Their triage (джен)

Когда-то Джей Ди думал, что хуже старших классов с кучей гормонально нестабильных подростков ничего и быть не может, но учеба в медицинском быстро убедила его, что на пьедестале ужасающих вещей именно она занимает первую ступеньку. Дальше наступали экзамены, приходили огромные счета, прошел первый день стажировки, и каждое событие сменяло лидера в его личном хит-параде катастроф.

Сентябрь близился к середине, и Джей Ди всерьез полагал, что ничего хуже дежурств в клинике с ним уже не случится. В течение последних тридцати шести часов он метался между стариками разной степени древности, половина из которых была не в состоянии вспомнить его имя, выслушивал замечания от дежурного врача, медсестер и даже санитарок и старался держать сухие, покрасневшие глаза открытыми и не зарыдать посреди коридора от осознания собственной никчемности.

Поплакать, кстати, казалось не такой уж плохой идеей — слезы отлично снимали стресс, что и доказывали новички, то и дело запиравшиеся в кладовке. И хотя с начала стажировки Джей Ди уже прошло несколько месяцев, но желание посетить кладовку иногда возникало до сих пор. Оставалось только закончить с непослушным катетером в девятой, отдать медсестре бумаги, попрощаться с коллегами и продержаться до дома, а уж там можно было отвести душу.

Джей Ди прошелся по странно пустым коридорам, заглянул в несколько палат и на сестринский пост — клиника словно вымерла. Он наудачу, размышляя, мог ли доктор Келсо объявить какое-нибудь жутко важное собрание, пока Джей Ди сражался с катетером, зашел в комнату отдыха. Там-то все и обнаружились — толпились у телевизора, по которому крутили какой-то боевик. Довольно скучный боевик: на застывшем кадре из небоскреба валил черный дым и сыпались черные точки — обломки, наверное, — а больше ровным счетом ничего не происходило.

— Не хочу обламывать вам кайф, ребята, но в третьей стошнило мистера Джонсона, а у меня кончилась смена.

Джей Ди, картинно размахнувшись, кинул папку на столик, но никто не обратил на него внимания; все взгляды оставались прикованы к экрану.

— Да что такое вы там смотрите?

Он попытался протолкнуться вперед, но никто не двигался, и Джей Ди остался в дверях. Чтобы рассмотреть, что происходило на экране, пришлось проморгаться — усталый взгляд никак не хотел фокусироваться. Это был не фильм, это был репортаж. Прямое включение CNN: «Срочные новости — самолет врезался в башню Всемирного торгового центра».

— Это какая-то шутка?

— Если бы, — шепнула Карла. Ее лицо было мокрым от слез, кудряшки прилипли к щекам, а глаза не выражали ничего, кроме бескрайнего ужаса.

Джей Ди показалось, что его ноги приросли к полу. Кто-то толкнул его в бок, он обернулся — в комнату пыталась протиснуться, прокладывая дорогу внушительным бюстом, заплаканная Лаверн.

— Тебе не кажется, что ты здесь всем мешаешь? — спросила она Джей Ди, но ее интонация была далека от привычной невозмутимо-ехидной манеры.

— Ты уже слышала? — шепнул Джей Ди.

— Слышала что?

Она еще немного потолкалась, проследила за его взглядом и ахнула, прижала ко рту ладони — одна из них была выпачкана зеленым, словно Лаверн только что вернулась из детского отделения, где рисовала с малышней красками.

— Сохрани душу мою, ибо я благоговею пред тобою; спаси, Боже мой, раба твоего, уповающего на тебя. Помилуй меня, Господи, ибо к тебе взываю каждый день…

Шли минуты, Лаверн молилась, Карла хлюпала носом, остальные молчали, кто-то даже не смотрел больше на экран, а сжимал ладонями голову или закрывал лицо. Джей Ди пялился на горящие здания, ловил обрывки фраз диктора и думал, что черные обломки, которые он видел, были, скорее всего, вовсе не обломками, а людьми, пойманными в ловушку и напрасно искавшими путь к спасению. Его замутило, хотелось бежать в туалет и, сжимаясь в мучительных спазмах, очистить не только желудок, но и голову, и душу.

— Все здесь, как кстати!

В дверях появился доктор Келсо с непривычно ярким желтым платком вместо галстука, делавшим его кожу болезненной, а глаза — усталыми. Ему не пришлось пропихиваться — врачи, медсестры и стажеры расступились перед ним сами собой.

— Все вы уже, я думаю, в курсе…

Ему не удалось закончить, потому что в комнату ввалился доктор Кокс. Джей Ди безразлично отметил, что и он выглядел не лучшим образом — бледный, что особенно бросалось в глаза на контрасте с ярко-красным джемпером, потный, с блестящими глазами. Хотя с чего ему было выглядеть лучше? Вся страна — и это не было преувеличением — получила под дых и не могла вдохнуть. Тем не менее Кокс улыбался, точнее — скалился в своей привычной издевательской манере.

— Боббо, ты так принарядился! Неужели… Нет, не может быть, чтобы судьба была ко мне так благосклонна! Но вдруг все вы здесь вместо того, чтобы работать, отмечаете твой уход на пенсию? — он сложил руки на груди. — Светлый день для всех нас, а теперь бери Теда и вальсируй его в свой кабинет для прощальной ролевой игры в юриста и главврача.

Точно в плохом сериале, все одновременно повернулись и посмотрели на Кокса с таким выражением, что даже дураку стало бы ясно — клоунада неуместна. Во взглядах не было привычной смеси восхищения блистательностью Кокса, страха перед ним и надежды, что его ядовитые стрелы пролетят мимо. Все просто молча смотрели.

— Перри, мы впечатлены твоим остроумием. А теперь заткнись и приведи себя в порядок, бога ради! — Келсо кивнул на телевизор, и Перри все с той же ехидной улыбкой перевел взгляд на экран. Впрочем, уже мгновение спустя ухмылка будто стекла с его лица, оставив выражение растерянности и даже страха — такие непривычные и нехарактерные для него, что Джей Ди подумал: раз уж доктор Кокс застыл в ужасе, то в мире точно не найдется никого, кто бы мог со всем этим справиться.

— Мне только что звонили. Еще один самолет врезался в Пентагон.

Джей Ди покачнулся — ему показалось, что он ослышался, наверное, сказывались ночь на ногах и усталость. Не могло это быть правдой, просто не могло, разве что мир сошел с ума, началась война или он уснул и видит нескончаемый кошмар. Люди вокруг выглядели безумно: кто-то стоял, обняв себя за плечи, кто-то молча рыдал, Лаверн, закрыв глаза, сжимала в перепачканной зеленой краской руке крестик. Холодные сильные пальцы вцепились в запястье Джей Ди. Он обернулся — на Эллиот не было лица.

— Не время для эмоций, коллеги, возьмите себя в руки! — Доктор Келсо стянул с шеи желтый платок и кинул его в урну. — Наша клиника — ближайшая к Пентагону, так что нас ждет трудный день. Врачам оставаться начеку. Отменить все плановые вмешательства, подготовить операционные. Пока не известно, сколько пострадавших, но мы должны быть во всеоружии.

Келсо выглядел совершенно серьезным и суровым. Таким его, обычно ходившего по клинике с видом блаженного старичка, не видели уже давно.

— Вот таким он и был, когда вернулся из Вьетнама, девочка моя, — шепнула Карле Лаверн, и почему-то каждый в комнате услышал ее слова.

— Нельзя забывать, что у нас под наблюдением уже есть пациенты. Сестра Робертс, проверьте палаты, думаю, сегодня нам и так хватит покойников. Потом выберите людей посообразительнее и организуйте работу с «зелеными». Ваша задача — сделать так, чтобы они не мешали врачам. — Лаверн молча кивнула и надела перчатки, закрыв пятна краски на ладони. — И возвращайтесь, сестра Робертс, нам пригодится каждая пара рук.

— Я буду с другими врачами в приемном покое. Доктор Кокс, надеюсь на ваш опыт. Ваши бирки — красные, берите на себя столько пострадавших, сколько сможете.

Перри кивнул, стащил через голову свой красный джемпер, утер им потное лицо и бросил в угол.

— Доктор Вэнс, берите своих мясников и готовьтесь. Стажеры, распределитесь попарно. Кто чувствует, что не справится с кровью и болью — тех ждут патологоанатомы. Будете заниматься трупами и останками. Черные бирки — ваши. — Келсо хлопнул в ладоши и кивнул на выход. — Действуем по регламенту, не забываем о пересортировке, желтый в любой момент может стать красным, а красный — черным. Вперед! И пусть Господь нам поможет.

— Новичок, ты со мной. — Доктор Кокс в этот раз воздержался от женских имен и других обидных прозвищ. Джей Ди даже на какой-то момент показалось, что он вот-вот удостоится похлопывания по плечу. Но Кокс, уже раздобывший где-то форменную футболку и халат, только подтолкнул его к двери. — Не зевай, увидишь красную бирку — наш клиент.

Только что под завязку забитая комната отдыха вмиг опустела: весь персонал госпиталя четко, как солдаты перед битвой, рассредоточился по своим местам. Медсестры, подгоняемые Лаверн, сновали по палатам, проверяли шкафы с лекарствами, носили из кафетерия бутылки с водой; стажеры с каменными лицами следовали за врачами, а телевизор все крутил и крутил сюрреалистичные кадры кровоточащих черным дымом башен.

Спустя несколько минут, показавшихся Джей Ди вечностью, он, доктор Кокс, Келсо, Лаверн, Карла и многие другие стояли в приемном покое недалеко от дверей, готовых в любой момент распахнуться и впустить в здание боль, страдание и смерть. Но пока за стеклом сияло солнце, сирены выли где-то в отдалении, и люди вокруг думали, что они готовы ко всему.

Джей Ди огляделся и поразился тому, как те, кто окружал его, изменились за последние минуты. Сам он забыл о своей неуверенности, о страхе ошибиться и готовился сделать все от него зависящее. Доктор Кокс, выглядевший откровенно больным, когда появился в дверях комнаты отдыха, стоял, расправив плечи, и смотрел с суровой решительностью. Лаверн, пришедшая на работу с покрасневшими глазами, спокойно молилась с другими медсестрами. Уборщик, вопреки обыкновению, не отпускал шуточек, не делал ничего странного, а тихо спрашивал проходящих мимо врачей, нужна ли помощь. Раскрасневшийся Келсо отдавал последние распоряжения, и даже Тед, вечно задерганный и неуверенный в себе Тед, деловито суетился у поста, готовя какие-то бланки и разноцветные ленты. У Джей Ди вдруг промелькнула мысль, что каждый из них — и он тоже, — пытаясь справиться со своими проблемами, каждый день клеил на себя бирку: зеленую, желтую, красную. Но пока судьба не налепила на них черный стикер, все же брал себя в руки и шел бороться. Работать, чтобы жили другие. Они ведь, в конце концов, были врачами.

Снаружи полицейские спешно оцепляли улицу заградительными лентами. Двери открылись, и, как в замедленной съемке, спасатели вкатили в приемный покой первые носилки. Клиника «Святое сердце» наполнилась запахом реактивного топлива, и Джей Ди удивился тому, что еще полчаса назад всерьез собирался рыдать из-за обругавшей его медсестры. Слезы откладывались, но он знал — без них не обойдется. Слез будет море, но сейчас думать об этом не стоило. Он обернулся, поймал взгляд доктора Кокса и рванул к каталке, помеченной ярко-красной биркой.