Колымские байки (джен)

А вот еще бывает, медведь не успевает отъесться, а тут мороз как жахнет, вот куда ему деваться? Ну и шарится он по помойкам — но это страшно уже, страшнее, чем летом или осенью. Тут уж кто кого. Потому в поселках в любом доме ружье есть и без него из дому никак. Без штанов можно, а без ружья — ни-ни. Позатем ноябрем мы с зятем поехали на трассу, ну, скажем так, на охоту. Охота было — и поехали.

Переночевали в брошенном поселке: в старом доме печь-буржуйку поставили, в спальниках на лежанке перекимарили, а утром — ну, по надобности (дом все же, хоть и брошенный) — бегом на улицу, а там... Вот такенный стоит. И смотрит. Прям так внимательно смотрит, мол, вы тут за каким? А чего ему скажешь — вот они мы, в подштанниках и с ружьями. И захочешь — не соврешь. Не дышим. И он смотрит. А зять вообще в носках стоит на ледяном крыльце, как папиросу в руке зажал, так и не отмер, пока до пальцев не догорела, и так не разжимая губ мне говорит: «Батя, стреляйте, если что, я в дом запрыгну».

Ах ты ж сучонок, хотел я ему сказать, а тут медведь как на четыре лапы плюхнется и давай левой лапой под себя снег загребать. Кто визжал, не помню, оба потом хрипели, но жахнули дуплетом, а потом и со вторых стволов. Он и осел. Снегу еле-еле, крови не видно, кажется, не дышит. Ну, мы тоже не дышим, только крыльцо еще больше корочкой ледяной покрывается, хех. А чего, не стыдно, при таком-то раскладе.

В общем, мы задом сдали, в дверь прям вдвоем протиснулись — у обоих ружья пустые, а карманы на штанах остались, на лежанках. Выдохнули, я ему и говорю, мол, зять дорогой, поди посмотри, чо там.

А чо там, говорит дорогой зять, медведяка там гулявый. Застреленный.

А вот ты знаешь, как определить, он уже застреленный насовсем или только раненый? У него уши. Если прижаты — значит, жив еще. А мягко торчат — каюк ему.

В общем, говорю, давай, глянь, чо он да как. Если чего, ты молодой, вылечим.

Хер тебе, говорит, дорогой тесть, ты уже пожил, иди сам проверяй.

Ну, полаялись минутку, немножко накатили из фляжки, чтоб руки не тряслись, и с окон разбитых еще по паре пулек в него и того. Да вон шкура лежит. Там все 8 дырок, можешь посчитать.