Из рассказов старого свадебного фотографа (гет)

− Я и не сомневалась, что успею. Зачем вообще приходить заранее?

Беллатриса оставила двери широко распахнутыми и лениво привалилась к косяку, с презрительной гримасой на лице оглядывая светлые покои. Всё казалось таким милым, нежным, воздушным — как раз, как она не любила. Это слишком. В их доме было две такие комнаты — спальня Нарциссы и спальня Андромеды, только у первой белая с позолотой, а у второй противного бежевого оттенка с мебелью из темного дерева. Сама Беллатриса с детства предпочитала чёрный, но кое-как согласилась на тёмно-зелёный.

Тут взгляд немного безумных черных глаз наткнулся на самое яркое, самое светлое в комнате, от чего будто бы даже исходило свечение — Нарцисса.

− Ты вырядилась, как кукла, Цисси, — фыркнула Беллатриса, заметив, что в мыслях описывает сестру, как неодушевленный предмет.

− Это моя свадьба, Белла, — раздраженно оборвала Нарцисса.

Та скривилась, но не ответила.

Нарцисса была похожа на принцессу — нет, на королеве. Когда-то в далёком детстве она казалась нежным цветком нарцисса, а теперь выглядела истинной аристократкой — гордой, холодной, самоуверенной и чуть надменной. И только на губах её мотыльком порхала лёгкая улыбка. Точеную фигурку украшало белоснежное свадебное платье с пышной юбкой, прическу украшала крошечная диадема, а палец — обручальное кольцо. С бриллиантами, конечно, — Малфой в жизни не поскупился бы на это. Беллатриса не зала любви, но ей становилось противно от одной лишь мысли о том, что брак родной сестры будет по расчету. И нет, она не была счастлива за Меду — испортила кровь, предала род, опозорила семью, а этого достаточно. Даже Нарцисса, которая всегда как бы была между Беллатрисой и Андромедой, отказалась видеть последнюю на венчании.

− Зачем ты наряжаешься ради него? — нехотя протянула Белла.

− Он будет моим мужем, к тому же этого требует этикет, — терпеливо пояснила невеста, проверяя макияж и накладывая очередной слой пудры на лицо.

Беллатриса поморщилась, не понимая, о чем не поцеремонилась незамедлительно сообщить об этом сестре. Та ведь явно что-то не договаривала. Что-то очень важное, но неуловимое…

− Я люблю его, — просто объяснила Нарцисса. — Кажется.

Белла выронила из рук фарфоровую статуэтку, взятую ранее с полки, подлетела к сестре, резко развернула её, схватив за плечи, и обезумевшим взглядом изучила её лицо. Нет, всё как обычно, вот только глаза… Они светились. Не огнем, не блеском, а каким-то непонятным чувством.

Возможно, надежда. Но на что этой девчонке было сейчас надеяться? Взаимность — глупо в данном случае. Малфой совсем не такой, чувства ему чужды. Или… счастье. Эта мысль разозлила ее. Как ее сестра может быть счастливой? Она просто не должна.

− Кажется? — зашипела Белла. — Ах, тебе кажется! Тогда позволь разубедить тебя. Ты ошибаешься!

− Замолчи, — неожиданно вспылила Нарцисса.

Беллатриса фыркнула и вышла, хлопнув дверью. Она собиралась уйти, пропустив свадьбу. Да и какая это свадьба — надувательство, ложь, обман, притворство — как было у нее самой.

* * *

Нарцисса с трудом сдержала слёзы. На ее венчании не было подружек невесты, потому что с малого возраста достойными претендентками на это место она считала лишь сестер. А сейчас ни Меды, ни Беллы. Только Люциус. Влага на ресницах мгновенно высохла.

Просто этой ночью она не могла заснуть, терялась в размышлениях, и лишь на рассвете осознала правду и смогла познать себя изнутри. Ей нужно вступать в новую, семейную жизнь, а она хоть и готовилась, но мало осознавала. Подготовка была направлена непосредственно на церемонию, но отнюдь не на предложение. Родам Малфой и Блэк нужен был наследник, но Люциус намекнул однажды, что это дело второстепенное и позволяет задержку, ведь сначала им нужно вкусить совместной жизни и привыкнуть друг к другу. Нарцисса никогда не думала о детях раньше. Слишком многое сразу навалилось, и она все острее чувствовала потребность поделиться с кем-то переживаниями. Ей бы хотелось поговорить об этом с женихом, но он всегда ночевал только в Малфой-мэноре, да и днем в последнее время заходил очень редко.

Нарцисса тяжело вздохнула, но тут же улыбнулась. Совсем скоро все изменится.

* * *

Люциус стоял в парадной мантии и волновался — это было заметно. Серые глаза никак не могли принять холодности и равнодушия, слишком сильно стучало сердце — Нарциссе казалось, что он не понимал причины. Ей самой, наоборот, удавалось держаться: она ступала осторожно и уверенно, выглядела гордой. Белоснежность платья слепила глаз, стук каблуков отдавался гулом по залу, сопровождаемый плавно льющейся музыкой. Люциус приободряюще приподнял уголок губ, и она выдохнула с облегчением. Нарцисса взглядом отыскала в толпе мать и родителей жениха, неожиданно занервничав. Нет, нет, все будет хорошо.

Нарцисса не помнила или не желала запоминать та минуты, в которые она дошла да алтаря, в которые священник произносил торжественную речь. Люциус не закатывал рукавов, чтобы не омрачать образ Черной Меткой.

Он ответил «да». Согласился взять ее в жены, согласился со всеми условиями. Теперь была ее очередь.

− Согласны ли Вы, Нарцисса Блэк, взять Люциуса Малфоя в законные мужья?

Она подняла сверкающий взгляд.

− Нет.

− Нет? — дернулся Люциус.

Музыка оборвалась, в зале послышались возмущенные и удивленные вздохи, разбилось о мраморный пол что-то стеклянное. Но громче всего все равно билось ее собственное сердце.

− Нет! — повторила она, полубеспомощно, полусчастливо, глядя прямо в глаза Малфою. — Идем со мной.

Она потянула его за руку, но он не сдвинулся с места.

− Нарцисса! — гневно прошипел он. — Ты срываешь свадьбу!

− Прошу тебя это важно, — взмолилась та в ответ.

Люциус поморщился, но все же быстрым шагом последовал за ней. Они остановились после первого же поворота, и он не поцеремонился грубо прижать ее к стене и зло заговорить в самые губы:

− Что ты творишь, девчонка? Ты насылаешь позор не только на нас, но и на обе наши семьи! Что за выходки? Куда делось твое воспитание? Манеры? Как ты посмела повести себя таким образом?

− Люциус, выслушай, прошу! Ты должен знать!

Он слегка ослабил хватку и склонил голову, позволяя ей продолжить. Серые глаза метали молнии.

− Нас не спросили, когда обручили. Я плакала ночами, мечтая выйти замуж по любви, а не так. Мне должно было подсказать сердце, а не слова родителей. Но потом ты стал приезжать чаще, мы начали больше общаться.

− К чему ты ведешь? — поторопил он.

− Я влюбилась, — прошептала она, но потом повторила уже громче: — Я влюбилась, слышишь? Я люблю тебя, Люциус. И я понимаю, что это именно то, чего мне хотелось.

Он молчал, продолжая пристально вглядываться в ее лицо с острыми чертами и неестественно мягким изгибом губ.

− Скажи, ты любишь меня? Я хотя бы нравлюсь тебе? — с надеждой пробормотала Нарцисса.

Люциус аккуратно дотронулся до ее щеки, на мгновение закрыл глаза, а потом прильнул к ее губам. На самом деле она не помнила поцелуя, только хриплый шепот после этого:

− Я полюблю, обязательно полюблю, иначе не получится, Цисси. Всё будет хорошо.

− Извини меня.

− За что ты просишь прощения у меня?

− Церемония сорвана, и завтра весь волшебный мир узнает, как Блэк унизилась перед Малфоем.

− Знаешь ли, сегодня мне это неважно. Сегодня у нас свадьба, и мне важна только ты.

* * *

«Лишь небольшой инцидент омрачил церемонию бракосочетания и воссоединения домов Блэков и Малфоев. Жених и невеста, не уступающие друг другу ни в чем — ни в красоте, ни в богатстве, ни в сиянии, — обменялись брачными клятвами и обручальными кольцами…»

Люциус закрыл газету, с облегчением заметив, что напиши эту статью Скитер — и скандала не миновать. Он поймал обеспокоенный взгляд молодой жены, поднялся, подошел к ней и прижал к своей груди.

− Я же тебе обещал, что все будет хорошо.