Рики Макарони и Вестники Ниоткуда (джен)

«Неужели я сам пришел в капкан?», — вертелось в голове у Рики, когда вокруг суетились с вещами. Ральф так и остался стоять у машины, тщательно разглядывая дом. У Рики создалось впечатление, что он сравнивает строение с рассказом Рики, чтобы убедиться, не перепутал ли он чего-нибудь.

Сердце стучало на удивление ровно, но каждый его удар был подобен удару колокола: размеренный и торжественный, как важное открытие.

«Ничто не указывает на опасность, — думал Рики, любуясь сияющим весенним днем. – Но я точно знаю, что именно здесь. Кстати, отчего «они» не предупредили меня? Я вызываю!».

Никогда еще не было такого. Сигнал пробивался к нему хуже, чем как сквозь толщу воды, с бульканьем.

«Ты и твоя опасность одна точка. Оно остановить сигнал. Мы не можем делать связь, только ты. Опасность ловить мы. Оно и ты одно».

— Рики! Ричард, идем, — Ральф качнул головой в сторону дома. – Вроде бы хозяйка собирается с нами познакомиться.

По широким ступеням они поднялись на террасу, где, кажется, дожидались только их. Французское окно открылось. Из дома вышла женщина, в долю секунды вызвавшая идеальную тишину среди детей. Но Рики пока не интересовало, похожа она на профессора Снейпа или нет. Его взгляд будто приклеился к ее рукам.

Ухоженные длинные ногти нельзя было назвать редким зрелищем, и даже золотое кольцо на безымянном пальце, возможно, имело двойника. Но белое на мизинце той же руки уже не могло быть совпадением.

«Итак, мать Чайнсби вызвала нас сюда, — констатировал Рики, — и она пьет из странной говорящей кружки. Впрочем, я никогда не видел, чтоб чашка разговаривала с ней, как с тем типом. Может быть, она не осознает, что ею управляют. Может быть, ей тоже надо спасаться, как и мне».

Впрочем, цветущая внешность дамы как-то не располагала к тому, чтоб ее жалеть. Мать Виктора относилась к типу пышных голливудских блондинок, каковым, по мнению соседок Арабеллы, просто полагался муж-миллионер. При всей броскости, однако, в ней присутствовало то, что миссис Дуглас называла «породой»; наверное, сказывались древние колдовские корни.

— Я рада вас видеть, — сказала миссис Чайнсби, и тут Рики снова вспомнил слизеринского наставника. Она излучала вроде бы радушие, но, как и от профессора зелий, от нее так и веяло дистанцией: ее проявленный аристократизм напоминал человека, привыкшего командовать, и это раздражало. Впрочем, еще она чем-то напоминала и миссис Дуглас, которая всегда четко обозначала, чего можно детям, а чего нельзя.

— Мама, ты хочешь, чтобы я сейчас представил тебе моих одноклассников? – предложил Виктор.

— Я – да, дорогой, но вы, наверное, устали, — улыбнулась дама. – Ваши комнаты на втором этаже, — сообщила она гостям, — вас туда проводят. Через полчаса будет обед.

Она выдала еще пару вежливых фраз, после чего пришлось подниматься, куда послали, под присмотром внимательного мажордома. Виктор собирался составить компанию Каролине, но родительница задержала его возле себя. Рики горел желанием поскорее исследовать дом. В холле он мог бы поклясться, что это то место, которое проходил его враг, но, увы, вместо бежевого ковра там обнаружился просто паркет.

Все оказалось распланировано заранее, так что Рики поселили вместе с Бобом Бутом. В принципе он не возражал, к тому же сова Боба вела себя, как воспитанная. Но поделиться своими планами с ним Рики не мог и в оставшееся до обеда время боролся с волнением, обмениваясь вежливыми репликами.

— Ну и поездка, да? – говорил Боб, или: — Я никогда раньше не ездил в маггловских машинах.

Обеденный стол размером со слизеринский с первого взгляда вызвал недоумение большинства ребят. Наверное, миссис Чайнсби до сих пор принимала только определенного рода гостей, потому что столовый прибор с таким количеством разных ложек и вилок, по мнению Рики, казался излишеством для школьников. Приборы были разложены по обе стороны от тарелки в ряд, равный размещению трех-четырех учеников в «Хогвартсе».

— И что с этим делать? – выпалила изумленная Тиффани.

Рики оглядел одноклассников и заметил, что большинство испытывает неловкость. Особо выделялось лицо Тони Филипса: если другие находились просто в затруднении, то ему больше всего хотелось бы развернуться и уйти.

— Ты можешь ничего с этим не делать, — разрешил Виктор.

— Ну, садитесь же! – кивнула миссис Чайнсби.

Рики разместился между Ральфом и Тиффани. Они находились так далеко от него, что Рики сразу отказался от намерения переговорить с Ральфом: тихую речь друг бы попросту не расслышал. А того, кто сидел через одного, было почти не видно. Напротив сидели Ариадна, Чип Вэнс из «Хуффульпуффа» и Тони; салатницы, канделябры, вазы с цветами тоже не оставляли большого простора для наблюдения за ними.

Виктор возле матери, занимающей место во главе стола, представил Каролину. Хозяйка вежливо оживилась и начала вспоминать что-то из писем сына; Рики считал, что это очень неловко, посочувствовал МакКинли, а потом вспомнил, что она, вероятнее всего, сжульничала на матче, и сочувствие улетучилось, но комфортнее от этого не стало. Тем временем подали суп.

Рики автоматически выбрал нужную ложку и попробовал. Было вкусно, хотя он и не любил креветок.

Виктор поймал паузу в монологе матери и взялся представлять ей сначала Мелани Хатингтон, а потом Фиону Шеклбот. Он встал, чтобы лучше видеть стол, Рики поднял голову, зная, что скоро очередь дойдет до него. Филипс напротив даже не начинал есть; Рики догадался, что он никак не мог выбрать ложку, и с гордостью за родной «Слизерин» скосил глаза на Тиффани, которая сразу схватила самую большую. Ральф решил проблему только что, специально отыскав такую, как у Рики. Рики от него никак не ожидал подобной щепетильности и подумал, что, наверное, этот дом плохо влияет на нормальных ребят.

— Спасибо за приглашение, мэм, — привстал он, когда Чайнсби назвал его имя.

Из других приглашенных мама Виктора уделила особое внимание Филипсу. Однако он оказался не расположен поддерживать светскую беседу, только кивал на ее вопросы. В итоге сын снова отвлек ее, поинтересовавшись здоровьем бабушки; Тони определенно рад был, что от него отстали. Рики никогда не считал его застенчивым, и теперь видел, что неловкость Филипса объясняется чем-то другим. Впрочем, думать сейчас о мотивах поведения Тони казалось лишним.

Неловкость вскоре исчезла, поскольку обедающие не видели друг друга, и каждый продолжал себе роман со своей тарелкой.

Так длилось до тех пор, пока перед десертом не появился высокий джентльмен, оказавшийся хозяином дома. С ним пришел бледный улыбчивый человек, которого представили как доктора Робертсона. На мужчинах были футболки, и как позже стало ясно из разговора, они вернулись из гольф-клуба. Мистер Чайнсби поздоровался со всеми и помахал, раз и навсегда сняв с себя подозрения: его широкая ладонь совершенно не напоминала ту, которая изобличала врага. Отец и местный врач отдельно поздоровались с Виктором. Поверх цветов Рики краем глаза проводил их в сторону хозяйки.

С этого момента миссис Чайнсби щебетала, не закрывая рта. Ее интерес к делам мужа и местного врача, по мнению Рики, давно мог бы осточертеть обоим, но, похоже, супруг, как сказала бы Дан, «тащился» от внимания к своей персоне.

Рики доедал второй кусок черничного пирога и рассуждал, как бы, не привлекая к себе внимания, увидеть руки врача, когда принесли мороженое в высоких вазочках.

— Как ты считаешь, какую ложечку лучше взять, чтоб точно влезла? – приглушенным голосом спросила у соседки Рики почти скрытая фигурой Тиффани Фиона Шеклбот.

— Я мороженое ртом ем, а не ложкой! – безапелляционно заявила Тиффани.

За столом как раз повисла пауза. Сидящий напротив нее Филипс, если верить мимике, ровно две секунды ее просто обожал.

— Какая мудрая девушка! – расхохотался хозяин дома.

Как позже оценил Рики, это был тактичный повод прервать беседу с женой и увести гостя в кабинет.

К чаю пожаловала высокая старая леди, бывшая, по словам Виктора, подругой его бабушки и всей семьи.

— Мисс Блумсберри работает в Министерстве магии! – гордо объявила миссис Чайнсби.

— Да вздор, милая! – отрезала новая гостья и поскорее уселась.

Пожилая ведьма привлекла внимание Рики уже после того, как он вместе с другими ребятами встал из-за стола и собирался покинуть комнату, через выход, указанный одной из служанок. Нужно было пройти мимо миссис Чайнсби и подруги семьи. Невозможно было не заметить, что мисс Блумсберри спрятала обе руки в меховую муфту, слишком теплую для весны.

— Неужели всю неделю будет такая тоска! – пожаловался Ральф, когда почти одноклассники разбрелись кто куда. Виктор, которому велено было показать гостям сад, естественно, ограничился той компанией, которую водил всегда.

— Интересно, можно ли нам ходить по всем комнатам? – задумался Рики. – Мне необходимо найти горку!

— А я тут заметил, — сказал Ральф, — что все слуги носят перчатки.

Смысл сказанного доходил до Рики позорно долго.

— То есть логично предположить, что связанный с чашкой человек работает в доме, — уточнил он. – Я даже придумать не могу, как заставить шофера или мажордома снять перчатки! Не говоря уже о том, что мой враг заподозрит!

— Ты ведь думал, что тебя ищет Упивающийся смертью, — напомнил Ральф. – Тогда надо просто выяснить, кто из работающих здесь – колдун.

— Как? – поинтересовался Рики.

— Проще всего прямо спросить у Виктора, — пожал плечами Ральф. – Ради праздного любопытства. Вряд ли он помчится предупреждать слугу о таком. Тем более что он занят. Тут и Каролина, и мамочка, и с Тони он вот-вот опять рассорится.

Говоря это, Ральф сплюнул в траву и нахмурился.

— Не знаю, — протянул Рики, — а почему?

— Неужели не видишь, — ехидно подобрался гриффиндорец. – Тони же завидует, для него это слишком.

— Я слышал, его родители не хотели позволять ему учиться на колдуна, — сказал Рики.

— Правильно угадал, — фыркнул Ральф. – Виктор благополучнее его во всем – ни тебе трех старших сестриц-зануд, ни проблем с предками. Хочешь быть магглом – папины связи, хочешь в маги – мамины, пожалуйста!

— Да, я заметил, что Чайнсби не слишком внимательны к другим, — сказал Рики.

— Зато Тони без внимания не останется, — проворчал Ральф. – Я догадываюсь, что ты мне хочешь сказать…

— Что Летти похожа на секретное оружие, — помимо воли сорвалось с языка Рики.

Ральф, уже достаточно на взводе, повернулся к нему в мрачном недоумении. Рики совсем не хотел сейчас с ним поссориться, но не представлял, как бы избежать объяснения.

— Ты в самом деле хочешь быть несчастным? – спросил Рики. – Насколько я понял, ей нужен такой друг, который не выберется из лужи. Я думаю, нужно водиться с теми людьми, которые помогают нам…

— Дошло, — буркнул Ральф, радикально пресекая мучительную пытку подбора мягких слов.

Пол-аллеи они прошли, не разговаривая.

— Я давно хотел спросить насчет Чески, — Ральф усиленно разглядывал цветущую крону персика. – Вы переписываетесь?

— Нет, — сказал Рики, — мы расстались еще до того, как я решил вернуться сюда.

— Она тебя бросила? – поинтересовался Ральф.

— Если тебя это утешит, то да, — произнес Рики с сарказмом, тоже начиная раздражаться.

К ужину пожаловали два новых лица: дальний родственник миссис Чайнсби, именуемый дядюшкой Барти, и сосед по фамилии Пирсон. Судьба как будто издевалась над Рики: все они были высокими и не толстыми, как, собственно, и доктор, и бабка-подружка, и почти все слуги! Кроме того, дядюшка прошествовал мимо Рики, но рук его мальчик так и не увидел, поскольку они находились глубоко в карманах!

В саду имелся бассейн, куда миссис Чайнсби с утра пригласила всех желающих и чуть позже, наверное, пожалела об этом.

Естественно, всем захотелось поплескаться в воде. Но Виктор не предупредил о наличии такого блага цивилизации, поэтому мало кто захватил купальники.

Роберт Бут оказался из предусмотрительных. Так Рики впервые увидел, что принято надевать у колдунов, когда они идут купаться, и порадовался, что вырос не в колдовской семье.

— Такая длинная и неудобная рубашка, — сказал он. – Лучше не показывай ее, а то компания Виктора юмор не оценит. Обычно в бассейнах есть плавки, на случай, если кто забудет.

Впрочем, Рики сомневался, что резерва «на всякий случай» хватит на двадцать человек. Как оказалось, напрасно.

Но, увы, купальники, находящиеся там, были сплошь маггловскими. Тиффани поначалу с негодованием отвергла их все.

— Как я такой позор надену! – рычала она, сотрясая двумя нитками бикини перед носом Виктора. – Моего папу удар хватит!

— Что за средневековье, — отфыркивался Виктор.

Рики знал, что злорадствовать грешно. Но, видя краску на лице Мелани, которая стояла рядом и слушала препирательства, уже переодевшись, притом, что комплекция у нее была такая же мощная, как у Тиффани, не мог не вспомнить, как минимум, ее комментарии в адрес Дика.

Наконец, Тиффани смирилась с цельным купальником, но ворчать не перестала. Зато Ариадна Блекуотер экспериментировала с истинным удовольствием.

Первое посещение бассейна оставило осадок неловкости. Для всей толпы там оказалось слишком тесно, и кроме того, особенности магического воспитания привели к тому, что стеснялись и мальчики, и девочки. Рики поневоле тоже заразился.

— Будем поочередно ходить, — потребовала Тиффани, — а то так не годится.

На обратном пути Рики взялся воплощать свой коварный план, придуманный ночью. Ситуация располагала: его нарочито оживленный тон ни у кого не вызывал подозрений. Рики выбрал Ариадну и специально постарался, чтоб идти рядом с ней и при этом недалеко от Виктора.

— Ты много нового узнала о магглах? – спросил он.

Ариадна скромно ответила, что чем больше видит, тем больше понимает, что ничего не знает.

— Сегодня утром я обратил внимание, что на столе дрезденский фарфор, — закинул удочку Рики, — если не ошибаюсь?

— Я в этом не разбираюсь, — сказал Виктор, не дожидаясь, пока ничего не понявшая одноклассница ответит что-нибудь.

— Но твоя мама точно понимает такие вещи, — произнес Рики тоном, соответствующим их прохладным отношениям.

— Она их собирает, — важно ответил Виктор.

— Интересно было бы взглянуть, — небрежно бросил Рики. – Я видел много коллекций у людей в разных странах…

«Чемпионат «Хогвартса» по понтам, дамы и господа», — подумал он. Но другого способа добиться своего не было.

— Думаю, она будет рада показать вам, — хмуро ответил Виктор.

Не прошло и двух часов, как повода для сомнения Рики относительно того, в тот ли дом он попал, не осталось вовсе. Он стоял в толпе товарищей возле знакомой белой горки, из недр которой на него смотрела – иначе не выразишь – коварная чашка с барсуком и буквой «Х».

С первого взгляда у Рики возникло жгучее желание подержать ее в руках. Ни на что это не было похоже, хотя ему доводилось стремиться ко многим жизненно важным вещам. Конфеты, которые миссис Дуглас убирала повыше, когда он был малышом; спасительная рука Даниэлы, когда он тонул; приз за лучшее выступление в третьем классе обычной школы; волшебная палочка, которую он с трудом отвоевал у гриффиндорской мафии; туалет в «Хогвартс-Экспрессе»; симпатия Чески. Чашка не была ни удовольствием, ни необходимостью. Она была поводком, тянущим за собой, мало интересующимся, хочет он того или нет. Ее присутствия рядом хватало, чтоб Рики не замечал ничего другого, пока комната и окружающие не начали расплываться, постепенно переходя к вращению. Тогда Рики закрыл глаза и отвернулся, разорвав таким образом зрительный контакт, но все равно не смог заставить себя уйти оттуда. Впрочем, миссис Чайнсби этого не потребовала. Она заперла горку и удалилась в компании Ариадны. Другие ребята разошлись сами. Рики остался в комнате с Ральфом, который требовал немедленно уйти оттуда.

— Я чувствую ее энергию. Как у атомной бомбы, — произнес Рики, оттягивая момент, когда придется подчиниться Ральфу. Он понимал, что тот хочет как лучше, но сомневался, был ли смысл во временной безопасности. – Знаешь, чего я хочу? Треснуть по стеклу и…

— Не вздумай! – предупредил Ральф и оттащил его подальше.

— Но она притягивает меня так, что я не могу просто развернуться и оставить ее тут! – Рики с удивлением поймал себя на том, что, кажется, капризничает, но ничего не мог с этим поделать.

— Знакомая песня, — насупился Ральф. – Два года назад она кончилась для меня больничным крылом! Черт дернул Артура тогда взять трансфигуратор, и ты туда же. Вот привалило мне счастье нянчиться с типами, неспособными сдерживать воровские порывы.

— Я не клептоман, — возразил Рики.

— Это еще что за зверь? – равнодушно поинтересовался Ральф.

— Это чисто человеческая дурость. Клептоманы крадут от нечего делать, ради острых ощущений. А у меня есть уважительная причина! – объяснил Рики. Он уже чувствовал, что ему не хватает… Как будто эту вещь он искал всю жизнь.

— Надо вызвать Авроров, — неожиданно серьезно заявил Ральф. И силой вытолкнул Рики из комнаты.

— И что мы им скажем? – усмехнулся Рики.

— Не знаю. Но ты бы видел свое лицо пять минут назад, — покачал головой Ральф. – Прямой рейс в госпиталь Святого Мунго.

— Ну, это веская причина, — согласился Рики. – Примерно такой же важности, как и то, что осенью здесь лежал бежевый ковер.

— Его недавно выбросили, дорогой!

Вздрогнув, Рики повернулся на голос. Возле лестницы стояла пожилая дама в парадной колдовской робе и с тремя нитками бус. Рики прикинул, что ничего серьезного она услышать не могла, и уже автоматически бросил взгляд на ее руки, унизанные кольцами, пухлые и ухоженные.

— Вы – одноклассники моего внука, правильно? – спросила она.

Ральф ответил утвердительно и даже объяснил, что миссис Чайнсби любезно показала им свои сокровища. Бабушка Виктора недовольно покачала головой и отправилась искать дочь.

Ужин выдался необычный. Рики отдал должное организованности хозяйки, а может, мажордома. «Вечеринка по случаю возвращения мамы» была подготовлена в кратчайший срок. Кроме стандартного набора – дяди Барти, сдержанно радостной мисс Блумсберри и мистера Пирсона, тенью следующего за хозяйкой – нанесли дружеский визит еще десятка два соседей. Почти все расхаживали туда-сюда, поэтому ребята постепенно стали делать то же самое. При таком скоплении народа Рики только успевал разглядывать чужие руки и копить разочарование. Ему казалось, что те самые он узнает сразу же, ну, как удар молнии с ним случится. А тут некоторые казались перспективными, но никакого озарения не происходило.

Рики довелось пройти мимо хозяйки дома и ее матушки, когда они, стоя у французского окна с полными бокалами чего-то недетского, послали мистера Пирсона к столу за пирожными.

— Ну и суета в доме! Зачем ты пригласила всех этих шумных детишек, Гвенни? – спросила мама.

— Сама не знаю, — пожала плечами мать Виктора. – Не ожидала, что будет так хлопотно.

Рики в чем-то понимал ее. Он тоже не ожидал, что запланированный в последний момент приезд сюда превратит его в такого неврастеника из-за какой-то чашки и единственной детали, позволяющей опознать таинственного врага.

Мисс Блумсберри прятала руки в муфте, дядя Барти – в карманах, Пирсон ускользал от наблюдения, как привидение. Рики решил, что надо написать брату, поинтересоваться, не известно ли науке особенное извращение – повышенный интерес к чужим рукам – так, на всякий случай.

Осмотрев всех гостей и наевшись, после чего в приятной компании ему было больше нечего делать, уставший Рики с головной болью решил подняться наверх и лечь спать. Когда он направился к двери, из коридора как раз появились Филипс и Виктор с Каролиной. Они шли навстречу Рики, но не замечали его. Девушка держалась чуть в стороне, Виктор легонько хлопнул Тони по плечу правой рукой. Тони кивнул и что-то сказал, чего Рики не расслышал.

— Я ничего не выпячиваю, я просто такой, как есть, — говорил Виктор, когда Рики проходил мимо.

— Я не из-за тебя психую, а из-за себя, — ответил Тони.

Рики не удивился. Давно было заметно, что в обстановке, служащей Виктору родной стихией, Тони чувствует себя неуютно. Судя по тому, что они, вероятно, поговорили об этом, ожидаемая Ральфом ссора между ними теперь представлялась мало вероятной. Каролина со всей очевидностью не хотела бы этого.

Рики ушел с вечеринки не один. Похоже, следующая часть ужина с картами и коньяком предназначалась только для взрослых, так что всех школьников деликатно попросили погулять в другом месте.

По крайней мере, Ральф теперь куда меньше интересовался, чем занимаются на отдыхе Тони и Летиция Перкинс. Рики едва отделался от него после ужина, чтоб завалиться на свою кровать и спокойно подумать. Получалось это плохо: мысли то и дело сворачивали на то, как бы завладеть чашкой, как будто их возвращало в наезженную колею.

Он попытался связаться с вестниками, но все, что доходило до него сквозь булькающие помехи – бесконечное «Отдались! Отдались! Отдались!». Он сам знал, что лучше всего бежать, кроме того, с такими советами хватало Ральфа. Концентрация на сигналах привела к усилению головной боли, которая вообще-то навещала его редко.

Так и не уснув, Рики вышел в коридор, заканчивающийся, как он знал, балконом, где можно подышать свежим воздухом.

Вход на балкон не имел двери, а был просто занавешен. Только тут Рики понял, что балкон выходит на террасу, от которой в данный момент отъезжал автомобиль одного из приглашенных. Родители Виктора внизу провожали гостей, которых оставалось немного. Мальчик мог слышать их смех и разговоры, как если бы стоял рядом там, внизу.

— Гвенделина, дорогая, — звенел насмешливый женский голос, — как у Вас терпения хватает! Я боялась, что он не отклеится от Вашей руки никогда! Как будто хотел оторвать и увезти с собой на память.

— Моя жена обладает ангельским терпением, — ответил мистер Чайнсби. – Признайся, Гвен, что ты сделала с тем вином, что старина Пирсон тебе все время подливал, а? Ведь не выпила же!

— Этого хватит, чтоб слона свалить! – поддержал какой-то мужчина.

— Бедная пальма, — вздохнула миссис Чайнсби, вызвав взрыв хохота трех-четырех гостей. – Сегодня же скажу, чтобы почву заменили, а то завянет неповинное растение!

— Как остроумно. Уже наступило сегодня – час ночи!

Скрытый в проеме за занавеской Рики не мог их видеть, но компании внизу определенно было хорошо.

— Гвенда, ты бессердечная, — хохотнула, похоже, мисс Блумсберри. – Что любовь делает с человеком!

— Удивляюсь, Чарльз, как Вы позволяете приезжать ему каждый день, — игриво бросила женщина.

— Мне не жалко, пусть любуется, — философски объяснил хозяин дома под очередной приступ хихиканья. – И потом, он превосходный адвокат.

— Понять не могу, он что, споить меня хочет? – сказала миссис Чайнсби. – Каждый раз одно и то же.

Рики решил, что надышался достаточно, и вернулся в комнату, где Боб уже крепко спал, как человек с чистой совестью. Но услышанный разговор дал Рики новую пищу для размышлений, не позволяя последовать примеру Боба немедленно.

Честно признав, что при внешних данных матери Виктора нет ничего удивительного, если бы сосед действительно в нее влюбился, слизеринец, тем не менее, оценил, что для субъекта, связанного с чашкой, это отличный повод постоянно наведываться сюда и выполнять некоторые действия, которые будут казаться всем вполне естественными. Перед глазами поплыла сцена другой вечеринки, где Гвенда Чайнсби чокается чашкой с тонкоруким субъектом и пьет из нее. Она тяготилась обществом одноклассников сына; но зачем же тогда так настойчиво добивалась его полгода? Рики казалось очевидным, что чашка управляет ей, но алкоголь мог стать не последним средством подстраховки. И кроме того, если Пирсон был адвокатом, та сцена с женщиной напротив, когда Рики впервые показали его дом, могла быть обычным приемом в конторе. Впрочем, то же касалось и доктора, и мисс Блумсберри, которым по роду службы наверняка приходилось выписывать бумажки.

Он проснулся так поздно, что его попросту растолкал Ральф, заявивший на недовольное ворчание, что, если Рики немедленно не спустится, то пропустит нечто замечательное.

Многие замечательные вещи этого гостеприимного дома Рики предпочел бы не видеть вовсе, однако он послушно потащился в столовую и съел весь омлет с запеканкой, а также пирожки с вареньем. В присутствии бабушки Виктора, почти невидимой за украшениями на столе, дети почему-то вообще не разговаривали. Рики не мог бы объяснить, как он понял, что она тому причина.

Виктор повел одноклассников в глубь аллеи, и тут-то Рики наконец услышал, что он собирается показывать конюшни. Ральф сдерживался, чтоб не потерять лица перед Чайнсби, но все же было заметно, что он изнывает от нетерпения. С Тони происходило то же самое.

— Дядя Артура когда-то катался, — сказал Ральф, — но он аврор. Ты умеешь ездить верхом?

— Только если кобыла смирная, — безапелляционно заявил Рики. – Что ты реагируешь на лошадь, как маггл на магию, понять не могу? Неужели это так необычно?

— Конечно, — не усомнился Ральф. – А давно ты катался?

— Мои родственники в Италии живут в деревне и держат полезную живность, в том числе и лошадей, — ответил Рики. – Я знаю, что ездить верхом на лошади легко, если научиться. Я это искусство, к своему стыду, не изучил, как следует.

— Надо же, такое признание от Макарони, — насмешливо прокомментировал Тони.

«Что-то я расслабился», — сделал себе замечание Рики.

— Да ты сам-то коней видел только на картинках! – немедленно ощетинился Ральф.

Рики взглядом просигнализировал Летти, шагающей следом за Филипсом, чтобы она отошла подальше, но не добился понимания и всю дорогу выслушивал, как низко оценивают способность друг друга к конному спорту Тони и Ральф.

Конюшни выглядели ухоженно, как и лошади. Два стойла оказались пусты; Виктор объяснил, что «бабуля катается где-то тут с доктором Робертсоном». И вывел своего коня.

Даже Тиффани не сдержала восхищения, когда Чайнсби сделал круг, а потом перемахнул через ближайший барьер на поле. Маячившие чуть дальше два всадника остановились и наблюдали за ним. Когда он вернулся к одноклассникам, бурные овации приветствовали его. Рики вежливо присоединился к большинству, хотя без особой радости.

— Ну что, Джордан? – приподняв бровь, Филипс приглашающее кивнул в сторону лошади, которую Виктор в данный момент привязывал.

— С удовольствием, — мрачно произнес Ральф.

— Не дури, — попросил его Рики, понизив голос. Ответом ему был откровенно злой взгляд.

Тони тоже как будто бес попутал. И Рики понимал, глупо винить Летицию, когда у некоторых товарищей играет в крови гриффиндорское бешенство.

— Виктор, ты можешь дать нам еще одну лошадь? – попросил Филипс. – Мы вон до того дуба с Джорданом решили прокатиться, — и Тони показал пальцем.

— Чайнсби, ты понимаешь, что не надо? – потребовал Рики.

То ли он переборщил с тоном, вынудив Виктора ему противоречить из принципа, то ли Чайнсби не решился отказать в просьбе лучшему другу, но он, изучив взглядом ближайших лошадей, кивнул на одну, потом на другую.

— А зачем две новые? – поинтересовался Филипс. – Я могу взять твою, если не возражаешь, конечно.

— Чайнсби! – вмешался Рики. Сам он утратил контроль над ситуацией, но считал, что Виктор обязан удерживать его. – Ты помнишь, каково первый раз садиться на лошадь? Они понятия не имеют, как будет высоко и…

— А сам покататься не хочешь, опытный наездник? – спросил, усмехаясь, Тони.

— Нет, — отрезал Рики. На секунду он понял Ральфа: как здорово было бы гарцевать и утереть Филипсу нос, а не поддавшись на провокацию, он неизбежно проигрывал в глазах наблюдателей, но все же он предпочитал восхищенным взглядам целую шею. Он даже думать не хотел, как будет объясняться с Эди и Селеной, если Ральф получит травму.

— Да ничего страшного, — неопределенно произнес Виктор. – Если просто ехать…

Рики сжал зубы. Судя по выражениям лиц потенциальных наездников, эти идиоты не собирались ограничиться шагом.

Виктор действительно уступил другу своего коня, за что Рики пообещал себе найти повод и дать ему по морде. Все отлично понимали, что животное рассчитано не на новичка, и в этом был особый шик. С губ Рики рвались угрозы и запугивания, которые он едва сдерживал. Смирившись с неизбежным, он подсадил Ральфа в седло.

— Просто держи поводья, — сказал он в качестве напутствия.

Чуть отойдя, Рики заметил в глазах гриффиндорцев знакомый испуг. Конечно, они не ожидали, что земля окажется так далеко, а лошадь брыкается и фыркает, отчего тоже начинаешь весь вибрировать. Он отвернулся и отошел со скрещенными пальцами, когда весь класс, облокотившись о перила, наблюдал.

Кони тихонько, но угрожающе заржали, а затем… Рики предпочитал не думать, что будет, если они понесут; дядюшка Лоренцо, брат бабули, любил пересказывать все виденные им жуткие случаи по этому поводу.

Первой завизжала Каролина, а затем и сами гриффиндорцы. Это никак не способствовало успокоению животных, не привыкших к дилетантскому обращению. Рики не выдержал и обернулся как раз в тот момент, когда Ральф, отпустив поводья, по боку съехал вниз и упал.

С Тони случилось примерно то же самое, разве что, кажется, досталось ему больше. Почти все, включая Рики, немедленно бросились к ним. Воспитанные кони, остановившись чуть в сторонке, выжидали.

— Доктор Робертсон сейчас подъедет! – сказал Виктор, становясь на колени рядом с Тони.

— Макарони, дай ему по башке, — посоветовала Тиффани, оказавшаяся раньше возле Ральфа. – Джордан, ты как мой братец. Все отбивающие, наверное, ничего, кроме биты, понять неспособны!

— Можешь встать? – спросил Рики.

— Подожди, не хочу, — фыркнул Ральф. – Ух, если бы я не волновался…

— Чтоб научиться кататься, нужно время, — не удержался Рики.

— Хватит умничать, — попросил Ральф.

— Красиво вы свалились, — сквозь толпу к пострадавшим пробивался врач. Рики посторонился, пропуская его. Приходилось признать, что фортуна никак не хочет способствовать обнаружению врага: на Робертсоне был костюм для верховой езды, включая черные толстые перчатки.

Ральф немедленно вскочил и отпрянул от него.

— Со мной все в порядке, — поспешно заверил он.

— Вижу, — улыбнулся врач. – Я наблюдал, головой ты не ударился, так что, наверное, я займусь вот этим юношей.

Толпа расступилась и снова сомкнулась, отгородив Рики от Тони и врача. Можно было, конечно, растолкать их и ждать, когда доктор Робертсон снимет перчатки – что-то напоминало Рики, что профессиональные обязанности вынудят его это сделать. Но Рики считал своим долгом оставаться рядом с Ральфом.

— Ты что, врачей боишься? – удивился он. Сам он, к своему удивлению, последний раз обращался в клинику в начальной школе. Впрочем, вспомнилось, что Арабелла навещавших ее эскулапов отнюдь не обожала.

— Это магглы, которые людей режут, — прошептал Ральф. Рики закусил губу, чтоб не рассмеяться.

— Необязательно, — ответил он.

— Какой вздор! Доктор Робертсон очень хороший врач, — возразил невесть как оказавшийся рядом Виктор. – Он даже работал на «скорой»!

На Ральфа столь блестящий послужной список, как и следовало ожидать, впечатления не произвел. Тони травмировался несерьезно – просто ушиб локоть, что, впрочем, весьма болезненно. Ребята вернулись в дом, как только Виктор обратно привязал лошадей.

До обеда оставалось прилично времени, поэтому Рики предложил прогуляться по саду.

— Ты считаешь, это была большая дурость? – спросил Ральф.

— Может, и нет, но я именно так считаю, — ответил Рики. – Я уже представил, как буду объясняться с твоими родителями.

— Да, они огорчатся, — кивнул Ральф. – Впрочем, может, моей смерти было бы достаточно, чтоб помирить моих дедушек.

— А в чем дело? – не понял Рики. Он видел отца Ральфа, и казалось, в его семье все нормально, ни о каких проблемах ему никто не говорил.

— Они же до сих пор против того, чтоб мои родители жили вместе. Тебе не рассказывали? Папа закончил школу раньше. Моя мама, вместо того, чтоб после ТРИТОНов ехать домой, вышла за папу. А их предки возражали. Мне они всегда рады, а вот родителям простить не могут. Определенно, с Летти, как говорит Артур, пора завязывать, — неожиданно резюмировал Ральф.

Чудесным образом ноги сами принесли их к дому.

— Только не к посуде, — зашипел Ральф, едва ступив на террасу.

— Молодые люди!

Сердце Рики забилось быстрее – навстречу им из дома появился дядюшка Барти. Скверная манера держать руки в карманах не изменила ему и на этот раз, но мальчик надеялся, что во время разговора постоянно держать их так невозможно.

— Вот тебя как зовут? – спросил он у Рики.

— Ричард Макарони, сэр. А это имеет значение?

— Странно, — дядюшка повертелся, рассматривая его со всех сторон. – Сдается мне, мы раньше встречались. По крайней мере, ты мне сильно напоминаешь кого-то. Но я никого не знаю с иностранной фамилией, как у тебя.

— Я тоже Вас не знаю, — сухо ответил Рики. «Вестники говорили, что мой враг пересекался со мной когда-то давно, — вертелось в голове. – Но не может же он так по-дурацки выдать себя. Или это тактика такая?».

— Ты похож на одного великого мага, каким он был в молодости. Я, к сожалению, видел только старое фото. Он, правда, уже давно не с нами, — закончил старик с сожалением.

«Изящная ловушка», — оценил Рики.

— Хочу верить, что я похож на приличного человека, — ответил он холодно. – Извините, сэр.

Возможность красиво уйти была слишком заманчивой, чтоб Рики согласился отказаться от нее. Ральф догнал его уже на лестнице, ведущей, конечно же, куда не надо.

— Мог бы для приличия поинтересоваться, как тебя зовут, — фыркнул Рики. – Напыщенный индюк.

— Это может быть он? Твой враг? – тихо спросил Ральф.

— Не могу сказать, — покачал головой Рики.

— Зато ты хочешь опять глазеть на эту гнусную посуду, — констатировал Ральф. – Я подумал. Знаешь, не стоит при ней говорить правду.

— То есть, — озарение медленно наполняло ум Рики, — надо сказать ей нечто такое, чтоб обмануть! Здорово! Например?..

— Что ты учишься в «Гриффиндоре» и собираешь коллекцию бабочек, — предложил Ральф. – И если после этого кто-нибудь предложит гриффиндорцу бабочку, его можно сразу хватать за…

— Ну, не сразу, — поправил Рики. – Идем!

В следующие полчаса легенда нового Рики обросла подробностями. Он стал самым примерным учеником, обожал крестного отца и всех профессоров, включая директора, пропагандировал идеи леди Гермионы в поддержку домашних эльфов, умел готовить, вязать и вышивать, словом, делал все то, что должно было, по мнению мальчиков, взбесить чашу.

— А, вот вы где!

Рики вздрогнул и, оборачиваясь, перехватил неприязненный взгляд Ральфа.

Тони Филипс просунул голову в комнату, сам оставаясь за ее пределами.

— Все уже обедают. Миссис Чайнсби просила найти вас, — сказал он.

Продолжение спектакля пришлось отложить.

За столом Рики планировал подсесть ближе к дяде Барти, но пришлось занимать свободные места, далеко от взрослых, которыми окружила себя хозяйка. Доктор Робертсон как раз уверял ее, что утреннее происшествие на конюшне исчерпано и лучшее, что можно сделать – все забыть. Ральф и Тони сидели рядом и стреляли друг в друга мрачными взглядами.

Слово взял Виктор. Он объяснил, что ничего бы не случилось, если бы ребята спокойно проехали несколько шагов, но проблемы иногда возникают, и с этим ничего не поделаешь. И все равно бабуля попросила его быть осторожнее.

— Просто счастье, доктор, что Вы оказались рядом, — умилилась она. – Так жаль, что Вы бросили науку!

— Я просто не нашел темы, достойной изучения, — сухо произнес доктор.

Довольная, бабка вдруг заспешила к своим лекарствам. Робертсон вышел вместе с ней, а беседа вернулась к прежней теме.

Кто дернул за язык мисс Перкинс, лучше не называть, тем более что ничего особенного она не сказала, ибо о том, что «все испугались», все и знали. Но решимость Ральфа последовать совету Артура подверглась серьезному испытанию. Его реакция на Летицию не понравилась Тони.

Рики вздохнул и устремил взгляд в почти опустошенную тарелку, пытаясь отрешиться от происходящего. А когда поднял голову, оба гриффиндорца исчезли.

Он сидел в самом конце стола; лишь по одну сторону от него сидела одноклассница. И это была Мелани. Решившись, Рики позвал ее по имени.

— Куда делся Джордан? – спросил он.

— Филипс кивнул на дверь, и они вышли, — не стала скрытничать достойная представительница «Равенкло».

Рики немедленно распрощался с планами дождаться десерта и, стараясь не привлекать внимания, покинул столовую.

«Где Ральф и Тони могут выяснять отношения? Не хватало только драки в этом доме». Особняк, в действительности, был не маленький, но Рики почему-то влекло к тому помещению, откуда Тони увел их с Ральфом на обед.

Он не ошибся: раздраженные голоса были слышны в коридоре, невзирая на толстые стены.

Чуть позже, уже в саду, куда Рики вытащил его проветриться, Ральф объяснил, что они с Тони не стали драться, потому что обнаружили, что при них нет волшебных палочек!

— Еще немного, и это не имело бы значения, — добавил он. – О, кто там?

— Это мама Виктора? – спросил Рики, прикрывая ладонью глаза, поскольку солнце мешало разглядеть, кто идет по соседней дорожке. Изгородь, разделяющая аллеи, росла высоко, так что скоро стала заметна только шляпка. Зато голоса слышались отчетливо. Рики с первых внятных слов задумался, сколько всего тут говорят, не беспокоясь о чужих ушах.

— Иногда, мама, мне кажется, что все его жалобы на бедность суть шантаж, — высказала мать Виктора.

— Но детка, ты же понимаешь, Барти уже стар, и потом ему не дают работать, — с сожалением произнесла бабка Виктора.

— А почему не дают? – саркастически поинтересовалась миссис Чайнсби. – Азкабан в личном деле – не лучший пропуск, да? Я все понимаю, и Чарльз его жалеет, но иногда дядя выводит меня из терпения.

— Он ведь даже не живет здесь, просто в гости приезжает, — продолжала смягчать ее мать, уводя дальше по аллее.

— Теперь мы знаем, что он точно колдун, — с удовлетворением констатировал Ральф.

— Как и то, что врач – маггл, — добавил Рики.

Через некоторое время мимо скамейки, где они сидели, прошли Тони и Летти в компании врача. Робертсон вежливо кивнул и остановился спросить, как себя чувствует Ральф; Тони хмуро глядел в сторону, с нетерпением постукивая носком по земле. Летиция сразу ушла вперед.

— Моя мама плохо относится к врачам, — в раздумье произнес Рики, когда Робертсон удалился, советуя Тони попросить Виктора показать ему, как надо обращаться с лошадьми. – Так брат написал.

— Мистер Поттер как-то говорил, что наши целители работают быстрее и лучше, — сказал Ральф.

— Если бы ты что-нибудь сломал при падении, он не смог бы моментально срастить тебе кость, как мадам Помфри, — согласился Рики. «Робертсон, надо признать, тоже имеет хороший повод постоянно приезжать сюда, — отметил он на всякий случай. – Он, наверное, вообще в любой местный дом является без приглашения».

К вечеру подул холодный ветер. Небо постепенно заволакивало тучами, и, очевидно, скоро должен был пойти первый за много дней весенний дождь. Из окна своей комнаты, где он переодевался к ужину, Рики видел, как к дому стекаются забредшие в сад слишком далеко обитатели особняка, в том числе и миссис Чайнсби с мамашей.

— Ричард, ты думаешь, будет гроза? – спросил за спиной Боб. Он кормил свою сову, то и дело роняя орешки на железное дно клетки.

— Хорошо бы, — вздохнул Рики и повернулся в комнату. Помещение из-за сильной облачности погрузилось в полумрак, так что он направился прямиком к выключателю.

— А я не люблю, — проворчал Боб.

Рики уже коснулся выключателя и собирался нажать, как вдруг момент замерз. «Тот, который пришел за двумя, последним, — шипел безжизненный голос. – Он здесь, в доме!». Рики знал, что на этот раз никаких видений нет; только его воображение рисовало злополучный сосуд и тонкие руки. А потом его самого, распахивающего дверь в буфетную, где несколько часов назад он застал ссорящихся Ральфа и Филипса.

— Рики, я не знаю, в состоянии ли магглы остановить молнию, — голос Боба стремительно приближался, пока все вокруг не стало совсем нормальным.

— Да, Боб, конечно, — ответил Рики и зажег свет. – Здесь должен стоять громоотвод.

«Если сейчас спуститься, — подсказал внутренний голос, — то много шансов застать его возле горки. Но кто знает, чем это кончится для меня?».

За столом не обнаружилось ни хозяина, ни врача, ни влюбленного соседа. Общество осталось исключительно колдовское, в чем разыгравшееся воображение Рики усматривало безусловный подвох. Когда дети садились за стол, дядюшка Барти уже вовсю препирался с мисс Блумсберри.

— А где презумпция невиновности, скажи, пожалуйста? – требовал дядя Барти. – Между прочим, в нашей семье все получили должное образование, так что твоему Министерству хуже!

— Скажи это своему брату, — фыркнула бабка, — если бы не ты, он возглавил бы Департамент международного магического сотрудничества! А так сидит рядом с Патил и гладит ее кота…

— А если бы не случайность, ты бы гордилась тем, что сидишь со мной за одним столом, — парировал дядюшка.

— Достаточно, — отрезала миссис Чайнсби.

Дядя отвернулся с видом оскорбленного достоинства, а мисс Блумсберри смутилась.

— Извини, Гвенда, — пробормотала она, но, очевидно, отступить просто так было ниже ее достоинства, так что она проворчала: — Образование, образование у тебя. Все мы заканчивали «Хогвартс». Кстати, — вдруг оживилась сотрудница Министерства, когда брови хозяйки уже опасно сошлись у переносицы, — ведь кто-то из твоих товарищей, Вик, в этом году ездил учиться в итальянскую школу, по-моему.

— Да, Ричард Макарони, — неохотно ответил Виктор и кивнул на него.

— О, — пожилая дама с нарочитым интересом уставилась на него. – Мистер Поттер, твой крестный отец, много времени потратил, чтобы уладить какие-то проблемы.

— Мы не знали, — вмешалась Мелани. Кажется, ее искренне радовало, что сейчас Рики вынужден будет поделиться информацией, до сих пор доступной только одноклассникам-слизеринцам.

— Ничего особенного, — ответил Рики. – Там все хоть раз пытались заночевать на маяке.

После чего он как можно короче объяснил, чем «МентеСана» отличается от «Хогвартса», стараясь ничем не проявить внутреннего напряжения.

Сотрудница Министерства сделала его центром внимания, и это легко объяснялось тем, что она хотела отвлечь недовольную хозяйку от некорректной темы, которую обсуждала с дядей Барти. Но она, несомненно, знала гораздо больше о том, какие хлопоты доставил Министерству Рики. Он уже понял, что она специально прячет руки всякий раз, как кто-нибудь оказывается поблизости; мотивы ее сидения за столом вместе со всеми при таком образе действий вызывали у Рики значительные подозрения.

От долгих откровений Рики избавило появление на столе отбивных с подливом, которые напомнили очаровательнейшей Фионе Шеклбот, что она ела почти такие же года два назад в Голландии, о чем она не преминула сообщить. Бабушка Виктора заинтересовалась и пообещала спросить у повара, откуда рецепт. Ужин продолжался, как обычно, Рики так же ожидал проблем и не мог придумать, как бы их избежать. Таких изнурительных каникул у него еще не было.

«Который гость? До чего надоел мне этот дрянной провинциальный детектив, — мрачно подумал он, откладывая недоеденное пирожное. – Ты слишком заигрался в магию, Ричард Макарони. Ты, кажется, забыл, что вещи сами по себе не могут ничего. Для выполнения грязной работы чашка использует человека. Стоп, он ведь не знает, кто именно заходил в буфетную после обеда! И если сейчас обезвредить эту посудину… Нет, порча чужого имущества, а если… И мой брат не сможет сделать политическую карьеру, если меня посадят, вот! Хотя вряд ли. Ну, расколочу я ее. Дядя Гарри заплатит и еще спасибо скажет, когда я ему все объясню. Оправдываться так и так придется, у меня же, черт, совсем забыл, палочка Упивающегося смертью с прошлого года на руках. Вот ею и воспользуюсь, может, меня совсем не поймают».

Отягощенный грузом принятого решения и с туманом в голове, Рики поднялся из-за стола и направился в коридор.