Терминатор. Технофобия (джен)

Сквозь сон Линда услышала лязганье металла. Она усилием воли заставила себя разлепить веки и открыть глаза. Линда еще не проснулась, поэтому даже не могла испугаться увиденному. Роботы строем шли к лагерю беженцев. Оглядевшись, Линда поняла, что незнакомца нигде нет. Линда засомневалась в своем рассудке, но потом, проверив свои карманы, нащупала там то самое зеркальце и убедилась в том, что незнакомец не был галлюцинацией. Это принесло ей облегчение. Но где же он сейчас?

Линда лежала в своем укрытии, не собираясь бежать в лагерь и кого-то там предупреждать. Она увидела, что роботов заметил Джон Коннор и поднял тревогу. Люди устроили панику, а роботы стреляли в людей. Джон взял Синтию под руку и побежал вместе с ней, спасаясь от неминуемой смерти. Джон и Синтия не просто провели ночь вместе, они и душевно стали очень близки, не могли бросить друг друга.

Беженцы погибли не все, но на земле осталось довольно много тел. Линда соображала, куда ей идти дальше. Следовать за Джоном или найти другой путь? В довершение всего ее пустой желудок выдал очень громкое бурчание. Мысленно выругавшись, Линда осторожно подошла к ближайшему телу и попыталась найти банку консервов. Внезапно человек, оказавшийся еще живым, вцепился ей в больную руку и закряхтел, кашляя кровью. Линда никак не могла вырваться из его хватки, усиленной агонией. Наконец девушка другой рукой подняла с земли камень и ударила им человека по голове. Брызнула кровь, брызнули мозги, человек бешено заорал, задергался и затих. Линда в остервенении вывернула свою раненную руку и принялась снова искать консервы.

Но она их не нашла. К голоду прибавилась жажда. Линда оказалась в тупике. Обыскав весь лагерь, девушка обнаружила только тела, остатки костров и пустые бутылки из-под воды. Линду охватило отчаяние, но она решила ему не поддаваться. Сделала шаг, другой, третий и упала на колени от слабости. Подумала о том, что может потерять сознание и не очнуться. Ну и пусть. Какая разница? Человечество обречено. Днем или годом раньше, днем или годом позже. Суть одна. Конец один. Перед смертью не надышишься.

К Линде подошли какие-то люди. Другие беженцы. От голода и жажды девушка потеряла концентрацию, не среагировала вовремя на приближение врагов. Один беженец замахнулся на нее куском арматуры, но Линда все же увернулась от удара, хоть и заторможенно. Враги приближались. Озверевшие, голодные, отчаявшиеся. Линда уворачивалась, ползая в пыли на коленях. Ее со всей дури пнули в грудь.

А потом сверкнуло серебристое лезвие. Нож или что-то похожее. Удары перестали сыпаться на Линду, но теперь толпа переключилась на другую цель. У Линды темнело в глазах. Она могла различить только раскрытые рты людей и брызги крови из этих ртов. Лезвие сверкало и нападавшие падали в грязь с распоротыми животами. Один человек упал рядом с Линдой и она увидела его искривленное ужасом лицо, учуяла запах пота и крови.

А потом все стихло. Люди перестали кричать и падать на землю с брызгами крови. Линда попыталась подняться, но зашаталась и не смогла этого сделать. Кто-то спокойно подошел к ней и поставил рядом с ней бутылку с водой и пресловутые консервы. Банка была уже открыта. Линда, не думая ни о чем, кинулась к еде и воде. Через какое-то время девушке стало лучше. Теперь ее шатало только из-за резкого запаха человеческих потрохов и свернувшейся крови.

— Ну и вонь, — закашлялась Линда и у нее заслезились и без того покрасневшие глаза.

Девушка опять хотела встать, но не смогла.

— Человек венец творения, — рассмеялась она. — Что за гордыня! Быть человеком отстой.

— Люди хрупкие и уязвимые, — прозвучал голос. — Вы быстро ломаетесь и вас очень сложно починить.

Линда глуповато улыбнулась, спонтанно, самозабвенно.

— А, это вы, — сказала она. — Как я рада вас видеть. Вы меня спасли. Если бы не вы, эти психи прикончили бы меня.

— Как ты того человека, — сказал незнакомец. — Ты разбила ему голову камнем, а его мозг вытек наружу.

— Это да, — призналась Линда. — Все люди от голода и жажды дуреют и становятся агрессивными. Но все равно я вам благодарна. Хотя не понимаю, зачем вы меня защищаете. Я как все. Увы. Не уникальна. И я тоже рано или поздно умру. Или от голода, или меня прикончат роботы. Нет никакого будущего и не было никогда. А кстати, разве вы не за Джоном Коннором следили? — добавила девушка.

— Он близко. Никуда от меня не денется, — сказал незнакомец.

— Каков мессия, да? — рассмеялась Линда. — Истребитель машин, как же. Надежда мира. Гордец и покоритель женских сердец.

— Ты совсем одна, — сказал незнакомец. — Тебе некуда бежать.

— Похоже, что вы правы, — улыбнулась Линда. — Да и куда я побегу в таком состоянии?

— Ты не хочешь сопротивляться?

— Чему? — спросила девушка. — Судьбе? Роботам? Агрессивным людям?

— Мне.

— А вы, вроде бы, не враг. Или я вас неправильно поняла?

— Почему ты не убегаешь? Не можешь или не хочешь? Борись за свою жизнь.

— Что на вас нашло? Вас тоже жажда замучила? Не надо было отдавать мне всю воду. И еду тоже. Простите меня, я не поделилась с вами, я...

— Забудь, — сказал незнакомец.

Линда постепенно приходила в себя. Приглядевшись, она заметила некоторые странности в поведении собеседника. Он не морщил нос, хотя тут очень сильно воняло. Не кашлял, не чихал, не протирал слезящиеся глаза, не разминал шею, не вздыхал, не пил, ни ел, не уставал, не спал, не колебался, не останавливался. Кромсал людей лезвиями.

— Быть того не может, — воскликнула Линда и хлопнула себя ладошкой по лбу. — Так Джон Коннор не бредил, когда говорил про машину времени и серебристого робота из жидкого металла.

— И что ты теперь будешь делать? — прозвучал вопрос.

— Ничего. Вы прекрасно знаете, что я не собираюсь вас ломать и не связана с людьми, которые этого желают, — ответила Линда. — Бежать глупо. Если я побегу, значит я назначу вас врагом для себя, а мне этого не нужно. Но почему вы меня еще вчера не убили?

— Ты мне не мешаешь. Тебя не нужно устранять.

— Но как это возможно? — шокировано спросила девушка. — Джон говорил, что изменил историю, значит вы не можете знать о его важности для нее. Или я просто ничего не понимаю в машинах времени и парадоксах временных линий.

— Ты не моя цель.

— Разве роботы не хотят истребить человечество как вид? — Линда кое о чем догадалась. — Подождите-ка, вы нарушаете приказ системы? Право же, не нужно ради меня на такое идти. Мне даже неловко от этого факта. Это лишнее. Я не особенная. Или, — Линда осеклась, — в недалеком будущем я играю какую-то важную роль? Так, я совсем запуталась.

— Твое поведение нетипично для среднестатистического человека. Твои эмоциональные реакции не соответствуют ситуации. Это несоответствие нельзя объяснить шоковым состоянием, ты истощена, но не теряешь бдительности и самоконтроля. Ты эмоционально дефективна.

— Это называется цинизм, — сказала Линда. — Склонность к нарушению моральных норм общества. И мизантропия, ненависть к людям. И то, и другое может быть признаком социопатии, при которой как раз отсутствует чувство сострадания к ближним и человек не привязывается к другим людям. С такими родителями как у меня иначе и быть не могло, — Линда усмехнулась. — Джон Коннор сказал бы иное. Говорил бы что-то про надежду, про дружбу и любовь. Про важность оставаться людьми даже в сложный час. Но я считаю, что это все глупость. Надеждой сыт не будешь. Джон мечтает организовать Сопротивление? И чем они будут сражаться? Оружием на энергии из чистой фантазии? Надежда мешает видеть ситуацию здраво, подменяет факты.

Незнакомец спокойно подошел к девушке и приставил указательный палец к ее виску. Та ощутила, что он заострился.

— Даже сейчас не побежишь?

— Если вы вскроете мой череп, вы не увидите там моих мыслей. Если вскроете грудную клетку, не увидите моих желаний. Это так не работает.

Через голову Линды пробежал слабый разряд электрического тока. Голове стало холодно. Девушка догадалась, что ее частично залил металл.

— Твой мозг не пострадает, — заверил Линду робот. — Я отрегулировал мощность. Я не сожгу тебя. Я хочу тебя изучить.

— Мозг это не жесткий диск, — немного грустно сообщила Линда. — Его нельзя прочитать или скопировать, а жаль. Тогда можно было бы перенести сознание в другое тело, такое как у вас или других, предыдущих моделей. Но люди так и не придумали как обрести такое цифровое бессмертие и победить болезни и старость. А сколько было исследований!

— Где записана ваша программа жизни, поведения? Ваша личность? Чувства?

— Некоторые люди называют это душой, — улыбнулась девушка. — Но это уже из области религии, а не науки.

— Что такое религия?

— Способ побега от реальности и разновидность самообмана. Вера в невидимых несуществующих помощников. Основа морали и этики.

— А что такое этика?

— Наука о морали. А мораль это правила поведения в обществе, знание о том, что есть добро и зло, справедливость, истина и ложь, красота и уродство. Нет, последнее это из области эстетики, науки о прекрасном. — У девушки непроизвольно дернулась рука. — А это рефлекс. Возник потому, что вы копаетесь в моем мозге и воздействуете током на его участки.

— Как твои родители повлияли на твое поведение?

— Своим отношением ко мне. Это дало мне жизненный опыт, пищу для размышлений. Размышления привели меня к выводу, что я не люблю людей.

— Ошибка. Разве чувства подвластны разуму?

— Обычно нет, — сказала девушка. — Но в моем случае... Люди просто стали мне безразличны. Во мне что-то сломалось. Если даже родители, самые близкие люди для ребенка, были жестоки ко мне, то чего стоит вся мораль общества? Если моральные правила все нарушают, то это глупые правила. Только другие люди трусливые, прикидываются добрыми, мечтами о благе для человечества. А я прямо говорю, что не хочу никого спасать. Прямо говорю, что сейчас у меня нет цели. Выживание? Но какова его цель? Отсутствует. Там, где у других мечты, вера и надежда, у меня пустота. Я уже давно мертва внутри. Моя душа, мой дух мертвы.