Четверть после полуночи (гет)

"...ибо к глазу, который видит и предупреждает..." — Мольер.

— Ты знаешь, что в фехтовании главное нанести удар, не получив его в ответ, — с лукавой улыбкой роняет Локи.

— Прочь из моей головы, — недовольно отзываюсь я, переступая порог камеры и, наконец, оказываясь внутри клетки.

— Ты молчишь, и мне подумалось, что хотя бы в мыслях ты мне как-нибудь отвечаешь, — беспечно парирует он. – Интересная аналогия.

Вопросительно приподнимаю брови.

— С фехтованием, — поясняет Бог Обмана. – Хотя посему выходит, что ты существенно мне проигрываешь.

Оставляю подколку без внимания и подхожу к нему.

— Иди сюда.

Смотрит на меня с опаской и недоверием, но шаг вперёд делает. Пусть в движениях отсутствует привычная кошачья грациозность, но на того, кто почти два года находился в плену чужой воли, он похож мало. Спина жёстко прямая, плечи гордо отведены назад, а подбородок высокомерно вздёрнут вверх. Он выше меня на целую голову, и мне приходится подойти ещё ближе, чтобы удобно расположиться для осмотра.

Прижимаю пальцы под челюстью с обеих сторон и нащупываю пульс. Обхватываю ладонями изящную шею, отсчитываю каждый удар сердца, что гонит горячую кровь по сосудам, чувствую каждый шелестящий вздох.

Выходит слишком интимно, но я против воли зарываюсь пальцами в курчавые волосы на затылке, ловлю вмиг потемневший взгляд и веду ладонями ниже. Веду за ушами, провожу по горлу и тонким ключицам. Кожа холодная, но болезненной липкой испарины нет.

— Посмотри на меня, — прошу я.

Взгляд ясный, не остекленевший, а на глубине изумрудных глаз плещется едва заметное голубоватое сияние. Не его, чужое. Яд Тессеракта проник глубоко под кожу, но кто бы ни владел его душой всё это время, разум Локи он явно недооценил – слишком дорожил он своим умом, чтобы вот так просто пустить врага в собственное сознание.

Тессеракт позволял смотреть, но не давал видеть, а для интеллекта уровня Локи одно от другого не отделимо – этого враг не предусмотрел.

Ладонями скольжу вниз по ткани зелёной рубашки, обхватываю запястья и поворачиваю внутренней стороной вверх. Смотрю на тонкие линии вен, аккуратно касаюсь кончиками пальцев и делаю шаг назад.

— Сними рубашку, пожалуйста.

Безропотно снимает рубашку и садится на краешек кровати. Убираю отросшие волосы с шеи, прощупываю затылок и каждый позвонок, и тотчас ниже седьмого шейного…

— Вот, — шепчу я. – Будет немного больно.

Локи негромко хмыкает и наклоняет голову вперёд. Провожу пальцем над позвонком, вслед за моим движением тянется тонкий разрез, но опальный Принц даже не дёргается. По позвоночнику течет тонкая струйка крови, убираю её взмахом руки и отвожу края раны в стороны. Под тонкой кожей светится голубой осколок.

Едва заметный глазу, но даже такой крошечный паразит способен отравить и душу, и разум. Тянусь за пинцетом, осторожно извлекаю элемент Тессеракта и бросаю его в металлическую посуду.

— Сосуд.

— Что? — не понимаю я.

— Яд извлекай в сосуд, — подсказывает Локи. – В противном случае он будет искать нового живого хозяина, и уж коли здесь только я и ты…

— Поняла, — перебиваю его я, и беру со стола небольшую металлическую вазочку.

Подношу её к ранке и нить за нитью сцеживаю сапфировую отраву. Дожидаюсь, пока в вазочку упадёт последняя капля, и лёгким движением залечиваю порез. Локи едва ощутимо трясёт, но на ноги он встаёт твёрдо.

Надевает рубашку и делает шаг в сторону, но я успеваю схватить его за запястье. Чувствую, как подрагивают длинные пальцы, сжимаю узкую ладонь в своей и смело встречаю потемневший от боли взгляд.

— Расскажи, как это было.

Ядовито фыркает и вот-вот выставит меня вон, но руки, почему-то не отнимает.

— Пожалуйста, — совсем негромко добавляю я.

Я сдалась, спустившись в подземелья во второй раз. Он – только что. Мягко накрыв мою ладонь своей и отцепив мои судорожно сжатые пальцы.

— Завтра.

И он сейчас как будто бы что-то пообещал.

А я, проиграв, выиграла.