Клон-2 (гет)

Северус привёл Алису в свой дом на берегу моря и, пока она обихаживала жилище, провёл в тоске и печали целую неделю. Дольше ему не дали: новость о том, что целитель вернулся, быстро разнеслась по округе, и к его дому потянулись страждущие. Сначала они, как бы невзначай, проходили мимо, потом, спустя пару дней, смущённо топтались на крыльце, не решаясь потревожить покой мастера; но любопытство пересилило деликатность, и уже через неделю они начали стучаться в двери и присылать сов с приветственными письмами. Помимо интереса к самому Северусу, людьми двигало желание получить сведения о прекрасной златовласой сеньорите, что поселилась вместе с ним. Кто она?

Когда внимание к его персоне стало уже слишком явным, Северус, к вящей радости жителей округи, возобновил медицинскую практику. Дом наполнился людьми, а голова — новыми заботами. За работой Северус забывал о своей тоске и старался загружать себя деятельностью до самой ночи. А потом сразу ложился спать и не просыпался до раннего утра. С Алисой он общался редко и только по делу.

Не удивительно, что Алиса заскучала. Она попробовала окружить себя поклонниками и добилась в этом больших успехов, но никаких серьёзных отношений завязать не смогла. Может быть, оттого, то не видела в горячих южных парнях английского шарма, к которому привыкла в Хогвартсе; а может быть, потому, что репутация Северуса удерживала их от более тесного сближения с Алисой. Когда человек способен сварить забвение, приготовить правдивость и даже закупорить смерть, это как-то настораживает.

Алиса помаялась и однажды закатила истерику. Северус молча вытерпел все упрёки, склеил разбитую посуду, починил сломанную мебель и пообещал Алисе, что, если она перестанет портить имущество, то в ближайший уикенд он свозит её в Барселону. Она успокоилась и ушла к себе, весело напевая.

В Барселоне она потащила его на корриду, где шумно болела за знаменитого матадора, а когда тот одержал блестящую победу над осоловевшим от жары и криков быком, крепко расцеловала Северуса в губы, а он даже сдержанно улыбнулся в ответ.

После этого эпизода Алиса стала требовать к себе внимания всеми доступными способами. Особенно она любила приходить в лабораторию и мешать Северусу работать. Он попробовал ставить на вход пароль, но она пригрозила, что убежит из дома, если он опять спрячется от неё в своей каморке. Пришлось оставить работу над Гениалиссимусом и проводить с Алисой вечера.

Он пытался рассказывать ей о зельеварении и Хогвартсе, как когда-то рассказывал Мэри, но девушке это было неинтересно. Тогда он заменил вечерние посиделки прогулками у моря, и это вызвало у неё гораздо больше воодушевления, чем бесполезная болтовня. Они обходили округу, купались и смотрели на разноцветный закат.

Алиса не раз предпринимала многозначительные попытки обнять Северуса, но он тут же безоговорочно их пресекал. Она пробовала злиться, но ничего не добилась: Северус даже думать не хотел о близости — так он извёл себя печалью. Стараясь гнать от себя мысли о Мэри, мастер зелий отгородился невидимой стеной безразличия и от Алисы. Потому что ему даже смотреть было больно на ту, что походила на его любимую. Так они и прожили несколько недель. Алиса сначала ходила обиженная, но потом смирилась и терпеливо сносила его пустые взгляды и задумчивое молчание.

Однажды они набрели на полузаброшенную хижину, и Алиса из любопытства постучалась в дверь. Та сразу же отворилась, и на пороге возникла старушка.

— Заходите, — гостеприимно сказала она.

— Нет-нет, мы уже уходим, извините нас, — поспешно сказал Северус.

— Ну что вы, дорогие мои, я вам так рада! — сказала старушка, пропуская Алису.

Северусу ничего не оставалось, как войти следом за своей Галатеей.

В хижине было бедно, но чисто и уютно. Старушка пригласила их к столу и предложила:

— Давайте я вам погадаю, — и достала потрёпанные карты.

Алиса радостно захлопала в ладошки и согласилась.

Старушка раскинула карты и стала вещать:

— Ждёт тебя, милая, долгая дорога да казённый дом. А в доме том — король трефовый. Счастье с ним обретёшь, а потом и богатство. В прошлом у тебя — король пиковый, отпустишь его — тогда всё сбудется.

Алиса уставилась на карты, а потом странно глянула на Северуса.

Старушка, меж тем, разложила карты Северусу.

— В будущем узнаешь ты весть нежданную, а принесёт её тот, о ком ты меньше всего думаешь, — сказала старушка, ласково глядя на Северуса.

— Это вы всё из карт прочли? — скептически спросил он, пытаясь проникнуть в её мысли. Но, вглядываясь в водянистые старческие глаза, он так и не смог понять, о чём думает гадалка.

— Может, из карт, а может, на лбу у тебя написано, — с улыбкой сказала старуха.

— Что же там ещё написано? — язвительно спросил Северус.

— А то, что твоя судьба — в твоих руках. Захочешь — счастье своё вернёшь, не захочешь — упорхнёт оно, как птица.

* * *

Лето подходило к концу. Алису по просьбе Северуса зачислили в Шармбатон, и в ожидании разлуки оба ходили растерянные.

Накануне отъезда они, как обычно, прогуливались у моря, но вечерняя прохлада была непривычно безотрадной. Северус пожелал Алисе спокойной ночи и, отвернувшись, чтобы не видеть затаённого ожидания в её глазах, ушёл спать. А ночью она пришла к нему.

Запрыгнув к Северусу в кровать, она обняла его за шею и горячо прошептала:

— Не прогоняй меня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

— Алиса...

— Ну, пожалуйста, — попросила она и прижалась к нему ещё крепче. — Мне так страшно.

Северусу стало её жаль. А ведь он никогда раньше не жалел её! Сначала она была для него удачным экспериментом, за которым интересно наблюдать; потом — способом отомстить Игнотусу и получить вожделенную свободу; затем — тенью Мэри... А с недавнего времени многое изменилось. Оказалось, что девушка умеет чувствовать и... любить.

— Обними меня, — сказала она, поняв, что он готов оставить свои позиции.

Тяжело вздохнув, он обнял её и застыл. Она дышала ему в шею, и от этого, почему-то, ощущалось долгожданное успокоение.

Спустя несколько минут, Алиса уснула, а он лежал и, рассматривая в полутьме её лицо, размышлял.

Удивительно, что, находясь рядом с Мэри, он всегда чувствовал радость и восторг; а Алиса вызывала в нём то снисхождение, то тревогу, то отчуждение. Но сейчас к этому набору прибавилось что-то ещё. Нежность?

Северус подумал, что, пожалуй, так относилась к нему мать. Чаще всего она делала вид, что его нет; но иногда проявляла неожиданную и довольно неуклюжую заботу, вызывая у сына чувство неудобства.

Но Алиса не испытывает стыда за свои эмоции, она яркая и открытая, и слишком явно выражает свою оценку окружающему миру. Вот и теперь она, не таясь, пришла, чтобы он, Северус, утешил её перед разлукой. А он лишь позволил ей себя обнять. Ни тёплого слова, ни нежного взгляда. Северус, ты — непроходимый эгоист!

То же и с Мэри. А ведь она любит тебя. Любила... Но ты решил, что твои глупые понятия о чести и ответственности имеют больший вес, чем чувства. Северус, ты сам всё разрушил. А теперь вернуть, наверное, поздно...

«Захочешь — счастье своё вернёшь...» — вспомнил он слова гадалки.

Утром Северус с Алисой аппарировали в Париж, где он посадил её на экспресс «Париж — Шармбатон». На прощанье Северус крепко обнял и нежно поцеловал свою Галатею, а потом на обратном пути долго с улыбкой вспоминал радостное удивление, промелькнувшее в её голубых глазах.

* * *

Дома его снова ждали пациенты.

Сеньор Хуанес пришёл с деликатной проблемой и очень смущался. Пока он мямлил о своих неудачах в семейной жизни, Северуса отвлёк шум в гостиной. Кажется, пациенты что-то не поделили. Извинившись, он вышел узнать, в чём дело.

— Но там мой муж! — кричала раскрасневшаяся дама приятной наружности другой даме — неприятной наружности, которая, видимо, никак не хотела пропускать нахалку вне очереди.

— Муж, не муж — перед доктором все равны! — возмущённо пробасила дама.

— Точно! — высказалась другая, уперев руки в боки. — А то ходят тут всякие без очереди, думают — самые умные!

Женщины начали галдеть, беседа грозила перерасти в потасовку, но лавину обвинений остановило появление Северуса. Он возник перед дамами с хмурым выражением лица и строго сказал:

— Сеньора Хуанес, ваш муж сейчас выйдет, не нужно так рьяно рваться к нему. Дамы, постарайтесь держать себя в рамках.

Дамы притихли, но как только Северус ушёл, начали громко шептаться.

Северус отдал посетителю зелье для усиления потенции и, когда тот ушёл, вызвал следующего пациента. По возмущенным крикам он понял, что сеньора Хуанес прорвала-таки кордон обороны противника, а потом появилась сама с растрёпанной причёской и свежей царапиной на шее.

— Скажите мне, что с моим мужем?! — воскликнула она, кидаясь к Северусу.

— Ничего особенного, о чём стоит так беспокоиться, — сказал он.

— Ох, слава Марии! А я уж думала, что он умирает!

— Не волнуйтесь, ваш муж проживёт ещё достаточно долго и даже в скором времени порадует вас своей активностью.

— Правда? — недоверчиво спросила она.

Северус многозначительно кивнул.

— Спасибо, доктор!

Утерев слёзы счастья, сеньора ушла.

«Любовь, — подумал Северус, глядя ей вслед. — Всё-таки, мне нужен помощник, а то в следующий раз пациенты дом разгромят».

Раньше установкой очерёдности и порядком прохождения клиентов занималась Алиса. Не сказать, чтобы это ей нравилось, но посетители её слушались. А теперь кто возьмёт на себя секретарские функции?

— Стролли! — вспомнил Северус.

Домовуха с сияющим видом явилась через несколько секунд .

— Хозяин! Наконец-то вы меня позвали! — воскликнула она. — Вот! — и протянула Северусу запечатанный пергамент.

— Что это? — недоумённо спросил он.

— Письмо от бывшего хозяина Игнотуса.

Северус с сомнением посмотрел на бумагу, потом — на Стролли, и... взял письмо.

«Северус! По условиям спора я должен покинуть тебя навсегда, поэтому аппарировать к тебе не могу, а совы с моими письмами возвращаются обратно. Так что, единственный способ связаться с тобой — через Стролли.

12 августа 2009 года»

Северус задумчиво сел.

«Твоя судьба — в твоих руках... Твоя судьба... Упорхнёт, как птица».

— Стролли!

— Да, хозяин.

— Отмени всех пациентов на сегодня и завтра. На всю неделю. Останешься здесь. Присмотри за домом.

— Слушаюсь, хозяин.

— Да и, Стролли...

— Хозяин?

— Спасибо.

Северус благодарно посмотрел на домовуху и вышел, не обращая внимания на пациентов.

На улице он аппарировал в Насыпное Нагорье.

* * *

Маркус обрадовался Северусу. Он стал рассказывать про свою жизнь, но Северус прервал его нетерпеливым вопросом:

— Где Мэри?

— Ушла на речку. Она теперь там часто бывает. Сидит и грустит. А всё из-за этого негодяя, будь он неладен. Опозорил нас на всю деревню...

Северус не стал слушать, а помчался к реке. Закатное солнце светило ему вслед, как будто давая последнюю надежду.

Мэри сидела на том самом месте, где они целовались когда-то, и взмахом палочки превращала цветок клевера в розу и обратно. Он незаметно подошёл и остановился за её спиной.

— Я бы поставил вам за это «слабо», мисс Мэри, — у вашей розы нет шипов. А роз без шипов не бывает.

Она на секунду замерла, а потом резко повернулась к нему. Северус протянул ей руку и помог встать. А потом сделал то, что должен был сделать в прошлый раз — сгрёб её в объятия, чтобы не отпускать...