Странные соседи (гет)

— Пока.

— Пока.

Гермиона наблюдала за тем, как Оливер закрыл за ней дверь. Она с минуту смотрела в одну точку, не зная, что делать, потом повернусь и направилась вниз по лестнице. Она вышла через главную дверь. Свежий вечерний воздух обдувал ее, трепал ее волосы, проскальзывал под пальто, заставляя дрожать. Она огляделась и увидела пустую скамейку в парке напротив. Они с Оливером часто сидели там, иногда устраивали пикники, иногда просто дышали свежим воздухом. Она быстро перешла улицу и села. Ее тело чуть дернулось, когда ледяное железо коснулось ее ног через брюки. Она наложила на себя согревающее заклинание и, оглядевшись, наложила еще несколько защитных заклинаний, чтобы никто не заметил и не побеспокоил ее. Сейчас ей нужно побыть одной.

Пока она сидела там, медленно согреваясь и разглядывая темные очертания парка и немногочисленных гостей. Казалось, все смотрели на нее. Что же теперь делать? Что обычно делают в ситуациях, когда все твое мировоззрение: то, как ты смотришь на людей, то, как ты смотришь на себя; изменилось в одно мгновение? Можно было бы пойти домой… Лицо Джорджа появилось перед ее глазами, и она почувствовала, как в опухших и раскрасневшихся глазах снова защипало. Нет, возвращаться в квартиру определенно не стоит. Она не могла видеть его сейчас. В Нору? Гермиона издала глухой смешок. Иметь дело с Молли Уизли было в десять раз хуже, чем встречаться с Джорджем. Стоило ей только заметить опухшие глаза и красный нос Гермионы, как она тут же начала бы волноваться. Гермиона, дорогая, что случилось? Ты ранена? Оливер что-то сделал? Или Джордж? Вы поссорились? Скорее садись, я налью тебе чая. После этого она конечно побеспокоила бы мистера Уизли, чтобы он помог исправить все, что случилось. С ним бы состоялся неловкий и бесполезный разговор. Я уверен, все уладится само собой. Такое случается. Мне ужасно жаль.

Но «такое» не случается. Как часто парень бросает тебя, потому что его лучший друг влюблен в тебя? Редко. Но как часто он расстается с тобой, потому что понимает раньше тебя, что ты любишь другого? Вряд ли такое вообще случалось.

Гермиона закрыла лицо руками. Она услышала какое-то пьяное бормотание и испуганно подняла голову. К ней направлялся грязный мужчина с бутылкой какой-то янтарной жидкости, «скрытой» в прозрачном пакете. Гермиона напряглась, молясь, чтобы ее меры предосторожности не подвели. Когда до скамейки ему оставалось где-то полметра, он пробормотал что-то вроде: «Нужно обсудить это с Кенни» и ушел. Гермиона выдохнула и покачала головой. И тут же в голове у нее зазвучал голос Джорджа: «О да, ему бы повидаться с Кенни. Будем надеяться, что Кенни — это имя его душа или хотя бы зубной щетки. Такая вонь, что тролли бы воскликнули: «О Мерлин, что это такое?». Хотя тролли не умеют говорить, так что мы бы услышали что-то вроде: «АААУУРГРАРУАА»».

Гермиона разразилась смехом, который скоро перешел в истерику. Она не могла справиться. Она хотела бы рационально решить, что, черт возьми, теперь делать, а затем просто следовать пронумерованным, тщательно продуманным шагам. Ей хотелось «перестать быть Гермионой», как говорил Оливер. («Ты превратил меня в глагол?» — спросила она смеясь. «Да, и он отличный», — сказал Оливер. — «Ты так не считаешь?») Но она не могла, ни один способ, который она применяла раньше, не подходил для этой ситуации. Она хотела быть активной, принимать решения и предъявлять претензии, но все, что ей хотелось сделать, — свернуться в клубок и плакать до конца жизни. Она провела рукой по щекам в тщетной попытке остановить поток слез. Внезапный прилив сил позволил ей встать и, развернувшись на месте, с треском исчезнуть.

* * *

Она очутилась на заднем крыльце маленького дома. Только в одном окне горел свет, который можно было разглядеть через тонкие занавески. Она облегченно вздохнула и постучала в дверь так, чтобы ее услышали, но чтобы никто не проснулся. Она увидела, как источник света в том окне, покачиваясь в воздухе, поднялся и исчез, после чего стали слышны шаги внутри дома. Гермиона вытерла от слез щеки и нацепила улыбку. Двери открылись и, когда открывший дверь увидел девушку, Гермиона тут же разрыдалась и бросилась в объятия.

— О, милая! Иди сюда. С тобой все в порядке? Что случилось?

Гермиона прижалась, успокаиваясь от знакомого запаха лаванды и приятного ощущения, пока ее гладили по волосам. Она всхлипнула, все ее тело сотрясалось, отчаянно нуждаясь в поддержке и в утешении. Они прошли в дом и закрыли дверь. Тепло окутало их, в воздухе витал слабый запах корицы и яблок.

— Тихо-тихо, все в порядке, милая. Все будет хорошо.

— М-можно я ос-станусь на ночь? — Гермиона задыхалась от плача.

— Конечно, в любое время. На столько, сколько тебе нужно, дорогая. Как насчет пары чашек чая? Я принесу твой любимый плед, и мы поговорим, когда ты будешь готова. Договорились?

Гермиона несколько раз кивнула, продолжая обнимать собеседника так крепко, как только могла. Она понимала, что когда все катится к черту, когда вся твоя жизнь переворачивается с ног на голову и ты понятия не имеешь, как жить дальше, лучшее и самое простое решение — нужно обнять маму.

* * *

— Так вы уверены, что ничего не слышали?

— Я уже говорила тебе: нет. Но я уверена, что с ней все в порядке, где бы она ни была. Она уже взрослая девочка и может постоять за себя, — сказала Джинни.

— Конечно, может. Я переживаю не из-за этого. Я беспокоюсь о ней. Она никогда не уходила так надолго без предупреждения. — Он знал, что его голос дрожит, но теперь ему было уже все равно.

— Джордж, я уверен, что с ней все в порядке. Мы дадим знать, если она объявится. И я передам твою просьбу Рону и твоим родителям, — сказал Гарри успокаивающим тоном, прежде чем его вторая половинка успела что-то сказать.

Джордж благодарно улыбнулся.

— Большое спасибо, Гарри! Я очень ценю это. — Гарри кивнул, и Джордж повторил за ним, прежде чем вытащить голову из камина. Он встал на ноги и, покусывая кутикулу на большом пальце, задумался.

Если Гермиона не связалась со своими лучшими друзьями, то он не имел ни малейшего представления о том, как выяснить, где она. Прошло уже три дня с тех пор, как он видел ее в прошлый раз. Их последняя встреча была короткой. Гермиона прошла мимо него со стаканчиком чая на вынос, прежде чем отправиться на работу. Она мило взъерошила ему волосы, одарила его улыбкой и поздоровалась, после чего исчезла. Если не учитывать эту полувстречу, то ее не было уже четыре дня. В первый день он подумал, что она могла задержаться на работе или провести вечер с Оливером (он отчаянно надеялся на первый вариант; он был уверен, что они с Оливером еще не перешли к этому этапу отношений, но после нескольких суток он возненавидел себя за такие мысли). Но на следующий день он отправил к ней на работу сову, которая вернула без ответа. Затем он послал сову ее помощнику, который сообщил, что не видел Гермиону с прошлого вечера, когда она ушла раньше обычного. Джордж почувствовал себя немного лучше от того, что не только он беспокоился, поскольку теперь к нему присоединился Джонатан, который пытался ее найти, поскольку теперь руководство Пророком легло на его неподготовленные плечи. Он хотел спросить Оливера, но после их последнего разговора эта мысль казалась неправильной. Как будто он требует от Оливера слишком многого, если вспомнить их разрыв отношений. Отвлекать его, когда они могут быть вместе? Джордж просто не мог заставить себя сделать это. Джордж опустился на диван, нервно проводя пальцами по волосам.

Четыре дня. Четыре дня без разговоров, без нее дома, без уверенности, что она не лежит мертвая в какой-нибудь канаве. Он проигнорировал заверения Джинни о том, что Гермиона может сама о себе позаботиться. Конечно, она может, но это не мешало его мозгу представлять худшие сценарии. Ранена ли она? Может быть, ее волшебная палочка сломалась? Или случилось что-то еще хуже? Он даже не мог подумать о таком. Нельзя было разрешать себе думать о таком, но разум победил и теперь подкидывал разные ужасные варианты развития событий. Застонав, он потер лицо руками, надеясь, что если он надавит на веки достаточно сильно, то мысли пропадут сами собой в темноте с яркими цветными узорами.

Он услышал скрежет в замочной скважине и скрип открывающейся двери. Прежде чем в его мозгу появилась хоть одна мысль, он вскочил на ноги и побежал в гостиную. Ему не надо было даже смотреть, чтобы понять, что это настоящая Гермиона. Он и без этого знал. Едва она закрыла за собой дверь, он уже обнял ее. Он чувствовал, как напряглись его плечи. Он не понимал, можно ли расслабляться, ведь она наконец вернулась, или стоит напрячься, поскольку он не знал, что случилось. Гермиона застыла в его объятиях на мгновение, прежде чем смягчиться и обнять его в ответ. Ее руки обвились вокруг его талии — единственное, что она могла сделать, поскольку он ее сжимал очень крепко.

— Я очень волновался, — сказал он, запинаясь, поскольку ему хотелось выразить очень много. — Четыре дня. Ни одного письма, ни одного предупреждения. Четыре дня! Я очень волновался! А что, если бы с тобой что-то случилось и ты не смогла бы сообщить мне? Мерлин, никогда больше так не делай, Грейнджер! Никому ничего не сказала! О чем, черт возьми, ты думала? Боже, не делай так никогда. — Он прижимал ее к груди, пока не почувствовал ее попытку отстраниться, чтобы ответить. Они встали чуть поодаль со скрещенными руками, как будто каждый хотел защититься. — Какого черта, Гермиона?

Гермиона смутилась, переведя взгляд с него на пол.

— Мне пришлось уехать на несколько дней. — Она сделала паузу, но потом продолжила: — Оливер порвал со мной.

Гнев Джорджа тут же погас, и в нем проснулось сочувствие. Он мог бы быть влюбленным придурком и порадоваться из-за того, что теперь она не встречается ни с кем, но он понимал, что его эмоции не сделают ее расставание менее болезненным.

— Мне очень жаль, Миона.

— Вообще, — начала Гермиона с легкой грустной улыбкой, все еще обнимая себя руками, чтобы одновременно защититься и успокоить себя, — это было самое прекрасное и милое расставание, которое я пережила.

Джордж понятия не имел, как к этому относиться. Это окончательно сбило его с толку, и он решил проигнорировать эту тему, перейдя к тому, что считал более важным.

— Так ты была с ним? — спросил он, запинаясь.

— Нет, — тихо ответила она. — Я провела время с родителями. Мне нужно было отстраниться от всего и ото всех. Надо было во всем разобраться.

Джордж почувствовал, как в его груди начал зарождаться слабый проблеск надежды.

— Например, в чем?

Гермиона слегка улыбнулась.

— Например, в тебе.

— Я думал, ты меня раскусила, — ответил он с улыбкой.

— Мне тоже так казалось. — Гермиона улыбнулась, потерла лицо ладонью и, наконец, подперев щеку рукой, сердито посмотрела на него. — Джордж Уизли, ты меня бесишь.

Джордж замер. Это не то, на что он надеялся. Однако она улыбалась своей фирменной улыбкой, которую он видел, как минимум, раз в день и которая честно говорила: "Ну и что мне с тобой делать? Ты просто смешон".

— Ты приводишь меня в бешенство, не можешь контролировать свои перепады настроения, особенно гнев; избиваешь стены, как пещерный человек, пытался кинуть моего кота через всю комнату, превратил мои первые два месяца жизни здесь в сплошной ад, пытался убить моего бывшего парня, спугнул Рокэулла ради меня, приютил меня против своей воли, когда меня выгнали из квартиры; ведешь себя как ребенок почти всегда, не умеешь готовить и, кажется, не умеешь одновременно носить и штаны, и футболку в квартире. Я терпеть тебя не могу, но ты каким-то образом стал одним из моих самых близких друзей, хотя я периодически и хочу задушить тебя, но несмотря на все это я...

Она остановилась, прерывая льющийся поток слов, поскольку не могла подобрать подходящих слов. Он посмотрел на ее выражение лица, увидел недовольство, неохотную улыбку, нахмуренные брови и улыбнулся, когда его осенило.

— Я знаю, — тихо сказал он. — Я знаю, я тоже.

Ее яркая улыбка была единственным подтверждением, в котором он нуждался. Он шагнул вперед, сократив расстояние между ними, и ласково взял ее лицо в свои ладони. Их взгляды на мгновение пересеклись, прежде чем он наклонил голову и нежно поцеловал ее в губы. Гермиона обняла его и приподнялась на носочках, отвечая на поцелуй. Через несколько мгновений она оба улыбнулись, прервав поцелуй.

— Ты тоже? — тихо спросил Джордж, стараясь скрыть свою нервозность.

Гермиона улыбнулась ему, сияя на тусклом фоне квартиры.

— Я тоже.