Семь шаров для безумной рулетки (джен)

В жизни, как в рулетке:

ставишь на красное или на чёрное,

а выигрывает зелёное.

Наконец наступило время отбоя.

«Ну?! Ты готов?» — в голосе Гермеса сквозило нетерпение.

«К чему? А, ну да… Разговор по душам.»

«Вот-вот. Сам же хотел.»

«Жду не дождусь по твоей наглой морде заехать», — Илья сделал характерный боксёрский жест.

«Просто кулаком? Даже ремнём не воспользуешься?»

«Ты что, мазохист?»

«В порочащих себя действиях не замечен.»

«Ладно. Что делать надо?»

«Встаньте в круг! Возьмитесь за поручни!»

«Чего? Опять ты со своими шуточками?!»

«Ладно, ладно. Проехали. Руки на грудь. Глаза закрой. Сосредоточься на тепле, идущем от рук.»

Лежать на кровати, согревая грудь руками тепло и приятно. Но тупо лежать и ждать, что от этого произойдёт что-то необычное?

Он неожиданно почувствовал себя дураком. Снова Гермес его развёл как ребёнка!

«Слушай, хватит надо мной издеваться!» — Илья обиженно убрал руки.

«Спокойствие. Только спокойствие. Ты чересчур торопишься. И на тепле сосредоточиться забыл. Попробуй ещё раз.»

«Ладно. Надеюсь всё-таки, что это не очередная твоя идиотская шутка.»

Сосредоточиться на тепле сразу почему-то не получалось. Казалось бы — больница. Вокруг тишина. Ничто не должно мешать. А вот фигушки: то стук, то шмяк, то чей-то хруст, то шуршание. Не больница, а шумный дом какой-то!

Мысленно плюнув после очередного «шр-шр-шр», он достал наушники. Вроде стало тихо.

Тепло, если на нем сосредоточиться, и в самом деле вело куда-то за собой. Куда-то глубоко-глубоко… куда? Внутрь тела? Но полностью отдаться этому потоку не получалось.

«Расслабься. Тело слишком напряжено.»

«Не получается!»

«Эх, что за неумеху мне подсунули. Ладно, помогу на первый раз. Поехали!»

И в самом деле, Илья почувствовал, как его сознание поплыло вслед за теплом от собственных ладоней, словно на аркане потянули. На секунду стало так страшно, что захотелось закричать.

«Не кипешуй. Почти прибыли.»

Илья все дальше и дальше проваливался в бездонную пропасть, влекомый неведомой силой. Но было ли это пропастью? С таким же успехом можно говорить о широкой канализационной трубе, в которую его смыло. Или норе. Кроличьей?

Ага, нашёлся Илья в Стране Чудес. Белого кролика только не хватает.

Как ни крути, а двигаться можно было только вниз.

Перед глазами потекли невообразимые картины — то ли космическая панорама, то ли ткани тела изнутри. Где ещё можно увидеть такой знатный бред, как бьющееся в космической пустоте сердце или Млечный Путь из сосудов и капилляров?

Потом все это покрылось темнотой.

«Приехали!»

Ощущать себя одновременно лежащим на кровати и присутствующим в ином месте оказалось необычным и непривычным. Едва проморгавшись, он увидел, что находится в центре круглой площадки, расчерченной едва заметными линиями окружностей и секторов.

А вернуться-то он сможет? Вдруг это очередная тупая шутка?

Илья убрал руки от груди… и тут же сознание вернулось в обычную больничную палату.

Интересный опыт. Надо попробовать ещё раз.

Погружение на этот раз получилось почти сразу. Всё-таки, когда опыт есть, повторить всегда проще. Разве что насильно никто не тянул и можно было контролировать «спуск». Дорога, правда, как была в одну сторону — такой и осталась. И видения немного другие, но в любом случае недоступные.

На третий или четвёртый раз, когда он снова вернулся «вовнутрь», раздалось недовольное бурчание:

— Ну хватит уже! А то скачешь туда-сюда, как блоха.

Обернувшись, Илья увидел неподалёку фигуру в зелёной куртке и с лавровым венком на голове.

— Ну, чего смотришь? Не нравлюсь? — субъект с голосом Гермеса как две капли воды походил на самого Илью.

Снова издевается, гад?!

— Ты вроде хотел мне по шее накостылять? Ну давай, начинай.

Странно, но злости от наглой утренней шуточки уже почти не ощущалось. И вообще казалось, что утро было давным-давно.

— Передумал, что ли? — Гермес скорчил противную гримасу. — Тогда надо переодеться!

Из-за спины он резко достал большую закрытую рубашку с длинными рукавами.

Уже забытая злость взметнулась откуда-то из глубин души, затапливая сознание:

— Ах ты ж, скотина!

Илья разбежался, чтобы с размаху влепить кулаком по наглой (собственной!) роже и разом отомстить этому мерзавцу за все его шуточки. Однако рука лишь просвистела в воздухе, не достигнув цели.

— Мимо! Попробуй ещё раз!

— Да на!

Раз за разом Илья гонялся за неуловимым противником, но так ни разу и не попал. Тот тряс смирительной рубашкой как красной тряпкой перед быком, что прямо выбешивало и заставляло снова гнаться за подлым подстрекателем. Никакой усталости от этой гонки почему-то не ощущалось.

Бессмысленная беготня вскоре просто надоела. Да и ярость куда-то исчезла, словно её и не было. Так, остатки злости.

Илья демонстративно сел на пол. Гермес присел напротив.

— Может ещё пошалим?

— Да пошёл ты! — огрызнулся мальчик. — Ты чего моё лицо на себя нацепил?

— Оно такое же твоё, как и моё. Наше! Общее! — парировал Гермес. — У тебя нет на него монополии.

— Ты сам понял, что сказал? Я же родился с ним!

— Ну так и я... тоже.

— Где мы вообще?

— Ты, когда сюда перемещался, что чувствовал?

— Ну, вроде как внутрь падаю.

— Ну так и называй это место внутренним пространством. Голову ещё ломать о названиях.

Илья неожиданно вспылил:

— Какого чёрта ты снова от ответа уходишь?! Кто ты такой на самом деле?! Чего ты привязался ко мне?! Что это за место в конце-концов?!

— Повторяешься. Мы с тобой уже условились — я для тебя божество! Привязался, потому что у нас есть проблема. И находимся мы с тобой у меня дома.

Илья ещё раз оглядел пространство. Чернота вместо неба. Гаснущая даль. И слегка изогнутое пространство в виде чаши, с множеством едва заметных радиальных и окружных линий, в центре которого они находились.

Почти как в том бреду. Только глуше и мрачнее.

— Ну, чего морщишься? Сам все переломал, а теперь удивляется.

— Так это... так ты… — соображение медленно пыталось построить картину случившегося. Падение, всякие образы в бреду. Двое дерущихся.

Гермес неожиданно кивнул.

— Ты, когда падал, умудрился разломать всё на мелкие кусочки. Вдребезги.

— А где второй? Тот, с которым ты дрался?

— Никого нет больше. Один я остался. И что теперь будет дальше даже не знаю!

— Прости! Я даже предполагать не мог, что так все получится.

— Да чего уж там.

Илья отчего-то посмотрел себе на ладони. С одной стороны ему стало неловко. Чувствовать себя виноватым в чужой беде неприятно.

С другой — он все ещё зол.

Заметив нечто странное, мальчик вскочил на ноги.

Под мизинцем на правой руке мерцал желто-зеленый полупрозрачный шарик. Скорее даже зелёный, чем жёлтый.

Как будто весь соткан из света.

— Что это? — Илья потряс рукой, пытаясь стряхнуть неведомое явление. Бесполезно — словно приклеено. Даже не оторвать — пальцы свободно проходят сквозь зелёный туман.

— И это тоже... я и мой дом, — по-прежнему не вставая, Гермес насмешливо посмотрел снизу, наклонив голову набок.

— Снова твои шуточки?

— Нет, — Гермес неожиданно поднялся. — Подбрось шарик вверх. Покажу кое-чего!

— Так он же не отлипает, держится как приклеенный!

— Попробуй!

— Чёрт с тобой!

Илья размахнулся, вскидывая руку вверх. Зелёный шарик послушно взмыл в тёмные небеса, вспыхнул мириадами колец, вырос в размерах и с огромной скоростью обрушился под углом на край площадки. Побежав по кругу, он сменял один сектор за другим. Мальчик не успевал следить за перемещением шара.

Больше всего это напоминало рулетку. Гигантскую безжизненную рулетку. Только с числом секторов определиться трудно — столько всяких разных линий. Если все считать, то вообще дофига выходит. А если не все, то сектора четыре выделить можно точно. Или даже двенадцать, но это не точно — пока специально не пересчитаешь, не убедишься.

Наконец шарик замедлил собственное движение и остановился на одной из мелких линий. Вспыхнув, он исчез, передав энергию сперва этой линии, затем небольшой соседней области, затем сектору побольше и так далее, дойдя до четверти круга. И дальше… ничего. Все погасло.

— Вот видишь? Пусто! — огорчённо произнёс Гермес.

— А что должно было случиться?

— Что угодно. Но только не это.

— А куда шарик пропал?

— Посмотри на свою руку.

И в самом деле. Маленький зелёный шарик снова тихо мерцал под его мизинцем.

— Надо все восстановить. Иначе кранты!

— Какие кранты?

— Большие! Огромные! И капитальные. Я бы даже сказал — огромное белое пушистое животное, по сравнению с которым психушка — райский курорт.

— Опять врёшь! Кончай меня запугивать! Что может быть ещё хуже? Смерть?

— Ха, смерть! Это было бы слишком просто. Пораскинь ты мозгами, то сообразил бы, что все ваши сверчки и вообще насекомые в это время года спят. И уж поверь мне — то, что ты слышал, далеко не самое плохое, во что можно влипнуть. А увидев, вряд ли захочешь на это смотреть ещё раз. Вот только жизнь жестока и заставит тебя не только на это смотреть, но и участвовать.

— Ну-ну… Смотрю ты меня всякими сказками запугать решил? Не выйдет!

— Ты туп и как всегда не всё услышал. Представь, что однажды станешь частью того мира, постепенно исчезая из этого. Начнёшь таять. Растворяться. Обычную вашу смерть хотя бы без сознания можно принять: чик, и ты уже на небесах. А тут не заснёшь — все как на ладони. Все видишь. Все слышишь. Все чувствуешь. Все понимаешь. И абсолютно ничего не можешь сделать. Сбежать некуда! Амба! Кранты!

— Вот только не надо меня этими бреднями пугать! — возмущению Илья не было предела. Верить этому шуту — себя не уважать. Снова на что-нибудь подбить хочет. Нет уж — дудки!

— Да не пугаю я. Могу свести тебя кое-с-кем, если мне не веришь.

— Ага, щас! Делать мне больше нечего! Никуда я больше с тобой не пойду.

— Ну как знаешь. Все равно проблему придётся решать. А часики тикают.

— Никуда я с тобой не пойду! — повторил Илья и демонстративно поднялся, чтобы выйти из «внутреннего пространства».

— И вообще, мне спать пора! — пробормотал он, поворачиваясь на бок.

— Стариков! Завтрак!

Просыпаться под грубый голос Вороны — то ещё удовольствие. Хотя стоит признать, что в качестве мощного пробуждающего средства равных не найти.

Записать на телефон для побудки, что ли?

«Вороны-медички меня разбудили. Промокшую простынь сменить мне забыли», — Гермес был как всегда в своём репертуаре.

«Простынь-то при чем? Ну вспотел немного. Чего ты начинаешь с утра?»

«Могу с вечера начинать, если хочешь.»

Чушь!

«От Чуши слышу!»

Пока Илья одевался, Ворона успела разложить привезённое по тарелкам и, поставить ему на столик-поднос. После чего укатила с тележкой дальше.

Завтрак прошёл в тишине. Почти.

То есть Гермес молчал и ничего не комментировал.

А вот неведомый сотрапезник откуда-то объявился. Между этапами набирания ложки и проглатывания её содержимого, отчётливо слышалось какое-то лакание.

«Это ты, что ли, со мной суп втихомолку подъедаешь?» — раздражённо спросил Илья.

«Я тебе что, собака, за тобой подъедать?» — в голосе Гермеса явно сквозили сарказм и обида.

«А кто тогда?»

«Наплюй! Да не в тарелку же! Нажрётся и само отползёт.»

После таких объяснений даже аппетит пропал. И что, теперь всю жизнь терпеть подобное?

«Не беспокойся. Так мучиться будешь не сильно долго», — ответил Гермес, сделав ударение на слове «так».

«Что ты имеешь ввиду?»

Ответом стало молчание. Хотя, если исходить из вчерашних пояснений, Илья примерно догадался о чем шла речь. Намёк был слишком прозрачен. Но и предполагаемое решение выглядело сомнительным. Словно взрослый дяденька заманивал маленького ребёнка в неведомый лес, пообещав встречу с Бабой Ягой.

Неужели самозванное божество так сильно обиделось из-за отказа принять предложение?

Диалог не возобновился и после завтрака. Ещё вчера он бы обрадовался такому повороту. Но сегодня это вызывало ощущение пустоты. Как же быстро можно привыкнуть к необычному!

— Ну, как поживает наш альпинистик-паркурщик?

В палату вошёл доктор, который принимал его после травмы.

— Здравствуйте, Иван Васильевич, — обрадовался Илья. — Мне уже лучше. Константин Константинович разрешил снять бинты и ходить по палате.

— Это хорошо!

Доктор поставил стул рядом с кроватью и сел. Это позволило Илье рассмотреть его получше. В прошлый раз как-то не до того было.

Какой-то он растрёпанный сегодня. Несобранный, грустный. Медицинскую шапку не надел — может и не нужно?

Кстати, а как его фамилия?

Ххех! Вот растяпа!

Гермес наверняка так бы и прокомментировал.

— Иван Васильевич, а где ваш бейджик?

Доктор хлопнул себя по груди.

— Нету! Забыл, понимаешь? Потом надену. Ну, продолжим осмотрик.

Он сделал какие-то записи в планшете и повернулся к Илье.

— Жалобы какие-нибудь есть? Боль, тошнота? Шумок, гудение в головёнке?

Странная у него манера разговаривать. Вроде взрослый человек, а сюсюкает, как ребёнок.

«Забей. У каждого в голове свои тараканы. Ты же не собираешься устаивать тараканьи бои?»

Илья решил проигнорировать замечание Гермеса.

— Нет-нет, ничего такого, — ответил он доктору.

— Замечательно. Бинтики когда сняли?

— Ещё вчера, я же говорил! А ещё рентген сделали.

— Ах да, да… — Иван Васильевич рассеянно пометил что-то в планшете. — Значит никаких пропаж, подменок не было?

— О чём вы, Иван Васильевич? — изумился Илья

— Ох, прости. Что-то я не в форме сегодня. Значит, бинтики вчера сняли?

Определённо, с доктором происходило что-то не то. Выпил что ли? Да не, непохоже.

«Поинтересуйся, дурак! Прояви сочувствие к человеку.»

— Вы уже в третий раз спрашиваете. У вас что-нибудь случилось? Просто вы сам не свой.

— Да-да, ты прав, — доктор снова принялся что-то чёркать в планшете.

— Иван Васильевич!

— Ой, прости. Задумался!

— Так что произошло-то у вас?

Доктор облокотился руками о колени и подпёр голову.

— Кольцо я, понимаешь, вчера потерял. Обручальное. Невесте собирался преподнести, а его раз и нету в карманчике. И главное — в самый важный моментик исчезло. Ума не приложу куда оно запропастилось!

Илья мог поклясться, что услышал громкий хлопок рукой по лбу:

«Ох, ну и тупицы же мы! Не о Костине вчера речь шла, а об Иване Васильевиче. Вот у кого свадьба расстроилась!»

— Да вы не волнуйтесь так. Найдётся ваше кольцо, я уверен!

— Мне бы твою уверенность. Все обыскал уже. А что, если его украли? Это ж был бы конец.

— Ну, мне кажется, вы преувеличиваете. Разве ваша невеста любит вас из-за кольца? Помиритесь ещё.

— Если бы все было так простенько, — печально вздохнул доктор. — Обиделась она. Подумала, что злую шутку решил устроить. А мне её обида поперек сердечка, понимаешь? Я ведь как в первый раз её увидел, так не поверишь — чуть на иголку не сел. За такой можно и в огонь и в воду. А уж рученьки до чего золотые. Прямо волшебные рученьки. Пациентики на глазах выздоравливают. Эх…

— Да не расстраивайтесь вы так. Найдётся ваше кольцо. Если я что-то узнаю — обязательно сообщу.

— Спасибо Илья. Ты настоящий друг!

Доктор поднялся на ноги.

— Высказался и даже легче стало. Но ты это… не болтай, хорошо?

И этот туда же. У всех какие-то секреты.

— Да не вопрос, Иван Васильевич!

— Ну бывай!

— Иван Василевич!

— Что?

— Планшет!

— Ах, да, да… Спасибо!

Доктор вышел из палаты, а Илья взялся за телефон, разразившийся трелями входного звонка. Мама.

Закончив разговор, он откинулся на подушки и задумался.

Есть пропажа обручального кольца у Ивана Васильевича. Почему-то тот уверен, что потерял его именно в больнице. Хотя кто знает — кольцо могли утащить и по дороге. Поверим на слово.

Есть некий вор, укравший кольцо и, судя по слухам, подложивший вместо него сырое яйцо. Какой-то странный выбор — словно хотел особо изощрённую пакость сделать. Судя по всему, это было сделано вчерашним утром.

Точно такое же яйцо в это же время было зачем-то подложено и доктору Костину. Странное решение. Для отвода глаз?

Затем кто-то подложил кучу варёных яиц самому Илье. Совершенно глупое решение — ему-то зачем?!

Что за яичный шутник завёлся в больнице? Почему именно яйца? Зачем он заменил кольцо именно сырым яйцом?

«Ты явно упускаешь одну небольшую детальку» ,- хихикнул Гермес.

«И какую же?»

«Ничего больше не скажу. Сам думай!»

До чего же тот сегодня желчный.

«Ты что, расстроился?»

«Нет, блин, радуюсь. Веселюсь! Всем пацакам приказано надеть намордники и радоваться!» — язвительно отозвался Гермес.

«Ну и злой же ты. Теперь понятно, почему тот чувак к тебе с кулаками полез. Что не поделили-то? Пошутил невпопад?» — Илья решил не отставать от собеседника по степени сарказма.

«А тебе не все ли равно?»

«Небось по нему скучаешь?»

«Дурак!»

«Сам дурак. Зачем вы вообще дрались?»

«Дрались, значит надо было!» — отрезал Гермес, — «А хочешь знать больше — соглашайся на предложение.»

«Ага, сейчас. Разбежался! Шнурки только поглажу.»

«Шнурки гладить — много ума не надо. Но почему нет?»

«Дурдом я тебе ещё долго помнить буду. Кто знает, что ты выкинешь в очередной раз. Врёшь постоянно, ничего до конца не договариваешь...»

«Я больше не буду, честное слово!»

«Опять врёшь!»

«Почему вру? Может я исправиться решил!»

«Соврал врун, что больше врать не будет...»

«Фу, какой несговорчивый. Я ему руку дружбы, а он мне куст хрена посреди площади...»

Конечно, можно было бы и принять предложение. Но в Илье заговорило неожиданные злость и упрямство.

— Как поживает наш пациент? — в палату неожиданно зашла медсестра. Пахнуло приятным парфюмом. — Всё ли подобру-поздорову?

— Мария Степановна, здравствуйте! — обрадовался Илья. — У меня все нормально.

— Доктор велел небольшую анкетку заполнить, — медсестра подвинула стул и села рядом. — Меди рубль, да бумажек с пуд. Надеюсь ты не против ответить на некоторые вопросы?

— С удовольствием.

— Итак, начнём. Сколько полных лет? Лет-лет и памяти нет...

— Тринадцать.

— В детстве были удары, ушибы, сотрясения мозга?

— Не, только лодыжку однажды ушиб.

— Хорошо, пошло дело на лад, и сам ему рад.

Медсестра задавала вопросы, не забывая сыпать поговорками. Илья отвечал и при этом нахально её рассматривал. Прежде всего он обратил внимание на бейджик. Ткачева Мария Степановна. Медсестра.

«А ты кого ожидал? Медбрата?»

«Ой, да иди ты...»

Лицо весёлое. А вот глаза, если всмотреться, грустные. Совершенно не подходят к весёлому лицу. Да и шутки-поговорки, если вдуматься… Не слишком ли их много?

«Случается, что за шутками тоску прячут.»

Стоп. А если на это есть причина?

Что там Ворона говорила про невесту доктора? Кранты с Машкой? По имени вроде сходится. Но не спрашивать же так в лоб?

Медсестра тем временем завершила свой опросный лист.

— Ну вот и славно. Как говорится, сделал дело — гуляй смело. Кстати, жди нового соседа. Пусти соседа в дом, да и сам в соседи иди.

— Я знаю, доктор Костин уже говорил.

На пороге нарисовалась Ворона в перчатках и маске:

— Маррыя Степанна, огласите ваши указания.

— С тобой мы закончили! — медсестра встала со стула и обратилась к санитарке. — Нужно убрать старый матрас и подготовить постель. Я отнесу данные и вернусь — одна нога здесь, другая там.

Что они задумали? Ах да, новый пациент.

Ворона что-то неслышно проворчала и принялась за дело. Вскоре вернулась Мария Степановна и у двух женщин закипела работа. Со стороны медсестры то и дело раздавались звонкие указания:

— Подушки доктор Костин велел взять новые. Эх, мушка, где твоя подушка?

«Мушка, мушка, где твоя подушка? Полная и пуха, и пера» — не удержался Гермес, превратив пословицу в песню.

— Опять расходы непредвиденные, — проворчала санитарка. Хотя казалось бы, какое ей дело?

Вскоре вообще начался аврал.

По итогу старый ватный матрас был вынесен и вместо него положен новый — ортопедический. Тумбочка чисто вымыта, высушена и украшена скатертью и вазой с цветами. Проверена и отлажена кнопка экстренного вызова (для чего пришлось дополнительно вызывать электрика). Принесены дополнительные ширмы, чтобы отделить кровать пациента от остальной комнаты. Доставлены какие-то новые медицинские аппараты и стол с телевизором и пультом управления. Палату заполнили всевозможные запахи: начиная от хлорки со спиртом и кончая цветами и свежим бельём.

Во время всей этой бурной деятельности Илья не проронил ни слова, наблюдая за активными действиями. К тому же он выяснил забавную штуку: шкаф Зейца между собой обе дамы упорно именовали шкафом Зайца — они хранили в нем всякие нужные больничные материалы. Однако на невысказанный ещё вопрос Ворона грозно зыркнула и мальчик решил промолчать.

Когда в тумбочку были торжественно сложены полотенца для умывания и пара кальсон, не выдержал уже и Гермес:

«Ума не приложу, почему такая солидная личность, перед которой все бегают на цыпочках, решила вдруг лечиться в этой отсталой больнице? Тут даже рентгена нормального нет!»

«У богатых свои заскоки.»

«Нет, ну ты глянь! Что там рентген — палату одноместную и ту выделить не в состоянии.»

«А может нет больше палат в больнице?»

«А может это тебя по ошибке запихали в VIP-палату? Смотри, какой везучий. Запихали. Выпихнуть не могут.»

«Снова начинаешь?»

«А может ещё выпихнут. Ногой под зад. Как ты меня из дома.»

На этом Гермес замолчал. Илья тоже не стал с ним дальше пререкаться.

Гремя шваброй и вёдром на пороге в очередной раз появилась Ворона с важным объявлением:

— Влажная уборка! Всем выйти из комнаты!