Гарри Поттер - Невыразимец (джен)

4 июля, четверг

Сидя за столом незадолго до семи, Гарри всё ещё ощущал усталость. Конечно, было легче, чем вчера, когда он ушёл спать сразу после ужина, но его состояние ясно говорило: вчера он знатно вымотался.

Напротив сидел Невилл, такой же уставший и невыспавшийся, как и Гарри. Но это, как полагал тот, из-за того, что утро началось для него раньше обычного.

— Это совсем необязательно: ты же поедешь в школу в этом году, — отметил Гарри.

Прежде чем ответить, Невилл промочил горло:

— Ага, но именно эти занятия будут только в конце года, а навык просто жизненно необходим: ради него я готов мириться с одним ранним подъемом.

— Верно, — согласился Гарри, прежде чем закончить завтрак, — хотел бы я уметь раньше, курсе на четвёртом. Интересно, а почему Седрик не аппарировал обратно в Хогвартс: он же мог?

— Возможно, он хотел защитить тебя, — предположил Невилл.

— Возможно, — повторил Гарри, вздрогнув, когда вошёл Кроакер.

— Хорошо, что вы уже готовы, — оценил тот. — У нас есть час, перед тем как нам с Гарри пора будет уходить. Если сегодня ничего не получится, будем заниматься и после выходных.

Через час у Гарри получилось аппарировать в круг, расположенный в метре от него. Ему показалось, что он мог бы и лучше, но Кроакер был доволен. У Невилла не получилось: он вышел за границу, но быстро вернулся, чем заслужил похвалу от дяди. Невилла просто распирало от гордости!

Кроакер аппарировал вместе с Гарри в зал перемещений Отдела Тайн: тот узнал комнату, в которой они вчера побывали перед визитом в Косой.

— Даже не пытайся привести сюда кого-то: вы оба застрянете и придётся ждать, пока кто-нибудь вас не выпустит, — предупредил Кроакер.

— Вы вчера намекали именно на это, да? — спросил Гарри.

— Верно. Пойдём, хочу преподать тебе урок. Ты ведь уже начал читать учебник?

— Только первую главу: из-за вчерашних событий на большее не хватило времени, — объяснил Гарри, — но я делал пометки, как в классе.

— Сойдёт: здесь с тебя никто эссе не потребует, — произнёс Кроакер, входя с Гарри в тренировочный зал и закрывая дверь. — Я считаю: или ты умеешь накладывать заклятья, или нет. Заниматься подготовкой к ЖАБА будешь в своё свободное время. Я хочу, чтобы ты изучил их как можно быстрее.

— Я справлюсь. — Гарри посмотрел на него. — Вчера вы упомянули, что через год я, возможно, войду в инициативную группу. Что это такое?

На губах Кроакера заиграла хищная улыбка:

— Твой магический потенциал позволяет присоединиться к группе. Это люди, которые берутся за дела, которые другим не под силу. Например, несколько недель назад какой-то идиот притащил в страну мантикору, а отдел по надзору за магическими животными, что на четвёртом этаже, не справился — вызвали нас. Когда авроры находят проклятый предмет или нечто, что они не в силах определить — тут же зовут нас. Или же, если научный проект требует более интересных решений — за дело берётся наша команда. На самом деле, нас вызывают не так часто: может, раз или два в месяц. День вызова оплачивается по двойному тарифу — в качестве компенсации за риск.

При этих словах Гарри моргнул:

— И насколько риск велик?

— Успокойся: за всё время мы ещё никого не потеряли, — усмехнулся Кроакер. — Если совсем не повезёт, тебе может понадобиться больничный, чтобы залечить шрамы, но такое происходит редко. Разреши взглянуть на твою палочку: есть ещё кое-что, что надо сделать.

Гарри передал Кроакеру своё оружие и смотрел, как тот колдует над ним.

— Вот, теперь твою палочку нельзя отследить на немагических территориях, — Кроакер понимающе улыбнулся, — только будь осторожен. Теперь вернёмся к Чарам: я хочу посмотреть, как быстро ты обучаешься.

* * *

Последний час утра был отдан на откуп Бетти и занятиям окклюменцией. Это было менее болезненно, чем со Снейпом, и Гарри веселился, слушая тихие ругательства: что Бетти с тем сделает, если повстречает одного в тёмном переулке.

Кроакер сдержал слово и угостил Гарри обедом в баре маггловского Лондона. Бетти он тоже пригласил. Они сидели втроём и наслаждались общением, Гарри же постепенно узнавал больше о том, где работает. Всё, что ему оставалось — это не упоминать в разговоре о магии.

Когда они собрались уходить, Кроакер вдруг сказал:

— Ты, конечно, можешь отказаться, но я хотел бы увидеть воспоминания о твоих увлекательных приключениях в школе. Как я понял из разговоров с Невиллом, у тебя было их много.

— Возможно, — сказал Гарри, задумавшись на целую минуту, — но зачем вам?

— Потому что, во-первых, в школе не должно быть настолько весело; и потом, если происходит что-то необычное, я должен знать — не связано ли это с пророчеством, — пояснил Кроакер.

— Каким пророчеством? — напряглась Бетти.

— Я покажу тебе запись, — отмахнулся Кроакер.

— Я могу показать воспоминание того события, — чуть хвастливо произнёс Гарри, оставив Кроакера моргать в удивлении.

Бетти посмотрела на него и засмеялась:

— Один-ноль. Пойдём.

Кроакер оплатил обед и спросил:

— Можно, я приведу Дюпре, раз уж он всё равно знает, кто ты?

Гарри надолго замолчал, и ему не мешали думать.

— Да, — сказал он наконец, — Мне нужно узнать его мнение: может, есть более простой способ решения моей проблемы.

Бетти заинтересовалась, но ничего не сказала; Кроакер кивнул.

Вернувшись в Министерство, Кроакер послал зачарованную записку и, заметив взгляд Гарри, вздохнул:

— Да научу я тебя…

Дюпре уже стоял под дверью кабинета Кроакера, подпирая стенку. Он, казалось, совсем не удивился, увидев здесь «Майка».

— Что-то важное? — спросил он.

Кроакер молча жестом пригласил всех войти, запечатал кабинет и навесил заглушек; затем достал омут памяти, почти как у Дамблдора.

— Майк хотел показать нам кое-какие события. Хотя я уверен, что детали будут захватывающими, пожалуйста, сначала запоминайте общую картину.

Гарри вынимал воспоминания, опуская их в омут. Там было два с первого курса, по одному со всех последующих, кроме последнего — там опять было два. Они окунулись в омут и просмотрели воспоминания. Гарри старался выглядеть незаинтересованным и наблюдать за Кроакером, однако это было сложно, ведь он переживал эти события заново.

Когда они закончили — событие с пророчеством и толкование Дамблдора были последними, — то покинули омут памяти. Бетти создала себе кресло, тогда как остальные заняли те, что были в комнате.

— Ого! — тихо выдохнул Дюпре: — Пророчество объясняет многое. Я бы просмотрел сцену на кладбище ещё раз: нужно больше деталей.

— Мне бы тоже этого хотелось, — согласился Гарри. — Я должен знать: есть ли более простой способ убить Тёмного волшебника, основанный на том, как он создал своё новое тело?

— Я никогда ранее не сталкивался с подобным ритуалом. — Дюпре взглянул на Кроакера, но тот отрицательно покачал головой. — Я исследую этот вопрос, но если не найду ничего особенного, придётся действовать по старинке. Лично я предпочитаю обезглавливать, ибо ни одна тварь не живёт без головы. С другой стороны, здесь заметно использование вместилища души, — продолжил Дюпре. — Дневник точно был крестражем, но должен быть как минимум ещё один.

— Да, и мы говорили об этом вчера, — задумчиво сказал Кроакер, глядя в никуда. — Он тогда на кладбище сказал, что прошёл по пути к бессмертию дальше всех. — Он пришёл в себя и посмотрел на Дюпре. — Это подтверждает, что он хотел разорвать душу на семь частей, то есть шесть крестражей и он сам, как мы и предполагали.

— Ублюдок! — прошипел Дюпре, прежде чем смог взять себя в руки. — Ладно. Я понял: вы правы. Мне не нравится мысль, что придётся охотится за этими штуками: они могут быть где угодно, хоть на дне океана.

— Могут, но не факт, — размышлял вслух Кроакер, а Бетти всё ещё выглядела шокированной предметом обсуждения. — Я подозреваю, что один был использован при его возрождении, как мы это наблюдали с дневником; скорее всего, для их создания он брал небольшие вещи. — Он взял перо. — Надо написать Артуру Уизли, чтобы он проверил свою дочь. Как она, Майк?

— Нормально, или, по крайней мере, мне так кажется, — ответил Гарри, вспомнив Джинни.

— И всё же стоит это сделать, чтобы обезопасить себя. — Кроакер отложил перо, сделав пару заметок. — Давайте снова просмотрим события на кладбище.

Он запустил воспоминание, и они вновь окунулись в омут памяти.

Гарри видел, как Дюпре и Кроакер подошли к котлу и внимательно следили на ним, пока шло воспоминание. Бетти же заинтересовал момент, когда Волдеморт жалует Петтигрю серебряную руку. И все обратили внимание на Пожирателей, ответивших на зов.

Кроакер записывал их в порядке появления, правда, рядом с некоторыми поставил знаки вопроса.

— Амелия Боунс оценит. Майк, ты же не против, если я покажу ей это воспоминание?

— Нет, если это остановит их, — ответил Гарри. — Почему вы продолжаете звать меня Майком, хотя все знают, кто я на самом деле?

— Для того, чтобы у меня выработалась привычка так тебя называть, и я не путался, — сказал Кроакер. — Полагаю, у меня получится передать это воспоминание так, чтобы не возникло лишних вопросов.

— Я хочу начать новое исследование по вместилищам души, чтобы узнать, насколько сложно их уничтожить, и есть ли определяющее их заклинание. Конечно, хорошо бы иметь образец для экспериментов.

— У меня в данный момент нет исследований, — сказала Бетти, — поэтому я займусь серебряным протезом. Я хочу понять, как он делается.

Дюпре хохотнул:

— Неудивительно. Как я сказал, я исследую ритуал возрождения, поэтому откладываю текущий проект.

Кроакер кивнул:

— Хорошая идея, — и обернулся к Гарри. — Я ведь говорил, что мы занимаемся исследованиями. Я поручил тебе освоение школьного курса, но если ты найдёшь что-то интересное, то должен изучить эту тему. Просто дай мне знать, чем займёшься.

— Э-э-э, ладно, — ответил Гарри. — Мне показался любопытным момент, когда он вызывал Пожирателей. Кто-нибудь знает, как ставится метка и как она работает?

Все отрицательно покачали головой, а Кроакер сказал:

— Нет, но тебе стоит начать поиски на предмет предыдущих исследований с библиотеки. Даже если там нет ответов на все твои вопросы, там должно быть достаточно информации для начала собственного проекта. Как только мы здесь закончим, я тебе помогу с этим. Ещё вопросы есть?

Вопросов не было. Кроакер помог Гарри скопировать воспоминание о событиях на кладбище и поместил его в маленький флакон, чтобы чуть позже отдать его Боунс. Группа разделилась, и Элджернон отправился с Гарри в библиотеку.

Вся информация о тёмной метке сводилась к докладу, написанному ещё в семидесятых годах, что она есть на руке у каждого Пожирателя Смерти и используется как средство связи с ними.

— Ничего нового, и что мне с этим делать? — спросил Гарри.

— Это такой же проект, как и любой другой. Раздели своё время: примерно треть ты можешь посвятить исследованию, а всё остальное — основной работе, — посоветовал Кроакер.

Гарри поставил книгу на место и вернулся за свой стол. Он начал с перечисления фактов: что он знал о метке точно и о чём только догадывался. К концу рабочего дня он задался вопросом: будет ли у него возможность заполучить к себе Пожирателя Смерти? Поттер решил отложить данный вопрос до поры до времени.

* * *

После великолепного ужина от Штолли Августа пригласила Гарри последовать за ней в гостиную; Невилл шагал рядом и чему-то усмехался.

Они разместились в креслах, причём леди Лонгботтом заняла то, что стояло ближе к огню. Через некоторое время Штолли появился и поставил на столик рядом с креслом небольшой бокал с тёмным напитком, а затем исчез.

В ответ на любопытный взгляд Гарри Августа Лонгботтом сказала:

— Это просто портвейн, я обычно пью его по вечерам. А сейчас, исходя из того, как и где вы воспитывались, мы обсудим недостающие знания, дабы восполнить ваше образование. Непозволительно держать вас в неведении, тогда как есть возможность всё исправить.

Гарри осмелился взглянуть на Невилла, чьё веселье усилилось, и похоже, Августа тоже это заметила.

— Не думай, что легко отделался, Невилл: ты будешь помогать с обучением. — И, едва она это произнесла, как улыбка Невилла померкла. — На самом деле, я буду называть тему урока, а ты будешь рассказывать, и я буду внимательно следить, чтобы ты ничего не забыл.

Невилл совсем сник.

К тому времени, как Августа Лонгботтом отправилась отдыхать, Гарри узнал о волшебном мире и своём «положении» больше, чем за всё предыдущие годы. Он подозревал, что это только вершина айсберга, так как леди Лонгботтом обещала ещё не один такой вечер.

6 июля, суббота

Завтрак почти подходил к концу, когда появился Элджернон Кроакер:

— Если мы покончим с этим сегодня, вам не придётся лицезреть меня по выходным, — сказал он шутя, направляясь с ребятами на задний двор. — Гарри, я помню, что вчера у тебя получилось. Посмотрим, сможешь ли ты повторить свой успех.

Гарри тут же аппарировал на пару метров и ухмыльнулся.

— Очень хорошо, теперь повтори это, скажем, десять раз. Перемещаться можно по всему саду, а также хотя бы раз — на лужайку перед домом, так как отсюда её не видно, — дал задание Кроакер. — Я же пока помогу Невиллу.

Гарри начал перемещаться по открытому пространству: то к входной двери, то к любимой теплице Невилла. Спустя двенадцать «прыжков» он вернулся в начальную точку, и увидел, как зажмурившийся Невилл аппарирует на несколько метров, а через пару секунд — обратно.

— Молодец, друг! — поздравил его Гарри. Тот обрадовался, и переместился ещё раз.

— Достаточно, молодой человек! — сказал Кроакер Невиллу, а потом обернулся к Гарри: — Думаю, пришло время для последнего теста: вызови Штолли, пусть принесёт твой рабочий плащ.

Гарри позвал домовика, и тот появился через пару секунд, протягивая плащ невыразимца. Надев и активировав его (и повергнув в шок Невилла), он исчез, появившись в зале перемещений Отдела Тайн. Через несколько секунд к нему присоединился Кроакер.

— Очень хорошо. Возвращаемся.

Появившись рядом с Невиллом, Гарри отключил маскировку.

— Круто! — воскликнул Невилла, когда прибыл Кроакер.

— И секретно, — напомнил Кроакер, прежде чем выдать Гарри карточку. — Я взял на себя смелость забрать документы и заполнить их за тебя. Удостоверение настоящее, хоть начальник отдела и не в курсе, — последнюю фразу он произнёс с улыбкой, заставив мальчишек захихикать. — Не думаю, что тебе нужно будет предъявлять его, но в случае вызова оно должно у тебя быть. Невилл, я хотел, чтобы ты знал, как аппарировать на случай опасности, но тебе придётся подождать и получить права официально: извини.

Тот пожал плечами и сказал: «Ладно», — но он явно немного огорчился.

На мгновение Кроакер тоже помрачнел, очевидно разделяя чувства Невилла. — Чтобы тебя утешить, я уговорил твою бабулю купить тебе сегодня новую палочку, а ещё у мне для тебя кое-что есть. — Он вытащил небольшой свёрток из внутреннего кармана.

Невилл развернул его и открыл коробочку: внутри было новое крепление для палочки.

— Спасибо, дядя Элджи! Оно великолепно! — Он порывисто обнял того.

— Ну, иди: покажи бабуле и скажи, что пора собираться. Увидимся позже, — сказал ему ласково Кроакер, — а мне ещё нужно сказать Гарри пару слов.

Гарри посмотрел вслед Невиллу, и перевёл взгляд на Кроакера.

— Теперь, когда ты можешь добираться до работы сам, мы будем видеться реже, — тот вытащил незавёрнутую коробку и протянул её Гарри.— Тебе тоже понадобится: ведь у тебя такого нет.

— Спасибо, — сказал Гарри, понимая теперь, зачем Кроакер ждал ухода Невилла: ему тоже не хотелось, чтобы тот знал, откуда взялась эта вещь. Даже если увидит и спросит.

— Наслаждайся выходными, но не забывай о медитативных практиках, — пожелал Кроакер. — Бетти говорит, что ты делаешь успехи в окклюменции. Она считает, что через пару недель вы закончите с основами.

Эта новость обрадовала Гарри:

— Спасибо, я буду тренироваться.

Кроакер кивнул и ушёл.

Гарри успел как раз вовремя, чтобы попрощаться с Невиллом и его бабушкой.

Оставшись один, Гарри направился в свою комнату и сел за письменный стол. Он заказал Штолли чай, придвинул к себе пергаменты и взялся за перо, решив отправить письма всем, кто был с ним тогда в Отделе Тайн, включая Невилла — не стоит никому знать, где он на самом деле живёт. Хедвиг доставит их все.

7 июля, воскресенье

Гермиона не могла сказать, что же именно её разбудило: когда она взглянула в открытое окно, небо только начинало светлеть. Она перевернулась на другой бок, чтобы заснуть вновь, но услышала шуршание. Удивившись, она повернулась и обнаружила скрученное послание с её именем, написанным таким знакомым почерком.

Гермиона отложила письмо на ночной столик и откинулась на подушки. Почему Гарри написал так рано? Со дня приезда прошло не больше недели. Это точно от него: она узнала почерк, и Хедвиг — единственная сова, достаточно умная, чтобы влететь в открытое окно, оставить нужное послание и улететь незамеченной.

В комнате постепенно становилось светлее. Сообразив, что теперь вряд ли заснёт, а отец, скорее всего, уже не спит (а значит, она сможет позавтракать уже сейчас), Гермиона встала.

Через несколько минут она, зажав в руке пергамент, вышла из комнаты и спустилась вниз. Запах сваренного кофе подтвердил то, что мистер Грейнджер уже на ногах. Он любил кофе со времён своей службы в армии, этим же объяснялась его привычка к ранним подъёмам.

— Доброе утро, Гермиона! — поздоровался он, как только та вошла на кухню. — Ты сегодня рано.

— Бывает, — ответила та невпопад, взяла стакан и в поисках апельсинового сока заглянула в холодильник.

— Что-то случилось? — спросил отец, отложив газету.

— Не то чтобы, — сказала она, найдя сок и наполнив стакан. — Сова Гарри сбросила письмо, и разбудила меня.

— А, — засмеялся тот, — тебя любопытство замучило…

Гермиона, хмыкнув, уселась за стол и развернула письмо.

— Завтракать будешь? — спросил отец.

— Да, конечно, — откликнулась она, не отрываясь от чтения.

И, хотя мистер Грейнджер занимался завтраком, он заметил, когда Гермиона отложила письмо, и спросил:

— Что-то важное? Ты, кажется, удивлена.

Гермиона побарабанила пальцами по столу.

— Он пишет, что в порядке и всё такое, но что он сделал нечто, что, возможно, и хорошо для него, но всё же очень глупо.

— Эти утверждения противоречат друг другу, — слегка упрекнул отец, вернувшись к готовке. — Что же он натворил?

— Он пишет, что ушёл от родственников. — Гермиона слегка фыркнула. — Говорит, что в безопасности. Но я не понимаю, как такое может быть: ведь Дамблдор утверждал, что там для него самое лучшее место!

Мистер Грейнджер достал тарелки и сказал:

— Милая, не буду притворяться, что разбираюсь в ситуации, но как по мне, у вас с ним разные понятия слова «лучший». Ты, кажется, доверяешь этому Дамблдору — директору, верно? — Гермиона кивнула, и он продолжил: — Но у Гарри другое мнение. Дамблдор хоть раз был там?

— Конечно же нет: у него много других более важных дел! — И только сказав это, Гермиона поняла, что угодила в ловушку: «Ну вот, сейчас начнётся», — подумала она.

— В армии я служил сержантом, — начал отец, поставив перед ней тарелку с завтраком, — и знаю, что офицеры не сообщают нам всей информации, но когда заходит спор о текущих событиях, то я привык доверять тем, кто побывал на месте: их мнение всегда ближе к истине.

— Пап, не всё устроено так же, как в твоей армии. — Гермиона тяжело вздохнула: подобные разговоры не были редкостью.

— Да я и не говорю, что так же: просто принцип похож. Подумай сама, — он сел за стол со своей тарелкой, — Кто будет знать, действительно знать, что происходит: вояка с передовой, чья цель — просто выжить, или генерал, сидящий в кабинете и раздающий всем приказы? М?

— Ну хорошо, ты прав, и Гарри понимает обстановку лучше, но, как ты сам любишь говорить, у него нет полной картины происходящего, — парировала Гермиона.

Он ухмыльнулся, потянувшись за кофе:

— А вот тут моя аналогия неуместна. Разреши задать тебе ещё один вопрос: Дамблдор для Гарри кто — родственник или опекун? У него есть законные права на мальчика?

— Не думаю, — ответила Гермиона после недолгих раздумий.

— То есть, он просто директор, а Гарри сейчас на каникулах; к тому же, у этого человека нет никаких прав указывать Гарри, что делать летом — так же, как и в твоём случае, — доказывал мистер Грейнджер.

— Но ведь он — наш лидер! — воскликнула Гермиона.

— Вы с Гарри выбирали его? Или, может быть, Министерство назначило его на этот пост? — спросил отец Гермионы.

— Нет, конечно, но многие идут за ним, — ответила она.

— Ага, значит — председатель клуба. Ты или Гарри в нём состоите?

— Нет, мы ещё недостаточно взрослые. — Гермиона тихонько вздохнула.

— Рад это слышать, — сказал ей отец. — Таким образом, Гарри вполне может делать то, что ему нравится, и находиться там, где он чувствует себя лучше. Я понимаю, милая, что тебе не нравится то, что я говорю, но не всем повезло так же, как тебе. Есть родители и опекуны, которым вообще нельзя доверять детей.

— Я знаю, но всё же… — Гермиона не знала, что сказать, а поэтому просто уставилась в пустую тарелку.

— Он твой друг, — закончил за неё отец, — или не просто друг?

Гермиона вскинулась и с удивлением обнаружила, что тот смотрит очень серьёзно.

— Нет, пап, он просто друг. Возможно, самый близкий: как брат, которого у меня никогда не было.

Его лицо озарилось ласковой улыбкой:

— Прости, что так и не подарили тебе брата, — он потрепал дочь по руке, — но мы с мамой слишком поздно встретились: чудо, что у нас есть ты.

— Знаю, пап. Я тоже тебя люблю.

* * *

Луна сидела в кровати и потягивалась, когда услышала шорох и увидела, как белая сова опустилась на подоконник.

— Ой, а я тебя знаю, — сказала она, вставая. — Ты ведь живёшь у Гарри Поттера, верно?

Сова тихонько ухнула, клювом отвязала письмо от своей лапки и протянула ей.

— О, благодарю. У нас в саду много полевых мышей, а вода есть в фонтане прямо под окном.

Та издала благодарный звук, развернулась и спланировала вниз.

Луна распечатала письмо, убедившись, что оно действительно от Гарри. Она улыбнулась, узнав, что у того всё хорошо. Луна была рада, что он ей написал.

* * *

Когда Джинни садилась за стол, она ещё не до конца проснулась: ей потребовалось время, чтобы сообразить, откуда раздаётся птичий клёкот. Поскольку она была одна — мать была на кухне, и очевидно, не знала о сове, — она встала, подошла к окну и открыла его настежь. Почтальон был ей прекрасно знаком.

— Привет, Хедвиг! Хочешь перекусить? — Джинни отвязала письма, как только та протянула лапку.

Хедвиг коротко ухнула и вылетела в окно.

Джинни заметила, что одно послание было для неё, а второе — для брата. Последнее она оставила на месте, где обычно сидел Рон. Вернувшись за стол, Джинни углубилась в чтение, медленно жуя бекон.

Покончив с чтением, она отложила пергамент и задумалась о том, что узнала. Она была благодарна Гарри, заметившего её как личность: ведь он мог написать им одно письмо на двоих, однако он написал два письма, обратившись к ней лично. Это было очень мило, но больше её заинтриговало сообщение о том, что Гарри делал летом. Джинни продолжила есть и размышлять.

К концу завтрака ей показалось, что она догадалась, чего хотел, но не написал Гарри. Она собрала тарелки и отнесла их на кухню. Письмо же она спрятала в карман, не сказав о нём матери: пусть лучше это сделает Рон. После событий в Отделе Тайн Джинни не хотела привлекать к себе внимания: громогласные недовольные вопли миссис Уизли, которыми она встретила их пару недель назад, были незабываемы!

* * *

Рон спустился к завтраку почти сразу же, как Джинни вернулась в свою комнату. Сначала он прошёл на кухню, где убиралась его мать, взял тарелку и вернулся к столу. Поставив тарелку, он заметил, что та стоит как-то странно и из-под неё что-то торчит. Подняв тарелку, Рон обнаружил измятое свёрнутое письмо и затряс головой, полагая, что всё ещё спит. Схватив послание и поставив тарелку на место, он убедился, что та на этот раз стоит твёрдо, и из неё ничего не выльется.

Прожевав пару кусков, Рон раскрыл письмо и понял, что оно от Гарри. Он продолжил завтракать, теперь чуть медленнее, одновременно читая послание. Дойдя до конца, он удивился, но очень обрадовался за друга, который всё же обрёл место, где ему хорошо.

Только расправившись с яичницей, Рона осознал, что же на самом деле произошло: Гарри бросил вызов Дамблдору! Он пришёл к такому выводу, собирая хлебом бобы и, доев завтрак и не откладывая ни на минуту, понёсся с письмом на кухню.

Увидев мать, Рон сунул ей письмо в руки:

— Читай!

Заметив недовольную гримасу, он не стал больше ничего говорить, так как понимал, что она должна знать об этом, однако не желая рассказывать, памятуя о событиях в Министерстве пару недель назад. Рон поставил тарелку в мойку, развернулся и стал наблюдать. Ему было слишком любопытно, так что даже гнев матери не пугал: в конце концов, он был ни в чём не виноват.

Рон видел, как та побледнела, дойдя до кульминации; как она ринулась к камину, чтобы сообщить Дамблдору. Это послужило сигналом к отступлению: сообщение он доставил, а в неприятности попадать не хотелось.

* * *

Альбус Дамблдор рассматривал единственный серебряный прибор у себя в кабинете, а Молли Уизли, волнуясь, наблюдала за ним. Артефакт испускал бледно-зелёный дымок, который не разделялся и даже не превращался в голову змеи, как ожидалось. Как было бы здорово, если бы и остальные приборы работали, но их сломал Гарри, а у Альбуса никак не доходят руки их починить, если это вообще возможно. Этот-то функционирует, так как стоял тогда на дальней полке.

Как только он тяжело опустился в кресло, Молли спросила:

— Что ты узнал?

— Он вполне жив и здоров, — медленно ответил Альбус, до конца не понимая, что же показывал прибор на самом деле.

— Но где он, ты не знаешь? — уточнила та.

— Боюсь, что так. Молли, поскольку дом Сириуса стал для нас недоступен, может ли Орден собраться в Норе сегодня вечером? —спросил директор.

— Конечно же, — откликнулась Молли. — Мы будем рады вас принять!

— Спасибо. Значит, до встречи сегодня вечером: я пришлю тебе сову, как только кое-что выясню. Ещё раз спасибо, что привлекла моё внимание к этой проблеме. — Дамблдор улыбнулся ей и проследил, как она отправляется домой через камин.

Альбус несколько минут размышлял о происходящем.

Считывающий прибор показывал отсутствие в Гарри магии Риддла, хотя он никак не мог представить как такое возможно: ведь сразу после событий в Министерстве та была на месте. Либо этот прибор сломался, либо на прошлой неделе с Гарри случилось нечто, что удалило крестраж из его тела. И если раньше Дамблдор был уверен, что для этого Гарри придётся умереть, сейчас он был не уверен. Риддл не кидал в Гарри Аваду, в противном случае об этом стало бы известно от Северуса или от самого Лорда.

Так ничего путного и не придумав, он понял, что остался единственный вариант. Альбус поднялся из кресла, чтобы найти своего заместителя.

Через несколько минут он постучал в дверь кабинета, и она отворилась:

— Что-то случилось, Альбус?

— Возможно. Я пришёл просить тебя составить мне компанию в путешествии в Суррей, дабы проверить одно донесение.

Глаза Макгонагалл сузились:

— Это связано с мистером Поттером, не так ли? — она отошла в глубь комнаты и произнесла, не дожидаясь ответа:

— Поехали.

Дамблдор улыбался, следуя за Минервой и слегка удивляясь её решительности.

До ворот школы они шли молча.

— Что за неприятность мы расследуем? — задала вопрос Минерва.

— В донесении говорилось, что Гарри покинул дом Дурслей. В его письме сообщается, что он в безопасности, но это всё, что нам известно, — ответил Дамблдор.

— Что ж, я полностью одобряю его побег. Наша задача, как понимаю, сводится к выяснению обстоятельств исчезновения и настоящего его местонахождения?

— И всё же этот дом — самое безопасное место для Гарри, — упрямо возразил Дамблдор, проходя в калитку.

Макгонагалл тихонько фыркнула.

— Это самое удобное место для тебя. Я-то видела, каким он возвращается с летних каникул. Они обращаются с ним неподобающе. Ты каждый год твердишь о безопасности этого места, но я тебе больше не верю. В парк рядом с домом? — Она трансфигурировала свою мантию в простое чёрное платье в пол.

— Конечно, — со вздохом сказал Альбус, превратив свою одежду в старомодный тёмно-серый костюм пятидесятых годов.

Они аппарировали в парк, дошли до дома номер четыре на Тисовой улице и постучали в дверь.

— Да, — открыла дверь Петуния Дурсль.

— Миссис Дурсль, мы бы хотели войти и побеседовать с вами о вашем племяннике, — начал Дамблдор.

Та непонимающе уставилась на него:

— Не знаю, что вам нужно, но у нас нет племянников. Доброго дня, — и захлопнула дверь.

Профессора удивленно переглянулись.

— Странно. Такое впечатление, что она нас не узнала, — резюмировала Макгонагалл.

— Безусловно, учитывая то, что она говорила правду. Она действительно считает, что у неё нет племянника, — ответил Дамблдор. — Боюсь, нам придётся применить силу и выяснить, что происходит.

— Не думаю, что в этом есть необходимость. Здесь очевидно магическое воздействие — она не помнит ни Гарри, ни нас, и не удивлюсь, если и о магии ничего не знает.

— Я должен лично в этом убедиться. — Дамблдор вытащил палочку, сотворил отпирающее заклинание и вошёл в дом. Минерве ничего больше не оставалось, как последовать за ним.

Они увидели, как недалеко от них Петуния стоя разговаривает с мужем, развалившимся в кресле. Вернон вскочил на ноги:

— Я не знаю, как вы прошли сквозь закрытую дверь, но вы сейчас же уберётесь отсюда!

Альбус широко взмахнул палочкой, и магглы застыли там, где и стояли.

— Неужели обязательно так поступать с ними?! — ужаснулась Макгонагалл.

— Если они действительно ничего не знают, я не причиню им вреда и мы уйдём. — Альбус вышел вперёд, произнёс "легилименс" и заглянул в глаза Петунии на минуту. Затем он повернулся к Вернону и проделал те же манипуляции.

Когда Альбус закончил, он обернулся к коллеге:

— Всё как ты и сказала: они не знают ни о нас, ни о Гарри, ни о магии в целом. Для Петунии Лили умерла ещё ребёнком, а Вернон вообще о ней не знает. Кто-то очень хорошо поработал. — Он произнёс ещё одно заклятье и вздохнул. — Защитные чары полностью исчезли.

— Ты можешь идти, — обратился Дамблдор к Макгонагалл. — Я догоню тебя чуть позже, как только сотру воспоминания о нашем визите и освобожу их.

Минерва кивнула и аппарировала с заднего двора прямо к воротам школы. Альбус появился через полминуты, и они вместе пошли к замку.

— И что теперь? — спросила она.

— Сегодня вечером — собрание Ордена, — ответил Дамблдор. — Мы проведём секретное расследование.

— Но разве ты не говорил: Гарри написал, что он в безопасности? — напомнила Макгонагалл.

— Да, но сейчас суровое время, в особенности для него.

— Ты будешь это как-то объяснять? — поинтересовалась Минерва.

— Нет, это совсем не обязательно. Нам просто нужно найти его и отправить в безопасное место, — объяснил Альбус.

— Ты же знаешь, что для тех кто знает о пророчестве, не составит труда догадаться — именно Гарри должен сразиться с Ты-Сам-Знаешь-Кем, — заметила Минерва. — Да и Ежедневный Пророк писал что-то в этом духе — кого ты пытаешься обмануть?

— Одно дело — гадать, а другое — обладать секретными сведениями, — отрезал Альбус. Макгонагалл вздохнула:

— Альбус, я всё ещё на твоей стороне, но ради всех нас молю — перестань играть в игры, тем более, с мистером Поттером.

— Так ты думаешь, это игра? — В голосе Дамблдора прозвучало разочарование.

— Конечно, нет. Мне кажется, ты превратил всё в игру, и неважно, сознательно или нет. Если ты серьёзно полагаешь, что будет война — откажись от постов председателя международной конфедерации магов и директора, чтобы сосредоточиться на военных действиях. Полагаю, что будучи только верховным чародеем, ты принесёшь намного больше пользы.

— Собрание состоится сегодня в семь, в Норе, — ответил Дамблдор, и ко входу в замок они подошли поодиночке.

Минерве Макгонагалл очень не понравилось, что от её совета так легко отмахнулись.

* * *

Минерва наблюдала за собранием в гостиной Уизли со стороны. Она не впечатлилась и стала задумываться: а так ли много полезного делает Орден?

Люди спорили о том, что делать. Очень мало обсуждался поиск Гарри, что она поддерживала: он ведь сказал, что в порядке, а школа ещё нескоро. Кто-то требовал подтвердить сообщение Ежедневного Пророка, что Гарри — Избранный. Альбус уходил от темы как мог, но не очень успешно.

Самое забавное было видеть, как Грюм распекает Флетчера за утрату его запасной мантии-невидимки. С другой стороны, зная о случившемся, Аластор может вычислить день, когда Гарри сбежал: с этим согласились все, даже Альбус.

Снейп совсем не участвовал в обсуждении. Он только сообщил, что Тёмный Лорд Поттером не интересовался, когда Альбус спросил об этом.

Днём она пыталась выудить у Альбуса какую-нибудь полезную информацию, но он ушёл от ответа. Минерве было грустно, так как Альбус и Орден не очень-то помогали в войне, и она даже задумывалась, стоит ли ей во всём этом участвовать. Пусть она всё ещё была членом Ордена, но сомнение было посеяно.