Другая история компании с Большой Спасской — 2 (джен)

Примечания:

Середина января, 1997 год

---

Друзья собрались у Олега в гостиной после уроков и обсуждали завтрашний праздник у их одноклассницы, Машки Школьниковой.

— Давайте подумаем о подарках, — сказал Олег.

— Начинается, — проворчал Тёма.

— А ты, что, собирался к Моей Длине с пустыми руками идти? — фыркнула Катя. — У неё, между прочим, день рождения.

— Для Моей Длины деньги начинаются только со ста долларов. Вот от этого и танцуйте, — предложила Таня.

— Никто из предков нам по сто баксов на подарок не даст, — вздохнул Олег.

— А если бы даже и дали, — вмешался Тёма, — то я бы, лично, не стал столько денег просаживать на подарок.

— Хозяйственный у нас мальчик, — не удержалась от колкости Катя. — Копеечки лишней не истратит.

— Зато ты готова любые деньги на ветер пустить, — проворчал Тёма.

— Прекратите! — пресёк их спор Олег.

Катя и Тёма умолкли.

— В одном я с Тёмкой согласен, — поправил очки на переносице Олег. — Тягаться с Моей Длиной и её окружением нет ни смысла, ни возможностей.

— Ни желания, — тихо заметила светловолосая Таня.

— Смотря кого вы имеете в виду, — вздохнула Василиса. — Мне это обязательно.

— Почему? — удивился Женька, выскакивая из кресла.

— Её мать и моя тётя имеют общие дела. И некоторое количество общих знакомых из «высшего общества». На её дне рождения обычно собираются не кто попало, а самые близкие из элиты.

— Понятно, — махнул он рукой и принялся дальше бегать туда-сюда.

— Слушай, не мельтеши, — нахмурилась Катя. — У меня от тебя в глазах рябит.

— А мне на ходу лучше думается, — отмахнулся Женька. — По-моему, тут надо взять количеством. Накупим побольше всего, вот вроде бы…

— Нет, — перебил его Тёмыч. — Лучше давайте скинемся и приобретём один общий полезный подарок.

— Ясненько, — произнесла нараспев Катя. — Скинемся и подарим Моей Длине книгу о борьбе с курением.

Остальные засмеялись. Школьникова уже два года дымила, как паровоз, и отказываться от этой вредной привычки совершенно не собиралась, хоть и говорила обратное.

— Между прочим, ей было бы невредно бросить, — назидательно заметил Тёмыч. — Иначе помрёт раньше времени.

— Может быть, ты и прав, — отозвался Олег. — Только прежде, чем помереть от курения, Моя Длина нас вместе с такой книгой выставит вон.

— Тогда давайте подарим щенка, — предложила Таня.

Вульф, дотоле мирно дремавший подле неё на диване, вдруг поднял голову и с интересом уставился на ребят.

— Зачем Моей Длине собака? — не понял Женька.

— Собака всем нужна, — вздохнула Таня.

Она давно бы сама завела себе таксу или скотч-терьера, если бы у её мамы не было аллергии на шерсть животных.

— А Моей Длине в особенности, — подхватил Олег. — Подарим ей какого-нибудь ротвейлера. Будет охранять квартиру.

— У них кот, — напомнила Василиса.

— Действительно, — пробормотал с разочарованным видом Олег. — Как мы забыли.

У Школьниковых действительно живёт кот очень престижной породы. Бабушка Моей Длины возила его на выставки, где животное награждали медалями и почётными грамотами. Кроме того, этот кот совершенно не переносил собак. Поэтому бабушка Школьниковой даже отказывалась после ограбления пустить в квартиру милиционера с ищейкой.

— Надо было заранее позаботиться о подарке, — проворчал Тёма.

— Да Машка же нас только вчера пригласила, — напомнил Олег.

— Вот, значит, мы вчера и должны были всё решить, — не унимался Тёма.

— В общем так, — сказал Олег. — Быстро одеваемся и идём по магазинам. У нас есть два часа времени. Каждый следует своим маршрутом и выбирает, что ему больше понравится.

Все были с ним согласны. Времени оставалось в обрез — их ждали к шести часам. Быстро одевшись, ребята поспешили на улицу.

— Ну и холод! — едва оказавшись на улице, поёжилась Таня.

— Градусов двадцать, не меньше, — подтвердил Олег.

— Лучше так, чем когда слякоть всю зиму, — солидно произнес Тёма. — В середине января должны быть настоящие морозы.

— Совершенно с тобой согласна, — заметила Василиса, натягивая варежки.

Миновав распахнутые металлические ворота, друзья вышли в Портняжный переулок.

— Детективы-детективчики! — послышалось сбоку.

Мгновенье спустя перед ними возник Лёшка Пашков.

— К Машке сегодня идём? — спросил он, и рот его растянулся в счастливой улыбке.

— Ты подарок уже купил? — полюбопытствовал Женька.

— С подарком порядок! — заверил Пашков. — Мало того, что купил, так мы с братаном Сашком его ещё и усовершенствовали. Думаете, я зря целых два дня в школе не появлялся? Просто времени на занятия не оставалось.

— А мы думали, заболел, — отозвался Тёмыч.

— Господи, — простонала Катя. — Этому только дай о болезнях поговорить.

— Пашковы никогда времени на болезни не тратят, — заверил Лёшка. — У нас в роду совершенно другой менталитет.

— Чего у вас там другое? — не понял Женька.

— Склад ума, — пояснил Пашков.

— Так бы и говорил, — улыбнулся Женька.

— Как ни скажи, а Пашковы есть Пашковы, — продолжил Лёшка. — Мы с братаном Сашком такой подарок Машке забацали, что на всю жизнь будет память.

Василиса захихикала.

— Если расчёты опять подведут, то точно на всю жизнь.

Друзья засмеялись.

— Преступлений на горизонте не видно? — поглядел Пашков на Олега, чтобы перевести тему.

— Пока нет, — поторопился его разуверить тот.

— Тогда как только, так сразу, — заулыбался Пашков. — Я теперь вам всегда помогать буду.

— Лучше скажи, что ты Машке собрался дарить? — снова перевёл разговор Тёма.

— Пока не скажу, — с таинственным видом заявил Лёшка. — Соберёмся у Машки, тогда и увидите. Ладно. Я тороплюсь. У меня ещё дома полно всяких дел.

Шестеро друзей дошли до угла Портняжного переулка. Олег объявил, что идет к Красным воротам. Женька направился в «Детский мир», Катя и Таня — в универмаг «Московский», который располагался возле Трёх вокзалов.

— А я — к тёте, — сказала Василиса.

— Почему? — уставились на неё все остальные.

— У неё есть одна вещь, которая Машке должна понравиться, а тётя и так планировала им подарить, только позже.

— Понятно, — кивнул Олег.

— А ты, Тёмыч, куда? — спросили друзья перед тем, как разойтись в разные стороны.

— Пока домой, — с важным видом ответил тот. — Сперва подумаю, а потом выработаю маршрут. А, может быть, и идти не придётся. Воспользуюсь домашними ресурсами.

И он двинулся вниз по Большой Спасской улице, к своему дому.

— Погоди! Нам же по дороге! — окликнули девочки.

Тёмыч, бросив через плечо, что торопится, ждать их не стал.

— Ладно, — заспешил в свою очередь и Олег. — В шесть встречаемся возле дома Моей Длины.

Остальные кивнули и разошлись каждый в свою сторону…

Ровно в шесть друзья, накупив всякой всячины: мягких игрушек, наборы разноцветных ручек, кое-что из косметики и тому подобное, встретились возле подъезда шестнадцатиэтажной башни в конце Докучаева переулка. Не было только Тёмыча и Василисы. Впрочем, последняя долго ждать себя не заставила.

Через пару минут после шести у подъезда затормозил чёрный Роллс-Ройс, из которого выпрыгнула Василиса, забрала красиво упакованную коробку и, покивав водителю, подошла к друзьям. Вид её был настолько далёк от обычного, что даже Женька оказался в ступоре. Отороченная мехом накидка, волосы подобраны в высокую причёску, ярко-синие приталенные брюки и шёлковая блузка с рюшами и воланами. Единственное, в чём она осталась верной себе, так это в выборе украшений и обуви. Тот самый медальон работы шестнадцатого века и меховые унтики.

— Привет. Где Тёмыч?

— Ждём, — коротко ответил Олег.

— Вечно его приходится ждать! — снова прыгал от нетерпения на месте Женька. — Может, пошли? А Тёмка потом подойдет?

— Нет, — покачал головой Олег. — Подождём.

— Куда он запропастился? — задала вопрос Катя.

— Подарок, наверное, ищет, — тихо отозвалась Таня.

— Уже нашёл, — послышалось за её спиной пыхтение Тёмыча.

Кряхтя, он толкал перед собой тележку с высоченным мешком.

— Всё ясно! — расхохоталась Катя. — Тёмочка наш, чтобы денег не тратить, у какого-то челнока товар стырил!

— Неостроумно, — проворчал раскрасневшийся от натуги Тёма. — Кстати, подарок очень полезный и ценный.

— Чего у тебя там? — подскочил к тележке Женька.

— Энциклопедия в сорока томах, — с большой гордостью отозвался Тёмыч.

— Ничего поумней придумать не мог? — покачала головой Катя.

— Зря только деньги потратил, — посочувствовал Женька.

— Ничего я не тратил. Просто мой сосед из однокомнатной квартиры от лишних книг избавлялся. У него ребенок грудной, и места не хватает. Вот он энциклопедию и пожертвовал. «Самому, — говорит, — жалко, но ничего не поделаешь». Вот я и взял. Хорошая энциклопедия. Только пыльная была жутко. Я её целый час пылесосом чистил. Зато теперь выглядит, как новенькая.

— Ладно, пошли, — скомандовал Олег.

Протащив в подъезд тележку с энциклопедией, друзья поднялись на лифте к квартире Моей Длины. Дверь оказалась распахнута. Возле неё стояла стремянка, которую придерживала бабушка Школьниковой, Антонина Васильевна. На стремянку взгромоздился Лёшка Пашков и что-то прилаживал к двери.

— Ну, не парень, а прямо золото! — обратилась к вновь прибывшим бабушка Школьниковой. — И на гитаре играет. И устройство принёс против жуликов.

— С этой штукой вам, тётя Тоня, никакой грабитель не страшен, — заверил сверху Пашков. — Как сработает, для грабителей «скорую помощь» вызывать придётся.

— Я же говорю, молодец, — заулыбалась Антонина Васильевна. — Потом сыграешь мне наши любимые?

— Обязательно, тётя Тоня, — заулыбался сверху Пашков.

— Привет, мальчики-девочки! — показалась в передней Моя Длина. — Раздевайтесь и проходите. А то этот ребёнок тут до утра будет возиться.

— Нет, Машка. Я скоро, — возразил Пашков. — Мне два шурупа осталось ввернуть. Потом к электричеству подключу, и порядок.

— Чего это ты делаешь? — заинтересовался Женька.

— Сигнализацию, — объяснил Пашков. — Если жулики дверь начнут открывать, она так заорет, что мертвецы из могил поднимутся. Мы с братаном Сашком сирену усилили и тембр изменили.

— Неужели работает? — засомневалась Катя.

— У Пашкова все четко, — заверил Лёшка. — Мы вчера с Сашком эту штуку всего на четверть громкости запустили, а бабушка наша потом от страха целых десять минут говорить не могла.

— Знаете, что. Пошли лучше туда, где гости, — предпочел держаться подальше от этого изобретения Тёмыч.

Моя Длина освободила руки друзей от мелких подарков и удалилась в столовую. Тёмыч скромно приткнул свою тележку в угол прихожей и стал раздеваться. Тут в передней показалась мама Моей Длины.

— Пойдёмте! Пойдёмте смотреть квартиру! — потащила она по коридору компанию с Большой Спасской.

Размах впечатлял. Школьниковы объединили двухкомнатную и трёхкомнатную квартиры, из которой получились солидных размеров апартаменты с двумя ваннами и туалетами, тремя большими комнатами и необъятной гостиной. Мама Моей Длины увлекалась антиквариатом. Поэтому вся квартира была заставлена разностильной старинной мебелью. Ванные и туалеты, наоборот, отличались наисовременнейшим оборудованием. Души и краны с программным управлением, ванна с гидромассажем. Даже двери за посетителем закрывались сами, так как были снабжены особыми электронными замками.

Наконец, друзей провели в гостиную. Пашков всё ещё возился возле двери. Другие гости не подошли.

Василиса бережно опустила свою коробку на стол.

— А что там? — поинтересовалась Машка.

— Ты разверни, — улыбнулась Василиса.

Машка развязала бант и вытащила смятую обёрточную бумагу, которой было заполнено свободное пространство. Внутри оказалась двадцатисантиметровая статуэтка. Фарфоровая девушка в пышном платье по моде восемнадцатого века, с высокой причёской, украшенной пером и фруктами, и веером в одной руке.

— Ого! И откуда такая красота? — воскликнула Зинаида Николаевна.

— Тётя выкупила у какой-то молодой пары. Они вообще не знали настоящей ценности и отдали почти даром. А на самом деле, мастер сказал, она изготовлена в середине восемнадцатого века, из настоящего китайского фарфора.

Изящную красотку Машка бережно взяла в руки и унесла к себе в комнату.

— Будет идеально смотреться на комоде.

— Кстати, Зинаида Николаевна, тётя передаёт Вам пожелание доброго дня.

— Благодарю… Ну, я вас оставляю и ухожу, — кокетливо помахала рукой мама Моей Длины. — Молодежь должна веселиться отдельно. А у меня дела в городе.

Тёмыч в это время как раз втащил тележку и принялся распаковывать энциклопедию.

— Ой! — застыв на пороге, воскликнула мама Моей Длины. — Ещё один великолепный подарок! Как раз для нашего нового книжного шкафа! А то, знаете, вещь старинная, и с нашими книгами совершенно не гармонирует, — указала она на журнальный столик, где лежали любовные романы в ярких обложках.

— Я старался, — гордо выпятил грудь Тёмыч.

Юные детективы украдкой переглянулись. Похоже, они совершенно напрасно подняли Тёму на смех. Мама Моей Длины, схватив один из сорока томов, убежала к себе. Затем, вернувшись, потащила всех смотреть, как хорошо встаёт энциклопедия Тёмыча в старинный книжный шкаф.

— Главное, формат тютелька в тютельку! — восхищалась она. — И черный цвет с золотым тиснением хорошо сочетается с карельской берёзой.

Повосторгавшись ещё пять минут, Зинаида Николаевна удалилась. Гости вернулись в зал. Стол уже был накрыт.

— Чего не садимся-то, а? — полюбопытствовал Женька.

— Маратика ждем, — отвечала Моя Длина. — И ещё двоих.

— Меня ждать не надо, — возник в проёме двери здоровяк Марат Ахметов.

Он тоже учился в девятом «В» и принадлежал, как говорила Моя Длина, к их кругу. Потому что у папы Марата, Хамитяя Хамзяевича, были какие-то дела с Зинаидой Николаевной.

— Привет, Марат! — махнула ему Василиса.

— Поздравляю, — поставил Марат на журнальный столик позолоченную статую Будды. — Привет, Вась.

— Что это такое, Маратик? — осведомилась Моя Длина.

— Точно не знаю, — пожал плечами Ахметов. — Папаша вчера приволок из Таиланда. Говорит, вроде бы вещь дорогая. И для здоровья полезная.

— Это Будда, — пояснил Тёма.

— Точно! — хлопнул его по плечу Ахметов. — Папаше рассказывали, что у них там это какой-то главный святой. Но я в религии не секу. Вот в спорте — другое дело.

— Красивая вещь, — залюбовалась статуей Моя Длина. — И позолота настоящая.

— Папаша туфты не купит, — заверил Марат.

— Моя мать тоже, — откликнулась Моя Длина. — Глядите, чего подарила.

Убежав в свою комнату, она вернулась с двумя книгами.

— Вот, — изрекла именинница тоном лектора-экскурсовода. — «Легенды рока». Коллекционная серия компании «Генезис». Номерное подарочное издание с подлинными автографами Джорджа Харрисона, Эрика Клэптона, Йоко Оно и Рави Шанкара. Переиздаваться книга не будет. Мировой тираж не больше трёх тысяч экземпляров. Каждый экземпляр изготовляется вручную по индивидуальному заказу. Мать меня на всю серию подписала.

Потряся перед носом друзей книгой, на которой значилось по-английски «Песни Джорджа Харрисона», Школьникова продолжала:

— Тексты пятидесяти девяти неизданных песен Харрисона с его собственными иллюстрациями. Кожаный переплет и компакт-диск. А ещё видите! — распахнула она титульный лист. — Подлинный автограф самого Джорджа! Восемьсот пятьдесят баксов! А тут, — продемонстрировала она вторую книгу, посвященную любви Джона Леннона к Йоко Оно. — Вообще алюминиевый переплет. Тоже, между прочим, за восемьсот пятьдесят баксов.

Женька в полном восторге вцепился в оба уникальных издания и, устроившись на диване, стал их листать.

— Таиландский главный святой моего папаши тоже хороший, — не хотел уступать пальмы первенства Марат.

— Он не таиландский. Он просто Будда, — вмешался Тёмыч.

— Какая разница, — ответил Ахметов. — Главное, вещь полезная. И позолоты много наложено. А может, он и вообще из чистого золота. Мне папа точно не объяснил.

Тёмыч, отойдя к друзьям, прошептал:

— Чуяло мое сердце: зря мы сюда пошли.

— Заткнись, — шикнула на него Катя.

— Пожрём и смотаемся, — хищно листал в ожидании праздничного ужина страницы уникальных книг Женька.

— И вообще новые впечатления полезны, — подмигнул друзьям Олег.

— Вы чего там? — не укрылось их перешептыванье от Моей Длины.

— Тёмка есть хочет, — заявил Женька.

— Это не я, а он хочет, — возразил Тёмыч.

— Потерпите, — отвечала Моя Длина. — Тимофея надо дождаться. Он сын компаньона моей матери. И ещё подружка придет. Алисы, к сожалению, не будет, она заболела.

— И больше никого не будет? — с удивлением посмотрел Тёма на огромный, ломящийся от еды, стол.

— Мы приглашаем домой только узкий круг друзей, — покровительственно сказала Моя Длина. — А если собирается большая компания, то надо устраивать банкет в ресторане.

— Понятно, — пробормотал Тёмыч.

— Вась, а ты чего подарила? — тем временем поинтересовался Марат.

— Статуэтку восемнадцатого века. Машка её уже к себе утащила.

— Ого! — восхитился Марат.

— Порядок, — вбежал в комнату сияющий Пашков. — Если хочешь, Машка, можем проверить систему в действии.

— Поедим, тогда посмотрим, ребёнок.

— Проходите, проходите! Они давно ждут!

В гостиную вошли невзрачная девица и коротко стриженный парень в ярко-зелёном свитере с аппликациями из ромашек, оранжевых семикарманных джинсах и желтых ботинках-гриндерсах с чёрными подошвой и шнурками.

— Тимофей! — восторженно воскликнула Моя Длина.

— Пойду установку выведу из рабочего состояния, — сгорая от ревности, Пашков скрылся в передней.

— Это чего, и есть твой ребёнок? — вопросительно посмотрел Тимофей на Мою Длину.

— Для кого ребёнок, а для кого Алексей, — вспыхнул Пашков, тут же вернувшись.

— И вообще, ты наших особенно тут не трогай, — сделал Марат Ахметов шаг в сторону Тимофея.

— Правильно, Марат, — поддержал Женька. — Покажи этому жёлто-оранжевому.

— Это мы с удовольствием, — угрожающе улыбнулась Василиса.

— Да вы что? — разом скис Тимофей.

— Так, ничего, — продолжал медленно надвигаться Марат. — Сейчас буду тебя учить уважению к людям.

— Прекратите! — крикнула Моя Длина. — Вы, между прочим, в приличном доме.

— Ладно, — подчинился Марат. — Мы с ним потом на улице потолкуем.

— Не надо на улице, — запротестовал Тимофей. И быстро добавил. — Я вашего Алексея вполне уважаю.

— Давно бы так, Тимоша, — разом остыл Ахметов.

— Я не Тимоша, а Тимофей, — решительно произнес тот.

— Какая разница! — захохотал Марат.

— Между прочим, очень большая, — надулся парень. — Меня так назвали в честь прапрадеда. Он был купцом первой гильдии. Так что мы не какие-то выскочки, а потомственная российская буржуазия.

— Ты тут повежливее! — оскорбилась за друга Василиса. — Пускай Марат и не имеет таких предков, зато он друзей хороших имеет, которые не на титулы и предков смотрят.

— И-извини, — он даже заикаться начал, глядя на Василису, в которой словно проснулась кровь предков, так засверкали её глаза. — Просто я объяснил, почему меня нельзя называть Тимошей.

— Раз просто, то ладно, — ещё раз проявил широту души Ахметов, пожимая руку подруге. — Только вообще я тебе советую: осторожней на поворотах. А то у нас с этим строго.

— Садитесь, ребятки, за стол, — пригласила Антонина Васильевна.

Все с удовольствием последовали её совету. Но тут бабушка Школьниковой вспомнила:

— Нет, надо сперва Тимофею и Настеньке показать квартиру.

Пришлось всем ещё раз вместе с вновь прибывшими обойти апартаменты. И только после того, как работа всех агрегатов была продемонстрирована, все, наконец, принялись за еду.

Первую четверть часа никто особенно не разговаривал. Затем Тимофей, отложив нож и вилку, изрёк:

— Хорошо квартиру отделали.

— Главное, им теперь никакой вор не страшен, — поторопился напомнить о сигнализации Пашков.

— Воры — это ещё полбеды, — вдруг помрачнел Тимофей.

— Ни фига себе полбеды! — выкрикнул Женька. — Вон в прошлом месяце их как вычистили! Если бы не мы…

Тут Олег наступил ему на ногу. Женька умолк.

— Так это вы, что ли, вора нашли? — с интересом уставился Тимофей на компанию с Большой Спасской.

— Ну, в общем, да, — с достоинством отозвался Тёмыч.

— Мы такие. Мы можем, — жуя пирожок, проговорил Пашков.

— Ты вообще, ребёнок, молчи, — оборвала его Школьникова.

— Когда обыкновенное воровство, тут и делать особенно нечего, — высокомерно заявил Тимофей.

— А ты пробовал? — обиделся Тёмыч.

— Нет, — отвечал Тимофей. — Но просто вора, который куда-то залез, а потом с награбленным смылся, найти в принципе можно.

— Ты куда клонишь? — вдруг вскочил из-за стола Марат Ахметов.

— Никуда не клоню, — поёжился Тимофей.

— Нет, ты уж прямо так и скажи, что наша компания с Большой Спасской ничего не стоит, — заиграл мышцами Марат.

Тимофей принялся возражать. Моя Длина пыталась их успокоить.

— Я пойду руки помою, — решил удалиться на время конфликта Тёма.

— Ой, Машка, а я про подарок забыл, — двинулся следом за Тёмой в переднюю Тимофей.

Он почти тут же вернулся с огромным флаконом духов.

— Вот, Машка, твои любимые «Кензо».

— Тимофей! — радостно улыбнулась Моя Длина.

— Таиландский главный святой всё равно круче всяких «Кензо», — тут же сказал Марат Ахметов. — И стоит дороже. И статуэтка двухсотлетней давности тоже.

Новый виток конфронтации нарастал. Наконец, Тимофей объяснил, почему он считал ограбление не заслуживающим внимания:

— По сравнению с тем, что у нас дома творится, действительно ничего необычного.

— А что у вам творится? — заинтересовался Олег.

— Даже не знаю, как назвать, — медленно произнес Тимофей. — В общем, есть странности.

— Что за странности?

— У нас особняк на Сретенке. Вернее, не на самой Сретенке, а в Даевом переулке.

— Да, да! — встряла Моя Длина. — У них целый дом. Отец Тимофея жутко богатый.

— У нас не просто дом, — уточнил Тимофей. — Это семейное гнездо, которое построил мой прапрадедушка… После революции дом отобрали. И сделали там коммуналки. А недавно всех прежних жильцов расселили в новые районы. Тогда мой отец дом выкупил.

— Это так круто жить в собственном доме! — с большим уважением проговорила Моя Длина.

— Особенно, когда гнездо предков, — ещё раз подчеркнул Тимофей.

— На, закуси, — изловчившись, засунул в рот Тимофею бутерброд с черной икрой Ахметов.

Тимофей вынужден был умолкнуть.

— Марат, не смей, — нахмурилась Моя Длина.

— А чего я такого сделал? — с хохотом отозвался Ахметов. — Вижу, он ест как-то мало. Вот и решил подкормить человека.

— Чай подавать не пора? — заглянула в гостиную Антонина Васильевна.

— Пора! — выкрикнул Женька. — А то существенное уже не лезет.

— Между прочим, ты тут не хозяин, — напомнила Катя.

— Какая разница, — отмахнулся Женька. — Мне уже сладкого хочется.

— А я ещё тарталеток хочу, — спешно запихнул в рот сразу четыре тарталетки с гусиным паштетом Лёшка.

— Кушай, кушай, Лёшенька, — ласково посмотрела на него Антонина Васильевна. — Я тебе, если хочешь, ещё с собой дам.

— И пирожков с капустой, пожалуйста, — согласился Пашков.

— Говорю ведь, совсем ребёнок, — высокомерно заметила Моя Длина.

Пашков вспыхнул, но промолчал. У него теперь вся надежда была на сигнализацию.

«Вот выйдем из-за стола, испытаем, тогда Машка поймет, какой я ребёнок», — подумал он и, сам того не замечая, запихнул в рот ещё три тарталетки.

Антонина Васильевна сновала из гостиной в кухню, унося со стола остатки салатов, фаршированной рыбы и других закусок. Наконец, она внесла чашки, а за ними — неимоверных размеров торт с шоколадом, взбитыми сливками и вишнями, на котором огромными шоколадными буквами значилось: «С пятнадцатилетием, Маша!»

— В итальянском ресторане делали на заказ, — немедленно прокомментировала появление торта Моя Длина.

— А у меня день рождения летом, — совершенно некстати объявил Тимофей. — Празднуем всегда на даче. В том году мой предок фейерверк заказал в виде разноцветных букв, из которых складывалось сперва «Тимофей», потом год рождения, а потом сколько лет исполнилось.

— Улёт, — прошептала невзрачная гостья и вновь затихла.

Кажется, это было её первое выступление за весь вечер.

— А мой — перед самым Новым годом. Поэтому тоже чаще всего за город выбираемся, — продолжила тему Василиса. — На этот раз папа приглашал какую-то бригаду, они нам ледяные скульптуры делали. А торт был в виде огромной снежинки.

— Круто! — отозвался Тимофей.

Антонина Васильевна подала чай.

— Слушайте, а куда Тёмка пропал? — спохватилась Катя.

— Да он же это… пошёл руки мыть, — усмехнулся Марат.

— Что-то он долго, — вскочил со стула Женька. — Пойду проверю.

Минуту спустя он вернулся и, размахивая руками, выкрикнул:

— У Тёмки не получается!

Остальные грохнули.

— Ничего смешного, — продолжал Женька. — У него выйти не получается.

— Откуда? — осведомилась Моя Длина.

— Из туалета, — объяснил Женька. — Тёмка дверь не может открыть.

— Там же автоматически открывается и закрывается, — сказала Моя Длина.

— А у Тёмки не открывается, — упорствовал Женька.

— Не может такого быть, — возразила Школьникова. — Как только к двери подходишь, сенсорное устройство само открывает.

— А он сказал, что уже полчаса возле двери толчётся, — пожал плечами Женька.

— Сейчас поможем, — устремился в коридор Пашков. — Меня любая техника слушается.

Остальные тоже поспешили на выручку. Дверь в туалет оказалась закрытой. С той стороны жалобно скребся Тёмыч.

— Ты как там? — заботливым тоном проговорил Пашков.

— Смотря с чем сравнивать, — уныло отозвался Тёмыч. — Не скажу, чтобы очень весело, но вообще терпеть можно.

— Чего же терпеть, когда весь туалет в твоем распоряжении! — заржал Марат Ахметов.

— Неостроумно, — ответили с той стороны.

Тут к месту происшествия подоспела Антонина Васильевна.

— Неужто застрял? — полюбопытствовала она. — А я-то смотрю, занято и занято. Думала, у вашего Тёмы живот прихватило… И чего Зинка все этими штуками понапичкала. Одни неудобства.

— Ничего, тётя Тоня, — заулыбался Пашков. — Сейчас откроем.

— Лёшенька может, — доверчиво поглядела Антонина Васильевна на Пашкова.

— У меня с электроникой полный порядок, — заверил тот.

— Тогда открывай, — напомнил о своем существовании Тёмыч. — Потом поговоришь.

— Видимо, автоматика отказала, — с умным видом отметил Пашков. — Там, Тёмка, какие-нибудь кнопки есть?

— Полно, — отозвался тот. — Они все разноцветные.

— Тогда ищи красную, — скомандовал Пашков. — Красные кнопки всегда автоматику отключают.

За дверью послышалось сосредоточенное пыхтение, которое изредка прерывалось выразительными замечаниями типа: «Чёрт его знает. Понатыкали тут всего. Денег кучу угробили, а на деле одни неудобства».

— Ты можешь искать скорее? — поторапливал Женька. — Торт попробовать хочется.

— Мне, между прочим, тоже, — с упреком ответил Тёмыч. — И салат с крабами я доесть не успел.

— Будет тебе салатик, — ласково сказала Антонина Васильевна. — Как вылезешь из туалета, отдельно подам.

— Нашёл, — сказал Тёмыч.

— Тогда нажимай, — распорядился Пашков. — Сейчас откроется, — окинул он горделивым взглядом всю компанию.

Но дверь не открылась. Зато изнутри раздалось свирепое шипение, а следом за ним послышались истошные вопли Тёмы.

— Ты там чего? — участливо обратился к нему Пашков.

— Ничего, — услыхали ребята сквозь шум бормотание Тёмыча. — Я теперь весь мокрый. И вода хлещет из крана.

— Жми её снова! — крикнул Пашков.

— Кого? — не дошло до Тёмыча.

— Кнопку! — кричал Пашков.

— Он кран над раковиной поставил в режим душа, — объяснила Моя Длина. — Теперь весь будет мокрый.

— Жми на синюю! — велел Пашков.

Шум прекратился. Дверь открылась. Друзьям предстал совершенно мокрый Тёмыч.

— Эк тебя угораздило! — посочувствовала Антонина Васильевна.

— Пошли, — поманила Тёмыча в ванную Моя Длина. — У нас тут есть устройство, чтобы сохнуть без полотенца.

— Нет уж, лучше я мокрым побуду, — не хотел больше связываться с электроникой Тёма. — Хватит с меня этих кранов, которые разворачиваются и прямо в морду.

Но его всё-таки запихнули в ванную, и десять минут спустя он, уже совершенно сухой, уплетал в столовой праздничный торт, который оказался удивительно вкусным. Каждый из присутствующих съел куска по три.

— Я сейчас лопну, — первой откинулась на спинку стула Катя.

— Ничего, — отвечала Моя Длина. — Музыку врубим, попрыгаем и всё растрясётся.

— Сразу после еды танцевать вредно, — вмешался Тёмыч.

Сам он никогда не танцевал, но терпеть не мог, когда Катю приглашали другие мальчики.

Катя намеревалась ответить Тёме очередной колкостью, но не успела ещё открыть рот, как из дверцы массивного буфета без чьей-либо помощи с грохотом вылетело огромное блюдо.

— Что такое? — вбежала в столовую Антонина Васильевна. — Ох, жалость какая! — увидав осколки на полу, всплеснула руками она. — Зинкино любимое! То ли прошлый век, то ли позапрошлый. Ну, ничего. Ещё купит.

Она подмела осколки и удалилась.

— У тебя, что, Машка, полтергейст завёлся? — с изумлением взирал на раскрывшийся сам собою буфет Женька.

— Точно! Барабашка! — подхватил Марат Ахметов.

— Между прочим, ничего смешного, — ответила Школьникова. — У одних материных друзей барабашка пожары устраивал и всё в доме переломал, пока…

— Пока что? — проявил интерес Тимофей.

— Женщину вызвали одну, — продолжала Школьникова. — Мастера по белой магии. Она определила призрака. Он почему-то не мог на тот свет попасть. Ну, а эта женщина, белый маг, ему помогла. Теперь материны друзья живут спокойно.

— Глюки у твоих материных друзей, — с пренебрежением произнес Марат. — Пусть побольше качаются на тренажерах, тогда никаких призраков и не будет являться.

— Всё в этом мире бывает, — возразил Олег.

— Это уж точно, — подтвердил Тимофей.

— А расскажешь? — поинтересовалась Василиса.

— В общем-то вроде и ничего особенного, — многозначительно произнёс Тимофей. — Но у меня последнее время в комнате кто-то как будто шурует.

— Как будто или шурует? — решила уточнить Таня.

— Да уж не знаю, как и сказать. У меня в комнате особый порядок. Я с матерью договорился, что убираться буду сам. Ну, а когда ухожу, вообще дверь на ключ запираю. И вот две недели назад заметил: вроде бы на столе всё не так лежит. И монитор у компьютера передвинут. Ну, думаю, показалось. На другой день книги не в той последовательности стоят. А у меня очень хорошая зрительная память. Я для проверки к шкафу волосок прилепил. Возвращаюсь, волосок на месте, зато кто-то кровать с места сдвинул. А ночью я какие-то странные звуки слышал.

— Подумаешь, — снова вмешался Марат. — Дом-то у вас древний. У нас, когда мы раньше жили в старинной коммуналке, тоже вечно по ночам что-то трещало.

— У нас капитальный ремонт был, поэтому трещать нечему, — возразил Тимофей. — Однажды вообще просыпаюсь, а по комнате вроде бы кто-то ходит. Я на кровати сел — тихо. Потом ложусь — опять шаги. И никого.

Юные детективы переглянулись.

Рассказ Тимофея начал их интересовать. У Моей Длины тоже заблестели глаза.

— Может, это твой купец первой гильдии? — посмотрела она на Тимофея. — Такое иногда бывает, тем более, если дом ему когда-то принадлежал.

— Вообще-то можно бы спиритический сеанс устроить, — посоветовал Тёма, который считал себя большим знатоком мистики.

— Зачем? — не понял Тимофей.

— Он ещё спрашивает, — с важным видом изрёк тот. — Расчертим круг. Нагреем на свече блюдце. А потом ты вызовешь дух своего прапрадедушки. Вдруг он тебе расскажет, что ему в твоей комнате нужно.

— Ой! — хлопнула себя по лбу Моя Длина. — У матери ведь все принадлежности есть для спиритических сеансов. Ей один знакомый экстрасенс подарил. Говорят, на этом кругу уже много духов вызывали.

Она убежала и вскоре вернулась с глянцевым кругом, на котором были напечатаны типографским способом буквы алфавита, слова «да» и «нет», а также сектор с цифрами. В другой руке Моя Длина держала закопченное блюдце и свечу.

— Так, — положила она спиритические принадлежности на журнальный столик. — Можем хоть сейчас начинать.

Тут квартиру сотряс ужасающий рёв. И почти тут же его перекрыл истошный вопль Антонины Васильевны:

— Убили! Убили совсем мою доченьку!

Вскочив с мест, ребята кинулись в коридор. Первым там оказался Пашков. Он нажал на какую-то кнопку. Рёв прекратился. Девочки склонились над Зинаидой Николаевной. Лицо её было землисто-бледным.

— Убили! — снова запричитала Антонина Васильевна.

— Кто убил? — уставился Женька на бабушку Школьниковой.

— Почём мне знать, — со слезами в голосе отозвалась та. — Я на кухне возилась. Вдруг как заревёт. Я сюда. А она лежит.

Тут мама Моей Длины издала тихий стон, открыла глаза.

— Жива! — радостно воскликнула Антонина Васильевна.

— Конечно, жива, — подтвердил Пашков. — В моей системе сигнализации предусмотрен слабый электрошок. То есть, грабителя, конечно, вырубает, — картинно простёр он руку к уже поднявшейся на ноги маме Моей Длины. — Но не на поражение, а только на время. У Пашковых всё четко.

— Так это ты? — посмотрела на него мама Моей Длины.

— Не совсем, — смутился Пашков. — Мне вообще-то казалось, что я вывел сигнализацию из рабочего состояния…

— Ребёнок! — процедила сквозь зубы Моя Длина. — Чуть мать не угробил.

— Да я… — оправдывался Пашков. — Хотел подарок такой… чтобы на всю жизнь память…

— Память надолго останется, — заверила его Зинаида Николаевна. — А мог быть и памятник на моей могилке. Меня не каждый день током бьёт, когда я собственную дверь ключом открываю.

— Я же ещё, когда ставить начал, предупреждал, что в устройстве электрошок предусмотрен, — жалобно произнёс Пашков.

— Снимай, — потребовала Зинаида Николаевна. — Пусть лучше воры залезут, чем я во цвете лет окочурюсь.

Лёшка, вскарабкавшись на стремянку, начал откручивать от стены сооружение против воров. Мысли его в это время были далеки от спокойных. Несколько дней трудов прошли абсолютно зря. Подарок, который, по замыслу Лёшки, должен был стать чуть ли не главной достопримечательностью квартиры Школьниковых, не принят. К тому же по взглядам, которые на него кидала Машка, Пашков понимал: больше его в этот дом не пригласят. Во всяком случае, в обозримом будущем.

Пять минут спустя Пашков слез со стремянки. В руках он держал никому теперь не нужную сигнализацию.

— Забирай её совсем из нашего дома! — хватаясь за сердце, сказала мать Моей Длины.

— Нет уж, — возразил Лешка. — Пашковы подарки никогда назад не забирают.

Свернув провода, он положил сигнализацию в угол передней и принялся натягивать куртку.

— Думаю, на сегодня, ребята, праздник закончен, — по-прежнему держась за сердце, устало проговорила Зинаида Николаевна.

— Чёртов ребенок. Весь день рождения испортил, — подхватила Моя Длина.

— Я вообще-то хотел ещё торта, — изрёк как ни в чем не бывало Женька. — И сеанс провести собирались.

Но на его призыв никто не отреагировал. Торопливо распрощавшись с хозяевами, ребята спустились на лифте вниз и вышли на улицу. Перед подъездом сиял чёрным лаком огромный лимузин фирмы «Линкольн». Рядом стоял чёрный Роллс-Ройс.

— Однако, — удивлённо покачал головой Марат Ахметов.

— Это за мной, — внезапно обрела дар речи Настя, о существовании которой в суматохе вообще как-то забылось. — Пока, ребята.

— Пока, — улыбнулась ей Василиса.

Настя исчезла в огромном нутре лимузина. Автомобиль немедленно тронулся.

— Кто бы мог подумать, — проводила задумчивым взглядом габаритные огни «Линкольна» Катя.

— Так у неё же предок чуть ли не самый крутой в Москве, — пояснил Тимофей. — Правда, семья его тут, а он всё больше отсиживается за бугром. То ли в Германии, то ли в Швейцарии.

Пашков в ответ издал тоскливый стон. Ему вдруг подумалось, что, обладай он подобным лимузином, Машка бы никогда не повела себя с ним так жестоко, как сегодня. Пусть бы даже не одна, а целых две сигнализации неожиданно сработали, когда её мать входила в квартиру.

— Н-да, Лёшенька, — словно прочла его мысли Катя. — Опять сбой в расчетах.

— Никакого сбоя, — возразил Пашков. — Просто я торопился и выключатель подсоединил неправильно. Поэтому, вместо того, чтобы выключить, я случайно привёл систему в рабочее состояние.

— А между прочим, отлично вышло! — неожиданно захохотал Тимофей. — Я такого кошмарного рёва в жизни не слышал.

— Точно, рёв классный получился! — похвалил Марат Ахметов.

— Даже не знаю, с чем и сравнить, — задумчиво произнес Тимофей.

— Будто одновременно стадо слонов трубит и шакалы воют, — пришел на помощь Марат Ахметов. — Мы с папашей однажды в Африку на эту… как её… сарафани ездили…

— На сафари, — поправил Тёмыч.

— А мне без разницы, — продолжал Марат. — Сафари так сафари. Главное, там по ночам из джунглей похожие звуки доносились. Только у Лёшки вышло гораздо громче.

— Фирма веников не вяжет, — заулыбался Пашков.

— Зря ты сигнализацию там оставил, — с сожалением произнес Марат. — Мамаша Моей Длины все равно ее выкинет. А я бы у тебя одолжил, чтобы подшутить над ребятами из моей спортивной секции.

— А я бы охранника отцовского испытал, — сказал Тимофей с мечтательным видом. — Небось после этого перестанет твердить, что ему ничего на свете не страшно.

— Поймите. Не мог я забрать сигнализацию, — вновь опечалился Лёшка. — Это же подарок.

— Зря ты ей это забацал, — сказал Марат. — Подарил бы лучше что-нибудь вроде главного таиландского святого. Он хоть молчит. И золота на нем полно.

Лёшка в ответ лишь тяжело вздохнул.

— Ладно. Я переулками, — направился домой Марат Ахметов. — Пока, Васька!

— До встречи!.. Мы прогуляемся, или по домам? — уточнила она у друзей.

— Поможете с полтергейстом разобраться? — почти жалобно попросил Тимофей.

— Обязательно!

— Думаю, нужно начать с самого традиционного способа, — заметил Олег.

— То есть? — не понял Тимофей.

— Надо действительно попытаться устроить спиритический сеанс, — задумчиво сказал Олег. — Вызовем какого-нибудь духа. Вдруг он нам объяснит?

— Ну и что даст этот сеанс? — спросил Тимофей.

— Заранее не скажешь, — ответил Олег. — Дух может вообще не явиться. Или не пожелать с нами разговаривать.

— А вот если явится и что-нибудь скажет, — подхватил Тёма, — тогда будем думать, как вести себя дальше.

— А давай завтра у тебя сеанс и устроим, — предложил Женька.

— Завтра? — задумался Тимофей. — Пожалуй, да. Во сколько вас завтра ждать?

— Где-нибудь в районе пяти, — ответил Олег.

— Меня в четыре шофер привезет из лицея.

— Хорошо. Мы будем.

— Тогда — до завтра, — Тимофей поцеловал ручку Василисе, кивнул остальным и ушёл.

— До завтра, — повторила за ним Василиса. — Я бы прогулялась с вами, но одежда не та.

И она забралась в машину, которая тут же тронулась.

Шестеро друзей проводили её взглядами и отправились по домам.