Три богатыря в дивных лесах (гет)

Разгорелась зорька алая, засинело небо ясное, только тучи сизые это скрыли от странников. Друзья только и поняли, что рассеялась темень непроглядная да проснулся Добрыня Никитич...

Илья, уже сходив до ручья, наблюдал, как вода в котелке очищается, а неведома загогулина становится все меньше. Получалось так, что надолго Алешиного трофея не хватит и стоит поторопиться. Поэтому, наскоро перекусив и наполнив бурдюки очищенной водой, богатыри двинулись в путь.

— Да вот не сойти мне с этого места — тут дело было!

Алеша рвался ткнуть пальцем в место, где почил накануне кабан, Добрыня придерживал его за пояс, чтобы удержать от соблазна. Илья задумчиво кидал камушки на заляпанный бурой грязью пятачок. Земля принимала камушки спокойно, не пытаясь хоть что-то с ними сделать.

— Может, эта жуть только на живое действует? — все так же задумчиво пробормотал Илья.

Волк, справедливо рассудив, что сами богатыри на себе пробовать не будут, а за неимением кабана для опытов может сгодиться и он, растекся по земле и попытался прикинуться коряжкой на дороге. От Добрыни сей маневр не укрылся, и он, ухмыльнувшись, напомнил:

— Помните, что главный дружинник сказывал? Места эти жуткие на месте не стоят. Вот и тут сила темная употребила кабанчика и в другое место ушла.

— Твоя правда, Добрыня, добре попусту время терять, Аленушка, чай, заждалась, покуда мы тут лясы точим, — подвел итог научным дебатам Илья.

На том и порешили. Волк, убедившись, что участь подопытной крысы его миновала, весело потрусил вслед за богатырями. Те двигались споро, да не очень. Добрыня зорко смотрел вперед, пытаясь рассмотреть места с темной силой; Илья, размышляя о том, дождется ли его жена в добром здравии, тем не менее оглядывался окрест, чтобы звери дикие и чудные не подкрались, а Алеша на ходу размахивал дубиной, ведь не пропускать же утреннюю зарядку из-за спешки. Так и шел он, напевая себе под нос:

— А за теми за горами лес да гора...

— Алеша, ты бы потише, а то как бы на твои песни какая нечисть не явилась, — попытался было образумить его Илья, на что Алеша, крутанув дубинку в руке, оптимистично заверил:

— Да и пусть выходит, отведает силушки богатырской! Ой!

Заслышав редкое для Алеши слово, остановились все, даже волк подошел поближе посмотреть на новое диво: на особо заковыристом замахе дубинка сама из руки выскочила да на землю упала. Да и ладно бы, богатырей таким не удивишь. А вот то, что дубинка наполовину плоской сделалась и поднять ее затруднительно даже для богатыря стало — такого чуда друзья еще не видали. Каждый свою силушку богатырскую приложил — лежит дубинушка, как в землю вросла. Потыкали было рядом палками — и те на землю упали, да намертво в неё вросли.

Обидно стало Алеше — не зверь страшный, не нечисть злобная, а земля русская, от которой богатыри силу черпают, черной силой околдованная, сильнее его? Поднатужился Алеша, поплевал на ладони, крякнул, маму помянул, но вырвал свое оружие от силы темной! Ну и что, что плоская стала — по зубастым ромашкам шлепать сподручнее, чтоб не лезли поперек пути богатырского! Такими словами утешил себя Алеша, да все равно глубоко в душе опечалился — сколько труда в неё было вложено, сколько дорог исхожено, сколько врагов огорошено...

За этими думами тяжкими Алеша даже не заметил, как за следующим поворотом дорога вышла к небольшой деревеньке. Несколько домиков с огородами, один колодец, и даже указателя не имелось. И не единой живой души, только ветерок носил прошлогоднюю солому по голому тракту.

— Слишком уж тихо… — вполголоса пробормотал Добрыня.

— Не к добру это, — подтвердил Илья.

В ответ из чащи за деревней раздался вой.

— Ну вот, а вы говорите — тихо! — с довольным видом подвел итог Алеша. — Все в порядке!

— Собака воет — беду чует. Есть такая примета, — назидательно заметил Илья.

— А может, это и не собаки, а волки. Давайте у серого спросим? — Алеша развернулся было к волку, но где тот только что стоял, остались только отпечатки лап в пыли. — Серый, ты чего? — заозирался Алеша. — Это же свои, тебя не тронут!

Волк, вопреки Алешиному оптимизму, на милость чудовищ из леса не рассчитывал, ему ли не знать разницу между волчьим и собачьим воем. Да и кто бы не приближался к заброшенной деревне — он был голоден и шел убивать. Поэтому волк только поглубже забился под крыльцо ближайшего домика и, на всякий случай, прикрыл глаза лапами.

— Дикий зверь, он завсегда знает, где гулянье, а где отпеванье, — изрёк Илья, полюбовавшись на композицию «волк в домике». — Готовьтесь, братцы, к обороне.

Богатыри решили остаться в выбранном волком дворе: домик был невелик, если что — можно запрыгнуть на крышу, а забор радовал глаз огроменными прорехами — неведомую беду он все равно бы не остановил, а вот обзор точно не закрывал.

Вой, перемежаемый тявканьем, уже добрался до опушки. Из-за деревьев выскочили пятеро здоровых псов и начали принюхиваться.

— Братцы, да они же слепые! — не удержался Алеша, спеша поделиться открытием с друзьями.

— Зато не глухие, — проворчал Добрыня, взяв оружие наизготовку. — И теперь они точно знают, где мы.

Псы, дружно повернув в сторону богатырей морды, принюхались и коротко тявкнули. И повалило из леса несметное их количество.

— Держитесь, братцы! — дал боевой приказ Илья.

— Ну, дубинушка, не подведи... — пробормотал Алеша и встретил первого пса, прервав его стремительный прыжок к своему горлу, ударив как веслом. Пес с визгом полетел в сторону и уже было приземлился, но какая-то неведомая сила подбросила его вверх, и он с обиженным визгом полетел куда-то в гущу леса. Псы замерли, оценивая ситуацию.

— Братцы, вы только посмотрите, что происходит, — зашептал Алеша, привлекая внимание друзей.

Громкий шепот послужил командой и для псов, сразу несколько их кинулись в атаку.

— Вы посмотрите, посмотрите, — бормотал Алеша, примеряясь к бегущему противнику. Удар — и тварь летит в точно замеченное место. Шлепок — и пес улетает вдаль. — А? Что я говорил?

Друзья переглянулись. У каждого в руке уже висело по здоровому псу. Ради пробы закинув на замеченный пятачок захваченных противников и полюбовавшись их стремительным полетом, богатыри хлопнули по рукам и, засучив рукава, приготовились встречать остальных. Их леса выскочила более многочисленная группа, но и богатыри действовали складно, пара мгновений — и с воем, визгом и тявканьем, сильно напоминающем ругательства непотребные, ударная группа отправилась в полет. С опушки раздался разочарованный вой. Ответом ему был более многочисленный и оттого совсем жуткий, леденящий душу, отзыв из гущи леса.

— Ну вот и беда пришла, — заметил Добрыня.

— Эх, Аленушка, свидимся ли? — пробормотал тихонько Илья, прижимая руку к груди, где под рубахой была припрятана её прощальная записка.

— Ну нет, мы так не договаривались, меня дома Любава ждет! — возмущенно крикнул Алеша в сторону опушки, где уже столпилось с полсотни четверолапых бойцов. — А ну-ка, отведайте силушки богатырской!

Псы радостно откликнулись на щедрое предложение и с лаем кинулись в атаку, но прямо в прыжке лай сменился поскуливанием, и рухнувшие на землю звери прижали уши и в ужасе распластались по траве.

— Погоди-ка, Алеша, — привычно придержал Добрыня за пояс Алешу, который уже рванул навстречу противнику с зажмуренными глазами.

— Что-то здесь нечисто, — заметил Илья, наблюдая, как ударный отряд пятится в ужасе под защиту деревьев, а набежавшие звери тормозят, сбивая с ног следующих за ними. Боевой клич сменился тоскливым воем и гавканьем, отдаленно напоминающим «Атас! Шухер!».

Из-за поваленного дерева, разделяющего противников, высунулась лысая голова. Изобразив щупальцами подобие улыбки, «милчеловек» помахал богатырям рукой и повернулся к лесу. Сильно поредевшая стая слепых псов с визгом кинулась врассыпную.

— Доброе слово не только кошке приятно, — глубокомысленно заметил Илья.

— А как же, братцы? — возмутился Алеша, лишившийся возможности проявить удаль молодецкую. — А куда это они, а?

Но друзья, довольные, что бойни удалось избежать, уже выходили на дорогу.

— Ты с нами али как? — проходя мимо крыльца, Добрыня заглянул к волку.

Тот, приоткрыв один глаз и навострив уши, убедился, что опасность миновала, и стрелой выскочил из укрытия, пристроившись уже не в хвосте, а ближе к центру, где для него существовала только одна опасность — если замешкаешься — наступят.