Гар'Пот, орчонок, который выжил (джен)

— Гриффиндор!!!

Шляпа, кажется, выкрикнула это громче остального, но не это ошеломило Гар’Пота, и не грянувшие через миг аплодисменты. Только что его определили на факультет храбрецов, на факультет, где в любой момент может начаться война. Значит, он достоин того, чтобы ринуться в гущу схватки.

И он точно не отступит.

На еле дрожащих от волнения ногах орчонок пошёл к столу, где ни на секунду не замолкали хлопки. Ему вновь начали жать руку, слышались щелчки камер, восторженно кричали как старшеклассники, так и его сверстники… Лишь опустившись на длинную скамейку перед столом, он спокойно выдохнул, но тотчас на него будто бы высыпали ведро колотого льда. Бодро улыбающийся призрак человеческого мужчины в доспехах одобрительно похлопал его по плечу и взмыл выше. Гермиона, сидевшая рядом, бормотала что-то непонятное про высокую вероятность данного исхода на основе анализа прошлых поступков…

Из-за стола преподавателей Рубеус помахал орчонку рукой, показал ему поднятый вверх большой палец и снова отпил из крупной деревянной кружки. Рядом с ним сидели что-то обсуждавшие друг с другом профессор МакГонагалл и гном, с которым Гар’Пот пока не успел познакомиться. А в центре стоял высокий позолоченный стул, на котором гордо сидел высший эльф в фиолетово-голубой старомодной мантии. Он тепло улыбался ученикам. Гар’Пот понял, что это и есть архимаг Альбус Звенящий Луч, директор Хогвартса и один из членов Совета Шести. Про него говорил Рон, жалуясь, что легендарную карту с ним невозможно получить.

Вскоре Шляпа вновь выкрикнула: "Гриффиндор!" — и к столу направился обрадовавшийся Рон. Весьма гордый пандарен с значком на груди похвалил его, его братья-близнецы одобрительно подмигнули ему. Распределение подошло к концу, и МакГонагалл вынесла из зала табурет со Шляпой. Альбус поднялся со стула и развёл руки.

— Добро пожаловать! Добро пожаловать в Хогвартс! И перед началом пира я хочу сказать вам несколько слов. Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!

Директор хлопнул в ладоши и сел. Ученики зааплодировали, а Гар’Пот не понял совершенно ничего.

— Он немного сумасшедший? — спросил он у сидевшего слева брата Рона, Пенцзяо.

— Сумасшедший? — переспросил он, но тут же спохватился. — Он гений! Один из величайших волшебников в истории! Но, пожалуй, он немного ненормальный, как и большинство великих магов.

На столах начали появляться огромные тарелки с едой. Жареная рыба, вяленая рыба, жареная оленина, свиные котлеты, сосиски из кабанов, варёная картошка, тыква, горох, соусы… От такого разнообразия у Гар’Пота голова шла кругом. Его не морили голодом, но он никогда не ел столько, сколько хотелось и чего хотелось. А тут… Еды было невероятно много. И даже запах говорил о том, что она потрясающе вкусна.

— Эх, запечённые куриные ножки… — грустно вздохнул призрак, когда орчонок доедал уже вторую. — Прекрасно выглядит.

— Вы хотите…

— Я уже больше сотни лет не нуждаюсь в еде. Но мне её не хватает, особенно этой прекрасной хогвартской курицы. — Призрак печально посмотрел на опустевшее блюдо и метнулся куда-то в сторону, вернувшись с призрачной чашей.

— За вас, новые гриффиндорцы! — он поднял чашу, будто в ней был напиток. — Надеюсь, в этом году вы поможете нам выиграть соревнование факультетов и получить Кубок! Уже шесть лет победа достаётся Слизерину, и его привидение уже совсем невыносимо…

За столом Слизерина сидел другой призрак, не обращавший внимания на остальных. Судя по выражению лиц сидевших рядом слизеринцев, его общество было крайне неприятным. Он качал головой, неодобрительно оглядывая новых школьников, но молчал. Пронеслась мимо стола Рейвенкло тень волшебницы в развевающихся одеждах и, кажется, неодобрительно посмотрела прямо на Гар’Пота. Он поёжился, но увидев похожее смущение на лице некоторых других учеников, расслабился и продолжил есть. Всё было просто превосходно…

Неприятное ощущение заставило его поднять голову и оглянуться. Соседи по столу что-то обсуждали или ели, сидящие дальше были заняты тем же. Преподаватели за столом тоже говорили между собой. Гар’Пот уже списал это на насыщенность дня, когда встретился взглядом с кем-то пугающим.

Он был похож на человека, но точно не был им. Сероватая кожа облепила череп, выпячивая крупный нос, жидкие безжизненные волосы свисали около впалых щёк, иногда прикрывая чуть светящиеся глаза. Некто носил мантию типа обычной магической, только чёрную и грязную, как его волосы. Он ничего не ел, только плотно сжимал тонкие потемневшие губы и сверлил глазами Гар’Пота. Тотчас орчонок понял, кто это.

Мертвец. Жуткое порождение темнейшей магии, лишённое любых намёков на чувства, если верить учебникам. Осквернённая душа, связанная с разлагающимся телом. Гар’Пот слышал как-то про сбросивших власть Плети мертвецов, но слабо верил в это. Какой-то источник должен был подпитывать эту… Нет, не жизнь — существование в полуживом состоянии.

И один из таких сейчас сидел за учительским столом и будто собирался просверлить взглядом дыру в его черепе.

— А кто этот… мрачный в углу? — спросил Гар’Пот у сосредоточенно жующего Рона. Тот мотнул головой и что-то пробурчал, указывая на брата.

— Это профессор Северус Снейп. Он учитель алхимии, но говорят, что он хотел бы преподавать защитную магию, а не учить приготовлению зелий. А ещё ходят слухи, — едва слышно зашептал Пенцзяо, — что он чернокнижник. Лучше не кричи об этом на каждом углу: если это правда, то так проклянёт, что не очистишься. Или отравит.

По коже орчонка пробежал холод. Снейп показался ему слишком опасным для учителя. Но все остальные, не считая первокурсников, были спокойны, а сидящие за одним столом с ним учителя даже не теряли аппетита, если не считать бледного трясущегося жреца. Но кто бы не волновался рядом с чернокнижником-отравителем?

Вскоре мертвец перевёл взгляд на тарелку с несколькими кусками мяса и начал пережёвывать один из них. Орчонок перестал его интересовать, по крайней мере, на несколько минут. "Для чего ему еда?" — спросил он у себя, глядя, как Снейп медленно двигает челюстью, но тут остатки блюд на факультетских столах сменились десертами. Нетающее мороженое, шоколадное печенье, вафли, леденцы, кексы… Такого разнообразия сладостей Гар’Пот не видел никогда и, несмотря на почти полный желудок, начал пробовать всё, до чего мог дотянуться.

За столом Гриффиндора дети тоже повеселели. Гермиона выпытывала у старшекурсников, чему же их будут учить, и сидела разочарованная: сначала все будут учить самое простое в каждой области, что она уже давно прочитала в учебнике. Окружающие не разделяли её печали и после уничтожения сладкого продолжили болтать на самые разные темы.

Альбус поднялся с кресла и громко прокашлялся.

— Итак, когда все успели насладиться сегодняшним ужином, я сделаю несколько объявлений, — начал говорить он. — Во-первых, всем школьникам запрещено заходить в лес около школы дальше линии защитных кристаллов на просеке. Первокурсники, запомните это. Впрочем, некоторым ученикам постарше это тоже не мешало бы повторить…

Взгляд архимага на несколько секунд задержался на двух гриффиндорцах.

— Также я хочу напомнить о недопустимости колдовства в школьных коридорах. Третьекурсники, за эту неделю вы должны окончательно определиться с дисциплиной, которую каждый будет изучать в дальнейшем. Расписания для каждого факультета висят в гостиных. А теперь давайте споём школьный гимн!

Перед каждым учеником возникли слова песни на всеобщем.

— Каждый поёт на свой любимый мотив. Начали! — Альбус взмахнул руками, и зазвучала музыка. Даже Гар’Пот, не одарённый музыкальным слухом, сразу понял, что под неё петь невозможно, и негромко запел, вспомнив мелодию старинной песни. Получалось не очень хорошо, но в хоре поющих невпопад детей это вряд ли было заметно.

Когда последние ученики дотянули заунывный плач, директор зааплодировал громче всех. Другие учителя его энтузиазма не разделяли: если Снейп даже не пытался скрыть гримасу отвращения, то остальные хотя бы сохраняли вежливую заинтересованность на лице. Затем школьников отправили по гостиным.

Гар’Пот уже в трудом переставлял ноги, но теперь ещё и от усталости. Не было сил даже удивляться, и двигающиеся портреты казались совершенно нормальным явлением, как и путь, пролегающий через потайные ходы, и стоявшие в широких коридорах старинные доспехи, и вход в гостиную Гриффиндора, охраняемый портретом румяной дворфийки в красно-розовых одеждах и со щитом за спиной. Пенцзяо сказал ей пароль, и портрет отъехал в сторону, открыв проход.

Уютная круглая гостиная казалась размером в половину Общего зала. Около горящего камина стояли кресла, высокие окна прикрывали тёмно-алые шторы, сияли свечи на старинной люстре. Две деревянные лестницы вели к дверям, и Пенцзяо попробовал подойти к одной из них, но лестница мгновенно стала гладкой. Он предупредил, что там находятся спальни девочек, и зашедшие туда мальчики будут таким образом спущены вниз, а ему просто повезло мягко приземлиться.

Все разошлись по комнатам, следуя тексту списка. Сумки, чемоданы и сундуки уже стояли около кровати каждого, а сами кровати были просто огромны: казалось, на них спокойно растянется взрослый таурен. Сил на беседы уже ни у кого не было, и потому они быстро переоделись и повалились спать.

Уже засыпая, Гар’Пот услышал песню откуда-то издалека, а затем строгий голос МакГонагалл: "Никаких неприличных песен в самом Хогвартсе и на территории его!" Голоса тут же замолкли.

До учёбы оставалось несколько часов. И прошедший день казался орчонку самым лучшим днём в его жизни. И даже ночные кошмары он не вспомнил на утро.