Без единого свидетеля (джен)

— Проходите, дверь в камеру открыта, — тихо произнес смотритель, отперев решетку.

Гермиона быстро прошла по коридору и уже почти шагнула в камеру, как из темноты резко выскочил Гарри. Решетки ослепительно вспыхнули красным светом, и Гарри замер буквально в нескольких сантиметрах от Гермионы. Глаза его горели жгучей ненавистью.

— Ты должна была сказать мне! — прорычал он, тяжело дыша. — Должна была, мать твою!

Гермиона чувствовала, как дрожат ее руки. Она словно стояла перед открытой клеткой с разъяренным медведем.

— Я хотела уберечь тебя от опасных сильных эмоций, — с осторожностью ответила она. — Я хотела уберечь вас двоих, но, как видишь, мне это не удалось.

Гарри замолчал, снова скрывшись в темноте камеры. Гермиона, постояв еще некоторое время, шагнула вперед.

— Гарри?

— Прости, что сорвался на тебя, — послышался из угла его голос.

— Я могу тебя понять, — отозвалась она и, ткнувшись в темноте в Гарри, обняла его.

* * *

— Кингсли, сделай что-нибудь, умоляю! — Гермиона металась по кабинету министра, спотыкаясь о стулья и откидывая их в стороны. — Иначе Гарри обречен на смерть!

— Я не могу повлиять на решение Визенгамота, — глухо заговорил Кингсли. — Я не бог, Гермиона. Не Мерлин. Если старейшины завтра решат, что Гарри виновен, то...

Гермиона застонала в голос и рухнула на один из стульев.

— Но почему?! Почему, я не понимаю! Когда в восемьдесят первом Волдеморт исчез благодаря Гарри, все маги боготворили его, все знали о нем, все... А сейчас? Почему сейчас все так быстро забыли, кто убил Волдеморта?

— К сожалению, этому явлению есть объяснение, — ответил Кингсли, постукивая большим пальцем по столу. — События восемьдесят первого года были неожиданными, это было чудо. Которое в девяностые превратилось в обычную миссию. Все ждали, что Гарри убьет Волдеморта, все считали, что это его обязанность. И когда он выполнил свою миссию — для магов это уже было не больше, чем нечто само собой разумеющееся. Теперь Гарри просто аврор, хоть и один из самых знаменитых.

— И можно снова возвращаться к старым ошибкам, — фыркнула Гермиона.

— Единственное, чем я могу помочь Гарри, — это все-таки убрать дементоров из Азкабана. Шесть лет назад он был категорически против этого, сейчас же это верный путь для его спасения.

— Это не спасение, Кингсли, — Гермиона поднялась на ноги и направилась к двери. — Это предательство.

* * *

Гермиона бежала по широкой улице между домами. Она надеялась успеть к началу заседания суда, но понимала, что катастрофически опаздывает. Ей необходимо было самой поговорить с каждым, кто мог стать случайным свидетелем случившейся трагедии. Вернувшиеся из поездки Гилмуры оставались ее последней надеждой. Но и они, как все, лишь с сожалением качали головами.

Заседание по делу убийства Джиневры Поттер...

— Любую деталь, миссис Гилмур, — быстро говорила Гермиона, — что угодно. Может, вы кого-нибудь видели за день до случившегося или за два?

Дороти, невысокая женщина с мягкими, приятными чертами лица, сочувственно качала головой.

— Мне очень жаль, мисс Грейнджер, — тихо ответила она. — Мы все любили чету Поттеров, и гибель Джинни — большой удар для нас. Мы все рассказали аврорам, они даже проверили наши воспоминания легиллиментом, и это ужасно, что мы ничем не можем помочь Гарри. Ума не приложу, кто мог сотворить с ними такое.

— Мистер Поттер, у вас есть последний шанс сказать что-то в свою защиту...

— А окно какой комнаты выходит на их дом? — прямо спросила Гермиона.

Миссис Гилмур помрачнела и вздохнула.

— Комнаты старшего сына.

— Я не убивал ее. Ничего нового вы от меня не услышите...

Она замолчала, но Гермиона решила чуть повременить со следующим вопросом, реакция Дороти заставила ее насторожиться. Спустя пару минут та продолжила:

— Сэм, к сожалению, сквиб. С возрастом это стало очень угнетать его, тяжело находиться среди магов, будучи не в состоянии даже слабые искры выпустить из палочки. Два года назад он... попытался покончить с жизнью, — она закусила дрогнувшую губу и отошла на пару шагов, переводя взгляд на окно. — Гарри спас его. Каким-то чудом он оказался на том же лондонском мосту. Но без последствий все равно не обошлось — Сэм потерял зрение.

— Простите, — прошептала Гермиона.

— Что вы, что вы, мисс Грейнджер, — зачастила Дороти, — это все моя вина. Я не сумела доказать сыну, что с отсутствием магии жизнь не заканчивается. Авроры даже не стали с ним разговаривать. Что ночью может увидеть слепой?

— Аврорат отказывается от обвинения. Нет никаких прямых доказательств...

— Но нет и никаких прямых доказательств невиновности...

— Вы разрешите мне с ним общаться?

— Конечно, — миссис Гилмур пожала плечами и направилась к лестнице. — Пойдемте.

Она провела Гермиону на второй этаж и открыла одну из светлых дверей, украшенных вычурным узором. Небольшая комната была очень уютной и... мягкой. Кровать, кресла, даже шкаф был обит сверху толстым слоем ткани. В кресле сидел светловолосый паренек лет семнадцати. Глаза его были закрыты, на голове надеты большие наушники, и он постукивал ногой по полу, видимо, в такт звучавшей в наушниках музыке. Когда же Дороти легонько тронула его за плечо, он вздрогнул, но глаза не открыл — просто поднял руку и снял наушники.

— Сэм, с тобой хотят поговорить.

— Авроры? — спросил он и протянул руку к стоявшему рядом на столе маленькому магнитофону, который Гермиона не заметила, и безошибочно, с первого раза нажал на кнопку паузы.

— Нет. Гермиона Грейнджер.

— Да? — удивился Сэм и чуть повернул голову в сторону Гермионы. Возможно, он почувствовал запах ее духов, поэтому понял, что она уже в комнате.

— Здравствуй, Сэм, — негромко произнесла она.

— Если это все, что вы хотели нам сказать, то, значит, заседание подошло к концу, и пришло время огласить решение суда...

— Я подожду вас внизу, — сказала Дороти Гермионе и направилась к двери.

— Спасибо, миссис Гилмур, — улыбнулась она и подошла ближе к Сэму.

— Вы здесь по заданию Аврората? — спросил он.

— Нет. Я здесь потому, что хочу помочь своему близкому другу избежать наказания за преступление, которое он не совершал.

— Это ужасно. То, что произошло. Джинни всегда была очень добра ко мне.

Гермиона посмотрела в окно — дом Гарри действительно было хорошо видно.

— Что слушаешь? — спросила она, переведя взгляд на наушники, лежащие на коленях Сэма.

— Маггловскую классику, — ответил Сэм, инстинктивно коснувшись пальцами наушников. — Вагнер, Бетховен, Моцарт.

— В тот вечер ты тоже включал музыку?

— Да, я почти и не выключаю ее. Музыка, аудиокниги — чем еще мне заниматься?

— Но может, ты слышал что-нибудь? Хлопок аппарации, незнакомые голоса?

— Я бы сказал об этом родителям или аврорам, когда они приходили.

Гермиона глубоко вздохнула и еще раз посмотрела на пустующий уже второй месяц дом.

— Ты был в Мунго? Целители не могут помочь тебе?

— Не могут, — тихо ответил Сэм.

— Знаешь, иногда я сожалею о том, что я не обычный человек. Я совсем недолго радовалась магии. С одиннадцати лет она сразу показала мне, что она далеко не самый лучший жизненный спутник. Разлад в отношениях с родителями, постоянная опасность. И дело даже не в каких-то «великих темных магах» — банальная ошибка в рецепте во время приготовления зелья от прыщей, и вот уже из котла летят ядовитые брызги. Магия — это не дар, Сэм. Ты не был лишен чего-то важного в своей жизни, и ты не должен думать, что там — за гранью мира магглов — залитые солнечным светом зеленые лужайки с прыгающими по пушистой травке кроликами. Радуйся тому, что на тебя не свалился неподъемный груз ответственности.

— Гарри сказал мне примерно это же, когда пытался увести меня с моста, — прошептал Сэм, опустив голову. — Я идиот, что спорил тогда с ним. Теперь я-то понимаю, что значит действительно лишиться чего-то важного. И вечная темнота напоминает мне об этом каждую секунду. Я редко выхожу из этой комнаты. Мама думает, что я очень много сплю, но на самом деле я просто бодрствую по ночам, поэтому отсыпаюсь днем. Я люблю ночь, и вы наверняка догадываетесь почему.

— Ночью темно, — сказала Гермиона.

— Именно. Ночь, она... она как я. Она всегда во мраке.

Гермиона машинально кивнула, но тут же резко обернулась к Сэму.

— Постой! В ту ночь ты тоже не спал?

— Да, как и всегда.

— Боже, Сэм, — выдохнула Гермиона и, подскочив к нему, схватила его за руки. — Ты должен прямо сейчас отправиться со мной!

— Гарри Джеймс Поттер признается виновным...

* * *

Председатель Визенгамота, противный тощий старикашка, замер с вытянутой рукой, держащей молоточек, когда Гермиона с грохотом распахнула тяжелые двери зала суда. Лишь одного секундного взгляда на Гарри ей хватило, чтобы понять результат заседания.

— Мисс Грейнджер, — вкрадчиво заговорил председатель, — разве вы не знаете, что выламывать двери в зал суда — не лучший способ явиться на заседание. Которое, кстати, уже окончено.

Он вновь взмахнул рукой с молотком.

— Заседание будет окончено только после допроса свидетеля! — едва не переходя на крик, воскликнула Гермиона, выходя в центр зала, ближе к Гарри. Он только сейчас повернул голову в ее сторону. Гермиона не заметила в его глазах страха, обреченности или злости. Его взгляд показался ей вообще неживым, и лишь загоревшееся в глубине глаз удивление доказало, что она ошиблась.

— Свидетель? — переспросил председатель.

Старейшины зашевелились. Гермиона быстро обвела их глазами — наверняка недовольны тем, что придется просидеть здесь еще какое-то время вместо того, чтобы уже наконец отправиться по своим «увеселительным» делам. Репортеры нацелили все колдокамеры на Гермиону и Сэма, которого она крепко держала за руку.

— Это Сэмюел Гилмур, один из соседей Поттеров. Окно его комнаты выходит как раз на их дом. К сожалению, после неприятных событий Сэм лишился зрения, но в ту ночь он не спал, а значит — мы можем взять его воспоминания и, оказавшись в его комнате в ту роковую ночь, самостоятельно посмотреть в окно и увидеть, кто же находился тогда в доме.

Кингсли, сдерживая улыбку, пораженно качал головой. Робардс прикрыл лицо ладонью, видимо, думая о том, какую серьезную ошибку допустил при расследовании. Репортеры, казалось, вот-вот заскулят от нетерпения.

Было решено, что «окунется» в воспоминания глава Аврората и сразу под действием Сыворотки правды расскажет суду, что увидел.

Темный сад быстро пересекли три фигуры. Рассмотреть их лица было невозможно, но спустя пару секунд они попали под свет уличного фонаря, и можно было заметить, как один из них что-то поднес ко рту и прямо на ходу заметно уменьшился в росте. Быстро подойдя к дверям дома Поттеров, он нажал на дверной звонок, в то время как остальные двое спрятались по бокам от двери, прижавшись к стенам. Большое окно гостиной не было закрыто шторами, и хорошо просматривался светлый диван, на котором лежала Джинни, держа в руках что-то яркое — не то книгу, не то журнал. Услышав звонок, она тут же поднялась с дивана и исчезла из вида. Дверь в дом открылась, но уже через пару секунд Джинни явно попыталась захлопнуть ее, но незваные гости не дали ей это сделать. А еще через несколько секунд Джинни снова появилась в гостиной — ее швырнули на пол и один раз пнули ногой. И теперь, когда незнакомая троица была полностью на свету, аврору не составило большого труда узнать в ней Пожирателей, за которыми он гонялся далеко не один месяц. Они связали Джинни, несколько раз ударили ее, что-то говорили, смеялись, пока двое из них резко не кинулись куда-то в сторону. Чтобы через мгновение подтащить к стене бессознательного Гарри...

— Видно, как Долохов чем-то тер руки Поттера, — закончил пересказ увиденного Робардс. Он был бледен и словно сам мечтал забыть увиденное. — Джинни к этому моменту уже не подавала признаков жизни. Руквуд нацелил палочку сначала на Поттера, потом на его сына, затем бросил палочку, и все трое быстро покинули дом. Часы в комнате свидетеля показывали половину третьего ночи, — Робардс вздохнул и коротко кивнул. — В Мунго Поттер появился в два часа тридцать две минуты.