Syberia 3. Таймырское приключение (джен)

В голове Кейт сейчас не вертелось ничего, кроме коротких обрывочных фраз. Вернее, ругательств. Обычно подобное у неё было после страшного недосыпа или похмелья, а теперь всё было куда хуже. Попытки привести себя в чувство ни к чему не приводили — руки и всё тело дрожали. Сейчас небольшой допинг в виде кофе ей бы отнюдь не помешал.

Она вышла на лоджию и приоткрыла форточку. Свежий морозный воздух несколько взбодрил девушку, она уже соображала куда лучше. Вскоре стало холодно, и Кейт, закрыв окно, вернулась к юноше с оторванной ногой.

— Привет, — смущённо произнесла она. — Как тебя звать?

— Я Курк из племени юколов. Помнишь юколов?

Ну конечно, как забыть этих похожих на пингвинов людей с их «туук-туут» и «железо нануук»? А этого юнца она не видела раньше. Откуда он помнит её?

— Слушай, ты так хорошо говоришь на моём языке… Так мог только вождь и шаманка. А где ты был тогда, когда я у вас гостила?

— Язык я учил в институте, как раз приехал недавно из Якутска — навестить родителей.

— А… Что с твоей ногой?

— Видишь ли, Кейт, не все любят кочевников вроде нас… — юноша тяжко вздохнул и, видимо, прокрутив в своей голове события минувших дней, поспешил успокоить свою товарку по несчастью: — Но ничего, мне скоро сделают механический протез. Будет даже лучше.

— А ты молодец! — с восхищением сказала Кейт. — Не унываешь даже сейчас! А что было со мной? Я ничего не помню с того момента, как отплыла с острова. Была пурга, потом я услышала что-то вроде «нимаак»! Я хотела покричать людей, но не могла — ослабла совсем… Так постой, я…

— Мы нашли тебя на дрейфующей льдине. Ты была на грани, и мы доставили тебя сюда, в больницу. Ты в клинике доктора Замятина. Не бойся, здесь о тебе позаботятся.

Кейт не хотелось здесь оставаться. С другой стороны, ей бы не помешали надёжные явки в этом совершенно не знакомом ей городе. Без таковых ей придётся туго. Может, Курк поможет?

— Скажи, Курк, а у тебя есть в этом городе люди, на которых можно положиться?

— Конечно, — ответил юноша. — Доктор Замятин — врач от Бога. Со своими странностями, но я за него ручаюсь — если ты заручишься его доверием, считай, что обрела надёжного союзника. Кроме того, местный часовщик Семён давно уже сдружился с моими соплеменниками. Он и изготовит мне протез.

— Неплохо, — Кейт была немало довольна тем, что ей не придётся начинать с нуля. — Есть ещё кто-то?

— Да. Вася, мой давний знакомый. Мы с ним около года назад познакомились в Якутске. Я тогда ещё курить бросал, а он мне потом говорил о том, что я мусор вдыхаю…

— Ну, как бы он прав, — у Кейт невольно вырвался смешок.

— Знала бы ты, каково было это занудство слушать, — буркнул юкол. — Я ему про мамонтов рассказывал и о том, что они значат для нашего народа. А он всё про охоту талдычил — как он в тайге под снегом ночевал, как голыми руками мог оленя завалить… Тот ещё сказочник. Кстати, он месяц назад тоже чуть ласты не склеил — провалился под лёд, потом мы его час приводили в чувство. Ему повезло, что мы вовремя пришли, иначе всё — кормил бы он уже рыб собой.

— Ладно, Курк, — Кейт решила, что поговорить они непременно успеют, а сейчас ей надо кого-то найти (желательно главврача) и сообщить, что она пришла в себя и чувствует себя хорошо, а значит, ей надо уже садиться на чемоданы. Сходу, конечно, вряд ли получится убедить врачей, что она полностью здорова, но попробовать стоит однозначно.

Но разумно ли, едва очнувшись, рваться в дорогу? Даже Кейт, не будучи медиком, могла сказать, что нет, но перспектива пролежать здесь ещё около недели, а то и больше в ожидании результатов анализов, её устраивала куда меньше, чем получить какие-то осложнения.

— Конечно, Кейт, — кивнул юноша. — В коридоре наверняка кто-то будет. Может даже, Ольга Владимировна, зам доктора Замятина. Я пока отдохну, а ты, если будешь уходить, не забудь зайти попрощаться, хорошо?

Кейт кивнула и подошла к двери. На стук и зов никто не откликался, что раздражало девушку. «Вот же… Заперли меня в этой могиле, а ещё и не слышат ничего», — зло думала Кейт. В это время Курк подсказал, что ещё есть звонок. Возможно, на посту услышат сигнал. То, что нужно! Кейт дважды нажала на красную кнопку, которая, судя по всему, и являлась звонком. Ничего.

«Тьфу ты! Так и знала, что эта хреновина не работает», — выругалась про себя Кейт.

— Курк, кнопка-то эта того… Сломана.

— Да уж… Дело дрянь. Попробуй как-то починить её. Здесь от вьюг порой по нескольку раз электричество замыкает, хорошо хоть запасной генератор есть. А теперь вот, видимо, звонок накрылся.

— Да уж, я, наверное, очень похожа на электрика, — с усмешкой ответила Кейт.

— Ничего не поделаешь — приходится всему с рельсов учиться, правда?

— Вовремя ты о рельсах вспомнил, — поперхнулась Кейт.

Она огляделась — можно ли было чем-нибудь крышку снять. Отвёртки рядом, увы, нет. Может, сойдёт какой иной предмет? В данный момент на столе среди прочей утвари лежал нож. Еду принесли совсем недавно — тарелка ещё горячая. Кейт попробовала. Больничная еда обычно та ещё дрянь, но здесь, судя по всему, подавали отменные первые блюда.

Тут ей в глаза бросился нож. Обычный столовый нож с тупым остриём. В принципе, вполне сойдёт за отвёртку. Кейт поторопилась снять крышку с панели и уже добралась было до проводов, как тут её окликнул тот самый коротышка:

— Изоленту хоть возьми, а то так током шибанёт… Сердце может не выдержать.

— О как! Ну спасибо хоть предупредил, — ответила Кейт и вернулась к подоконнику, где лежал заветный моток. Насколько она помнила, надо замотать подушечки пальцев изолентой. Ни на шаг не отступив от инструкции, девушка проделала всё предписанное нормами безопасности, после чего попыталась замкнуть контакты, подсоединив провода к нужным разъёмам. Это оказалось даже легче, чем виделось.

— Ладно, Курк, до скорого! Надеюсь, тебе ногу быстро приделают.

— До скорого, Кейт, — юноша помахал ей рукой.

Как только Кейт покинула палату, ей показалось, что она попала в джунгли — всюду были растения, отнюдь не свойственные северным широтам. Оранжерея в стенах клиники? Что-то новенькое. Интересно, а ухаживает за растениями сам персонал, или же этим занимаются пациенты, которым надо как-то время убить на стационаре? Если подумать, весьма здравая мысль. «Интересно, здесь не водится кукушек? Таких вот мерзких ярко-оранжевых тварей»? — подумала про себя Кейт.

В этот час людей в коридоре было не так много. Все они выглядели какими-то потерянными, а у некоторых на лицах были странные шрамы, напоминавшие ожоги. «Я что, в психушку попала? Это было бы некстати», — от этих мыслей по спине у Кейт пробежал холодок. Надо было побыстрее найти кого-то из врачей, ибо в коридоре среди этих не совсем нормальных людей Кейт чувствовала себя очень неуютно.

В это время со стороны оранжереи раздался звонкий женский голос.

— Хайди, Хайди! У нас гости, Хайди! — его обладательница стояла где-то у окна во внутренний двор и, нездорово улыбаясь, махала Кейт рукой. Ожогов на её лице не было, но уже одного её безумного взгляда было достаточно, чтобы понять, что из себя представляет эта девушка. Откуда-то из глубины оранжереи доносились звуки флейты, а где-то вдалеке слышались приглушённые крики. Кейт даже поёжилась от такой гаммы звуков. «Что-то мне вообще здесь не нравится», — думала она, оглядываясь в попытках найти кого-то из персонала.

Но коридор пустовал, в регистратуре — тоже никого. Кейт прошла дальше и вскоре очутилась у массивной двери, на которой висела отполированная позолоченная табличка: «Главврач МБУЗ ЦГБ Замятин К.Д». Дверь была приоткрыта, и можно было разглядеть сухощавого мужчину лет сорока с целой шапкой чёрных волос, через которые уже пробивалась седина, и короткой бородой, подобной тем, что носили в Древнем Китае. Его отличал высокий рост и худоба. Должно быть, он из якутов или из эвенков, о которых когда-то маленькой Кейт рассказывал отец.

— …Эвенки, — говорил он, — это далёкие предки индейцев. Великолепные таёжные охотники и рыбаки. Когда-то их называли «тунгусы». Они выносливы и очень стойки. В тайге, где заблудился бы любой, они служат отличными проводниками. Многие из них были крещены при освоении побережья Енисея русскими, но большинство до сих пор сохранило свои шаманские обычаи.

Что ещё бросалось в глаза, это стойкий запах табака и ещё не рассеявшаяся синяя дымка. Главврач был заядлый курильщик, о чём свидетельствовал нездоровый цвет его рук.

— Э-э, здравствуйте, — смущённо произнесла Кейт, нетвёрдой походкой войдя в кабинет.

— А-а, номер 10, вы пришли в себя. Слава богу, а то мы уже думали, что вас не вытащить, — доктор смаковал каждое слово и оттого казался каким-то угрюмым и зловещим.

— Номер… Как? — переспросила Кейт, прикрывая дверь.

— Мы дали вам условный номер, поскольку вы числились, как неопознанная, — пояснил Замятин и открыл учётную книжку.

— Вот: «Пациент номер 10

Пол: Женский.

ФИО: Неизвесны.

Возраст: приблизительно 27 лет —32 года.

Поступила: 9 марта.

— Постойте, а какой сегодня день? Долго я была без сознания? Знаете мне бы… Уйти уже.

— Сейчас уже апрель, вы месяц пролежали без сознания. Я не могу вас отпустить, — со скепсисом ответил якут.

— Позвольте, доктор, я здорова! — Кейт сорвалась на крик, но это не убедило Замятина.

— Налицо признаки пост-травматического синдрома. Вы всё ещё подвержены немотивированной агрессии, а как вы знаете, с подобным диагнозом никого не отпускают. По крайней мере, до следующей ремиссии.

— Я здорова! — вновь возражает Кейт.

— Все говорят, что здоровы. Это называется «анозогнозия» — отрицание имеющейся болезни. Ладно, вы не возражаете, если я проверю вас на детекторе лжи? — Замятин смотрел на девушку тяжёлым и пристальным взглядом, от которого у Кейт пробежали по спине мурашки. Тот же тип лица, что у Ганнибала Лектера из «Молчания ягнят» или доктора Равино из «Головы профессора Доуэля».

— Зачем вам? — встрепенулась Кейт, чувствуя, что пора уносить ноги.

— Мне нужно точно знать, кто вы и как тут оказались. Ещё окажется, что вы в розыске. А мне лишние проблемы ни к чему. Да и вам тоже.

— Но я не…

— Тогда вам нечего опасаться проверки, — Замятин прищурился и жестом пригласил Кейт сесть в кресло. Взгляд его раскосых глаз был вполне добродушен. Доктор словно убеждал девушку не бояться его и сделать всё, что он просит. Кейт решила довериться врачу и покорно села в кресло. Внезапно доктор замкнул металлические застёжки вокруг её запястий.

— Что вы делаете? — взволнованно спросила девушка.

— Обычная процедура, не волнуйтесь, — буднично ответил Замятин. — Иногда нам приходится подобным образом фиксировать пациентов при капельницах, чтобы рукой не дёрнули. Инициатива доктора Завьяловой, моего заместителя. Ну что, вы готовы?

— Да.

Замятин что-то нажал на панели, после чего загорелся индикатор на шкале, показывающий, что устройство работает.

— Ваше имя, фамилия, возраст?

— Э-э… Меня звать Кейт. Уолкер. Возраст… Э… Ну, вроде как в октябре мне было двадцать девять.

Стрелочка сместилась в сторону «зелёного» сектора, что означало, что пациент говорит правду. Доктор удовлетворённо кивнул, после чего начал свой монолог:

— Это правда. Мы разобрали личные вещи, что были при вас, когда вас доставили в больницу. Среди них мы нашли и ваше портмоне. Документы присутствовали. Они подтверждают, что вы — Кейт Уолкер, двадцати девяти лет от роду, родились и живёте в Нью-Йорке, США. Непонятно, правда, что вы собрались «ловить» здесь, на Крайнем Севере. Тут семидесятая широта, и из иностранцев разве что экипаж кораблей временами приходит в город — разжиться дешёвым ширпотребом. Знаете, Мурманск далеко, Тикси давно льды сковали, а здесь — путь проторенный. Ледоколы регулярно чистят русло. Зимой Красноярский край впадает в настоящую спячку, а вот начнётся ледоход на Енисее, всё оживает. Мы идём в ногу с природой.

— Вы вроде не на урок краеведения привели меня, — решилась перебить доктора Кейт.

— Простите, я заболтался, — доктор улыбнулся и начал поглаживать бородку, обдумывая следующий вопрос.

— Может, ближе к делу, а?

— Вы можете назвать ваше официальное место работы? — прищурился Замятин.

— Ну… Не знаю, как сейчас, но раньше я числилась сотрудником адвокатской компании «Марсон и Лармонт», — на автомате выпалила Кейт, вспоминая те адские дни поиска наследника мадам Форальберг. Как изводился начальник, постоянно терроризируя Кейт звонками в самый неподходящий момент… Но главное, Кейт осознала, что дома её просто никто не ждёт. Безусловно, дело, которое сулил Марсон, обещало перспективы и быстрый карьерный рост, но за работой Кейт просто пыталась бы приглушить ощущение одиночества и полной безысходности. Потому она без толики сожаления пустилась вслед за поездом.

Стрелка вновь сместилась в сторону «зелёного сектора» и Замятин, удовлетворённо кивнув, принялся излагать свои доводы:

— Это правда. В вашем бумажнике мы нашли визитку компании, на которую вы работали. Не знаю, правда, что адвокату понадобилось в Заполярье — сюда просто так не ездят. Разве что за некоторыми весьма полезными и дорогими минералами. Но вы вроде вполне официально зарабатывали неплохие деньги, так ведь? Вы не возражаете, если я всё же спрошу о том, зачем вы сюда приехали?

Кейт чувствовала, что её начинает лихорадить — доктор намеревался выжать из неё все соки, а говорить об истинной цели поездки она боялась. Не факт, что доктор после этого сочтёт её здоровой, а задерживаться в стенах заведения Кейт очень не хотелось.

— Если честно, доктор… Я не помню… — Кейт не знала, зачем это ляпнула, и вскоре стрелочка сместилась в сторону красного деления и прибор противно запищал, после чего доктор нахмурился и скептически покачал головой.

— Что ж, молчать будете? Ну, ваше право, — вполголоса ответил Замятин. — Хотя я бы лично не советовал вам ничего утаивать. Ваше нежелание рассказывать о цели приезда выглядит, по меньшей мере, странно. Иностранные юристы без нужды сюда не сунутся. Если только вы, конечно, не решили приехать поохотиться на белых медведей или песцов. Но у вас и на родине этого добра хватает. Каким же ветром вас сюда занесло, а? — в этот момент доктор взглядом очень напоминал снайпера, притаившегося в засаде. Кейт почувствовала, как у неё на лбу выступили крапинки пота.

— Доктор, можете вы хотя бы отстегнуть меня? — Кейт была на грани, и если доктор задался своей целью довести пациентку до истерики или спровоцировать нервный срыв, то с этим он успешно справлялся.

«Великолепно! Скоро драться начнёт», — думал Замятин. По большей части, Константин Дмитриевич действовал сходу, ведь «номер 10» пришла в себя довольно неожиданно и заявилась именно к нему, вместо того, чтобы передать через кого-то из сотрудников известие о своём пробуждении, после чего ей должна была заняться лично Ольга, настойчиво требовавшая передать личное дело «номера 10» ей. При этом было заметно, что Завьялова темнит, что-то настойчиво скрывает. На это у неё, возможно, и были причины. Если сейчас довести Кейт «до ручки», что Замятин умел в совершенстве, то это существенно осложнит работу с ней. Большинство пациентов, прошедших через эту процедуру, выходящую за рамки порядочности, либо больше доверяли остальным врачам, либо замыкались в себе окончательно. Тут уж как карта ляжет.

«Ольга Владимировна, небось, не осерчает, если я нашу голубушку расспрошу обо всём подробно», — думал Замятин, не сводя глаз с Кейт. Он очень напоминал коршуна, нацелившегося на добычу.

— Скажите, какова ваша связь с племенем юколов? — спросил Замятин, выдержав паузу.

В этот момент Кейт почувствовала, как её пульс участился. Доктор начал задавать неприятные и неудобные вопросы. Вряд ли Замятин поверит рассказу о мамонтах и таинственном острове, затерянном среди ледников.

— Разве вам юколы ничего не рассказали? — юлила Кейт, пытаясь уклониться от прямого ответа.

— Это довольно скрытные люди, и о вас они говорили весьма неохотно, — развёл руками Константин Дмитриевич. — Возможно, это долгая история, но мы ведь никуда не спешим, верно? — с этими словами он взял со стола сигареты и закурил, приготовившись выслушивать долгий рассказ Кейт.

— В ваших же интересах рассказать всё, что было на самом деле, — сказал он после первой затяжки.

— Ну… Я гостила у них какое-то время… Они много знали о мамонтах и даже о… Ну, они говорили, что где-то ещё обитают мамонты и…

Стрелка сместилась в сторону зелёного деления и Замятин, сделав следующую затяжку, продолжил допрос:

— Так значит, ваша цель была — мамонты?

— Ну… В какой-то степени, — Кейт поняла, что проговорилась, чем не преминул воспользоваться Замятин.

— Иностранный юрист, одержимый мамонтами, едет на Крайний Север, чтобы отыскать их обиталище… Это уже попахивает навязчивой идеей, — доктор загнул один палец свободной руки. — На фоне пережитого истощения подобный симптом накладывает свои отпечатки на ваше поведение. Понимаете, о чём я?

«Клюёт, — радостно думал Замятин, наблюдая за реакцией Кейт. — Осталось лишь спичку поднести».

Действительно, насмешливый тон доктора задел — она была готова сорваться на крик, забыв о старых привычках решать всё миром и без повышения тона. Константин Дмитриевич, в свою очередь, прокручивал варианты дальнейших вопросов. Почти у каждого пациента, что когда-либо лечился здесь, были проблемы с семьёй. «Всё слишком шаблонно», — с тоской думал Замятин. Нередко у людей отношения с близкими — больная тема. Порой доктор даже чувствовал, что тащит скелеты из собственного шкафа, благо отлично помнил свои отношения с родной сестрой, которая предпочитала думать, что у неё нет брата, нежели смириться с мыслью, что последний «топит» за легализацию эвтаназии, потому часто перед посторонними просто открещивалась от своего брата и его идей.

— Вы замужем? — вопрос доктора выглядел спонтанным, ведь подобное, как правило, спрашивают в самом начале.

— Нет, — выпалила Кейт, после чего стрелка прибора вновь переместилась в зелёный сектор.

— Неудивительно, — Замятин вновь сменил свой тон на наглый и бесцеремонный. — Когда у человека есть всё, что нужно для спокойной жизни, смысл срываться в Богом забытые места пропадает сам собой, но только не в вашем случае. Отметина на вашем пальце совсем свежая, и если не ворона украла кольцо, то явно вы сами его сняли. Причина тому может быть смерть, развод, либо измена. Последнее легко пережить и у себя дома, но вы вдруг сорвались в бега, наплевав на карьеру, друзей и близких? Вы считаете, что это нормально? Или дело в вашей эмоциональной неустойчивости? В адвокатской практике часто случается, что дела выматывают, утомляют, и вряд ли ваш случай уникален — мало кто может с достоинством выдержать весь пресс ответственности. Я знаю немало людей, у которых на этой почве случался нервный срыв, но никто из них не стал отшельником. Боюсь, у вас всё слишком запущено, чтобы я мог выписать вас в скором времени.

— Прекратите немедленно! — кричала Кейт, извиваясь, как уж на сковородке.

— Каковы отношения в вашей семье? — продолжил спрашивать Замятин, не обратив внимание на реплику пациентки.

Кейт, ощущая себя, как преступница на допросе, опустила глаза, но продолжала чувствовать на себе пристальный, как у Ганнибала Лектора, взгляд доктора.

«Он, как паук, поймавший муху в сеть»…

— Почему вы молчите, мисс Уолкер? У вас проблемы в семье?

Девушка так стиснула взмокшие ладони, что ногти вонзились в кожу. Что ей ответить? Что ее мама, будучи занятой светской жизнью, почти не занималась дочерью, вследствие чего с годами они стали практически чужими друг другу? Что между матерью и отцом вспыхивали ссоры по поводу того, как лучше воспитывать их ребенка? Или о том, что, узнав о желании Кейт поступить на исторический факультет и ездить в экспедиции, мать заставила ее учиться на юриста?

— С чего вы взяли? — наконец спросила Кейт, стараясь говорить как можно спокойнее. — У меня никогда не было проблем с семьей.

Стрелка на детекторе склонилась к красному делению, и прибор противно запищал.

— Так я и думал, — с иронией кивнул Замятин. — Здесь почти у всех проблемы в семье. Похоже, вы чувствовали себя сиротой при живых родителях. Или они были разведены? Неполные семьи — это настоящее бедствие для общества, учитывая, сколько людей со сложной биографией выросло именно в таких семьях. Наверняка и у вас корни проблем скрываются во взаимоотношениях с вашей матерью. А что же ваш отец? — Замятин обратил внимание, что Кейт начала дёргаться и прятать взгляд. — Он был вам опорой, но вы его лишились, а с ним — и мостика в мир реальный. Что же случилось? Он умер? Или оказался не тем, за кого себя выдавал? К примеру, тем, от кого вам всегда велели держаться подальше? Не расскажете о нём подробнее?

От такого напора Кейт не выдержала и разрыдалась. Допрос смахивал на настоящую пытку. Интуиция ещё тогда подсказывала ей, что пора уносить ноги от этого Айболита, а теперь он походил на настоящего доктора Менгеле, ставившего опыты на людях. В этот раз Константин Дмитриевич снова бил точно в Ахиллесову пяту, что для него было столь же просто, как и сломать карманные часы.

— Оставьте меня в покое! — надрывно кричала Кейт. — Вы не человек, вы — демон!

Доктор Замятин кивнул и стал заполнять бланк:

«У пациента 10 наблюдается скрытая агрессия и нежелание идти на контакт. Рекомендуется изоляция от остальных пациентов»…

Кейт, забыв о том, что прикована к креслу, попыталась встать:

— Что вы себе позволяете? Я не страдаю никакой агрессией и не желаю тут оставаться! Немедленно отпустите меня, у вас нет никакого права держать пациента против его воли!

Замятин вытащил из ящика стола какую-то ампулу, заполненную бесцветной жидкостью.

— Вам нужно успокоиться, мисс, — мягко сказал он, поднося шприц к руке Кейт.

Он затянул жгут на кисти и наметился вкатить препарат пациентке. Девушка попыталась оттолкнуть Замятина ногой, но игла вонзилась ей в кожу. Перед глазами Кейт стали мелькать черные мушки, и она провалилась в темноту… При этом она какое-то время хрипела, чувствуя странное першение в горле.

Доктор Замятин несколько минут смотрел на пациентку. Убедившись, что девушка заснула, он освободил ее руки и нажал на кнопку. В комнате появился санитар — темноволосый мужчина лет тридцати.

— Филипп, отнесите номер 10 в одноместную палату.

Санитар кивнул и, взяв Кейт на руки, понес ее к выходу:

— Следите за ней, — велел Замятин. — Если снова будет проявлять агрессию, добавьте успокоительного. — Он ещё раз посмотрел на Кейт, всё ещё пребывающую в полусознательном состоянии. Под глазами у неё появились круги, а нос стал синеть. — Похоже, у неё аллергия на «Мексидол».

Замятин вошёл, в сопровождении санитара-мордоворота в палату и подал Кейт какой-то пузырёк.

— Эт… Э-э-у… Ш-ш-что это? — спросила она заплетающимся языком.

— Суспензия для снятия аллергической реакции. Пейте-пейте, вам же лучше будет.

Кейт послушно выпила всё, после чего взобралась с ногами на кровать и какое-то время бездумно, как маятник, покачивалась взад-вперёд.

Замятин оставил палату и вернулся в свой кабинет. Тут только он заметил, что через оконное стекло за интерьером и находящимися там людьми следят чьи-то любопытные узкие глаза. Доктор уже знал, кто это, поэтому безошибочно определил парня по кличке Форточка. Это был щуплый якут двадцати шести лет. Горожане его недолюбливали, поскольку он всюду совал свой нос и намеревался что-то выведать. Лицемерить он умел на «ура», чем очень походил на киплинговского Табаки.

Доктор открыл окно и рявкнул:

— Форточка! Ну-ка иди сюда!

Тот завертелся, как юла. Трусоват был Форточка, все это знали, Замятин — в том числе. О нём он говорил с долей снисходительности, дескать нельзя винить шакала в том, что он — не волк и не лев.

— Ой, з-з-здра-здравствуйте, доктор, а я т-тут шёл мимо, и да-дай, ду-думаю, за-загляну…

— Кому ты тут сказки рассказываешь? Вот что, Форточка, ещё раз увижу, как ты тут носом водишь — вколю такую дозу, что месяц под себя ходить будешь, понял?

— В-всё, бе-бе-без вопросов! — затараторил этот щуплый с виду якут и сразу сорвался на бег. Бежал, что называется, роняя тапки.

«Бе-бе, — усмехнулся про себя Замятин. — Такие на расправу слабы». В обычной жизни доктор выглядел человеком замкнутым и недружелюбным. Некоторые называли его не иначе, как «доктор Менгеле». Ходили слухи, что он собственную жену замучил до смерти. Старожилы говорили, что после смерти жены доктор стал ещё более скрытным и необщительным. Он стойко пережил потерю, но с тех пор совершенно охладел к людям, хотя и старался соблюдать правила хорошего тона при посторонних людях.

Слухи, конечно, но ссориться с Замятиным опасались все — и обычные горожане, и местный криминальный элемент, поскольку он никогда не эпатировал все и вся, но обид не забывал и просто молча копил злобу, надеясь когда-нибудь отомстить.