У Шэнь Юаня новый план (джен)

* Лю Цингэ *

Лю Цингэ бросил всё и мчался на мече третьи сутки.

Он не взял с собой сестру, хотя она очень просила, отказал Ци Цинци, не взял подарков и угощений.

Его отец велел прибыть домой немедленно.

Домой. У его семьи было несколько домов. Поместье, его можно назвать небольшим городом, но все предпочитали звать просто «Поместье семьи Лю». Помимо основной ветви, там жили всевозможные родственники: тёти, дяди, сёстры, дедушки, бабушки. Это был не один дом, а множество раскиданных по огромной живописной территории.

В императорской столице был большой дом в городе и небольшое поместье в пригороде. По привычке все называли столицу императорской, потому что раньше столицей назывался Лоян⁽¹⁾, там также был большой дом и большое поместье, но главная ветвь семьи, после переноса столицы в Чанъань⁽²⁾ последним императором, там не жила.

Письмо отца было коротким, путанным и на первый взгляд бессмысленным, но, соединив первые буквы строк, Лю Цингэ увидел страшное слово «измена».

Тогда-то он бросил всё и полетел к отцу.

Даже император не осмелится встать против бессмертного.

В этот раз он не озаботился приличиями, не стал спешиваться с меча и входить в город пешком, как было принято. Воспользовавшись темнотой, он пролетел через весь город, не стал дожидаться, когда откроют высокие кованые ворота, которые закрывали по ночам от посторонних, влетел через высокий холл и проскользнул по крылу дома, где жил отец. Он рассчитывал найти его в кабинете, но обнаружил в спальне.

Перед высокими дверями была толпа и висел тяжёлый запах лекарств.

— Молодой господин! — закричали слуги и попадали на колени.

Он прошёл мимо, не обращая внимания, лишь кивая в ответ. Как будто услышав его прибытие, двери распахнулись. Старший брат! Усталый, измождённый, в мятом ханьфу.

Брат столь явно обрадовался, что аж лицом просветлел. Торопливо шагнув навстречу Лю Цингэ, он стиснул его в объятиях.

Лю Цингэ был тоже рад видеть родню, но с братом они не дружили и даже не приятельствовали. Старший брат был первенцем и должен быть наследником, но отец сделал по-своему и назначил наследником Лю Цингэ. Это вбило окончательный клин в их отношения.

Брату было за что его не любить, он был старше, он был первенцем, он был сыном старшей жены. Но его мать умерла, и отец женился повторно. Лю Цингэ с детства был красавчиком, его обожали, все его выходки спускались с рук, так было лет до 5, а потом тяжёлая муштра наполнила его дни, и времени на шалости, изводящие брата, не осталось.

Полностью переосмысливать свою жизнь Лю Цингэ стал лет в 9. Тогда состоялся очень тяжёлый разговор с отцом.

Лю Цингэ впервые узнал, что, несмотря на красоту, знатность, богатство и отличные духовные корни, его не возьмёт ни одна школа заклинателей.

Отец сказал прямо:

— Наша семья слишком близка к императору, мы его рупор, мы его руки, держащие меч, мы сила, на которую он опирается. Ни один орден бессмертных не допустит такого усиления императора смертных.

Лю Цингэ мечтал стать заклинателем с четырёх лет, с трёх он начал просить рассказывать истории о бессмертных мастерах, в четыре года он готов был сутками играть в заклинателей. Когда же в пять лет его начали учить всему, что необходимо знать молодому наследнику семьи Лю, его единственным условием было обучение духовному совершенствованию.

Тогда отец одним предложением разбил ему сердце. Его мечта стать бессмертным рассыпалась в прах.

Но тогда же, уничтожив его мечту, отец вселил новую.

— Орден Цанцюн — единственный, куда берут всех только за талант. Но и там ты не пройдёшь отбор, тебе придётся прорываться самому, и это возможно только на Байчжань.

Лю Цингэ знал обо всех орденах, а уж о Цанцюн тем более. Байчжань не заставлял копать ямы, там нужно прибежать первым, долгая трасса через лес и холмы, и последнее — самое страшное — нужно было по свешенным со скалы верёвкам забраться на самый верх отвесной стены. Это не только страшно, но и опасно, прибежавшие первыми могли сбросить или перерезать верёвку. Конкуренты никому не нужны. А они будут конкурентами, даже после того, как пройдут отборочные испытания. Такова уж жизнь на пике Байчжань. Побеждает сильнейший, и он же становится следующим главой пика.

Так Лю Цингэ, которого долгие годы учили дипломатии, аристократическим манерам, навыкам ведения переговоров, а также стихосложению, рисованию, игре на гуцине и игре в вэйци, сделал основной упор на физическое развитие.

Он не позволил себе сомнений и не поддавался насмешкам, когда, непривычный к долгим физическим нагрузкам, запыхавшись, не мог даже один круг пробежать вокруг поместья.

Он падал, спотыкался и дрался, как проклятый. Его пальцы забыли гуцинь и каллиграфию, Лю Цингэ шёл к своей цели, и это было нелегко.

Отец оказался прав. Он вырыл чёртову яму, на него смотрели, глава Аньдин даже подошёл, но никто его так и не выбрал. Он был объективно лучшим, но имя его семьи бежало впереди него.

Что же, раз на Цюндине не нужен его музыкальный вкус, не нужны его связи и знание дипломатии, может, хоть силу они оценят?

Они оценили.

Не зря он бегал по горам, залезал на скалу и снова бежал. На скорость, на время, и в дождь и в снег, тренируя выносливость.Он учился бегать по рыхлому песку пляжа, по лесной траве, со спрятанными во мху камнями и палками. Учился забираться на скалу с верёвкой, а потом и только на руках.

Его руки покрылись мозолями, плечи раздались, ноги стали как у лучших гонцов императора. Но это того стоило! Он первым преодолел все препятствия, и его взяли на Байчжань.

Брат увлёк Лю Цингэ в кабинет отца. По вечернему времени было темно. Но Лю Цингэ не стал ждать, пока слуги принесут свечи, он зажёг ци и привычно подбросил огонёк вверх.

Брат беспокойно ходил из стороны в сторону и молчал. Лю Цингэ вздохнул и решил начать разговор первым:

— Что случилось?

Но брат бросился к нему, замотал головой и прижал палец к губам. В кабинет зашёл слуга, принёс свечи, зажёг их и расставил. Брат дождался, пока он выйдет, поспешно задёрнул тяжёлые шторы и сел за стол, пододвинув к себе писчий набор.

Лю Цингэ встал за спиной.

«Отца отстранили, император выразил сомнение в его лояльности, всей семье Лю запрещено посещать императорский дворец. Дошли слухи, что отца собираются обвинить в измене.»

Брат поднял голову и посмотрел на потрясённое лицо Лю Цингэ. Оторвав листок, он продолжил писать.

«Сокрытие информации о возможности изгнания и лечения демонической ци.»

Лю Цингэ хрустнул пальцами, сжимая руки в кулаки.

— Ах вы, суки!

Ублюдочные дворяне с пика Цинцзин и Сяньшу всё же выбрали время, чтобы нанести удар. Эти шакалы мигом почуяли, на чьей стороне сила, и побежали лизоблюдничать императору теперь уже не на Шэнь Цинцю и на главу Юэ, а на Лю Цингэ!

Или Шэнь Цинцю сам это организовал?! Раньше он был силён в интригах.

А он тоже хорош, расслабился, засмотрелся на силу, красоту и пластичность. То, как Шэнь Цинцю крутился на поляне, до сих пор иногда снилось Лю Цингэ.

«Разрастание демонических земель — прямое следствие бездействия семьи Лю, возможно даже сотрудничество с демонами.»

«А вот это уже слишком!» — возмущённо подумал Лю Цингэ. Приграничные земли издревле страдали от демонической заразы, все рода на границе мучились, но выполняли свой долг. Семья Лю тоже. Не было решения, никто не мог справиться с отравлением земель демонической ци. До недавнего времени.

Но брат ещё не закончил. Оторвав и этот листок, он начал новый сразу с трёх восклицательных знаков.

«!!! Орден Цанцюн не ответил на сообщение о визите члена императорской семьи!!! А личное посещение проигнорировал и не впустил представителя императора, тем нанёс оскорбление всей императорской семье и лично императору!!!»

Восклицательные знаки не поместились на лист.

Брат оторвал его и открыл следующий.

Лю Цингэ схватился за голову, что ещё может быть хуже?!

1) Лоян на самом деле был столицей в Древнем Китае. Лоян находится в западной части провинции Хэнань, он был основан в XI в. до н.э. и служил столицей для 9 императорских династий периода Тан и Сун на протяжении в общей сложности более чем полутора тысяч лет.

Вернуться к тексту

2) Чанъань — древний город в Китае, древняя столица. Чанъань — столица известных китайских династий, в том числе столица Ханьской и Танской династий Китая.

Вернуться к тексту