Flying over Precipice-Castle (гет)

— Мисс Свон, — стук в дверь. "Ох, ну и глупости же я творю... Всё равно ведь, хоть ты изыгнорируйся тут, никуда не денешься, не след мне в первый день оскорблять столь гостеприимного хозяина, не след! Как же не хочется... но, с другой стороны, что лучше: Джонс или Миллс?" — Эмма была уже готова поспорить с собой на эту тему, потому что кто из них худшее из зол — это ещё вопрос. И ох какой вопрос.

— Смею напомнить, — был весьма вежлив и тактичен голос за стеной, — что меня, гм, скажем так, подрядили провести для Вас некую обзорную экскурсию. И я переполнен намерением самым самоотверженным образом приступить.

— Да-да, мистер Джонс, я помню об этом и, смею заверить, крайне, крайне рада вашей компании. Погодите, только улыбку как следует подтяну, а то всё сползает ненароком, — пообещала Эмма, доселе сидевшая на подоконнике и задумчиво наблюдавшая за тем, как кружатся снежные хлопья за холодным стеклом. Сейчас ей казалось, что это куда более прекрасное, радостное и удовольствие доставляющее занятие, нежели прогулка по Замку-на-обрыве с Киллианом Джонсом.

— Отчего Вы так неприязненно ко мне относитесь, мисс? — с живейшим, с наивнейшим интересом полюбопытствовал явно оскорбленный в самых добрых и искренних чувствах дворецкий, подпирая плечом стенку.

Право же, эта ситуация его несколько... даже крайне забавляла.

— Даже не знаю, мистер Джонс, ни малейшего понятия, ни малейшего предположения, — закутавшись в палантин, мисс Свон вышла из комнаты, ошпарив своего провожатого самой дружелюбной, доброй и приветливой из своих улыбок, полной такого человеколюбия и гуманизма, что любой благоразумный представитель данного вида тут же поспешно отправился бы искать себе другой компании. Однако дворецкий, судя по всему, к нему даже близко не подходил.

— Позволю себе заметить, что в этом... — мужчина сделал паузу, глядя на укрывающую плечи Эммы материю.

— Это называется палантин, мистер Джонс. И да, знаю, неотразима, прекрасна или что Вы там собирались мне отвесить? — нагло оборвала девушка, тряхнув головой и приподняв подбородок.

— От скромности Вы не умрёте, как и от переизбытка хороших манер, — едко улыбнулся дворецкий. — А вот от чрезмерной агрессии — вполне возможно, — со смешком закончил Джонс.

Эмма фыркнула, всем своим видом показывая, как горячо она ценит его мнение.

— Я же, — продолжил дворецкий, качнувшись на каблуках, — хотел всего лишь заметить, что Вы весьма верно сделали, что утеплились. Не ожидал от вас подобной сообразительности.

— Впредь ожидайте чего угодно, мистер Джонс, — серьёзно то ли посоветовала, то ли предупредила девушка и с невозмутимым видом повернула в сторону главной лестницы.

— Что ж, я постараюсь. Вы хотите начать осмотр с первого этажа? — поинтересовался он, догоняя Эмму.

— А почему бы и да? — отвечала та.

— Действительно.

* * *

— Посмотрите направо, вы видите гордое нагромождение статуй не помню какого века, — хорошо поставленным тоном экскурсовода в третьем поколении комментировал Джонс, — посмотрите налево, вы видите всё те же статуи, хотя нет, постойте, вот эти истуканы смотрят на нас явно glare, а этот нет, этот скорее stare...

— Мистер Джонс, Вам не кажется...

— Вы чем-то не довольны, дражайшая мисс Свон? Мне стоит говорить о великолепном вкусе Голда с большим подобострастием? Только не говорите мне, что Вам действительно так интересна история всего этого барахла!

Эмма закатила глаза к потолку. Дворецкий опять и снова издевается. Так не сложно и привыкнуть.

— Пожалуй, мистер Джонс, я попрошу Вас перейти к вот этому фонтану, — тоном, не терпящим возражений, заявила девушка, — и я так же попрошу Вас быть немного многословнее.

— Я смотрю, он заинтересовал нашу гостью?

— Именно. Исключительно. Интригует. Интересует. Излейте или исповедуйтесь... — она явно была готова продолжать ряд слов на "и", лишь бы хоть как-то взаимно досадить обнаглевшему провожатому. И вообще, что за странный тон он взял в общении с гостем? Кто бы тут о приличиях-то помалкивал.

— Что ж, мисс Свон. Проведите рукой по бортику фонтана — муранское стекло [1]. Позвольте высказать одобрение: это действительно, на мой взгляд, самая стоящая вещь в зале. И, кстати, загляните в глубину, посмотрите на этот прекраснейший узор...

— Но мистер Джонс, я не вижу никакого узора, — неосознанно раскрыла своё изумление вглядевшаяся в фонтан Эмма. Да, борта были отличены формой ровного круга и очень занятной мозаикой из цветных сине-зелёных стёклышек. Над ним скрещивались две непередаваемо тонкие в своём изяществе прозрачные арки из того же изумительно преломляющего свет стекла. Фонтан был достаточно велик в диаметре и занимал центральное положение в просторной зале. Удивительно, всё же, почему, почему она не заметила его вчера? Как только Эмма пятью минутами ранее спустилась в зал по мраморной лестнице, этот предмет интерьера окончательно и бесспорно завладел её вниманием — он приковывал к себе взгляд, примагничивал. Завораживал. Изнутри из бортов вырывались три тонкие струйки, больше ничего над водой не было: никаких конструкций, статуй, изображающих писающих мальчиков, и тому подобной чуши. Строение отличала поразительная лаконичность.

"Почему я не заметила его вчера? Я решительно не имела никакой возможности не заметить его!"

Поразительнее всего было то, что узора, к которому только что якобы привлёк внимание дворецкий, действительно не было по той простой причине, что не было и дна. При этом фонтан явно глубок, очень глубок: там темно, как в колодце.

— А знаете, почему? — вкрадчиво поинтересовался Киллиан, задумчиво расправляя ворот фрака и исподлобья наблюдая за очень озадаченным лицом девушки.

— И кто здесь должен задавать вопросы? — с долей раздражения срезала она.

— А мне, однако, удалось заинтриговать Вас, мисс Свон? — торжествующе отметил Джонс.

— Даже не ожидала, — не стала отпираться Эмма.

— Впредь ожидайте чего угодно, — наставительно произнёс он. — Так вот, вернёмся к нашим фонтанам. Есть такое предположение, что он напрямую связан с морем.

— Ну, это уж вздор... — усмехнулась на то Эмма. — Тут без малого полмили до воды, а может, и того боле, как же он может быть связан с ним!

— Но вода-то солёная, мисс Свон.

— Что за чертовщина... — и правда, пахнет морской солью и сыростью водорослей. Как такое может быть? Эта странная зала, однако, преподносила всё новые и новые загадки, а ответов давать не имела ни малейшего намерения. Каким таким образом вода поднимается вверх, разрешите спросить?! — Возможно, здесь имеет место какая-то водонапорная конструкция? — пробормотала она, скорее отвечая на свой собственный вопрос, нежели обращаясь к проводнику.

— Вполне возможно, хотя никто не знает наверняка. Это я к чему? Это я к чему... впредь ожидайте чего угодно, мисс Свон, — его голос сделался неожиданно серьёзным и чеканным; эта перемена была Эмме так же непонятна, как и странная картина, висящая у неё в комнате, или невообразимая антрацитовая глубина фонтана посреди залы.

Зачем он здесь? Ей-богу, ведь зал-то в том числе и для танцев! А если какой-нибудь кретин по неосторожности, глупости или пьянству рухнет туда? Да ведь утонет же! Хотя, именно с этой целью колодец перекрывали две прозрачные арки, если подумать. Но они выглядят хрупче яблоневого побега, куда им удержать человека? Эмма постучала по стеклу ногтем. То с готовностью отдалось мелодичным звоном.

Мисс Свон мотнула головой и встала с яростным намерением покинуть это место и оставить мысленное блуждание в трёх соснах.

— Пройдёмте дальше, — сухо не то что сказала, скомандовала она Джонсу и, оправив юбки, зацокала каблуками в на удачу выбранном направлении.

* * *

— Скажите, мистер Джонс, а гостит ли в замке сейчас кто-нибудь ещё кроме меня? — поинтересовалась девушка за обходом гостевого этажа со всей его изысканной лепниной, витражами, античными статуэтками и засохшими розами в раритетных, исключительно тонкой ручной работы вазах с тонкими горлышками.

— Гости здесь бывают не чаще, чем мисс Миллс проявляет дружелюбие, — пошутил дворецкий. — Вы, почитай, единственная живая душа в этом антикварном заповеднике, мисс Свон, — тон его сделался несколько зловещим, — так что, в принципе, если Ваши апартаменты по какой-то причине Вам не любы, можете смело выбирать не те, так другие... здесь есть ещё тридцать девять пустых комнат.

По спине Эммы как-то ненавязчиво пробежали холодные мурашки. Она надолго застыла напротив одного из витражей, пытаясь понять, что за сюжет был он призван отразить своим одарённым свыше создателем.

— Кстати, каждая комната замка сугубо индивидуальна и имеет свои неповторимые черты.

— Вчера Вы говорили, что комнату для меня выбирал мистер Голд, верно? Любопытно, чем же он при этом руководствовался...

— А Дьявол его знает, мисс Свон. Он назвал мне только цифру. Не желаете ли описать мне интерьер Вашего пристанища? Может, что соображу, — предложил Джонс, остановившись рядом с ней и вглядевшись в тот же исполненный внутреннего света витражный рисунок.

— Комната очень гармонична, в эдаких бордово-сине-фиолетовых тонах, красива, я бы сказала... окно достаточно большое, выходит на море...

— Ох, мисс Свон, — помотал головой Киллиан, — в этом замке все комнаты окнами выходят на море. И каждая из них весьма недурно обставлена — не прикопаешься. Назовите мне какую-нибудь отличительную черту, возможно, то статуэтка; в одном из жилых помещений изголовье кровати выполнено в форме ангельских крыльев... может, ваза, картина?

Девушка долго молчала. Он, собственно, и не торопил с ответом.

— Возможно... над каминной полкой висит картина. На ней парадная зала, а там — какое-то празднество, — лицо её омрачилось. Воспоминание о сюжете полотна над камином было самым пренеприятным.

— Маскарад? — голос дворецкого тоже почему-то утратил позитивные нотки.

— Именно.

— Тридцать семь...

Они замолчали, продолжая разглядывать стеклянный узор.

— Что Вы видите здесь, мисс Свон? — перевёл тему мужчина.

— Я вижу темнохвойный лес. Ели. Сине-зелёные иглы. И рассвет. Недурная, надо сказать, композиция. А вы?

— Я вижу здесь бурлящий океан, обломки корабельной мачты и слабоватые багровые проблески заката.

Приглядевшись, они засмеялись. Действительно, стёкла были сложены таким хитрым образом, что этих образов в них можно было видеть неисчислимое множество, самых разных и абсолютно неидентичных. Всё зависело от угла падения света, позиции смотрящего и, собственно, его воображения.

Экскурсия двинулась дальше по коридору. Они шли медленно, потому что то и дело останавливались, что-то рассматривая и горячо обсуждая. Как оказалось, Джонс был весьма сведущ в истории искусств, слишком сведущ для простого дворецкого во всеми богами позабытом замке на промозглой северной окраине страны. "Камердинер-медик, дворецкий-искусствовед, экономка — истинно королевская кобра... слишком много неординарных личностей для такого захолустья. И что они только здесь забыли?.."

* * *

Потолок ютящегося под черепичной крышей четвёртого этажа оказался значительно ниже, чем первых трёх, а половицы под ногами разноголосо скрипели при каждом шаге. Коридор был значительно уже, на стенах на равных промежутках поблескивали медные канделябры — в каждом по три сейчас холодных свечи. Комнаты для прислуги были только со стороны моря, другая стена была завешена старыми гобеленами, изредка перемежавшимися дверями в подсобные помещения. Окна вышло бы найти только на потолке — большие, стеклянные и зарешеченные. Эта часть крыши была покатой, но снег — не дождь, по наклонной поверхности не стекает — свет дня при проникновении в помещение тускнеет, встречая на своём пути всё нарастающий белый слой.

Здесь было чисто, но... на фоне роскошного убранства остального замка обстановка здесь, наверху, казалась на редкость тоскливой. Большая часть экскурсии ушла на осмотр третьего этажа — веранд (действительно, хорошо, что Эмма тепло оделась) и столовой (в единое с тем время танцевального зала). Осмотрели они там, к сожалению, не всё: перед большой стеклянной дверью, явно таившей за собой что-то очень интересное (по воодушевлённому лицу дворецкого судя), их резко окликнул низкорослый садовник со сросшимися бровями и словами, что туда им сегодня вход закрыт. Никаких объяснений коротышка раздавать намерен не был, просто прогнал посетителей — и всё! Девушка в очередной раз преисполнилась возмущением по поводу завидного самоуправства слуг, но, последовав примеру Джонса, просто извинилась, развернулась и удрейфовала прочь.

"Ворчун — он такой, — усмехнулся спутник, — сожалею, миледи, но тут уж ничего не попишешь..." — "Что же такое было за той дверью, мистер Джонс?" — "Пожалуй, я предпочту сохранить это в секрете. Мне ужасно приятно общество кого-то живого в этих стенах и я был бы не прочь пройтись с Вами как-нибудь ещё" — "Вы злоупотребляете моим великодушием".

— Куда мы идём, мистер Джонс? Уж не свои ли покои Вы решили мне продемонстрировать, нет?

— Что Вы, мисс Свон. Я просто хочу показать Вам кое-что, на чём Голд не настаивал, а даже напротив...

Девушка тут же преисполнилась любопытства и ускорила шаг. Надо сказать, эта экскурсия, поначалу не предвещавшая ничего, кроме скуки смертной и общества неприятного ей мужчины, себя не оправдала: она так увлеклась, что абсолютно потеряла счёт времени, да и, если честно, вести его абсолютно не хотелось.

Киллиан Джонс отворил большую дверь с нежилой стороны, которая, как оказалось, вела на винтовую лестницу. Эмма тут же припомнила, что в замке, вообще-то, помимо основного массива есть ещё и две высокие острые башни. Судя по всему, эта лестница вела именно в одну из них. Но вот что странно, если над ними одна башня, то где вторая? Они должны бы быть симметричны, но дверь на всём этаже всего одна!

— Эта лестница ведёт в апартаменты Голда. Он, знаете ли, предпочитает возвыситься над всем остальным бренным миром всеми возможными и невозможными способами. Живёт под самой крышей. Однако чуть ниже есть весьма примечательная смотровая площадка.

Они шли по лестнице уже довольно долго, а ступеням, как на зло, всё не было и не было конца. Их, ступени, кстати, кажется, никто не мыл уже очень давно: когда Эмма спохватилась, было уже слишком поздно: подол платья безнадёжно испачкался. "Какое прескорбное обстоятельство!"

— Ну наконец-то! — обрадовалась она, когда Джонс вышел на небольшую площадку и стал возиться с замочной скважиной. Зануда-лестница свивалась кольцами и дальше, но лезть выше Эмме не хотелось. Тут ощутимо сквозило, наверху что-то протяжно скрипело...

— Готово.

Дверь, резко распахнувшись под напором ветра, громыхнула о стену, чуть не сбив с ног Киллиана, но тот оказался проворнее. Эмму обдало холодом, поток воздуха сорвал с неё шляпку и взъерошил юбки (как здорово, что не наоборот!).

* * *

Они вышли на деревянную площадку над пропастью. Это место явно не было оборудовано для посещения гостями: перила — деревянные, шаткие, помост — тоже того и гляди увлечёт в пропасть. Внизу разверзся удивительной и мрачнейшей красоты пейзаж — зубастые каменные скалы, пенное серое море, черепица, постепенно исчезающая под падающим снегом. Интересное дело: на земле снежинки блестят, искрятся и выглядят такими белыми, что слепят глаз. Если же взглянуть на них в момент падения, на фоне неба хлопья смотрятся грязными мутными пятнами, чуть ли не чёрными!

Над их головами, помимо неба и шпилей двух башен, располагался ветродуйный переход. Видимо, другой возможности попасть во вторую башню замок никому не предоставлял. Странное дело.

Девушка старалась держаться поближе к стене, потому что эта постройка вовсе не вызывала у неё доверия. Зачем Джонс вообще привёл её сюда, если можно было выйти выйти на каменный мост? Её золотые волосы растрепал ветер, нос дико замёрз! А снег, снег валит столбом — можно с уверенностью заключать пари на целое состояние, что кудри будут ещё и насквозь мокрыми.

— Вы излишне вспыльчивы и слишком переменчивы в своих настроениях, мисс Свон, — заметил дворецкий, наблюдая за переменами в лице своей подопечной. Он являл собой олицетворение покоя и наслаждения: опершись на неверные на вид, но явно прочные, раз выдерживают вес взрослого мужчины, перила, он смотрел вдаль, подставив лицо снегу.

— Мистер Джонс, я уже имела возможность полюбоваться великолепным пейзажем окрестностей Замка-на-Обрыве, когда мы обследовали веранды на втором этаже. Я, пожалуй, повторюсь: мне он очень мил, но давайте уйдём отсюда...

У неё начал нарастать страх высоты. Маленький деревянный балкончик нависал над открытым морем, и казалось, что его вот-вот унесёт ветром. Она мельком глянула вниз — и внутри всё свело: слишком отчётливо стали видны острые камни, торчащие из-под воды. Зубы стучали от холода или от страха. Мужчина оставался поразительно спокоен и молчалив; каменная дверь за их спиной, закрытая, навевала самые нехорошие опасения.

— Вначале, позвольте, я задам Вам один вопрос, мисс Свон.

— Валяйте, — спокойно ответила она. Внешне Эмма, должно быть, выглядела всего лишь чуточку рассерженной, но внутри клокотала настоящая буря. Она вспомнила, какое отвращение и недоверие вызвал у небритый, мерзкий, пьяный дворецкий во время их первой встречи; вспомнила, как не хотела куда-то с ним идти. И, кажется, оказалась очень даже права в своих опасениях: каким-то непонятным образом этот тип незаметно втёрся в доверие, заговорил ей зубы, заинтересовал, заставил потерять бдительность...

...и вот они стоят вдвоём над пропастью. За закрытой дверью. Один неловкий шаг — и никто ничего никому уже не докажет. Джонс здесь свой, судя по тому, что ему прощают столь "лёгкие" шалости, как вчерашняя, ему поверят сразу, безоговорочно, он наверняка что-то наплетёт, и...

— Скажите, зачем вы приехали в это место? — Киллиан обернулся и вперил в неё пристальный, изучающий взгляд немигающих голубых глаз. Он оставался верен своей манере давать собеседнику время на размышления и ни словом, ни жестом, ни нетерпеливым выражением лица не торопить его с ответом, но такой прямой, пронзающий, "просвечивающий" насквозь взгляд леденил даже больше, чем головокружительный взгляд с высоты.

— Я приехала сюда учиться. Учиться у мистера Рихтера, — медленно и спокойно ответила она, не отводя глаз и глядя даже с прищуром: "Чего тебе от меня надо?" — спрашивал этот взгляд. Эмма лихорадочно продумывала пути отступления. Кричать — бесполезно, из-за завываний северного ветра они едва слышат друг друга на расстоянии двух шагов. Бежать — некуда.

Но больше Киллиан Джонс ничего не спросил: просто обошёл её, открыл дверь, при этом извинившись, что не доследил — та каким-то уму не постижимым образом успела захлопнуться, как только люди вышли на площадку; он надеется, что не причинил ей неудобств. Также Джонс сказал, что через пятнадцать, а то и через десять минут их ждут к ужину, поэтому лучше поторопиться, чтобы обеденный инцидент не имел возможности повториться.

___________________________________________________

[1] Муранское стекло — стеклянные украшения, изготовленные на острове Мурано в Венеции по уникальной технологии. Цветное стекло содержит различные включения и пузырьки, создающие орнамент. Муранское стекло является "визитной карточкой" Венеции и высоко ценится во всём мире.