Юность чувств (гет)

Как она и подозревала, Куон попытался улизнуть рано утром, когда прислуга только приступала к своим обязанностям. Кёко невинно улыбнулась, когда он, не найдя обуви на гэнкане, оглянулся на нее:

— Завтрак пропускать не стоит.

— Я еще ужин не переварил, — он выдал самую яркую свою улыбку. Девушка с невозмутимым видом сложила руки на груди. — Вот чуял я, что так просто не отделаюсь…

— Я тоже была уверена в этом.

— Слушай, ну серьезно, я вчера переел за ужином.

— Не дави на жалость, — она пожала плечами. — Тебе надо восстанавливаться после матчей и травмы.

— Я помню твой ультиматум на вилле, — Куон выдохнул. — Отдай кроссовки.

— Ты еще и куртку не надел.

Он снова выдохнул:

— Отдай куртку и кроссовки.

Кёко молча отрицательно помотала головой.

— Я ведь сейчас примусь тебя целовать… — зеленые глаза предупреждающе прищурились.

Угроза лишь раззадорила.

— Возможно, — спокойно согласилась она. — Вот только если нас застанут, меня накажут, потому что в рёкане не допускаются любовные отношения с клиентами.

— Я не клиент.

— А кто вчера оплатил вип-номер?

Парень поиграл желваками, выразительно глядя на нее.

— Да-да, ты меня испортил, — Кёко все же хитро улыбнулась и развернулась. — Я принесу завтрак в номер.

Идя с полным подносом по коридору, она невольно вспоминала слова Рины — даже Янки не знает себя так, как… Но ведь это было вполне логично!..

— И во сколько ты встала, чтобы это все приготовить? — оглядев стол с тарелками, язвительно поинтересовался Куон.

Девушка чуть надулась:

— Мы с тобой договорились, что если нет занятий, я готовлю тебе обенто. Сегодня вместо обенто завтрак.

— Так, мне срочно надо возвращаться в форму!

Она хихикнула на хмурое замечание и протянула ему палочки:

— Приятного аппетита.

— Ты ведь знаешь, что я не могу тебе отказать, — полувопросительно, полуутвердительно проговорил он, принимая хаси. — Этим и пользуешься.

— Ага, — Кёко довольно закивала и чуть смущенно потупилась. — Это, оказывается, очень волнующе.

— Волнующе? — задумчиво переспросил Куон.

Тихо вздохнув, она кивнула и немного виновато глянула на него:

— Это слишком необычно для меня… — сердце замерло от странного нежного выражения на лице парня. — Что?

— Осталось научить тебя капризничать, — усмехнувшись, он тоже облокотился на стол, рассматривая ее. — И будет совсем замечательно.

— Зачем учить меня капризничать? — снова надулась Кёко, опуская голову.

— А чтобы не только мы говорили, что я тебя испортил, — в голосе Куона были отчетливо слышны лукавые интонации.

— Бака ты! — буркнула она, исподлобья глянула на довольного парня и нахмурилась. — Ешь давай! Не отдам вещи, пока нормально не позавтракаешь!

— А сама есть собираешься? Тут на команду приготовлено, причем на национальную сборную.

— А тебе нечем меня шантажировать! — девушка показала язык.

— Уверена? — хитро уточнил он. — Как насчет того, что я тут буду снимать номер постоянно? Жить перееду.

— Сюда?!

— А что? — Куон демонстративно оглядел комнату. — Размеры подходящие, условия тоже, о еде беспокоиться не надо, — он остановил взгляд на Кёко. — Ты рядом, прямо руку протяни…

— Ты хочешь, чтобы Шо ушел из дома?!

— Тем более!

Воодушевленный кивок заставил ее недобро прищуриться:

— Ты издеваешься!

— Шантажирую, — наставительно поправил он ее. — Хотя перспектива мне нравится все больше.

— Ну попробуй.

— Я серьезно.

— Я тоже, — Кёко кивнула. — Ты переедешь, потом Ошино-кун и Кагурадзаки-кун, они ведь не бросят тебя тут одного на съедение Шо, потом тут будет столпотворение ваших поклонников и поклонниц, пойдут слухи, что от ненависти до любви, соберутся уже ваши с Шо поклонницы… и больше не будет места, где ты сможешь просто посидеть в тишине.

— Вот это точно не мое влияние, — с видом «ой, всё» проговорил Куон и со вздохом подтянул к себе тарелку с омлетом. — Но что-то очень знакомое…

Она невольно улыбнулась, подпирая щеку кулачком и наблюдая, как неторопливо ест любимый.

Судя по пикировке, он уже постепенно приходит в свое обычное состояние, ибо только расслабленный Янки мог бы предложить вариант своего переезда в рёкан.

Девушка представила, как бы это могло выглядеть, и ощутила, как начинают гореть щеки. Это ж сколько возможностей просто побыть рядом…

— Все.

— Ты не съел ничего!

— Я съел омлет, — Куон ткнул пальцем в опустевшую тарелку, затем с видом одолжения взял ролл с тунцом. — Вот, видишь, еще и это. И вообще, как там говорится — завтрак раздели с другом, — он положил палочки и облокотился на стол. — Ну и?!

Фыркнув, Кёко сунула в рот такой же ролл и замерла, когда парень хрюкнул и опустил голову.

— Што?!

— Ты на хомячка сейчас похожа… — его плечи едва заметно затряслись. В ответ она дотянулась и шлепнула его по светловолосой макушке. — Эй!

— Сам ты… суслик!

— Это с чего вдруг?

— Худой такой же!

Короткое мгновение они сверлили друг друга недобрыми взглядами, затем Куон снова прыснул:

— Зато ты хомячок.

— Вредина!

Он с улыбкой лишь пожал плечами и взял чашку с чаем.

Вредина, с нежностью повторила Кёко про себя. Ее вредина.

Сердце забилось еще быстрее.

Их первый совместный завтрак наедине. По-настоящему их общий, а не как было с Шо — тот быстро поглощал все на тарелках, угукая на попытку завести разговор, а потом убегал по делам. И не было ощущения легкого счастья, общего смеха, шуток…

— Слушай, а у вас всегда такие плотные завтраки?

— Ну, — она оглядела стол, — смотря для кого. Гостям и больше бывает, я могу обойтись мисосиру, рисом с овощами и чаем.

— Представляю, как тут отец радовался… — хмыкнул Куон, ставя чашку на стол. — Кормят, поят, ублажают…

— У нас еще и онсэн есть.

Он вздохнул:

— Нет уж. Был у меня печальный опыт с подобным, — Кёко округлила глаза. — Не смотри так, рассказывать не буду.

— Я и сама догадаюсь, — покладисто кивнула она. — Тебя пытались утопить? — он сдавленно кашлянул. — Соблазнить? — ответная гримаса заставила хихикнуть про себя. — Сфотографировать?

— Даже успели, — вздохнул парень. — Потом я отобрал фотоаппарат и утопил его в том же онсэне. Предварительно выдрав карту памяти.

— То есть… у тебя есть карта памяти с твоими фотографиями в онсэне?

— Подарить? — Куон с самым невозмутимым видом подпер щеку рукой. — Вставишь в телефон, посмотришь… — Кёко, представившая себе подобное, вспыхнула. — Ты краснеешь.

— Э…это от негодования! — она выпрямилась, отчаянно пытаясь нахмуриться. — Ты всем девушкам предлагаешь такой подарок?

— Неа, только тебе, — сейчас он, как никогда, напоминал довольного кота. — Стану я еще делиться таким сокровищем с кем-то другим.

— А ты уверен, что там сокровище? — мстительно фыркнула девушка, начиная собирать все со стола на поднос. Разговор ужасал своей непосредственностью и перспективами. — Сам-то смотрел фотографии?

— Хороший вопрос, — кивнул Куон. — Действительно, надо проверить, вдруг там один пар виден… Какой же это тогда будет подарок?..

— Без возможности оценить по достоинству! — увидев выразительный взгляд, она поспешно вскочила на ноги. — Все, сейчас принесу куртку и кроссовки.

Вылетев в коридор, Кёко перевела дыхание.

Фух! Это ж надо!.. Сердце до сих пор трепещет! Мало ей было представлений о нем в рёкане, так еще и предложение с такими фотками!.. Янки. Ни стыда, ни совести!

Она продолжала ворчать про себя, даже когда после кухни заглянула к себе, забрала вещи парня и понесла их в вип-номер. Однако, открыв дверь, девушка замерла, видя пустую комнату.

Где он?

Она прошла к столу, на котором лежали ее учебники и тетради.

Может, в ванную пошел?..

За спиной раздался шорох закрываемой двери. Куон, оперевшись спиной на хрупкую панель, сложил руки на груди и невинно улыбнулся.

Сердце подпрыгнуло в груди, свалилось куда-то под ложечку и там затрепетало, пуская по телу сладкую дрожь предчувствия чего-то такого личного-личного!..

— Возвращаю, — Кёко с каждым шагом к парню чувствовала, как щеки горят все сильнее.

— Я говорил, что твое смущение выбивает меня из состояния равновесия?

— В смысле?.. — она выдохнула, когда он обхватил ее за талию и подтянул к себе. Сейчас она ощущала себя птичкой в когтях хищника, вот только почему-то в когтях было очень, очень… приятно.

Куон усмехнулся, неторопливо вытащил из ее рук свою куртку, отбросил в сторону, туда же отправились кроссовки, и девушка беспомощно прикусила губу, глядя снизу вверх в зеленые глаза. От их выражения ноги попросту отнимались.

Его губы еще хранили вкус зеленого чая, и она прикрыла глаза, полностью погружаясь в чувства поцелуя. Все мысли, все сомнения, все переживания отошли куда-то далеко-далеко, оставляя лишь счастье, нежность, желание еще ближе оказаться к нему — к любимому.

А еще было очень горячо, жарко, то ли от сильных рук, так уверено прижимающих ее к горячему — даже через юкату и свитер — телу, то ли от осознания, что сейчас сбывается одно из заветных представлений о романтическом завтраке…

— В прямом, — он дышал глубоко, девушка ощущала это всем телом. Не открывая глаз, она улыбнулась и уткнулась лбом между сложенными на груди Куона руками. Хотелось стоять вот так вечность, слушать его сердце, отвечать своими выдохами, млеть от объятий...

Странное пиликанье заставило вскинуть голову и прислушаться.

— Будильник, — тихо проговорил Куон на ее недоуменный взгляд. — Не хотел проспать.

— Проспать что?

— Это, — он улыбнулся самым краешком рта, и Кёко снова ощутила себя и беспомощной и счастливой от нового легкого поцелуя, затем последовал еще один, мурашки пробежали по спине от языка, игриво коснувшегося ее верхней губы, затем нижней…

Они замерли оба, когда новое пиликанье донеслось из заднего кармана джинсов, затем Куон с тяжелым вздохом полез за сотовым.

— Тебя в общежитии ругать не будут, что не ночевал там? — тихо проговорила она.

— Нет, — он усмехнулся, отключая одной рукой будильник. — Никто не видел, как я уходил через подвал, никто не увидит, как я вернусь. А по комнатам не проверяют.

— Тогда тебе надо идти… чтобы все еще спали, когда ты вернешься.

— Прогоняешь?

— Чуть-чуть, — девушка нежно улыбнулась и робко погладила его по щеке. Ответная улыбка успокоила и обрадовала — ему нравится!

— Разве что чуть-чуть, — Куон кивнул, потерся щекой о ее ладонь и почти целомудренно, невесомо поцеловал в губы. — Проводишь?

— Конечно, — она хихикнула и отступила на пару шагов, когда он разжал руки, — а то вдруг заблудишься, не туда зайдешь…

— Да-да, канарейка не переживет, если проснется со мной в одной комнате.

— Ты ж обещал не называть его канарейкой, — напомнила Кёко.

— Когда это было, — невозмутимо отмахнулся парень, подбирая кроссовки. — После этого он успел наделать глупостей.

— Он тебя послушался и не лез в неприятности.

— А вчера? — он надел куртку. — Умный бы просто поздоровался и прошел мимо.

— Он к тебе неравнодушен.

— Это я в курсе, — Кёко даже чуть попятилась, когда увидела перед носом назидательно поднятый палец. — И не вздумай ничего говорить.

— Пфф, — она чуть насупилась, — ты еще скажи, что тебе не понравился вечер.

— Ну, если убрать из действующих лиц канарейку и его родителей, то вечер был бы замечательным во всех отношениях.

Убрать Шо и…

Румянец обжег щеки.

И тогда было бы как сейчас, да? Только они вдвоем?

Она тихо вздохнула, подняла взгляд на Куона и сглотнула от странного взгляда, в котором было и предупреждение, и удовольствие, и…

Ой!

Кёко поспешно прижала ладони к щекам и попятилась.

— И ты думаешь, это мне помешает? — парень хитро усмехнулся.

Ладоням стало еще жарче, когда он уверенно обнял ее, а от новой лукавой улыбки загорелось даже сердце.

— Так и будешь стоять?

Глядя в смеющиеся зеленые глаза, девушка вновь устроила руки на груди Куона и кивнула.

Не бежать же, не выдираться из рук, в которых так удобно и спокойно ощущать себя… можно отдаться на волю чувствам, привстать на цыпочках навстречу поцелую и обнять в ответ…

— Ну вот и как уйти? — шепотом проговорил парень, прижимая ее к себе. — Давай, гони меня, а то я точно останусь тут до понедельника…

Кёко потерлась щекой о его свитер и прислушалась к четкому биению сердца.

— Кёко…

— Ты бы сам меня прогнал в такой ситуации?

— Ты издеваешься, — Куон сжал руки так, что она невольно пискнула. — Я б еще и двери запер на дополнительный замок.

Хихикнув, она легонько шлепнула ладошкой по левому плечу:

— Так, все, иди домой.

— Не верю.

— В смысле?

— Неубедительно.

Конечно, неубедительно! Как тут по-настоящему отправишь его домой, когда сердце прямо млеет и дрожит?

— У меня нет такого драматического таланта, как у тебя, — девушка показала язык. — Кстати, о талантах. Твой отец у меня вчера спросил, правда ли, что мы с тобой встречаемся?

Куон округлил глаза, затем недобро прищурился:

— Тааак, уже интересно…

— Ты ему не говорил?

— Нет пока, — она зачарованно следила, как на глазах расслабленность парня сменяется собранностью. — Но я подозреваю, кто мог такое сказать. Такарада.

— Но… — Кёко заморгала, пытаясь сообразить, — мы встречаться начали после фестиваля…

— Поверь мне, я этого человека знаю поболе твоего, — он вздохнул. — Ему дай лишь намек — он такие выводы сделает, что проще нам действительно было начать встречаться, чем переубедить его! Не смейся, я серьезно.

Она кивнула, пытаясь сдержать хихиканье:

— Я верю. И что нам теперь делать?

— А что ты ответила?

— Ничего не успела — ты подошел.

— А мне он ничего не сказал и не спросил, — задумчиво покивал головой Куон. — Ладно, выжидаем. Но предупреждаю — в следующий раз…

— Да-да, отшлепаешь.

Он укоризненно покачал головой на ее довольную улыбку и разжал руки:

— Я уже даже не знаю, кто кого испортил. Еще год назад я бы такое никому не простил.

— Ты просто взрослеешь, — пояснила Кёко, с нежностью глядя на него.

— Фу, ты зануда.

В ответ она показала ему язык и выскользнула из номера.

— Я учебники оставил на столе, — напомнил парень, выходя следом. — Спасибо. К экзаменам, как и в прошлый раз, все вместе готовимся?

— Да, мы с девочками уже говорили, — они неторопливо зашагали по коридору. — Надо только решить, где и когда.

— Ну, точно не завтра — мы собираемся командой отметить победу, — Куон улыбнулся краешком рта. — В понедельник поговорим.

— Ага, — легко согласилась девушка. С командой? — В караоке пойдете?

— Или в боулинг заглянем, — он кивнул. — Я ж думал, что суббота будет занята.

Ну, она тоже предвкушала этот день. До того, как увидела толпы и плакаты.

— Зато… — она чуть смутилась и понизила голос, — у нас было субботнее утро…

— И вечер пятницы, — с теплом в голосе согласился Куон и присел на ступеньку гэнкана, чтобы обуться.

Верно, вечер и утро.

Кёко счастливо поежилась и, по привычке оглянувшись, увидела идущую к ним Яёй-сан.

— Тетя, вы что-то хотели?

— Да я узнала на кухне, что ты собирала завтрак для Хизури-куна, — женщина подошла и приветливо улыбнулась поднявшему голову парню. — Как ты?

— Выспался, как дома, — он улыбнулся.

— Тебя разбудила Кёко-чан?

— Нет, я обычно так и встаю, — завязав шнурки, Куон поднялся и поклонился. — Спасибо вам за гостеприимство. Я бы поблагодарил и господина, но не был уверен, что не разбужу. Выходной же день.

— У нас не бывает выходных, — она кивнула. — Я рада, что ты оказал нам честь погостить.

Он застегнул куртку и еще раз поклонился:

— Спасибо еще раз. Могами-сан, увидимся в школе.

— Хороших выходных, Хизури-кун, — вежливо поклонилась Кёко, пряча улыбку — в зеленых глазах было легкое разочарование. И она даже подозревала почему.

— Хизури-кун, ты найдешь отсюда дорогу к метро?

— Не волнуйтесь, госпожа, — Куон кивнул, — пока отец гостил у вас, я изучил все пути… отступления, — он ярко улыбнулся и вышел.

— Пути отступления?

— Может, он так шутит? — девушка тщательно запрятала веселье и глянула на Фуву-сан. — Или имеет в виду то, что с центрального входа Шухей-сана могли ждать журналисты, поэтому и…

Женщина согласно кивнула с легкой задумчивостью на лице:

— Возможно. Сейчас что будешь делать?

— Уберу номер, приготовлю завтрак и сяду за уроки.

— Молодец, — Яёй-сан погладила Кёко по плечу и ушла в направлении кабинета.

Девушка оглянулась на дверь, за которой скрылся Куон, и чуть заметно улыбнулась, неосознанно касаясь губ кончиками пальцев.

Пусть и нацеловались сегодня, но ведь… страшно признаться — хочется еще!

Едва слышно вздохнув, она одернула себя.

Куону надо отдохнуть нормально, без ожидания подвоха, плюс дела, и у нее, и у него. Так что, надо довольствоваться тем, что уже есть. Тем более, она проверила наличие сотового в кармане, они всегда могут созвониться попозже и поболтать обо всем, о чем захочется.

Шо появился на завтраке хмурым и уже раздраженным. Без приветствия взяв свою тарелку, он глянул на Кёко:

— Еще раз посмеешь пригласить сюда Янки — я никогда больше не буду с тобой разговаривать. Поняла?

Она с легким изумлением уставилась на него. С каких пор он ей ультиматумы ставит?!

— Шо! — Яёй-сан всплеснула руками. — Что за угрозы?!

— Обычные, — отрезал он и ушел к себе.

— Кёко-чан, не обращай внимания!

Девушка лишь молча пожала плечами, опуская голову.

Канарейка.

— Нет, поверь мне, Кёко-чан, он не серьезно!

— Тетя, — она вздохнула и глянула на взволнованную женщину, — я уже вам говорила, что Шо-чан очень хочет стать популярнее Хизури-куна. А так как пока у него это не получается, то… — Кёко снова пожала плечами, — срывается на окружающих. Так что… все в порядке.

— Я с ним еще поговорю, — пригрозила Яёй-сан и положила палочки.

— Не надо, тетя. Он успокоится со временем и поймет, что ведет себя глупо.

— Ох, девочка, терпение у тебя просто ангельское!..

При чем тут терпение? Скорее, попытка не воспользоваться таким заманчивым предложением. Она едва заметно вздохнула и вернулась к своему завтраку.

Нет, хоть так и хочется проучить Шо, не будет пока. Если он с ней разговаривать перестанет, то и слушать тоже, чисто из принципа. А как тогда его успокаивать и заставлять думать? Опять Куона просить? Угу, и будет или как на улице под фонарем «на ушко» или как вчера, со взаимными лучезарными улыбками и средними пальцами за спинами.

И ведь уже не скажешь — как было бы просто, если бы они подружились! Один ревнует непонятно к чему, второй психует понятно из-за чего. Что же должно случиться, чтобы они откинули в сторону свои глупости и хотя бы начали относиться друг к другу нейтрально, как знакомые?

Она честно попыталась представить такую ситуацию, но быстро сдалась. На ум ничего не приходило.

Ладно, время покажет.

 

Созерцая в понедельник толпу с плакатами у входа в школу, Кёко решительно направилась в обход здания. Чтобы не обратили на нее саму внимание. Она прекрасно представляла, что было бы, зайди она в ворота школы вместе с Куоном…

Восторженный гул настиг ее уже на первом пролете лестницы. Философски вздохнув, она продолжила подниматься на свой этаж. На третьем ее догнал Ямагири и улыбнулся:

— Привет.

— Доброе утро, сенпай, — девушка приветливо кивнула в ответ.

— Там на первом Янки с парнями.

— Представляю.

— Может, надо было их вызволить?

Она покосилась на него, оценила хитрую усмешку и сама прищурилась:

— Они заслужили это, верно?

— Как хорошо, что мы в разных классах, — Сейджуро рассмеялся.

— Почему?!

— Я могу с безопасного расстояния наслаждаться происходящим.

— Сенпай, — невольно нахмурилась Кёко, — на что ты намекаешь?

Вместо ответа он указал на девушек, толпящихся у класса 2А, улыбнулся и подмигнул:

— Если раньше я и завидовал слегка Янки, то за последние пару месяцев я ему искренне сочувствую. И да, передай ему, что о твоей безопасности пусть не беспокоится. Присмотрим.

— А сам боишься передать?

— Именно! — снова рассмеявшись, он взбежал по ступенькам на пятый этаж.

А еще якудза, поехидничала про себя Кёко. Хотя, с точки зрения не привлечения внимания к себе она его прекрасно понимала.

Идя к своему классу, она невольно настороженно следила за девушками.

Судя по обшлагам, с первого по третий… О, они стоят даже у второго В! Кажется, Идзунага-кун оттуда…

Проскользнув в класс, она улыбнулась махнувшей рукой Сугите, оставила вещи на парте и подошла к подруге.

— Видела?

— Ага, — Кёко вздохнула, боясь даже оглядываться на входы в класс. — И не только около нашего.

— На третьем и на пятом этажах тоже, я сбегала ради интереса, — Рина уважительно покачала головой. — Дурдом, если честно.

— Привет, — к ним присоединилась Рэй. — Не уверена, что Янки, Кагурадзаки-куна и Ошино-куна стоит ожидать на первом уроке. В холле столпотворение, как в пятницу.

— Ну, от экзаменов их освободили…

— Не освободили, а оставили на выбор — или сдавать, или согласиться на зачет со средними оценками, — пояснила Кёко.

— Посмотрев на то, что творится, я почему-то думаю, что они выберут второе, — Сугита глянула на нее. — Ты сама как?

Кёко неопределенно пожала плечами и отправилась на свое место — послышался первый звонок.

Вот она, обратная сторона славы, даже заслуженной.

Парни появились с третьим звонком в сопровождении учителя, заняли свои места и синхронно глубоко выдохнули.

— Банни-чан, будешь зашивать Янки карманы — зашей и нам, — Ошино выгреб из кармана пиджака конфеты и записки и кинул в парту.

Девушка оглянулась на Куона, который с каким-то отстраненным видом подпер щеку кулаком, даже не делая попыток достать учебник с тетрадями. На ее вопросительный взгляд он лишь тихо проговорил:

— Выживу.

— Нас с первого этажа привел декан, — пояснил Ошино, косясь на учителя у доски. — Вернее, он и дежурные учителя развели команду по классам.

Она кивнула, выпрямилась и хмыкнула про себя — будут они с девочками сами заниматься и готовиться к экзаменам. Надо только Куона уговорить согласиться на экзамены автозачетом — так всем спокойнее будет.

На переменах парни никуда не выходили, лишь вымученно, с точки зрения Кёко, улыбались тем, кто толпился в коридоре и радостно махал, привлекая внимание. Сама девушка попыталась было отойти к Рине и Рэй, но на нее зашипела вся троица.

— Куда?! — Ода обернулся и нахмурился. — Банни-чан, ты сейчас…

— Стоп-сигнал, — кивнул Кён. — Пока ты сидишь здесь, к нам не подойдут.

— Я что, отпугиватель?!

— Еще какой, — меланхолично отозвался Куон, крутя в пальцах карандаш. — Тебя по крайней мере боятся… Ауч!

Кёко мстительно прищурилась, опуская тетрадь, которой только что шлепнула по белокурой макушке.

— Вот мы о том же, — в один голос проговорили Кагурадзаки и Ошино. — От тебя же неизвестно чего ждать, поэтому опасаются.

— И заметь, — Куон указал на друзей, — это не я сказал.

— Вам устроить охрану? — она положила тетрадь на стол. — Ямагири-сенпай уже предложил утром.

— Тебе пусть устроит.

Фыркнув, девушка перебросила косу вперед через плечо:

— А мне нечего бояться.

— Это пока, — Ошино облокотился на парту и понизил голос. — Сама понимаешь, что временно. Пока вы не, — он выразительно стрельнул взглядом в сторону Хизури.

— Пока мы не можем просто так выйти в коридор, — иронично улыбнулся Куон и покосился на двери класса.

— А обедать как?

— Поголодаешь.

— Может, после школы зайдем в нашу раменную, — предложил Ода. — Банни-чан, ты как?

— У меня клуб.

— Так и мы после клуба будем, — он улыбнулся. — Думаешь, Янки оставит без присмотра спортзал?

Она оглянулась на Куона, который на мгновение изобразил хищный оскал, и кивнула:

— Давайте.

Злится. Видно и по улыбке, и по взгляду. Оттого и вредничает… И главное, она ведь понимает, в чем причина, потому что сама ощущает раздражение. Почему просто не оставить их в покое? Да, Куон самый-самый, но разве можно вот так преследовать его?.. Ведь так хочется просто поболтать, не опасаясь лишних ушей!

Девушка едва слышно вздохнула, когда начался урок.

А что будет на большой перемене… подумать страшно.

Едва начался перерыв, Куон с самой лучезарной улыбкой вышел из класса и фактически увел всю толпу за собой. Кёко показалось, что все одноклассники выдохнули с облегчением. Кагурадзаки и Ошино, переглянувшись, отправились следом за своим капитаном. Вернулись они в класс перед самым звонком. Девушка оценила их напряженные усмешки и не стала ничего спрашивать. И так понятно, что все происходящее им не очень-то и нравится. И ведь ничего не сделаешь, не отменишь тот факт, что они выиграли чемпионат, добились цели.

— Одно радует, — сдержанно проговорил Ошино, садясь за парту. — В спортзале можно запереть двери…

— И свалить через черный ход, — едва слышно закончил Куон. — И пусть хоть до конца света стоят.

Наверное, в другое время она бы и осудила его за такой план, но сейчас чувствовала, что нет даже мысли подумать «так нельзя». Можно. Им можно.

Она честно попыталась представить себя на их месте и отказалась от такого. Во-первых, слишком страшно, во-вторых, слишком невероятно. Она ведь ничего из себя не представляет…

 

В раменной были свободные столики, и с разрешения хозяина парни сдвинули несколько в один и переставили в угол, чтобы не мешать. Как раз к моменту, как все расселись, принесли заказанный рамен.

— Кагурадзаки, ты не лопнешь? — Рина с какой-то боязливостью глянула на огромную миску, которую Ода подтянул к себе.

— Он сегодня в столовой даже не съел ничего, — с улыбкой пояснил Ошино.

— Под тем вниманием, что там было, я бы просто подавился, — Ода пожал плечами и ухватил палочки. — Так что я голоден.

— Надо как-то заканчивать с этим балаганом, — проговорил Куон, задумчиво перемешивая в миске лапшу, нарезанные полоски нори и натертое вареное яйцо. — Они даже под туалетом стоят.

— Ну ты же не можешь бить девушек…

— Кён, я могу на них рявкнуть.

— Уверен, что это их напугает?

— А что ты предлагаешь? Конкретно, по пунктам?

Вместо Ошино, как раз отправившего лапшу в рот, ответила Ватаджиба:

— Если у вас экзамены можно пропустить, так может, вообще не приходите в школу?

— Ага, и Банни-чан будет сидеть одна? — прожевав, нахмурился Кагурадзаки.

— Я буду сдавать экзамены.

— Янки, зачем?

— Чтобы никто не посмел сказать, что я популярен из-за привилегий школьной администрации, — отрезал Хизури. — Вам это не грозит, так что можете не ходить.

— Ой, кто тебе скажет!

— Сугита, я могу даже назвать конкретного человека, — в его голосе Кёко фактически слышала имя. — Он уже вякнул мне про это.

— Когда ты успел поцапаться с канарейкой? — поинтересовался Ошино.

— На совместном ужине в пятницу, — ехидно отозвался Куон.

— Э?!

— Правда, ел я, а он смотрел и явно ждал, когда я подавлюсь.

Кёко подперла подбородок кулачком, старательно игнорируя вопросительные взгляды друзей.

— Слушайте, я вас боюсь, — помолчав, проговорил Кён. — Серьезно.

— Канарейка меня еще и переночевать пригласил.

— Что вы с ним сделали?! — теперь пришел черед Оды изумленно таращить глаза.

— Я? Ничего.

— Вот так просто ничего?!

— Они друг другу неприличные жесты показывали, — Кёко все же укоризненно вздохнула. — Причем он, — она указала за Хизури, — начал первым.

— Ты мне такой жест год назад показала.

— Я тут при чем? Мы же говорим про пятницу.

— Напомнить тебе, что я согласился только на чай?

Пожав плечами, Кёко покосилась на него:

— Никто не говорил, что будет только чай.

На мгновение Куон изумленно вскинул брови, глядя на нее, затем шумно выдохнул и принялся за свой рамен.

Девушка хмуро глянула на захихикавших друзей — и ничего смешного тут нет!

— Ладно, Янки сдает экзамены, — Рэй мирно улыбнулась. — Успеешь подготовиться? Осталась неделя.

— Посмотрим.

— Мы планировали в библиотеке после занятий заниматься, — пояснила она. — Но, боюсь, с твоим присутствием…

— С нашим, — Ошино выловил кусочек бекона из рамена. — В конце концов, я тоже не хочу обвинений в фаворитизме. Ода? — Кагурадзаки лишь закивал, торопливо заглатывая лапшу. — Значит…

— Мы втроем будем заниматься у меня, — Куон кивнул. — У вас же еще действительны те пропуска, которые выдал декан? Ну вот, в общежитии нам никто не помешает. Вы — в библиотеке, — он поочередно глянул на девушек, — а потом, на выходных встретимся и поработаем вместе.

— Хорошая идея, — кивнула Ватаджиба. — Давайте тогда у меня.

— Костюм Сони брать? — улыбнулась молчавшая до сих пор Юи, и общий смех словно разрядил витавшее в воздухе напряжение дня.

— Типа пижамной вечеринки? — Сугита с трудом давила смешки. — Ну я-то на себя и на Рэй с Кёко найду кигуруми, а вот… — она выразительно глянула на Куона, который лишь отрицательно помотал головой:

— Увольте. Сразу. Хватило и кимоно.

— А мне идея нравится, — внезапно хихикнул Ошино. — Давай, соглашайся!

— Нет уж, я предпочту быть смотрителем вашего детсада.

— И кто меня занудой называл? — с задумчивым видом Кёко возвела глаза к потолку раменной.

— Вот! Ты на меня плохо влияешь!

— Ну наконец-то! — она молитвенно сложила руки у груди под смех друзей. — Теперь мне есть в чем каяться в храме.

— А вот это, — Куон с невинным видом покосился на нее, — мое влияние.

Укоризненного взгляда не получилось — зеленые глаза смеялись, и Кёко ощутила, как душу затапливает легкое счастье.

Ей нужно все это: пикировки, улыбки, смех… общие и только их двоих.

 

Расставшись с друзьями в метро, они вышли со станции в осенние густые сумерки. Фонари яркими конусами расчерчивали улицу.

— Не возбухал Фува после моего ухода?

— Возбухал, — легко кивнула Кёко и улыбнулась, когда мужские пальцы сжали ее руку. — Сказал, что если я тебя еще раз приглашу, он со мной разговаривать не будет.

— Соблазняет…

Она хихикнула задумчивости в низком голосе:

— Я тоже подумала о таком.

— Так он же не оставляет себе никаких шансов.

— Не ворчи, — Кёко на мгновение прижалась к его руке. — Кто, если не мы?

— Поиздеваемся?

— Позаботимся, — наставительно поправила она. Куон пренебрежительно фыркнул:

— Пусть учится сам о себе беспокоиться.

— Он и беспокоится, и именно что только о себе, — девушка мирно улыбнулась.

— Ну-ну… — скептически отозвался он, помолчал и выдохнул как-то тяжело. — Надеюсь, ты ничего такого не надумала из-за всего, что происходит в школе?

— Бака.

— Ну слава богу.

— Я прекрасно понимаю, что в этом нельзя никого из вас обвинять, — после паузы проговорила Кёко, глядя под ноги. — Конечно, это раздражает…

— Еще как!

— … но неизбежно. Остается лишь надеяться, что девочки правы — это все пройдет со временем. Как та история с письмами у меня.

— Даже странно, что больше не пишут… — он дернулся от тычка в бок. — Я серьезно. Неужели все смирились? Я бы не смирился.

— Правда? — она удивленно глянула на парня.

— Конечно. Но только в случае с тобой, — улыбка была легкой, нежной, и Кёко смутилась, вновь опуская голову.

— То есть… если бы ты…

— Отбил бы тебя у канарейки.

Ее?! Отбил бы? Сердце сладко сжалось от непривычного представления — она такая девушка, которую бы самый красивый парень школы решил бы отбить у другого?..

— А… если бы я не согласилась?

— А куда б ты делась? — он сжал пальцы. — У меня ведь куча преимуществ.

— Вот назвать бы тебя хвастуном, так ведь и не за что…

— Я именно об этом.

Она фыркнула и подняла голову — они сворачивали к рёкану.

— Ты нормально в субботу дошел до общежития?

— Задворками, — улыбнулся Куон, — потом через подвал внутрь. Так что, никто не видел, никто не слышал.

— Знаешь, я даже обрадовалась, когда ты предложил Ошино-куну и Кагурадзаки-куну заниматься в общежитии, — поколебавшись, все же призналась Кёко и прикусила губу. — Так…

— Спокойнее, — он кивнул с усмешкой. — Мне тоже.

— Бака… — ее щеки заполыхали от такого понимания и единения мыслей.

Видимо, ее смущение было столь очевидно, что парень с легким смешком обнял ее.

— Все постепенно успокоятся. Обещаю.

— Верю, — Кёко кивнула, прижимаясь и улыбаясь. — Но завтра опять надо будет пережить целый день… — согласное хмыканье напомнило о событиях днем, и она прикусила губу. Спросить? Откажет ведь… Откажет? — Сделать тебе завтра обенто, чтобы не пришлось идти в столовую? — молчание над головой заставило надежду встрепенуться в душе. — Я сложу его с вечера и поставлю в холодильник, а утром только рис и омлет добавлю...?

— Честно?

Ее накрыла горячая волна радости, заставив вскинуть голову и счастливо улыбнуться:

— Конечно!

— Ладно, — Куон улыбался легко и немного смущенно. — Но не вздумай вскакивать затемно.

— Хааай! — девушка, приподнявшись на цыпочки, чмокнула его в губы и проказливо хихикнула, выскальзывая из ослабевшего объятья. — До завтра!

— И даже на чай не пригласишь? — со смешком уточнил он, пряча руки в карманы куртки.

— Не соблазняй, — выразительно погрозив пальцем, Кёко взбежала на крыльцо и обернулась. — Дай ему успокоиться после выходных.

— Точно, пусть расслабится, уверует, а уж потом… — закивал Куон, но она видела спрятанный смех. — До завтра, принцесса.