День за днем-3 (гет)

Будильник звенит вовремя, но меня окончательно будит Анька, мельтешащая туда-сюда, из гостиной в ванную, собираясь на радио — сегодня ей нужно уйти пораньше и приготовиться к интервью с Вадимом. Проводив Сомову, занимаюсь собой — одеваюсь, крашусь, причесываюсь, а потом грею воду для кофе, для себя и нашего гостя. Надеюсь на плодотворное сотрудничество, и очень хочу поддержать благоприятное впечатление, которое, надеюсь, произвела вчера. По крайней мере, Шепелев не скучал и очень даже заинтересованно отвечал на вопросы.

Оформление этого самого поддержания занимает почти полчаса перед зеркалом в ванной: яркий макияж, гладко расчесанные волосы, темное платье без рукавов и треугольным вырезом в горловине. Строгость компенсируется необычными бусами в виде крупных сцепленных черно-белых колец с блестящей крошкой и легким браслетом на запястье из схожих колечек поменьше. Оригинально, броско и красиво. Пока Вадима нет, листаю журнал, сидя на диване, положив ногу на ногу, и потихоньку допиваю содержимое чашки. На столике, передо мной, остывает стеклянный кофейник и скучает вторая чашка на белой салфетке — что-то гость разоспался, а мне уже пора на выход. Наконец, Вадим появляется с широкой улыбкой на припухшем от сна лице:

— Доброе утро.

Оторвавшись от чтения, отставляю чашку на стол, на салфетку:

— Доброе.

— Кофе пьешь?

Журнал тоже складываю.

— Пытаюсь. Будешь?

— Если со сливками, с удовольствием!

Он все в той же майке и шортах, что вчера, а в руке крутит какую-то книжку в мягком переплете. Беру в руку кофейник наполнить его чашку — сливки уже добавлены, мы такой вариант уже прояснили за ночными посиделками. Вадим садится к столу на придиванный модуль и поворачивает в мою сторону обложку покетбука:

— Кстати, это продолжение нашего вчерашнего разговора.

Бросаю взгляд:

— А что это?

— Книга.

— Вижу, что книга. Чья?

— А там написано.

Придвигаю кофе ближе к Вадиму:

— Ага… Пожалуйста.

Потом тянусь за книгой взглянуть на обложку. На зеленом фоне буквы, похожие на иероглифы, и какая-то буддийская скульптура. Приглядевшись, вижу, что иероглифы складываются в вязь вполне узнаваемых букв.

— Ух, ты! «Дзен путь к себе»... Вилли Шеппард? Ничего себе, так ты еще и книги пишешь?

Вадим кивает, отпивая кофе:

— Угу, пытаюсь.

Заглядываю, что написано на обратной стороне и читаю вслух:

— Когда монах спросил, что такое путь, мастер Нансен ответил «Повседневная жизнь — это и есть путь».

Все? Не могу сдержать усмешки, хотя и пытаюсь не рассмеяться:

— Глубоко... Хэ-хэ.

— Напрасно иронизируешь. Дзен очень древняя философия. И рассматривает практически все аспекты жизни.

Ну, не знаю… Наугад раскрываю середину и задумчиво поднимаю глаза вверх:

— Ну, насколько я помню, дзен это — медитация?

Вчера в разговоре что-то такое промелькнуло и теперь я вопросительно смотрю на Вадима. Он уточняет:

— Или погруженность.

Чуть привстав, он пересаживается ко мне поближе, чтобы тоже заглянуть в книгу, на открытой странице. Перелистываю…. Вникать в философию сейчас некогда и я захлопываю книжку, шлепая по ней сверху ладонью:

— Слушай, ну, спасибо большое, я обязательно погружусь в это, но только после работы.

Мне бы ближе к реалиям жизни. Есть, например, одна вещь… Та, что мешала мне, а теперь мешает Калугину быть рядом со мной — в природе мужчины и женщины лежит заниматься сексом и без этого их союз называется дружбой, а не любовью. И мне, и ему нужно переступить через свое «я», а мы не смогли…. С пытливым прищуром смотрю на Шепелева:

— Вадим, м-м-м… Мне очень понравилась твоя ноябрьская статья в «Планете».

Подношу к губам чашку, допивая остатки. Он недоуменно смотрит на меня:

— Это, какая?

— Дзен под одеялом.

Мой собеседник смеется и опускает глаза:

— Ну, да, было дело.

Мы сидим довольно близко, и поднятый вопрос заставляет вести себя игриво. Тряхнув головой, отбрасываю волосы назад — ну, не будешь же с суровым видом обсуждать такие вещи! Вадим уточняет:

— Она вышла в усеченном варианте, на все у них формата не хватило.

Тогда может быть есть смысл опубликовать полностью, но у нас? Я уже слушаю его как профи, как главный редактор. Шепелев смотрит с веселым прищуром:

— И секс там рассматривается только с мужской точки зрения.

Да и читал его Игорь Ребров. Смущенно отвожу взгляд:

— Ну, ведь я редактор «Мужского Журнала».

— Помню. Кстати, в книге…

Тянусь снова за ней, раз Вадим хочет что-то добавить по пикантному вопросу.

— Вопросы секса я рассматриваю более развернуто.

М-м-м…. Любопытно… А с женской точки зрения там есть? Словно услыхав меня, он добавляет:

— Если интересно, глянь.

Качаю головой — конечно, интересно:

— Спасибо.

Сжав книгу обеими руками, благодарно поднимаю ее перед собой, с улыбкой демонстрируя автору, как он угадал с подарком. Вадим, смеется:

— Как редактор «Мужского Журнала»?

Совсем застыдил девушку. Смущенно хихикаю:

— Спасибо, обязательно.

Мы поднимаемся, и я уже делаю шаг к прихожей переобуваться, но останавливаюсь, чтобы прозондировать почву на его дальнейшие планы.

— А, да, кстати…Э-э-э… Вадим, или Вилли, как лучше?

Он расковано стоит передо мной, сунув руки в карманы, с неизменным радушием в лице:

— Хэ…, для тебя Вадим.

Ладно, пусть для меня.

— Можно тебя немножечко поэксплуатировать?

Он вопросительно приподнимает бровь:

— В каком смысле?

— Твое большое интервью на первую полосу «Мужского журнала».

— Не возражаю. Но только не сегодня.

Скинув тапок, придерживаясь рукой за полку, пытаюсь всунуть свою лаптю в туфлю:

— Кстати, будешь уходить, вот здесь, возле рыбины, лежат ключи.

— М-м-м.

* * *

Договоренности с Вадимом дают толчок к творческому процессу и я, приехав на работу, активно включаюсь в организационный процесс — теперь есть цель, а значит и план, как все успеть к сроку, назначенному Наумычем. «Секс и дзен»! Да с такой темой номера любой формат будет выигрышный, даже самый необычный! Однако успеть за два дня нужно многое, так что сидеть в кабинете некогда, и я ношусь по редакции, обсуждая с каждым его фронт работ и задавая сжатые сроки. Зацепившись в холле с девицей из отдела пиара и рекламы, выясняю, кто у нас слетел с разворота и есть ли адекватная замена. Оптимизма разговор не добавляет — количество жаждущих печатать рекламу действительно сократилось. Поджав губу, на автомате, запускаю руку под волосы, почесывая затылок — тираж обещает быть двойным и упускать возможность хорошо подзаработать на рекламе не хочется... Надо будет все самой посмотреть, только в спокойной обстановке. Отложив свою папку на подоконник, забираю у девицы ее листки, бегло просматривая, и сложив все вместе в одну стопку, уношу с собой, продолжая разглядывать на ходу. Голос Калугина прерывает процесс:

— Марго, привет.

Продолжаю деловито двигаться к кабинету:

— Салют.

Андрей пытается улыбаться:

— Как дела?

Провал моих творческих начинаний, и именно по его милости, а еще нежелание Калугина признавать свои ошибки не настраивают проявлять дружелюбие. А еще эти его поцелуи украдкой с Егоровой! Развернувшись возле своего кабинета, лицом к лицу, сухо констатирую:

— Лучше всех.

— Это хорошо. Ну, что, сегодня понедельник, девять ноль-ноль утра.

Уже успев набегаться, не понимаю о чем он и кидаю взгляд на часы на руке:

— И что из этого?

Опустив руку с бумагами вниз, ожидающе смотрю на художественного редактора — что это еще за проверка трудовой дисциплины?

— Как что из этого? Ты же мне сама сказала, что в понедельник в девять часов утра снимки должны лежать у тебя на рабочем столе.

Калугин крутит головой, посматривая в холл, а я отвожу взгляд в сторону — ситуация изменилась и, в лучшем случае, эти снимки уйдут в архив. А он опять будет обижаться и твердить, что я его по бабски третирую.

— И что?

— Лежат, можешь посмотреть.

— Обязательно, главное, чтобы они после этого не оказались под столом.

— А я вообще-то работал все выходные.

Торопливость нужна при ловле блох и при поносе. Сразу видно, что в армии не служил — приказ данный утром, к вечеру могут и отменить. Ерничаю:

— А вот это зря! Дома надо расслабляться. Отдыхать надо дома.

Сунув руки в карманы, Калугин поджимает губы:

— Да?

У меня в руке трезвонит мобильник, и я бросаю взгляд на дисплей. Соседка?

— Извини.

— Угу… Ничего.

Не выпуская зажатых в руке бумажек, пальцем откидывает крышку:

— Ал-ло. Да, Светлана Максимовна….

— Алле, Марго… Тут какой-то мужчина из вашей квартиры вышел, а я знаю что вы с Анечкой уже на работе.

— А, нет, нет, не пугайтесь, это был мой гость.

— Я у него спросила, кто он такой. Говорит, Вадим.

— Да, все правильно, Вадим.

— Ну, хорошо. А то я подумала, чего это он в замке шкребыхает, может вор?

— Нет, я ключи ему сама оставила, не волнуйтесь.

— А-а-а… Ладно. А то дай, думаю, позвоню на всякий случай. Тогда все в порядке.

— Да, всего хорошего, спасибо.

Захлопнув крышку, убираю улыбку с лица и вновь разворачиваюсь к Андрею. Тот хмуро глядит в сторону, и я объясняю:

— Бдительные соседи. Ладно, пойду, посмотрю, что ты там наваял.

Прямиком иду в открытую дверь, но на пороге голос Калугина, заставляет остановиться:

— Маргарит!

— Что?

— А-а-а…, м-м-м…

Калугин, подняв руку, постукивает ладонью по стене возле дверного проема, и зависает. Молча, жду продолжения, но Андрей лишь мотает головой:

— Н-н-нет, ничего…

Нет, так нет. Развернувшись, захожу в кабинет и прикрываю за собой дверь. Оттуда успевает влететь лишь невнятное:

— И…

Но я уже направляюсь к креслу, будет что сказать — зайдет.

* * *

День пролетает в суетливой текучке. Егоров после обеда сваливает из редакции к Аньке на радио, наверняка с концами, так что и мне высиживать, до вечера, смысла нет. Тем более, дома дожидается будущий гость нового номера «Мужского Журнала» и есть повод поспешить уйти пораньше. Увы, в квартире никого, одна Фиона нетерпеливо елозит под входной дверью. Переодевшись в теплый спортивный костюм и распустив волосы, веду ее на улицу, на прогулку. Собаке не везет, приходится ограничиться газоном под окнами — совсем неподалеку на дорожке вижу всю троицу, приближающуюся к подъезду. Остаюсь на ступеньках и Наумыч, оглянувшись на остальных, бросается с бурными восторгами навстречу:

— О-о-о, Марго! Как я рад тебя видеть.

Он касается моего локтя, но отгородившись от остальных своей спиной, сразу меняется в лице, сверкая глазами и шипя:

— Почему ты мне ничего не сказала, что у тебя в доме живет такой человек?!

Эта резкая смена настроения застает меня врасплох, и я удивленно таращусь на него с открытым ртом, не зная, как реагировать. Шеф, тем временем, разворачивается лицом к гостю, опять излучая жизнерадостность:

— Скажите, Вилли…

Тот мотает головой, поправляя:

— Вадим.

Начальник само благодушие:

— Хорошо, Вадим. Ну, мы можем рассчитывать на ваше эксклюзивное интервью?

Анюта вмешивается, грозя своему бойфренду пальцем:

— А-а, стоп, эксклюзивное интервью он уже дал, между прочим, нам. И оно было в эфире!

Егоров нисколько не обижается и смеется:

— В эфире — в кефире, ха-ха-ха!

Заставляя всех улыбнуться. Он рубит воздух рукой:

— Радио и издание — это две разные вещи, два разных информационных носителя, так сказать. И никакой конкуренции быть не может.

Он оборачивается к Шепелеву, повторяя вопрос:

— Ну, как?

Тот качает головой, пожимая плечами:

— Нет, проблем, тем более Марго уже утром взяла с меня слово.

— Какое слово?

Вадим объясняет:

— Дать интервью.

Егоров с заинтересованным видом проходит за спиной Сомовой, подступая ко мне поближе, а потом обходит и дальше, чтобы встать с другого бока и рявкнуть, с радостным удивлением в ухо:

— Марго?

Поджав губы в смущенно — самодовольной улыбке, киваю — да, вот такая я, умница. Вадим подтверждает:

— Да!

— Вот, женщина, а? Да это же питбуль прямо.

Сомова с кислой физиономией поднимает глаза к небу. Не знаю, чего она там навыдумывала про себя с Вадимом, но еще денек он точно проведет у нас в редакции и это без вариантов...

Сомнительный комплимент про питбуля заставляет приподнять брови и шутливо вытянуть лицо. Егоров тут же исправляется:

— Не, не, не…, в хорошем смысле — какая хватка, а? Как у брата.

Ага, целая свора питбулей.... Смеюсь уже не сдерживаясь. Сомова совсем сникает, опустив голову — почему-то комплименты в мой адрес ее не вдохновляют, а даже наоборот. Взгляд Наумыча вновь становится грозным:

— А мне, почему ничего не сказала?

У шефа замечательное настроение и мне остается лишь подыграть ему — сунув руки в карманы штанов, чуть склонив голову набок, витиевато отшучиваюсь:

— Борис Наумыч, ну я была уверена, что эта мысль не может вас не посетить.

Типа ты ж такой умный, что и сам мог бы догадаться. Егоров замирает, переваривая, потом показывает на меня пальцем:

— Вот какой тактичный человек — и меня приподняла и сама не опустилась. Вот учитесь у этой женщины, и она вознесет вас прямо до небес!

Вадим подхватывает комплимент:

— Марго, так когда, можно будет у вас поучиться?

— Да в любое время, пожалуйста.

Лицо Наумыча становится серьезным:

— Так, чего мы стоим Ань, мы же вроде бы собирались…

Он начинает усиленно подмигивать Вадиму:

— Чайку попить.

Анюта улыбается:

— Да.

— Или покрепче чего-нибудь?

Шепелев качает головой:

— Покрепче не для меня, максимум вино.

— Эт, хорошо, а мы тогда сами to burbon on ice. Ха-ха!

Развернувшись, Егоров направляет всю гурьбу к дверям в подъезд, пропуская первой Анюту, затем меня с Фионой и, наконец, нашего гостя.

Вечер проходит креативно и шум не замолкает почти до полуночи — Наумыч сначала берет на себя обязанности шеф-повара, а потом и тамады — с тостами, шутками и развлекательными разговорами.