснуть остроумием. Клара попыталась улыбнуться, не в силах сосредоточиться и задержать взгляд хоть на чём-то. Подобное состояние у чудачки Хейд наблюдал лишь раз, в день их знакомства. Почему Ардашир до сих пор не остановил беззаконника? Не мог ведь не понимать, насколько сильно рискует, позволяя тому творить в пабе, что вздумается. Фокусник подбивал своих зрителей выпить лишнюю пинту пива — но неужели выручка стоила риска нарваться на гнев квадрианцев? Самому Хейду было невыгодно вмешиваться, чужие проблемы — не его проблемы. Клару, однако, на растерзание толпе он оставлять не собирался.

Пока фокусник на кулаках влёгкую укладывал мужика в два раза больше и шире его самого, Хейд пробрался в генераторную. Сильно вредить не стал — всего лишь вырубил электричество. В потёмках буйное представление тут же стихло.

— Эй, ведун, а свет ты вызвать можешь? — послышался хмельный крик.

— В лучшие дни — хоть солнце зажгу посреди ночи! Да увы, сегодня явно не тот день, — смеясь, ответил фокусник. Зрители отходили от наваждения. Кто-то вспомнил, что опаздывает на работу, и на всех парах побежал на выход. Кто-то решил продолжить пить, но в одиночестве. Довольно быстро толпа разбрелась, кто куда, но вокруг беззаконника осталась небольшая группа людей. Те, кто участвовал в «фокусах».

Хейд стойко принял убийственный взгляд Ардашира, когда подкрался к стойке вернуть пустую кружку.

— Стукнет кто, что ты беззаконника пригрел, будешь в петле висеть, — тихо сказал Хейд. Ответить Ардашир не успел, он вдруг осёкся и опустил взгляд. Хейд намёк понял и тоже помалкивал. Всем нутром чуял чужое приближение и всё равно дрогнул, когда на плечо опустилась ладонь.

— Мийстер, а с вами мы ещё не знакомы! Хотите, покажу фокус?

Касание — установить контакт. Слово — усыпить бдительность. Взгляд — зацепить крючком. Этот человек действовал по одной схеме. Сглотнув, Хейд сжал в руках кружку, подавив рефлекторное желание обернуться.

— Не люблю фокусников. Проваливай.

— Ах, какая жалость. Я ведь был наслышан, что айрхе — народ любителей авантюр.

Ладонь жгла через плотную ткань пиджака, как недавно прожигал Дар. Хейд хотел стряхнуть руку, но плечо онемело. Заметив, как перекосилось его лицо, Ардашир поспешил прийти на помощь.

— Не распугивай мне клиентов, приблуда, — рыкнул он, выглядя и вполовину не так убедительно, как мог. Тощий человек не стал нарываться: по-дружески похлопал Хейда по плечу и оставил его в покое.

— Друзья! Нечего нам больше делать в этом унылом месте, — громогласно воскликнул фокусник, хлопнув в ладони. — Айда за мной!

Он позвал — и люди пошли, безропотно и слепо, стайкой утят за своей мамой-уткой. Одна лишь Клара осталась сидеть на месте, пустым взглядом уставившись на столешницу.

— Верда, милая, составишь нам компанию?

— Клара. Клара Беннет, — упрямо повторила та, не оборачиваясь.

— Ай! Да, да, опять вылетело из головы! — беззаконник хлопнул себя по лбу, изображая глубокое раскаяние. Тут же забыв о девице из паба, он с лучезарной улыбкой обернулся к своим новым «друзьям» и увёл их прочь.

Ардашир цокнул языком и налил себе немного сидра.

— Чуяло моё бедное сердце, что с рыжей шельмой что-то не то. Да ведь поднимешь руку на ведуна… Тьфу, я-то думал, беззаконники — пугалка квадрианцев, а оно во как. В Шинстари таких не встретишь. К несчастью, это единственное, что я могу хорошего сказать о доме.

— Если начнёшь цитировать Непреложные законы — я к тебе больше не приду, — полушутливо пригрозил Хейд.

— От тебя и так толку никакого, вредитель хренов.

— Я лишь выключил генератор, Арди. Уверен, ты сможешь запустить его, даже не дожидаясь работника бюро.

Распрощавшись с негодующим барменом, Хейд поспешил на выход. Он бросил взгляд на Клару — та так и сидела с застывшим лицом. Возможно, стоило поговорить с ней? Поддержать? С другой стороны, Хейд и так сделал для неё больше, чем сделал бы для другого человека. Своих проблем хватало.

С такими мыслями он закрыл за собой двери «Аиста».