Четыре оставшихся (гет)

К местной достопримечательности Гермиона вышла быстро, ориентируясь по тем же несуразным указателям, но Джинни, сидевшую на скамейке около унылой реки, узнала не сразу. Как-то не вязался вид сгорбленной фигурки, кутавшейся в потертый кожаный плащ, с образом всегда холеной миссис Поттер. Рядом со скамейкой, в надежде на подачку, топталась пара белых лебедей. Джинни попрошаек игнорировала, курила и отрешенно разглядывала приземистый каменный мост.

Ветер к вечеру усилился, начал накрапывать холодный дождь, и по серой глади реки шла мелкая рябь. Течение несло всякий мусор, и бурые листья с окурками цеплялись за мощные, густо поросшие мхом опоры. Противоположный берег затягивало туманом, и дальний край моста на глазах исчезал за белой пеленой. Накрытые чехлами лодки у пристани, покачиваясь, терлись друг о друга бортами, и этот негромкий звук, оттенявший шелест дождя, разносился далеко вокруг.

— Четырнадцатый век, — выдыхая дым, задумчиво сообщила Джинни, когда Гермиона, отпугнув приставучих птиц, уселась рядом с ней на мокрую скамью. — И до сих пор стоит.

— Берегут, — после короткого, но емкого монолога Шеклболта настроения обсуждать памятники архитектуры не было от слова «совсем». Капюшон, которым Джинни кое-как прикрыла волосы, успел пропитаться влагой и потемнеть; Гермиона покосилась на него и хмуро добавила: — Если долго ждешь, надо было активировать водоотталкивающие чары.

— Недолго, — по губам миссис Поттер скользнула язвительная усмешка. — Министр управился с тобой даже быстрее, чем я рассчитывала. Как первые впечатления?

Гермиона помолчала.

— Он сказал, что у меня те же отвратительные духи и что я, как всегда, слишком громко думаю.

— И?..

— И — «пошла вон». Все. Можете ставить очередной крестик в графе «провальные попытки».

— Да? Отлично, — Джинни затушила окурок о мокрую доску, встала и снова улыбнулась, но теперь ее улыбка была донельзя довольной. — Тогда на сегодня достаточно. Давай возвращаться, а то здесь действительно слишком сыро.

— Отлично? — сердито переспросила Гермиона, поднимаясь следом, и лебеди, неуклюже переваливаясь, торопливо отковыляли еще дальше. — Чего хорошего в том, что у меня перед носом захлопнули дверь?

— Те же, Герм, — приподняв бровь, лукаво повторила Джинни. — Я твоя подруга, однако понятия не имею, какие у тебя сто лет назад были духи. А он почему-то помнит. Вроде случайная оговорка, а все начинает видеться совсем в ином свете. Но форсировать не будем.

— Ладно, как скажешь, — удивительно, но от этого оптимистичного факта раздражение, внезапно накрывшее ее, нисколько не уменьшилось. — Отлично, значит. Повторим завтра, может, услышу о себе еще пару приятных слов. А теперь я бы хотела оказаться в тепле и выпить что-нибудь горячего. Ненавижу туман.

— Сейчас окажешься, — загадочно пообещала Джинни и за цепочку вытянула из кармана тусклый медальон в виде свернувшейся в клубок змеи. — И выпивкой, я думаю, нас обеспечат. Берись за портключ и…

И — не упади в обморок, — кажется, послышалось ей, но рывок перемещения был настолько сильным, что вполне могло и померещиться.

* * *

Выбросило их явно не в помпезном доме Поттеров. Гермиона, с трудом сохранив равновесие, потрясла головой, отцепила впившиеся в плечо пальцы Джинни и огляделась. Зала, где они оказались, была огромной, заброшенной, неуютно холодной и какой-то… серой.

И — до отвращения знакомой. Да, в высоких стрельчатых окнах уцелели далеко не все стекла, а под потолком теперь висели плотные вуали паутины, но в остальном... Громадный стол в центре, обтянутые кожей кресла вокруг него, камин, от которого веяло холодом, пыльная многоярусная люстра с множеством недостающих подвесок — все осталось прежним, до сих пор внушающим какой-то животный ужас, и Гермиона, задохнувшись, резко развернулась к спокойно раздевающейся Джинни:

— Это же… Малфой-Мэнор!

— Удивлена? — Джинни бросила плащ на одно из кресел и вдруг погладила ее по влажным волосам. — Не волнуйся, Герм. Да, это — Малфой-Мэнор, вернее… то, что от него осталось. Единственное, представь себе, место, где можно расслабиться и спокойно поговорить. Пойдем на кухню, там почище. И потеплее.

— Увы-увы, новые хозяева следят за своей недвижимостью из рук вон плохо, — внезапно послышалось от двери, и Гермиона, не успев прийти в себя от потрясения, снова подпрыгнула на месте. — Даже похвастаться перед гостьей нечем, да, Поттер?

И голос тоже был знакомым, и тоже — до отвращения…

— Да, Малфой, — улыбаясь, в тон ему отозвалась Джинни, а потом сделала совсем уж невероятную вещь — подойдя, легким поцелуем коснулась щеки ухмыляющегося Драко. — Разве что похвастаться тобой.

Гермиона смотрела во все глаза. Малфой отлепился от косяка и, обхватив Джинни за плечи, от души расхохотался:

— Грейнджер, видела бы ты сейчас свое лицо… Поттер, нехорошо так поступать с подругами. Ты что, даже не предупредила ее?

Драко изменился. Черты, когда-то по-детски нежные, огрубели, скулы стали резче, волосы, потеряв знаменитую сияющую белизну, потемнели до невнятного мышиного цвета. Но главное, с этого повзрослевшего лица напрочь исчезло выражение всегдашнего лисьего нахальства, так бесившего их троицу в Хоге. Теперь Гермиону, посмеиваясь, разглядывал волк — матерый и явно драный жизнью. И дерущий такую жизнь в ответ. Джинни невинно похлопала ресницами, а Малфой, вдруг став серьезным, подтолкнул ее к выходу и коротко мотнул головой:

— Пойдем, Грейнджер, выпьем за встречу. Солидный повод — все-таки столько лет прошло. Поболтаем о том, о сем… А мной еще успеешь налюбоваться.

* * *

На фоне полного запустения, царящего в когда-то великолепном поместье, кухня выглядела единственным обжитым местом. Правда, окно, как и везде, заросло в углах паутиной, но пол был чисто выметен, на придвинутых к очагу диване и кресле лежали веселенькие клетчатые пледы, а в самом очаге бодро прыгало пламя. Драко позвенел чем-то в буфете, ногой подтащил поближе к теплу низкий столик и, выставив оплетенную бутыль со стаканами, сделал широкий жест:

— Прошу, дамы.

Джинни упала на диван и со стоном облегчения сбросила мокрые туфли. Гермиона присела напротив, прищурилась на изящные шестигранные стаканы с золотым тиснением, незаметно отогнула край пледа, скрывающего резную ручку кресла, и улыбнулась — блеск былой роскоши Мэнора упорно прорывался сквозь нынешний упадок. Малфой перехватил ее взгляд, криво усмехнулся и, со чпоком выдернув пробку, разлил по стаканам что-то зеленое и тягучее.

— Ну, Грейнджер, с приездом.

Терпко запахло ментолом и травами; ровный жар, текущий от очага, успел согреть и приятно расслабил. Гермиона перестала оглядываться и подняла стакан, без слов отвечая на тост. Да, многое изменилось в Датском королевстве. Но здесь, в заброшенном доме Малфоев, эти перемены ощущались гораздо острее, чем среди вычурного версальского шика, которым окружил себя Гарри. Хорек, наливающий ей выпивку. И Джинни Поттер, привычно, чуть ли не по-домашнему, растекшаяся по дивану на его кухне... М-да, включив воображение, додумать и представить себе можно многое... Хотя представлять Драко Малфоя, предлагающего Гермионе Грейнджер выпить из Ламери, еще час назад ей бы и в голову не пришло. Гермиона вздохнула, сделала глоток и, поперхнувшись, закашлялась — зеленое пойло продрало до самого желудка.

Джинни фыркнула:

— Бренди, мятный ликер и абсент в произвольных пропорциях. Я называю этот ужас «Драконисом». Вкусно, да?

— В Австралии такое не пьют? — поигрывая стаканом, светски спросил Драко.

Золотая окантовка на гранях мягко мерцала, и в прикрытых глазах Малфоя, смотрящих с непонятным выражением, тоже качалось жидкое золото. Или это отблески огня давали такой эффект? Гермиона продышалась и отодвинула адскую смесь подальше.

— Знаете, — проглотив горько-сладкий ком, сипло созналась она, — с каждой минутой я все меньше понимаю, что здесь происходит.

Джинни вдруг рвано вздохнула и закрыла глаза, разом постарев лет на десять. Драко пожал плечами, обошел столик и сел рядом с ней.

— Иногда, Грейнджер, все оказывается именно таким, каким выглядит со стороны. Выключи на пару минут голову, забудь, что слышала и просто оглянись вокруг. И снова оглянись, когда вернешься в приютившее тебя милое семейное гнездышко. И еще раз — возле дома Министра… Все, что бросается в глаза — вот оно и происходит… Поттер, хватит ломаться, — вдруг невпопад закончил он и, отставив стакан, решительно похлопал себя по коленям. — Иди сюда.

Выключить голову показалось дельным советом — сейчас в ней была такая каша, что собственная беспомощность уже тихо бесила.

— Исчерпывающее объяснение, — пробормотала Гермиона, глядя, как ее подруга без возражений вытягивается на диване и очень естественно, словно делала так миллион раз, устраивает ноги на коленях у Драко, — Гарри вчера был гораздо красноречивее…

Малфой едва заметно поморщился, устроился удобнее, и его пальцы принялись ловко разминать ступни. Усталое лицо Джинни постепенно разгладилось, и до них донесся еле слышный стон удовольствия. Гермиона, решив ничему больше не удивляться, снова ухватилась за стакан, как будто бренди, мятным ликером и абсентом можно было отгородиться от неприглядной действительности. Хотя… Гарри почему-то сочувствовать не хотелось. Вот ни на кнат.

— Вы… гм… любовники?

Они одновременно рассмеялись.

— Поганая наследственность Уизли, — не прекращая массажа, снисходительно пояснил Драко. — Плохие вены. Она сутками на каблуках, ноги отекают, а на твою гнусную инсинуацию я все же отвечу — нет, Грейнджер, и еще раз нет. Мы не любовники.

— Мы не любовники, — хитро покосившись на него, подтвердила Джинни, — и никогда ими не были, Герм. Драко помешан кое на ком и думает, что я не догадываюсь. А со мной он просто дружит. С далеко идущими це… Ай! Больно, Малфой!

Драко промолчал, но чуть порозовевшие скулы и посланный ей выразительный взгляд говорили сами за себя. Миссис Поттер легкомысленно захихикала, толкнула его пяткой в бедро и снова расслабилась с долгим блаженным выдохом.

Второй, торопливо сделанный глоток «Дракониса» показался уже не таким обжигающим, зато в выключенной голове заметно прояснилось. По крайней мере, обозначился четкий круг вопросов, ответы на которые хотелось бы услышать в первую очередь.

— Так, — решительно сказала Гермиона, — давай по порядку, Джин, — вот что-что, а помешательство Драко в данный момент ее интересовало меньше всего. — Я правильно услышала — здесь, в Мэноре, мы можем говорить спокойно?

— Можем, — щурясь, мурлыкнула Джинни. — Ммм, вот здесь сильнее…

— При Малфое, который даже не твой любовник.

— Грейнджер, — Драко поднял глаза, — если хочешь по порядку, отдели сначала зерна от плевел. Голые факты от домыслов, которых, я уверен, у тебя накопилось с избытком. А фактов только два: первый — Шеклболт, формально оставаясь Министром, не рулит уже больше года; и второй — Поттер хочет, чтобы ты оказалась как можно ближе к министерскому телу. Вошла, так сказать, в доверие.

Гермиона многозначительно кашлянула.

— А вот тебе и третий факт, — подала голос Джинни. — Мы с Драко тоже этого хотим. Только… наши конечные цели от целей Гарри немного отличаются.

— Ага, — энергично кивнула Гермиона, — а вот мне и четвертый факт: есть Гарри, а есть вы с Малфоем. На разных полюсах.

Ответом было молчание, сказавшее ей больше любых слов, и синхронное пожатие плечами. Гермиона вздохнула:

— Шеклболт, и это тоже можно прибавить к фактам, хочет одного — чтобы его оставили в покое. Гарри, который рулит — и довольно успешно рулит, судя по вашему дому и твоим безделушкам, дорогая, — тем не менее, пытается вернуть Министра на его законное место. И, — она поболтала в стакане остатками коктейля, — если во всем этом есть какая-то страшная интрига, то, простите, я ее не вижу.

— Гарри так сказал, Герм, — Джинни приподнялась и сосредоточенно пошевелила ступнями. — Но Драко прав — Поттеру нужно только то, чтобы Шеклболт, который сейчас никому не позволяет к себе приблизится, подпустил тебя поближе. Ему нужно, чтобы Министр стал тебе доверять, а дальше… Вариантов много. Возможно, вдруг появятся разработки некоего волшебного зелья, способствующего возврату магии. И, как думаешь, из чьих рук Кингсли это зелье безбоязненно примет?

Гермиона несколько секунд обдумывала услышанное, а потом медленно поставила стакан обратно на столик.

— Джин, ты только что намекнула, что Гарри планирует с моей помощью избавиться от Министра? — неверяще спросила она. — Или мне все-таки послышалось? От беспомощного слепого сквиба, который сам, добровольно, от всего отказался?

Они обменялись красноречивыми взглядами, и Малфой душераздирающе вздохнул:

— А я тебе говорил, что она поймет все буквально, Поттер… Грейнджер, я отвечу с конца. Ты, вероятно, в силу своего… происхождения не в курсе, но в магическом мире Министр не может так просто взять и отказаться от должности. Отставка Министра принимается при чрезвычайных обстоятельствах, вспомни того же Фарджа, который замарался по самое некуда. А Шеклболта общественность любит. Он герой войны, бесстрашный аврор и очень уважаемый маг. Кто ж ему даст уйти? Даже слепому, даже потерявшему магическую силу. Тем более, когда рядом с ним — такая деятельная правая рука… И Кингсли это прекрасно понимает. Поэтому и спрятался в Норфолке, где концентрация магов самая маленькая во всей Британии. А в Поттер-Хейем он вообще единственный волшебник.

— Я в курсе, Малфой, — Гермиона его очередного завуалированного «грязнокровка» предпочла не услышать. — Но даже если так… Он сидит себе в своей маггловской деревне, никого не трогает и категорически не желает возвращаться. Почему нельзя оставить все, как есть?

— Потому что нельзя, — Джинни села и засунула ноги в подсохшие туфли. — Здесь Поттер сказал тебе чистую правду — ради спокойной и стабильной обстановки в стране Министр должен сидеть не в деревне на краю света, а в своем кабинете. Живой и относительно здоровый. Поэтому физически избавляться от Шеклболта Поттеру не выгодно. И… Гарри все-таки не монстр и не хладнокровный убийца, Герм. Он…

— …просто потерявший всякий нюх самовлюбленный мудак, — глядя в потолок, гладко вставил Драко.

— Ну… — Джинни усмехнулась, — да. Только возвращенный Кингсли, будь он хоть трижды слепым и сквибом, все равно останется прежним Кингсли. А такой он Поттеру не нужен. Сейчас, когда Гарри распробовал всю сладость абсолютной власти, ему нужна послушная марионетка. И — да, проклятая стабильность, чтобы и дальше спокойно делать свои дела.

— О.

— Именно. Поэтому ты бы поила Шеклболта не отравой, а чем-нибудь, подавляющим волю. Чем-то вроде жидкого Империо — в лабораториях Аврората, представь себе, уже изобрели и такое.

Гермиона закрыла глаза и сжала пальцами виски. Пожалуй, многовато информации для одного дня… Но потом вспомнилась тусклая, покрытая налетом ручка на двери кабинета Министра, вспомнился роскошный особняк Поттеров и лезущий изо всех щелей запах давней, настоявшейся лжи. И паззл в голове начал понемногу складываться.

— Хорошо, — она встала и подошла к окну, за которым уже была непроглядная темень, — допустим. Но неужели Гарри все это время сидел без движений и лишь вынашивал некие абстрактные планы? А тут увидел меня, и его осенило — о, вот же он, выход! Зная Поттера, как-то не верится.

Драко хмыкнул и, поднявшись следом, снова зазвенел стаканами:

— Поттер с самого начала допустил огромную тактическую ошибку, по сути, связав руки самому себе. Я имею в виду купол, Грейнджер. Представляю, как он сейчас кусает локти, ведь эта благородная инициатива — максимально обезопасить Министра — целиком и полностью его. Шеклболт за границы сферы не выходит, не знаю, паранойя это или трезвый расчет, но магией теперь его не достать. И внутрь ничего магическое попасть не может, ни самое банальное Бодроперцовое зелье, ни даже сова с запиской. И да, ты права, от тебя бы потребовалось и вытащить Кингсли наружу, иначе как бы ты его… лечила? Держи.

Гермиона закрыла рот и взяла новую порцию «Дракониса». На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в очаге.

— А тот случай, — машинально сделав глоток, вдруг вспомнила она, — с якобы забравшимся к нему вором и выстрелами? Все действительно так и было? Или…

— Гм… — Джинни отчего-то виновато покосилась на Малфоя, а тот неожиданно рассмеялся, — почти. Только это был не вор. Это…

— Это был я, — Драко оттянул ворот мантии и продемонстрировал неровный шрам, тянущийся от ключицы и вниз по плечу. — Шеклболт тогда, даром, что слепой, гонял меня с дробовиком по всему дому. Чуял он меня, что ли?.. И все-таки достал, перед самым забором. Было немного… неприятно и кроваво.

— А полез ты к нему затем, чтобы… — Гермиона, не договорив, вопросительно вздернула бровь. Они опять переглянулись, и за Малфоя, помедлив, ответила Джинни:

— Понимаешь… Случаев, когда волшебники теряли способность к магии, в истории не так много. Но известно, что каждый раз это случается внезапно, под воздействием какого-то сильного потрясения. Я специально перепроверила — Шеклболт оказался единственным, от кого магия уходила постепенно. Как будто… — она вдруг замолчала и отвернулась.

— Как будто что-то высасывало ее, — тихо закончил Драко. — И мы подумали — мало ли, вдруг в доме, еще до того, как Поттер повесил свой купол, оказалось нечто? Такие темные артефакты еще встречаются, правда, очень редко. Но шансов получить приглашение на чашку чая у меня было еще меньше, чем у Джин. Поэтому и полез, в надежде, что…

Гермиона задумчиво кивнула. Джинни вздохнула:

— Вот мы и вернулись к факту номер три, Герм. Мы тоже хотим, чтобы ты была как можно ближе к Министру, но только для того, чтобы понять, почему от него ушла магия. Зрение ему, конечно, не вернешь. Но магическую силу…

— Моя идея, кстати, — самодовольно вздернув подбородок, добавил Малфой. — Я решил сыграть с Поттером на опережение и использовать то единственное, против чего у него никогда не было шансов. Твои мозги, Грейнджер.