Без права передачи (джен)

— Мери, — обратился я к секретарше главы Аврората, зайдя в приемную, — не побудешь немного с моим крестником? Я на доклад к шефу.

Красавица Мери была красной тряпкой не только для ревнивой Джинни, но и для жен других авроров. А вот сейчас в ее сети попалась новая жертва — Тедди. Она лукаво заулыбалась, когда заметила, что мальчишеские брови приобрели чудесную ярко-зеленую расцветку, полностью копирующую цвет ее волос на этой неделе.

— С радостью, — она бросила на меня быстрый взгляд и подошла к Тедди: — У меня есть для тебя небольшой подарок.

— Подарок?! — восторженно выдохнул мальчик. — Я люблю подарки. А какой?

— Волшебные карандаши.

Когда через час я вышел от шефа, приемная встретила меня непривычной тишиной.

— Мери, да ты — педагогический гений! — вполголоса произнес я, наблюдая, как увлеченно Тедди возится с новой игрушкой.

— А других достоинств ты во мне не замечаешь? — положив руки на талию, Мери слегка качнула бедрами.

— Боюсь, это опасно для моего здоровья, — хмыкнул я, отводя от соблазнительного зрелища глаза, — уж больно рука у Джинни… натренированная.

— Ага, и летучемышиный сглаз — непревзойденный, — усмехнулась девушка и продолжила уже совершенно другим тоном: — Мистер Поттер, получите служебную корреспонденцию.

— А что это за новинка — волшебные карандаши? — поинтересовался я.

— Рисуешь на бумаге линии, а они сами складываются в рисунок. Иногда получается то, что хочешь, но чаще всего нет. Тедди уже час пытается нарисовать зеленого дракона. Так называется цвет моих волос.

Она тряхнула головой, волосы взлетели и снова опустились на плечи, словно крылья дракона.

— Валлийский зеленый обыкновенный, — быстро классифицировал я вид и злорадно подметил, как недовольно дернулись уголки ее губ при слове «обыкновенный».

Я покосился на мальчишку — тот как раз закончил выводить на листе замысловатые линии и теперь ждал результата. Заглянув ему через плечо, я чуть не рассмеялся: по листу прыгала лягушка все того же ярко-зеленого цвета.

— Пожалуй, это Мери дарить не стоит, — пробормотал я, покосившись на секретаршу.

Тедди кинул на меня возмущенный взгляд и на новом листе упрямо продолжил добиваться своего. Я взял в руки упаковку карандашей, рассеянно повертел в руках. «Сделано в Китае». Хм. Кажется, у меня есть хорошая идея.

— Пойдем ко мне в кабинет, — шепнул я заговорщицки. — У меня появилась идея, как нарисовать дракона.

Тедди неохотно собрал разложенные карандаши и, бросив на прощанье извиняющийся взгляд на Мери — дескать, скоро вернусь, — поплелся за мной.

Вернувшись к себе, первым делом я отослал заказ в министерскую библиотеку. Самолетик с ответом прилетел довольно быстро. Напустив на себя торжественный вид, я положил перед Тедди изображение иероглифа «Дракон».

— Перерисуй это.

Сказано — сделано, через минуту на листе грозно горбил спину и пускал густые клубы дыма зеленый дракончик.

— Гарри, ты — волшебник!

— Как и ты! Но я еще и аврор, а эта профессия требует наблюдательности и смекалки.

Пока довольный Тедди относил свое творение Мери, я занялся работой. Для начала просмотрел папку со служебной корреспонденцией. Конечно, докладная от патентного отдела пришла только сегодня. Добрых полчаса я пробирался сквозь замысловатую вязь слов, пытаясь в заумном тексте вычленить главное. Хорошо, что мистер Вомт внятно изложил мне особенности конструкции Комнаты, иначе бы пришлось звать на помощь Гермиону. Кстати, к папке с корреспонденций была прикреплена записка от Рона — приглашение на ужин в среду. То есть послезавтра. Вот там-то я и расскажу о своем эксперименте. Очень хочется с кем-нибудь поделиться впечатлениями о встрече с Волдемортом. В кабинет ворвался раскрасневшийся Тедди и снова уселся за рисование. Хм, говорят, что устами младенца глаголет истина. Проверим.

— Скажи, Тедди, вот если бы один мальчик тебя сильно обидел… Ну, например, здорово побил. А потом вы неожиданно встретились с ним, — я прикинул, разглядывая его курносый нос, — лет через шесть.

— Шесть лет? Это очень много, — вздохнул Тедди и опустил взгляд на очередной рисунок, хаотичные линии которого превращались в оленя.

— Да, это много, — согласился я. — Но представь, что вы встретились. Как ты будешь к нему относиться?

— А он опять начнет драться? — бдительно прищурился мой крестник.

— За это время он стал лучше.

— Тогда зачем вспоминать прошлое? — удивился Тедди. — Вы же встретились сегодня. Бабушка говорит, быть злопамятным нехорошо.

— Пожалуй, ты прав. Попробую жить, не вспоминая прошлого, которого уже нет, и не придумывая будущего, которого еще нет, — я подхватил ребенка и закружил его. Тедди счастливо захохотал. — Пора домой — рабочий день закончен.

— До свидания! До свидания! — около каминов, широко улыбаясь, Тедди прощался со всеми подряд. В ответ на уставших лицах зажигались улыбки. Пожилой волшебник в фиолетовой мантии скорчил забавную рожицу, мальчик рассмеялся, и его волосы вспыхнули фиолетовым. От неожиданности волшебник охнул:

— Тедди Люпин? Я знал твою маму. Ты на нее очень похож.

Легко сказать — забыть и простить, когда горе, причиненное Волдемортом, крепко вцепилось в твою душу…

— Я ведь сдержал свою клятву? — спросил Тедди.

Я кивнул, поведение в Аврорате было безупречным. И теперь крестник достоин награды: вернемся домой на метро.

Не успел я открыть входную дверь, как Тедди с грустью произнес:

— Джинни нет дома.

Меня всегда удивляла их духовная связь. Вроде бы мальчик должен больше тянуться ко мне — своему крестному, но нет, явно выделяет Джинни. Наверное, подсознательно видит в ней маму.

— Сегодня вечером у нее очень важная тренировка. Я даже не сказал ей, что ты поживешь у нас.

— Тренировки срывать нельзя, — солидно сообщил мне будущий спортсмен.

Благодаря нам с Джинни он великолепно летает и уже мечтает стать загонщиком. Да и правильно. Его кипучая энергия требует самого активного участия в игре, не в пример ловцу, подолгу зависающему в воздухе, высматривая снитч.

Первым делом мы основательно подкрепились, а потом Тедди помог мне навести порядок: у него уже довольно ловко получались некоторые хозяйственные заклинания. Причем чужими палочками. Поначалу это сильно меня удивляло: я ведь помнил, как трудно было колдовать палочкой Гермионы, когда она случайно сломала мою. Подозреваю, что этот талант — быстрая адаптация к любой палочке — связан с тем, что Тедди — метаморф. Хотя, надо отдать должное, он не гнушается и руками поработать.

— Готовишься к отработкам в Хогвартсе? — подшучивали мы над ним. — С твоим характером будешь огребать их пачками.

Плечом к плечу мы трудились с Тедди на кухне, чтобы порадовать вернувшуюся с тренировки Джинни.

«У национального героя должна быть идеальная супруга!» — вечно твердила Молли. Вот Джинни и рвалась на части: спорт, домашнее хозяйство и внешний вид. Не просто варила, убирала, стирала, а еще и приводила в порядок особняк Блэков. Все, кроме отрезанных голов домашних эльфов (Кричер со слезами захоронил их, что несколько примирило его с утратой заветной мечты), было оставлено на своих местах, но восстановлено в былом великолепии. На новоселье Андромеда призналась, что чувствует себя перенесшейся в детство. И неудивительно — ведь в реставрации дома портрет Вальбурги принял самое активное участие. А подружились мы с ним неожиданно.

Окаменевшая, словно захлебнувшаяся собственным криком, она бесстрастно выслушала мой рассказ о гибели Регулуса. А потом Джинни несколько дней заботливо вытирала катившиеся с холста слезы.

Со временем Вальбурга смирилась, что в ее дом вошел полукровка. Хорошо хоть, с кровью Блэков. А позже она убедила саму себя, что обычная грязнокровка была бы не в силах защитить Гарри Поттера от Темного Лорда — и, следовательно, мать Лили Эванс нагуляла своего ребенка от мага, а потом прикрылась именем простака-мужа. Я смеялся над этими бреднями, а Джинни решила извлечь из этого пользу.

— Ох, дорогая Вальбурга, похоже, нечто подобное произошло и с матерью Гермионы, — поддакивала Джинни. — Недаром она была лучшей ученицей Хогвартса.

Больше портрет Вальбурги не визжал при виде Гермионы.

Думаю, что терпение и настойчивость Джинни пригодятся при воспитании наших будущих детей. Жду не дождусь их появления, и не менее троих. Теперь Джинни и самой уже понятно, что с квиддичем в ближайшее время придется расстаться. Чтобы в памяти людей остаться отличным игроком, нужно уйти на пике спортивной формы.

Как ни старался Тедди дождаться Джинни, усталость взяла свое: уснул, даже не дослушав сказку. Хотя сказки Бидля он знает уже лучше меня. Положив книжку на тумбочку, я подоткнул Тедди одеяло и приглушил свет. Пора бы уже Джинни вернуться.

Не прошло и десяти минут, как открылась входная дверь.

— Привет!

— Привет, дорогая! Выглядишь довольной.

— Тренер сегодня устроил разнос команде. Орал, что в низшей лиге и то лучше играют и я единственная, кто по-настоящему работает.

— Расслабились девчонки?

— Ну, не задалась тренировка. Сам знаешь, как это бывает.

— А ведь тренер прав! — я хитро посмотрел на жену, и она тут же подозрительно сузила глаза. — Забегал к вам на прошлой неделе, смотрел игру ты — действительно в отличной форме.

Обрадованная Джинни сверкнула глазами.

— Сама удивляюсь, вроде я старше всех в команде, но в последний месяц словно второе дыхание открылось. Правда, сегодня что-то замутило на тренировке, когда финт Вронского отрабатывала.

Я обеспокоено нахмурился, но Джинни отмахнулась.

— Да ерунда! Просто я сегодня не обедала. Но, похоже, скоро все равно придется менять профессию.

— Заметь, не я это сказал.

— Хитрюга, — усмехнулась Джинни и пошла переодеваться.

За это время я приготовил чай и вдруг, повинуясь порыву, зажег свечи.

Джинни, уже в домашнем, остановилась на пороге, странно на меня посмотрела, а потом стащила с волос резинку, тряхнула огненной гривой — я как завороженный смотрел на радужные в свете свечей переливы — и, слегка покачивая бедрами, направилась к столу.

— Джинн, ты, наверное, здорово устала? — хрипло пробормотал я, суетливо придвигая поближе к жене чашку с чаем и вазочки со сладостями.

— С какой целью ты интересуешься? — томно протянула она в ответ.

— Да хотел с тобой поговорить, — старательно игнорируя наливающийся возбуждением пах, я с интересом разглядывал узор на скатерти.

— О чем?

Мерлин! Только женщины могут задавать простые вопросы таким голосом!

— Мне надоело делить твою любовь со спортом.

— И это мне говорит бывший спортсмен? Хочешь, чтобы я сидела дома и ждала тебя с работы? — вкрадчиво уточнила Джинни.

— Конечно, нет, — втайне мечтая именно об этом, я надеялся, что мой голос звучит уверенно. — Но, сама понимаешь, годы идут, нужно решать, чем ты будешь заниматься в будущем.

Джинни помрачнела.

— Ты прав. В последнее время часто об этом думаю. И кажется, что самым интересным делом будет спортивная журналистика. Редактор «Ведьмополитена» уже давно на меня наседает: «Не закапывайте свой талант! Ваши ответы в интервью намного интереснее вопросов журналистов».

— Это точно, — подхватил я с энтузиазмом, — твой бой с Ритой Скитер стал бестселлером! Министр магии смеялся: «Каков вопрос — таков ответ! Рита по привычке слишком далеко сунула свой нос, а зубки твоей Джинни его чуть не отхватили».

— Да-а-а, — довольно протянула Джинни. — Она мне тогда сильно польстила. «Теперь я могу спокойно уйти на заслуженный отдых — есть достойная смена». Врет же, наверняка готовит мне какую-нибудь «Аваду» из-за угла. Как вспомню ее вопросы — так вздрогну. «Дорогая Джинни, а не повлияло ваше "общение" с дневником Тома Риддла на становление сексуальности?»

— Это точно, — хмыкнул я, — у нее ни строчки без эпатажа. Я думаю, из тебя выйдет отличный журналист.

Джинни посмотрела на меня с благодарностью.

— А как твои дела?

Я рассказал ей о болезни Андромеды, предстоящей десятидневке с Тедди, но язык не поворачивался поведать о Комнате Вомта.

— Может, все-таки попросить маму помочь?

— Думаю, пока справимся сами. У меня сейчас не так много работы, буду брать его с собой. Если начнет хулиганить, пригрожу Молли или нянькой.

— Еще вопрос, кто кого испугается, — хмыкнула Джинни.

— Вот и я о том же.

— А почему это у тебя вдруг стало мало работы? — Джинни посмотрела на меня с подозрением.

— Винюсь, хотел промолчать. Обязали заниматься только Комнатой Смерти, отложив все остальные дела.

— А в чем проблема? И не вздумай прикрываться статусом служебной тайны!

— Тогда дай слово, что не отменишь поездку.

— Гарри, что-то я не припомню, когда мы личные проблемы ставили во главу угла, — вздохнула Джинни. — Пока меня в команде никто заменить не может, и, значит, я обязательно должна ехать.

Было далеко за полночь, когда я закончил рассказ. Джинни согласилась с моим выводом: если Смерть предоставила Тому Риддлу шанс — не нам его судить.

— Знаешь, теперь его голос напоминает тот, из Тайной комнаты.

— Похоже, что Смерть поставила его в точку развилки, — задумчиво произнесла Джинни.

— О чем это ты?

— Фиренц рассказывал об этом на уроке предсказаний. Он говорил, что судьба и безгранична, и предопределена одновременно. Только в точках развилки есть право свободного выбора, а потом мы катимся, как Хогвартс-экспресс по рельсам, до следующей развилки.

— Что-то мне не верится, что с того света можно что-то изменить в прошлой жизни.

— Все это очень сложно, но одно я знаю точно: ты снова захочешь попасть в эту Комнату, — Джинни пристально посмотрела мне в глаза.

— Да, завтра допишу заключение и пойду к Вомту, — признался я, внимательно разглядывая чайную ложку.

Джинни встала из-за стола, уселась ко мне на колени и заговорила едва слышно:

— Гарри, дай обещание, что будешь осторожен. В этой Комнате. Помни, ведь ты ответственен за Тедди. Да и если с тобой что-нибудь случится, кто станет отцом моих детей?

Я растерянно посмотрел на нее, Джинни не сводила с меня изучающего взгляда.

— Я обещаю. Но послушай, может быть нам стоит потренироваться… ну, делать детей.

— Прямо сейчас? — хмыкнула Джинни.

— Именно сейчас! Ведь тренер сказал — ты в отличной форме.