Остров выживших (джен)

Кажан

Моё пробуждение сопровождалось весьма странными ощущениями, что подо мной что-то шевелится. Или кто-то. Я открыл один глаз. Раздался странный треск. Негромкий, но...

Я расширил глаза — он слышался из-под меня! Я подскочил с места и, выпрыгнув из камина, развернулся мордой к покрывшемуся трещинами яйцу. Вот тебе, Кажан! Хотел яичко посвежее? Получай! Вылупляющийся сейчас дракон — самое яркое доказательство тому, что яйцо не протухло. И тут яйцо раскололось, и из обломков скорлупы выбралось какое-то крылатое чудо-юдо и, открыв зубастую пасть, произнесло:

— Папа!

Этого мои слабые нервы не выдержали, и, громко мяукая, я помчался от этой твари прочь.

Кактус

Правильно говорят: будьте осторожны в своих желаниях — ну как они сбудутся?! Эта усатая морда таки стырила то самое загадочное яйцо дракона-кукушки, и теперь вот он, во всей своей красе передо мной, пытается надавить на жалость Кажана, которой тот отродясь не страдал. И ладно бы он это яйцо просто заныкал, так нет — он его ещё и высидеть умудрился. И результат, как говорится, на лицо, вернее, на морде этого самого дракона. Потому что, если чёрный окрас кожи ещё может быть его собственным, уши и усы у него однозначно кошачьи.

— Папа! — снова сказало это крылатое чудо.

А главный виновник переполоха вцепился в меня когтями всех четырёх лап — больно, между прочим — и даже не думает успокаивать обретённое дитятко.

— Кажик, лапа моя, ну что же ты не обнимешь своего сыночка? Смотри, как он тебя любит! — дракончик быстро-быстро закивал головой, мол, люблю, души не чаю и готов обниматься сутки напролёт.

Кажан сильнее вцепился в меня когтями — вот гад! — и попытался отчаянно помотать головой, мол, не мой ребёнок, самозванец и вообще я его первый раз вижу.

— Ну что же ты, Кажик, как можно отказываться от своей кровиночки?! Ты только посмотри — и усы и ушки — точь-в-точь как у тебя.

Кажан недоверчиво обернулся и стал разглядывать морду дракона. Тот замер на месте, раскрыв крылья, и пару раз шевельнул тонким, как у ската, хвостом.

— Видишь, как похож? Вылитый ты! — дракончик снова закивал.

"Да у него даже хвост голый!" — ментально взвыл свой последний аргумент Кажан.

— Ну он же не виноват, что ты его так мало высиживал. Полежал бы дольше, глядишь, и шерстью бы покрылся. И вообще, нечего вызывать у ребёнка комплекс неполноценности! Сам в любой момент можешь облысеть, что же мне тогда, и котом тебя не считать, что ли?

Кажется, этот обормот всё-таки почувствовал себя виноватым.

— Конечно, с собой мы его взять не можем, — дракончик опустил крылья, и из глаз его закапали слёзы. — Потому как не прокормим. Это он сейчас маленький, а потом как вымахает — мяса не напасёшься. Так что придётся оставить его здесь, Кощею на воспитание, — теперь уже активно кивал Кощей. Ещё бы! Первая попытка прихватизировать дракона едва не оставила его без пальцев. — И последнее, — добавил я, строго глядя на дракона, — Кажан тебе отец, следовательно, я — твой дед, то есть глава семьи... Э-э-э... Гнезда. И слушаться ты меня должен беспрекословно. Когда мы уйдём, учить тебя будет уважаемый Кощей Бессмертный, а мы с папой будем тебя, по мере возможности, навещать. Веди себя хорошо, чтобы мы могли тобой гордиться! — кажется, дракончик после моих слов слегка воспрянул духом.

— А теперь, морда усатая, быстро слезай с меня и иди общаться с сыном! — прошипел я сквозь зубы. — И только попробуй заставить его почувствовать себя ненужным! Живо огребёшь по месту возле хвоста. А о последствиях воровства чужих яиц я с тобой вечером поговорю!