Каждое мгновение твоей жизни (гет)

Сразу после свадьбы Гранта и Люси Кристофер отправился в Шестой-Г, где бесчинствовали воры-маги. Впрочем, он быстро разобрался с проблемой: ворами они были профессиональными, а вот магами — любителями-недоучками. И Кристофер без труда поймал их в волшебные сети. Гораздо больше времени ушло на судебные разбирательства, на которых он должен был присутствовать.

Вернувшись, Кристофер поднялся в кабинет Габриэля, который велел зайти к нему, как только он разберется с проблемой. Де Витт сидел за своим огромным темным столом, разбирая бумаги. Он поднял голову на звук открывшейся двери и откинулся на высокую спинку кресла, отложив документ, который изучал.

— А, Кристофер. Уже закончил?

Кристофер кивнул и изложил ситуацию в Шестом-Г. В кабинете де Витта кресло было лишь одно — на котором сидел он сам. И потому посетители всегда оставались на ногах. Кристофер подозревал, что он устроил так нарочно, чтобы подчеркнуть свою значимость.

— Хорошо, — Габриэль одарил его пронзительным взглядом. — Думаю, пришло время тебе занять пост. Вижу, ты готов к этому.

Это было неожиданно. Кристоферу понадобилось немало усилий, чтобы сохранить невозмутимый вид. Порой ему казалось, что Габриэль никогда не уйдет на покой, поскольку никогда не будет достаточно верить в способность Кристофера самостоятельно справиться с должностью.

— Я назначил церемонию на завтра, — как ни в чем ни бывало продолжил де Витт. — Сегодня можешь отдыхать, — и после едва заметной паузы добавил: — Потом у тебя вряд ли будет такая возможность.

Кристофер усмехнулся и, отвесив наставнику ироничный полупоклон, вышел из кабинета. И только тогда в полной мере осознал, что это не сон — Габриэль действительно собирается уйти на покой. Завтра Кристофер станет Крестоманси. Если честно, он считал, что готов уже давно, и даже пару раз намекал Габриэлю. Но кто бы мог подумать, что тот внезапно согласится с этим.

Однако де Витт был прав: после принятия должности у Кристофера свободного времени станет еще меньше, чем сейчас. И он собирался в полной мере воспользоваться им. Он на мгновение остановился, прислушиваясь к чарам Замка, пытаясь понять, где сейчас Милли. Она обнаружилась в парке, и Кристофер поспешил туда.

Они чуть не столкнулись у дверей. Милли радостно улыбнулась и, обнимая его, сообщила:

— А я как раз шла проверить, не вернулся ли ты.

— Шестое чувство? — лукаво спросил Кристофер. — Я только что от Габриэля.

Милли прищурилась, внимательно посмотрев на него.

— И что он такого тебе сказал, что у тебя столь самодовольный вид?

Кристофер притворился, будто глубоко оскорблен ее замечанием, но долго не выдержал, снова начав улыбаться.

— Габриэль решил уйти на покой. Завтра он передает мне должность.

— Серьезно? — Милли удивленно-восхищенно распахнула глаза. — Я была уверена, он еще долго останется у руля.

— Я тоже.

Милли снова обняла его:

— Поздравляю, милый. Знаю, как это важно для тебя. Хотя, боюсь, теперь у тебя совсем не останется свободного времени.

В ее голосе проскользнула легкая печаль, и Кристофер нахмурился.

— Милли, дорогая, — он слегка отстранил ее от себя, чтобы посмотреть в лицо, — мое обещание все еще в силе.

Милли нежно улыбнулась, проведя кончиками пальцев по его лицу, очерчивая линию скул.

— Я помню.

— Вообще-то я шел предложить тебе небольшое путешествие, — Кристофер перехватил ее руку, поцеловав ладонь. — Габриэль сам отпустил меня погулять напоследок. Что скажешь, если мы посетим парочку интересных миров?

Милли приподняла брови, в ее серо-голубых глазах вспыхнул интерес.

— С радостью, — согласилась она.

Кристофер окинул критическим взглядом ее бархатное платье и собственный атласный костюм и заметил:

— Только сначала нам надо переодеться. В нечто более… летнее.

Кристофер перенес их на один из островов в Пятом-Е. Это был маленький клочок земли, посреди лазурного моря, испещренного множеством таких же клочков земли. Он выбрал именно это место, главным образом из-за необычной формы архипелага: его цепочка образовывала большое сердце, вершиной которого был как раз тот остров, на который они переместились. Ну и сам по себе он был красив, утопая в пышной зелени и множестве экзотических цветов.

Они появились на небольшой горе, с которой прекрасно просматривался рисунок архипелага.

— Какая красота! — восхищенно вздохнула Милли, сжав ладонь Кристофера.

Она была очаровательна в белом пляжном платье, особенно когда теплый бриз дул ей в лицо, развевая волосы и широкую юбку. Он улыбнулся — возможно, слегка самодовольно, поскольку Милли, посмотрев на него, выразительно фыркнула. Но ведь ему было чем гордиться.

— Только не говори, что это тот самый остров, на который ты предлагал мне сбежать, — весело сказала Милли, снова повернувшись к морю.

— Ну, если ты так хочешь — не буду, — протянул Кристофер, пряча улыбку.

— Что, правда — тот самый? — Милли так удивилась, что оторвалась от созерцания пейзажа, чтобы заглянуть ему в глаза.

Кристофер невозмутимо кивнул, усиленно стараясь не выдать своего смущения. Милли широко улыбнулась:

— Знаешь, я почти жалею, что отказалась тогда.

Настала очередь Кристофера удивляться, но прежде чем он успел прокомментировать ее заявление, Милли добавила:

— Но только почти. Потому что я бы сошла с ума все время жить только с тобой на необитаемом острове.

Кристофер насупился, и она засмеялась. А в следующую секунду переместилась на песчаный пляж. «Догоняй!» — прошелестел в воздухе ее дразнящий голос. Кристофер усмехнулся и перенесся следом.

Они веселились как подростки: носились по острову; купались в теплом море, брызгаясь и плавая наперегонки; поедали сладкие фрукты, кормя ими друг друга и попутно перемазавшись соком.

Позже, когда они лежали на пляже, ловя последние лучи заходящего солнца, Милли спросила:

— Кристофер, как ты относишься к детям?

Он приподнялся на локте, чтобы посмотреть на нее, удивленный столь неожиданным вопросом. Милли лежала, не открывая глаз, и было совершенно непонятно, что у нее на уме.

— Нормально отношусь, — осторожно ответил Кристофер.

Милли улыбнулась, видимо, почувствовав недоумение в его голосе, и открыла глаза, повернув к нему голову. В ее взгляде появилось нечто новое, и Кристофер никак не мог определить, что это.

— Сначала я собиралась сказать тебе после завтрашней церемонии, — задумчиво произнесла Милли, — чтобы не отвлекать перед столь важным событием. Но это место так располагает к подобным новостям…

В сознании Кристофера быстро пронеслась цепочка мыслей: новость, которая может отвлечь от завтрашней церемонии, странное выражение в глазах Милли, вопрос о детях… Он резко сел, уставившись на нее расширившимися глазами.

— Милли, ты хочешь сказать…

Она тоже села и кивнула:

— Да. Я беременна.

Кристофер испытывал одновременно восторг и ужас. И шок. Не то чтобы он совсем не задумывался о детях, но… в его сознании это была скорее потенциальная возможность, которой он не уделял слишком много внимания. И вдруг эта потенциальная возможность стала реальностью. Это немного… дезориентировало. Милли хихикнула.

— Знал бы ты, какое у тебя сейчас забавное выражение лица.

Кристофер моргнул. Хорошо ей веселиться: она-то успела уже свыкнуться с новостью. Но постепенно ужас отступил — в конце концов, неужели он не справится с младенцем? — и остался сияющий восторг. Кристофер широко улыбнулся и, взяв руки Милли в свои, по очереди поцеловал их:

— Это чудесная новость, любовь моя.

* * *

Просторный зал для приемов был битком набит государственными чиновниками. Присутствовал даже король, которому приготовили специальное место на небольшом возвышении. Все они прибыли в Замок, чтобы засвидетельствовать вступление в должность нового Крестоманси.

Однако передача титула была не только — и не столько — государственным назначением, сколько передачей особой магии. Поэтому подобные церемонии всегда проходили в Замке. И даже не в самом замке, а в заповедном саду, содержащем древнюю магию. На главную часть, в отличие от торжественной, никого не допускали — присутствовать должны были только передающий и принимающий титул.

Высокая старая стена с выступающей из нее лестницей сплошь заросла пестрой мальвой и львиным зевом. От древних выщербленных камней исходило ощутимое тепло. Прежде Кристофер ни разу не был в этом саду, хотя в детстве несколько раз пытался найти вход. Но путь в него был зачарован, чтобы туда не попали посторонние. И теперь он с любопытством осматривался. Крутая лестница, ведущая к калитке, оказалась куда длиннее, чем это представлялось поначалу. И, как успел заметить Кристофер, постоянно меняла расположение — прямо как пересекающиеся миры в Столлери.

Ступеньки с каждым шагом становились все горячее. Габриэль спокойно шел впереди, не обращая внимания на меняющийся пейзаж. И, кажется, ни капли не устал, хотя в его возрасте, должно быть, тяжело подниматься по такой крутой лестнице. На самом верху в стене обнаружилось отверстие, скорее похожее на бойницу, чем на вход. И Кристоферу, и Габриэлю пришлось сильно наклониться, чтобы войти.

Зато внутри, под сенью могучих деревьев, их овеяла блаженная прохлада. Меж деревьев петляла протоптанная тропинка — будто люди ходили здесь каждый день. Тропинка вывела на поляну, покрытую самыми разнообразными цветами, густой аромат которых стоял в воздухе. Но сильнее благоухания цветов чувствовалось присутствие древней магии. По телу Кристофера пробежала дрожь, когда он вдохнул воздух, напоенный волшебством. А еще возникало стойкое ощущение, что сад медленно движется по кругу. И во времени. Пока они дошли до центра, вокруг них успели смениться все времена года.

На небольшом лугу в низине в самом центре росла яблоня, за которой виднелись развалины. Никогда еще Кристофер не ощущал столь сильной магии. При ближайшем рассмотрении развалины оказались полуразрушенной аркой, а у корней яблони бил родник с золотистой водой.

Габриэль остановился и повернулся к Кристоферу.

— Этот сад полон тайн, поселившихся здесь на заре всех миров. В его корнях — самые основы волшебства.

Кристофер молча кивнул, хотя у него чесался язык напомнить, что он знает это из уроков Флавиана. Однако сейчас не время затевать пререкания.

Габриэль повел рукой, и их окружила прозрачная голубоватая стена.

— Готов ли ты принять титул Крестоманси?

Этих слов он совершенно точно не произносил вслух, поскольку его губы не шевелились. Но звук его голоса каким-то образом раздавался вокруг. Глядя ему в глаза, Кристофер мысленно ответил:

— Готов.

И его голос точно так же прозвучал бесплотным эхом. Губы Гарбиэля дрогнули в едва заметном выражении удовлетворения, но в остальном его лицо оставалось абсолютно бесстрастным.

— Понимаешь ли ты, какую ответственность налагает на тебя этот титул?

— Понимаю.

— Готов ли ты нести эту ответственность?

— Готов.

Мгновение Габриэль молчал, и вот снова зазвучал его бесплотный голос — громче и торжественнее, чем прежде.

— Я, Габриэль де Витт, передаю тебе титул Крестоманси.

Каким-то внутренним чутьем Кристофер знал, что должен ответить — может быть, магия сада сама вложила слова в его сознание. А также то, что он должен использовать Перформативную речь.

— Я, Кристофер Чант, принимаю титул Крестоманси.

Первое мгновение казалось, что ничего не изменилось, но вдруг Кристофер почувствовал, как его наполняет особая магия, дающая ощущение безграничной силы и власти. Это было настолько головокружительное ощущение, что он слегка пошатнулся, словно под ударом мощной волны. Усилием воли Кристофер взял под контроль бурлящую магию, заставляя ее успокоиться и из грозившего затопить его водопада превратиться в тихий поток на краю сознания. Кристофер вздохнул и убрал полупрозрачную стену вокруг них.

Габриэль улыбнулся теперь открыто — Кристофер ни разу еще не видел у него такой расслабленной улыбки, будто он сбросил со своих плеч тяжелый груз — и положил руки ему на плечи.

— Я не ошибся в тебе, мой мальчик, — произнес он столь необычайно мягким тоном, что Кристофер едва подавил детское желание ущипнуть себя, чтобы проверить — не померещилось ли.

* * *

Пока проходил обряд в заповедном саду, обитатели Замка развлекали высокопоставленных гостей. Милли беседовала с королем и королевой, почти не воспринимая сути разговора — все ее мысли были устремлены к тому, что в данную минуту происходило в саду.

Стоило двери открыться, как Милли порывисто повернулась к ней. Хорошо, что их величества тоже переключили внимание на входивших — как и все присутствующие, — иначе ее поведение могли бы счесть грубостью.

И Габриэль, и Кристофер неуловимо изменились. Первый казался более расслабленным, даже словно помолодел. Второй выглядел невероятно величественным, исполненным спокойной безграничной силы. Милли аж залюбовалась.

Габриэль остановился рядом с Мордехаем, Кристофер же не спеша подошел к королю и королеве. Отойдя в сторону, Милли весело подумала, что это немного недипломатично — выглядеть величественнее короля. Если у последнего и были схожие мысли, он ничем их не выдал, благосклонно взирая на нового Крестоманси. Проходя мимо Милли, Кристофер посмотрел на нее и незаметно подмигнул, на мгновение став самим собой. Милли улыбнулась в ответ, постаравшись передать взглядом, как она гордится им.

Во время торжественной присяги королю Кристофер немного сбавил величия и стал больше похож на верного подданного, а не на императора.

— Ты был великолепен, дорогой, — с лукавой улыбкой заметила Милли, когда торжественная часть закончилась и началось празднование. — Но с величием ты переборщил.

— Думаешь? — с сомнением спросил Кристофер.

Милли кивнула:

— Ты казался более королем, чем сам король.

На лице Кристофера появилось подозрительно довольное выражение, и Милли прищурилась.

— Скажи мне, что ты не сделал этого специально.

— Ты именно это хочешь слышать, дорогая? — невинно поинтересовался он.

— Кристофер! — воскликнула Милли, не зная смеяться или сердиться.

Он широко ухмыльнулся и обезоружил, мимолетно поцеловав в нос. Милли покачала головой: ну что с ним сделаешь?

* * *

Когда высокопоставленные гости покинули Замок, Кристофер вздохнул с облегчением — официальные приемы и занудные чиновники всегда его безумно утомляли. Он собирался отправиться в свою комнату, где, наконец, не будет никого, кроме Милли, но его остановил Мордехай.

— Кристофер, надо поговорить.

— Это срочно?

Он не смог скрыть обреченных ноток в голосе, и Мордехай улыбнулся, но непреклонно ответил:

— Очень.

Кристофер кивнул и посмотрел на Милли. Она понимающе улыбнулась и, на мгновение сжав его ладонь, пошла к выходу. Он проводил ее нежным взглядом и повернулся обратно к Мордехаю.

— Мы с Розали собираемся уйти с Габриэлем, — сообщил тот.

Кристофер в шоке уставился на него:

— Но я думал, ты останешься со мной!

Он снова почувствовал себя брошенным, никому не нужным ребенком. Мордехай покачал головой, с сожалением посмотрев на него.

— Габриэлю нужна будет помощь.

— Мне тоже, — упрямо нахмурился Кристофер.

Мордехай улыбнулся, но улыбка быстро погасла.

— Уверен, ты найдешь себе помощников — более молодых и энергичных.

— Такрой…

— Не надо, Кристофер, — Мордехай с печальным выражением в глазах положил ему руку на плечо. — Мне жаль покидать тебя, но я должен.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Поняв, что уговорить Мордехая не удастся, Кристофер принял отстраненно-величественный вид.

— Что ж, хорошо. Раз ты все решил, не смею настаивать.

В тот же миг Кристофер пожалел о своем холодном тоне, заметив, что обидел Мордехая, хотя тот и постарался сделать вид, будто все в порядке. Он слегка поклонился и пошел к двери. Прикусив губу, Кристофер смотрел ему в спину. Вместо того чтобы нормально попрощаться, он ведет себя, как испорченный ребенок. А ведь Мордехай прав: остаться с Габриэлем сейчас — его долг.

— Такрой, постой! — окликнул Кристофер и, бросившись за ним, схватил его за руку. — Прости, я не хотел.

— На самом деле хотел.

Однако, когда Мордехай повернулся, было заметно, что он не сердится. Более того — он улыбался. Кристофер переформулировал:

— Я не должен был так говорить с тобой — это было несправедливо и жестоко с моей стороны. И я все понимаю. Просто… мне не хочется терять тебя.

— Кристофер, — Мордехай покачал головой, — Габриэль собирается поселиться не так уж далеко. А если бы и так — уж для тебя-то расстояния не помеха. Ты всегда можешь обратиться к нам, если понадобится, — и с лукавой усмешкой добавил: — Я серьезно рассчитываю, что ты будешь заходить в гости хотя бы время от времени. Старик не должен оставаться один.

Кристофер облегченно улыбнулся в ответ и протянул руку, которую Мордехай крепко пожал. Но хотя они расстались тепло и на доброй ноте, Кристофер не мог до конца прогнать нелогичную обиду и гораздо более логичную печаль.

Когда он зашел в спальню, Милли читала в кровати книгу. Она подняла взгляд на звук его шагов и озадаченно склонила голову.

— Что случилось, милый?

Кристофер моргнул. А ему-то казалось, что он хорошо спрятал свои эмоции. Видимо, недостаточно хорошо для Милли — все-таки она знала и понимала его, как никто.

— Мордехай покидает нас, — ровным тоном сообщил он, садясь рядом с ней на кровать. — Сказал, что его долг — остаться с Габриэлем.

— О, Кристофер… — Милли сочувственно сжала его ладонь, подавшись вперед.

— И мисс Розали уходит с ним, — продолжил он как можно небрежнее. — Так что нам теперь придется набирать новый персонал.

Милли улыбнулась — еще более сочувственно. И Кристофер подумал, что зря так старается казаться равнодушным — ему никогда не удавалось провести жену. Невесомо поцеловав его, она тихо произнесла:

— Я всегда буду рядом. Что бы ни случилось.

В который раз Кристофер поразился, как ей удается почувствовать даже то, в чем он не признавался и самому себе. Почувствовать и найти самые нужные и правильные слова.

* * *

— Сэр, к вам посетитель. Я говорил, что вы заняты, но он настаивает.

Кристофер поморщился с легким раздражением — он битый час изучал новый законопроект, касающийся импорта магических предметов из других миров, делая к нему поправки и замечания. И искренне надеялся, закончив с этим, оставить остальные — не столь срочные — документы на завтра и присоединиться к Милли (чем бы она в данный момент ни занималась). Так что ему совершенно не улыбалось принимать посетителей.

— Кто? — спросил Кристофер, нацепив на лицо невозмутимую маску.

Том — секретарь, которого он нанял совсем недавно — пожал плечами:

— Он сказал, что его зовут Козимо Чант.

— Кто?! — Кристофер так удивился, что чуть не растерял всю невозмутимость, но вовремя взял себя в руки.

С чего бы отцу вдруг наносить ему визит? Обреченно вздохнув, Кристофер собирался уже сказать Тому, чтобы пригласил его, но отец появился сам.

— Кристофер, до тебя теперь невозможно добраться — будто во дворце.

Том открыл рот — не то собираясь извиняться, не то спорить с беспардонным посетителем. Но Кристофер махнул рукой:

— Все в порядке, Том, можешь идти.

Он с сомнением посмотрел на Козимо, но, ничего не сказав, поклонился и вышел. Отец же тем временем, не дожидаясь приглашения, с комфортом расположился в кресле, сообщив:

— Этот твой секретарь — ужасно невоспитанный юноша. Никак не хотел меня впускать.

— Видимо, это потому, что я велел ему никого ко мне не пускать, — с легкой иронией произнес Кристофер.

— Но меня же это не касается, правда? — отец проигнорировал насмешку или просто не заметил ее.

— В чем дело? — спросил Кристофер в надежде, что чем быстрее он разберется, тем быстрее отец уйдет.

Тот вздохнул и сразу сделался каким-то неуверенным.

— Я сначала не хотел тебя беспокоить, но… Это семья… и…

— Переходи, пожалуйста, к сути. У меня не так много свободного времени.

Отец сглотнул и выпалил:

— Фрэнсис и Кэролайн собрались пожениться.

Кристофер откинулся на спинку кресла и приподнял бровь:

— И? Меня это как касается? Не думаю, что Фрэнк захочет позвать меня на свадьбу.

— Неужели ты не понимаешь, Кристофер? — отец всплеснул руками. — Они же кузены! Нельзя этого допустить — ты должен вмешаться.

— Я ничего никому не должен, — отчеканил Кристофер. — И не вижу причин вмешиваться. Они взрослые люди и имеют право распоряжаться своей жизнью, как пожелают.

— Но, Кристофер! Ты ведь знаешь, чем это грозит их детям! Я составил гороскоп…

Кристофер жестом прервал его:

— Только не надо опять про твои гороскопы.

Однако в одном отец был прав: дети, родившиеся в столь близкородственном браке, подвергаются опасности получить способности, с которыми не смогут справиться, которые могут их погубить. Подумав, Кристофер медленно произнес:

— Я не стану их отговаривать. Это их личное дело.

Сначала он хотел сообщить, что предложит Фрэнку и Кэролайн средство исключить магические способности у их детей, но передумал. Незачем кому-то знать: это опять же их личное дело. Отец открыл рот, собираясь спорить и убеждать, но Кристофер остановил его.

— Дискуссия окончена. А теперь, если не возражаешь, я хотел бы заняться делами.

На этот раз отец услышал иронию в его голосе, слегка нахмурился, резко поднялся и вышел, не попрощавшись.

* * *

С Кэролайн Кристофер встретился вскоре после ее свадьбы. Он решил обсудить вопрос с ней, не привлекая Фрэнка, поскольку у него с детства остались о кузене не слишком приятные воспоминания, и общаться с ним он не стремился. Другое дело — Кэролайн.

Последний раз Кристофер видел кузину, когда та была еще девочкой — вся в кружевах и оборках. Теперь Кэролайн превратилась в очаровательную молодую леди, хотя по-прежнему любила обилие кружев на платье. Светлые льняные волосы были уложены в простую прическу, а льдистые глаза светились счастьем.

— Прекрасно выглядишь, Кэролайн, — искренне произнес Кристофер, поздоровавшись.

Они устроились в небольшом лондонском кафе, неподалеку от ее нового дома.

— Ты тоже, Кристофер, — улыбнулась она. — Стал такой представительный…

— Должность обязывает, — небрежно ответил он.

Кэролайн рассмеялась, но быстро снова посерьезнела.

— Ты ведь пригласил меня не потому, что соскучился?

Кристофер покачал головой и принялся излагать свое предложение. Кэролайн слушала молча, слегка нахмурившись, и только когда он замолчал, спросила:

— Ты уверен, что оно того стоит? Что этот обряд лучше для ребенка, чем возможность получить неизвестные способности?

— Уверен, — Кристофер подумал и честно добавил: — На девяносто процентов.

Некоторое время Кэролайн молчала, помешивая ложечкой кофе и не отрывая взгляда от чашки, будто там творилось нечто удивительное. Кристофер молча ждал. Наконец, она подняла голову.

— Хорошо. Я поговорю с Фрэнком, и мы сообщим тебе о нашем решении.

Он кивнул — большего он и не ждал.

— И, Кристофер, — Кэролайн сжала его ладонь, заглянув в глаза. — Спасибо тебе. В сравнении с остальными нашими родственниками — такое приятное разнообразие, что ты не объявляешь нам бойкот.

Он пожал плечами:

— С чего бы мне это делать?

Кэролайн улыбнулась, ничего не ответив, но на ее лице читалась безграничная признательность.

Фрэнк, видимо, тоже не стремился общаться с Кристофером и потому ограничился письмом.

Почту дворецкий принес на подносе во время обеда. Кристофер быстро просмотрел письма, пару из них передал Бернарду, несколько, не требующих его личного ответа — Тому, и остановился на послании кузена.

«Нам не нужны подачки отказавшейся от нас семьи, — писал тот. — Мы справимся со всем сами. А, если уж ты и правда хочешь помочь, предложил бы что-нибудь полезное».

— Что-то серьезное? — спросила Милли, когда он медленно сложил письмо.

А ему-то казалось, он сумел сохранить безразличное выражение лица. Кристофер покачал головой:

— Не столько серьезное, сколько неприятное, — и передал ей письмо.

Милли удивленно приподняла брови, читая его.

— Он всегда такой неприветливый? — спросила она.

Кристофер усмехнулся:

— Это еще довольно милый тон с его стороны. Обычно Фрэнк бывает гораздо агрессивнее.

Милли недоверчиво посмотрела на него, взглядом спрашивая: «Ты шутишь?» Кристофер хмыкнул: «Абсолютно серьезен».

Хотя письмо Фрэнка вызвало раздражение и желание плюнуть и оставить все, как есть, Кристофер написал ему снова — со всей возможной доброжелательностью. Ради Кэролайн, которая не должна страдать из-за глупости своего мужа.

Фрэнк в ответ откровенно нагрубил.

— Во всяком случае, я пытался, — пробормотал Кристофер, скомкав письмо и бросив его в камин в своем кабинете.

Милли, помогавшая ему разбирать корреспонденцию, сочувственно погладила его по плечу.

Поразмыслив, Кристофер ответил, сохраняя видимость вежливости, но постаравшись вложить в слова не меньше яда, чем Фрэнк. Если до сих пор у него оставалась крупица желания поддерживать отношения с семьей, она только что окончательно исчезла. Теперь его семья находилась здесь — в Замке Крестоманси.