Влюбись в меня заново (гет)

После инцидента с троллем я заметила, что Лаванда стала ко мне относиться намного добродушнее. Исчезли презрительные взгляды, но подружками мы так и не стали, должно быть, по причине отсутствия такого желания у нас обеих. Она всё так же дружила с Парвати Патил, но я ни разу не слышала от неё, чтобы она кому-либо пересказывала события того вечера накануне Хэллоуина. Этим самым она вызвала у меня чуточку больше симпатии и некое уважение.

Я часто просыпалась утром за полтора или два часа до завтрака и не могла больше уснуть. В такие моменты я подходила к окну и наблюдала, как постепенно просыпается Хогвартс, и только совы, возвращаясь с ночной охоты, летели в совятню, чтобы поспать. Всех раньше, по обыденности, вставал Хагрид и начинал свои работы около замка. Я много раз видела, как он с охапкой мётел направляется к полю, где обучают полётам.

С каждым днём становилось всё холоднее и холоднее, всё чаще приходилось применять согревающие чары и надевать тёплые шерстяные свитера. Иногда перед завтраком я выходила из башни Гриффиндора и прогуливалась по пустым коридорам замка, когда дежурных уже не было. Из огромных старинных рам нещадно сквозило, а от сводчатых потолков будто бы исходила прохлада, но я уже свыклась с ней, кутаясь в мантию. Миссис Норрис привыкла к моему обществу и не жаловалась своему хозяину на блуждающих по школе первогодок. Почему-то мне не было удивительно от этого факта, я чувствовала, что кошка знает, сколько мне на самом деле лет, иначе как ещё объяснить её равнодушие ко мне? Иногда, бывало, мы обменивались долгими взглядами, но миссис Норрис никогда не подходила ко мне, а я — к ней.

Гарри неустанно тренировался и совершенствовался в квиддиче, я очень часто сталкивалась с ним по выходным дням рано утром — Вуд решил заниматься с парнем в это время суток, когда Хогвартс спит, дабы никто не мог видеть его мастерства. Я и без этой лишней секретности знала, что мой друг летает просто превосходно, и на мои вопросы о том, как продолжаются тренировки, он часто отвечал загадочной самодовольной улыбкой.

Гарри почти не удивлялся, видя меня в пять утра с книжкой в руках в гостиной Гриффиндора — я говорила другу о бессонницах. Да и он, кажется, был рад каждой живой душе, которую встречал (за исключением, конечно же, завхоза Филча), — было не так обидно просыпаться по утрам. Мы с ним очень сблизились за это время, я отыскала в библиотеке для друга «Историю квиддича» и помогала с домашними заданиями, так как парень не успевал из-за частых тренировок, а мне было не сложно, я была даже рада чем-то занять себя.

С Роном настолько сблизиться не удалось. Он всё продолжал косо смотреть на меня и жутко не любил, когда я умничала, всё ещё считая, что дружба со мной это какое-то недоразумение, которое должно само по себе исчезнуть. Порой мне становилось даже удивительно, насколько раньше мы были дружны и находили общий язык в разговорах. Мы должны будем начать встречаться с Роном, но теперь я уже не могла себя представить ни с кем другим, кроме Северуса. Думаю, даже время не властно надо мной, чтобы заставить это сделать.

«Историю квиддича», столь полюбившуюся Гарри, пришлось вернуть по велению Северуса. Я стала припоминать, что такое уже происходило. Однажды, усевшись в школьном дворе подышать воздухом на большой перемене перед обедом, Гарри достал книгу и стал хвастать Рону, что именно интересного он почерпнул из увесистого тома, когда мимо с подозрительным лицом прошёл Северус, но остановился, увидев «нарушение правил». Он отобрал книгу у Гарри, снял пять очков и сказал, что библиотечные книги нельзя выносить за пределы здания школы. По мнению Рона, который возмущался больше всех, тот придумал данное правило, а когда рыжий увидел, что Северус хромает, пожелал бедняге страдать и дальше, но с большей силой. Я готова была встать на защиту Снейпа, услышав это, но вовремя закрыла рот и только гневно посмотрела на друга, хотя в чём-то рыжий был и прав — Северус придумал данное правило, книги нельзя было выносить за территорию школы, то есть, в школьном дворе ими пользоваться можно было. Обидно, конечно, было, что Северус забрал ее накануне первого матча по квиддичу, но что я могла сделать? Память и меня часто подводила, а уж благодаря вечному нервозному состоянию и недосыпам, она начала нещадно халтурить.

Внезапно я улыбнулась собственным мыслям: Гарри и Рон не подозревают Северуса в том, что тот якобы хочет украсть философский камень, да и про сам камень-то они не знают и, кажется, не пытаются узнать. Просто отлично! Значит, всё же у меня получается изменить ход событий! Хотя Дамблдор и предупреждал, что во время вмешиваться нельзя, но это было выше моих сил заново переживать с ребятами все эти неверные догадки, когда я знала правду. Лучше уж оградить их от подобных событий.

* * *

Гарри сильно нервничал перед первой игрой, и нам с Роном пришлось буквально впихивать насильно в бедолагу еду за завтраком. Он был белый, как полотно, отказывался есть и часто вертел головой по сторонам, ловя каждое восклицание окружающих. Вскоре я заметила, что у него началась нервная дрожь по телу. Потянувшись за кубком с соком, он чуть не пролил его на рядом сидящего Симуса. Тот, словно бы не заметив нервозности Гарри, посоветовал ему хорошенько поесть и сказал, что против ловцов всегда играют грубее, так что силы нужны. Я шикнула на Симуса, разве можно такое говорить перед матчем игроку, который первый раз вступит на поле? Симус, кажется, и сам понял, что сболтнул лишнего, и потому виновато потупил взор и поспешил поскорее забить рот едой.

— Гарри, ты поймаешь снитч, — сказала я ему, и сама не ожидала произведённого эффекта от своей фразы — парень воспрянул, расправил плечи, на щеках появился румянец, а глаза лихорадочно заблестели.

— Ну раз это ты говоришь, Гермиона! — Гарри на радостях подцепил вилкой половинку варёного яйца и принялся усердно жевать.

— Гарри, я же говорил тебе то же самое, — насупился рыжий, бросив сердитый взгляд на меня и обиженный — на Гарри.

Поттер что-то примирительно пробубнил и принялся за сосиску.

* * *

Стадион был забит. Мы с Роном направились на самые верхние ряды трибун Гриффиндора, благо Симус и Дин заняли на нас места. Сейчас главное не допустить, чтобы Квиррелл наложил на метлу Гарри заклятье. Я сильно нервничала и от этого мелко подрагивала, правда, Рон решил, что я так волнуюсь перед матчем.

Наконец-то команды появились на поле, с мётлами в руках и в ярких формах. Гарри крепко сжимал свой Нимбус-2000. Я ждала момента, когда мадам Хуч дунет в свисток, тогда можно было срываться с места и опрометью мчаться к трибуне преподавателей, чтоб остановить Квиррелла.

— Гермиона, поможешь? — крикнул Рон в поднимающемся шуме: все аплодировали и выкрикивали имена игроков. Я увидела в руках у рыжего белую простыню с надписью «Поттера в президенты», которую нарисовал Дин Томас.

— Конечно, — кивнула я, взмахом палочки подвесив простыню над нашими головами.

Рон и Симус синхронно повернули ко мне головы в удивлении.

— Ты что, обладаешь невербальной маги… — начал говорить Рон, но его заглушил усиленный Сонорусом голос мадам Хуч, которая говорила о красивой и честной игре. Я и без того поняла окончание фразы.

— Ты что, конечно, нет, — попыталась я переубедить друга, но Рон уже отвлёкся на свисток судьи и замахал флажком гриффиндорской раскраски.

Я ринулась со всех ног к трибунам преподавателей. Рон и Симус даже не обратили на меня внимания. Мне пришлось проталкиваться, извиняться, спотыкаться, кому-то отдавливать ноги, снова извиняться, чтобы добраться до заветных трибун.

Стадион взрывался громкими возгласами, аплодисментами и кричалками. Вероятно, поэтому, добравшись наконец-то до цели, я не поняла, что кричат мне…

Бладжер с адским треском врезался в деревянный пол трибун передо мной, а я не смогла устоять на ногах и упала, больно ударившись рукой и подбородком. Мерлин! В ушах зазвенело. Меня подняли профессор Флитвик и МакГонаггал, оказавшиеся поблизости. Я в ужасе увидела, что бладжер проделал существенную дыру в полу, а мою палочку сломал пополам. В моей руке был только огрызок, который я поспешила спрятать в карман мантии.

— Мисс Грейнджер! — уже не в первый раз, видимо, обратилась ко мне декан моего факультета и слегка потрясла меня за плечи. — С вами всё в порядке? Как вы здесь оказались?!

Я огляделась вокруг. Матч, конечно же, не остановили ради меня, но некоторые из зрителей, сидящие поблизости, до сих пор поглядывали в мою сторону.

— Я… — я растерялась, но вдруг заметила, что ни Северуса, ни Квиррелла не было на своих местах. — А где профессор Квиррелл? — испуганно спросила я, пытаясь перекричать шум трибун.

МакГонаггал удивлённо обернулась назад, затем снова ко мне:

— Мисс Грейнджер, ваш вопрос не мог подождать до конца матча? Пять минут назад он был здесь. — повысила декан на меня голос.

— Берегитесь! — крикнула я, предупредив МакГонаггал.

Гарри Поттер и Теренс Хиггс с бешеной скоростью пролетели над нашими головами так низко, что мы едва успели пригнуться.

— Грейнджер, — сердито проговорила МакГонагалл, упустив на этот раз «мисс» и придерживая остроконечную шляпу, — марш к мадам Помфри, вы ушиблись! Я потом с вами поговорю! — пригрозила замдиректора и обернулась к Флитвику: — Филиус, прошу вас, проводите мисс Грейнджер.

— Я сама, профессор! Я прямо сейчас пойду к мадам Помфри, честное слово! — пообещала я.

МакГонаггал подозрительно вглядывалась в меня, когда внезапно трибуны взорвались оглушительными воплями: Гриффиндор забросил квоффл в кольцо. Воспользовавшись этой суетой, я быстро исчезла с преподавательских трибун.

Что же это получается? Ни Квиррелла, ни Снейпа… Мерлин! Неужели они пошли за философским камнем? Со всех ног я кинулась к выходу со стадиона. Снова пришлось протискиваться сквозь недовольную толпу. Некоторые кричали мне вслед и ругались, но мне было не до обид и извинений. Запыхавшись, я добежала до главного входа в Хогвартс и рванула ручку двери, пытаясь унять боль в лёгких. Я даже и не думала идти в Больничное крыло. Опрометью кинулась на третий этаж, соображая, как же это могло произойти, что Квиррелл решился на подобный шаг именно сейчас, а не в конце года. Сердце подсказывало, что мне обязательно нужно вмешаться во всё, ведь, по сути, я и заварила эту кашу.

Путь перегородил Пивз и что-то начал петь про бестолковых малолеток, используя нецензурную лексику. Мне было не до глупых привидений, и потому я запульнула в него заклинанием, которому научил меня Северус. Он сам изобрёл его, потому как не любил эти прозрачные субстанции, вечно появлявшиеся Мерлин весть откуда, и всеми силами пытался отгородиться от них.

Возможно, следовало бы предупредить Дамблдора, но ведь я отчётливо видела его сидящем на трибуне преподавателей на самом верху.

Дверь в запретный коридор была распахнута. На секунду задержавшись, я вынула из специального чехла в рукаве свою старую палочку. Не хотела я ей пользоваться, но, видимо, этот крайний случай настал. Пушок, издали завидев меня, принялся громко лаять и рваться с цепи.

Я наколдовала арфу, после чего огромный пёс моментально уснул. Люк, на котором раньше сидел Пушок, был распахнут. Это значило, что Квирреллу всё же удалось пробраться внутрь, а Северус не спугнул его и, вероятно, отправился за ним.

Зажмурив глаза, я прыгнула вниз.

* * *

Я сразу же почувствовала запах сырости. Приземление было мягким. Не дожидаясь, пока дьявольские силки оплетут мои руки и ноги, я вызвала огонь из моей палочки, и растения отпрянули назад, судорожно извиваясь. Я встала и направилась к единственному проходу из этого тёмного и сырого помещения.

— Люмос! — произнесла я, и мягкий свет осветил каменные стены.

Моя палочка была столь родной и близкой, что я улыбнулась во весь рот, когда снова стала колдовать ей, хотя ничего радужного в этой ситуации не было.

Проход стал сужаться, и я уже отчётливо могла различить мягкое шелестение десятков крыльев и чей-то недовольный голос.

— Нокс! — скомандовала я шёпотом и стала подбираться ближе к круглому залу с ключами и единственной деревянной тяжёлой дверью.

Подобравшись почти к порогу в зал, я осмелилась заглянуть в него, и увидела фигуру на высоте нескольких метров, отчаянно игравшую в догонялки с ключами.

— Проклятый Флитвик! — услышала я, и сердце моё на мгновение замерло. Это был голос Северуса.

Я проглотила ком, застрявший в горле, и вышла в освещённый свечами зал.

— Профессор Снейп, — уверенно позвала я, делая глубокий вдох.

Северус чуть не упал с метлы, когда увидел меня. Он резко опустился и, кинув метлу в сторону, вытащил палочку и направился ко мне.

— Грейнджер, что вы тут делаете? — голос превратился в хрип.

— Профессор Снейп, кто-то хочет украсть философский камень, — сказала я нетерпеливым голосом, почти не обращая внимания на то, что челюсть Северуса чуть дрогнула и приоткрылась от удивления.

— Какого дементора… — тихо начал он, но я прервала его.

— Профессор, я частично в курсе того, что происходит, но, поверьте, сейчас мало времени на...

— Грейнджер, уж не знаю, как вы сюда попали… и откуда вы знаете о философском камне, но я приказываю вам немедленно подняться обратно, а по возвращению мы будем говорить уже втроём, профессор Дамблдор к нам присоединиться!

— Профессор, обратно я не поднимусь всё равно, слишком высоко! И там трехглавый пес, — начала убеждать я. — Я знаю, какой ключ подходит к этой двери.

Снейп до сих пор не мог прийти в себя от моего появление здесь и находился сейчас в растерянности, хоть и умело скрывал это.

— Грейнджер, минус пятьдесят баллов с Гриффиндора за нарушение правил.

— Хорошо, — согласилась я. — Только снятием баллов мы философский камень не спасём.

— Что значит «мы», мисс? Вы остаётесь здесь, а я и без вас знаю, какой ключ подходит к этой двери.

Снейп резко развернулся на каблуках и, подхватив метлу, поднялся на ней вверх, вспугнув ключики, которые запорхали в противоположную от него сторону.

— Акцио, ключ! — приказал Северус, но ровным счётом ничего не произошло.

— Профессор, его нужно просто поймать! — не выдержала я и удостоилась грозного взгляда своего любимого с высоты пяти метров.

Не утерпев, я схватила метлу и неуверенно поднялась вверх к нему.

— Грейнджер, вы что, спятили? — заорал на меня Северус. — Быстро вниз!

— Но, профессор, я хочу помочь!

— Вы будете только мешаться, минус десять баллов за пререкания. Если не спуститесь сейчас же вниз, сниму ещё полсотни!

Я тяжело вздохнула и отлетела в сторону.

Северус, взмахивая палочкой, перебирал заклинания и чары, какие-то произносил шёпотом, а какие-то невербально, но ничего не помогало.

Наконец он тихонько направил метлу к ключам, но они с такой же скоростью направились от него подальше. Северус, разозлившись, прибавил скорость, но ключи сделали то же самое. Ключ с помятым голубым крылом, который был побольше других, бессовестно уворачивался от Северуса и трепал ему нервы, то пикируя, то в последний момент, когда до него оставалось рукой подать, меняя направление. Не стесняясь в выражениях, профессор ругал ключ на чём свет стоит. В итоге он так увлёкся, что налетел на стену и чуть не упал, чудом удержавшись на метле.

— Грейнджер, — вздохнул он. Я видела, что слова давались ему с трудом. Во-первых, ему нужно было отдышаться, а, во-вторых, ему явно не нравилось то, что он говорил: — нам нужно загнать его в угол!

Я победно улыбнулась. "Нам"!

— И хватит ухмыляться, заходите слева и снизу, а я справа и сверху, всё поняли?!

Я кивнула, и на этот раз меня почти не пугала высота, я приказала себе держаться на метле уверенно. Внутри меня всё ликовало. Хотя, нужно признаться, было вовсе не до веселья. Я сделала, как велел зельевар. Он погнал ключ на меня, зайдя справа и сверху, а я, просчитав траекторию полёта ключа, опрометью направилась наперерез ключу и прижала его к стенке. Что-то противно хрустнуло.

Снейп кивнул мне, и мы спустились на каменный пол, откинув мётлы в сторону.

— Грейнджер, вы останетесь здесь, — скомандовал мне Северус, не спеша поворачивать серебряный ключ в замочной скважине, который я ему отдала.

— Профессор, я знаю как… — я прикусила язык. Мне хотелось рассказать Северусу всё, излить душу о том, кто я и что я знаю. Но я вовремя остановилась. Мы только потеряем время, а Снейп сочтёт меня сумасшедшей. — Я могу помочь вам, прошу. Что я здесь буду делать? Думаю, безопаснее мне будет находиться с вами.

Снейп резко отвернулся от меня и повернул ключ. Я сочла его молчание за согласие. Вновь раздался хруст, а затем — щелчок.

После того, как дверь открылась, ключ поспешил вылезти из замочной скважины, но обессилено плюхнулся на пол: у него были сломаны оба крыла.

Мы вошли и оказались на огромной шахматной доске позади чёрных фигур.

— Шахматы, — с волнением произнесла я, и Северус смерил меня хмурым взглядом. — Мы, вероятно, должны стать фигурами.

Профессор с минуту думал, после чего кивнул, но не спешил занимать одну из клеток поля. Он вышел на середину.

— Бомбарда Максима! — громко сказал он, и раздался сильный взрыв, поднялась пыль, а нас окатило бы градом осколков, благо Северус поставил щит.

Открыв глаза, я заметила, что вместо взорванных фигур появились новые, несмотря на то, что всё поле было усеяно обломками былой белой армии.

— Минерва, — будто бы ругательство еле слышно произнёс Снейп.

— Сэр, мы должны выиграть, — настаивала я.

— Грейнджер, ступайте на место ладьи, а я буду слоном, — скомандовал зельевар, угрюмо направившись к клеточке. — Вы умеете играть в волшебные шахматы?

— Конечно, — кивнула я, тем более что я недавно прочитала целую книгу о шахматах и различных комбинациях, и могла составить достойную конкуренцию Рону. К тому же, постараться, чтобы наши фигуры с Северусом не пострадали. — Ходите, — предложила я, и белая пешка незамедлительно сделала ход.

— Грейнджер, — зашипел Северус на меня, — молчите, или я отправлю вас обратно.

— Простите, — замялась я. — Просто белые всегда ходят первыми, вот я и предложила…

Зельевар начал командовать нашей чёрной армией, и мы в течении двух минут лишились четырёх пешек, коня и ладьи, благо не той, которой была я. Пока Северус думал, я выкрикнула, набравшись смелости, команду.

— Грейнджер, вы что это себе позволяете? Думаете, первокурсница может играть в шахматы лучше преподавателя, вы и здесь задаётесь? — ядовито спросил Снейп.

Но, заметив, что конь, которого я послала вперёд, съел наконец-таки ладью врага, Снейп слегка поутих. Я продолжила командовать, но перед тем стала советоваться с зельеваром, приходилось ещё думать об оскорблённых чувствах профессора.

— Мисс Грейнджер, придётся мне сейчас пожертвовать собой, чтобы вы объявили шах ферзю, а если сообразите, то и мат, — шёпотом произнёс Снейп, стараясь, чтобы белые фигуры не услышали его план.

— Нет, — замотала я головой, вспомнив, что было с Роном в прошлый раз, когда он пожертвовал собой, — должен быть другой способ. Посмотрите, как безжалостны они со «съеденными» фигурами!

— Ну, меня-то они не тронут, — усмехнулся профессор.

— А вот и нет, — горячо возразила я и стала напряженно думать. В стрессовой ситуации мозг всегда работал лучше, и решение не заставило себя ждать. Я пожертвовала практически всеми фигурами, но мы с Северусом остались живы. Конечно, мой вариант был не такой быстрый, как вариант зельевара, но закончился, по крайней мере, без человеческих жертв. Даже не знаю, как Северус выдержал всё это, с каждой командой, отданной мной, его лицо становилось всё пунцовее, но он мне и слова не сказал.

Белая королева поклонилась нам и сдалась, а мы прошли в следующий зал, встретивший нас изумительным «ароматом», который я ни с чем не могла спутать. На полу валялся тролль, который, правда, предпринимал некие попытки подняться обратно на ноги.

— Инкарцеро! — невозмутимо произнесла я и посмотрела на Снейпа — его правая бровь поднялась вверх.

— Кто вас научил этому заклинанию? — спросил он, когда мы пересекали зал.

— Книги, — ответила я и пожала плечами. — Я же заучка.

Снейп что-то порывался сказать, но мы уже достигли конца зала и открыли дверь в следующую комнату.

Посередине зала стоял стол с семью сосудами.

Это твоя загадка, Северус, думала я. Мне хотелось показать ему, что я тоже в состоянии справиться с ней, и довольно быстро.

Мы подошли ближе к столу, когда позади и впереди нас ярко вспыхнул неестественного цвета огонь.

— Сэр, это же ваша загадка, — зачем-то сказала я.

— Именно, — ответил Северус и взмахом палочки убрал огонь сразу с двух дверей.

Я на три секунды впала в ступор.

— Сэр, а почему нельзя было так же сделать и с другими головоломками? Или их могут расколдовать только те, кто делал? И зачем преподаватели, пытаясь спрятать философский камень, оставили подсказки к их прохождению? Не проще ли было сделать ловушки и препятствия, без подсказок, дав их только Дамблдору? Иначе выходит, что любой, знающий хоть немного заклинаний, умеющий летать и логически думать, может добраться до философского камня. Даже первокурсница…

Я прервалась, потому что мне стало страшно от взгляда Северуса и его дальнейших действий по отношению ко мне, которые мне благополучно рисовала фантазия. Уж он точно не оставит просто так мою дерзость и чрезмерное любопытство.

Северус пристально рассматривал моё лицо, видимо, пытаясь дать мне определение, и одно выражение его лица сменялось другим. Зная хорошо его мимику, я могла с полной уверенностью интерпретировать их: усталость, злость, недоумение, и выражение лица, которое он приберегает только для непроходимых тупиц. Выслушав меня, он вздохнул и нахмурился.

— Не вашего ума дело, Грейнджер.

Внезапно Северус дотронулся до моего подбородка, но быстро убрал руку. Я совсем забыла, что содрала кожу на лице и левой руке, и сейчас, после его прикосновения, ссадину нещадно жгло.

Одарив меня напоследок задумчивым взглядом, он толкнул дверь в последний зал.