Гермиона Грейнджер и Кубок Огня (джен)

Обычно кабинет директора представлял собой надёжное убежище от всех угроз, с которыми могли столкнуться обитатели Хогвартса, но, стоя рядом с МакГонагалл на винтовой лестнице, поднимающей их наверх, Гермиона всё отчётливее слышала возмущённый голос министра:

— …подобного безобразия я и ожидал от Хогвартса!

Ни слова Фаджа, ни демонстрируемая позиция не стали для неё неожиданностью. Со всё нарастающей тревогой Гермиона сошла с лестницы и вслед за МакГонагалл вошла в кабинет. Как раз вовремя, чтобы услышать ответ Дамблдора:

— Послушайте, господин министр, неужели вы верите всему, что пишут в газетах?

Отойдя чуть в сторону, чтобы не стоять за спиной МакГонагалл, Гермиона с волнением оглядела открывшуюся перед ней сцену.

Дамблдор сидел за своим столом, его мудрое лицо выражало обычную для него безмятежную невозмутимость. По другую сторону директорского стола находился министр собственной персоной. Игнорируя стул позади себя, он стоял в напряжённой позе и, по всей видимости, едва сдерживал негодование. Правая рука Фаджа покоилась на деревянной столешнице, а левая баюкала ярко-зелёный котелок, который для маггловских глаз казался совершенно неуместным. Портрет министра появлялся практически в каждом выпуске «Ежедневного пророка», так что его невозможно было не узнать, даже если бы Дамблдор до того не обратился к нему по должности.

В дальнем конце комнаты, расположившись в выгодных для обзора позициях, стояли двое мужчин. Они оба были одеты в мантии авроров, но на этом сходство заканчивалось. Один из представителей магического правопорядка, с короткими седыми волосами, имел весьма суровый вид. Быстрое движение глаз по комнате выдавало его настороженность. Другой — высокий лысый мужчина явно афро-карибского происхождения — излучал спокойствие. Он сразу же заметил появление профессора и ученицы и спокойно осмотрел их, словно оценивая уровень потенциальной угрозы. Одна странная особенность его внешности бросилась в глаза Гермионе: с мочки его левого уха свисало массивное золотое кольцо.

На одном из излюбленных ситцевых кресел Дамблдора сидела приземистая женщина, одетая во всё розовое. Её Гермиона не узнала. Барти Крауч, бледный и изможденный, в чопорной позе сидел неподалёку.

Присутствие ещё одного человека заставило её сердце замереть. Она уже видела его раньше, этот изящный орлиный профиль и идеально уложенные серебристые волосы слишком хорошо его выделяли. И то, что он находился сейчас в этом кабинете, грозило ей большими неприятностями.

— Что здесь делает Люциус Малфой? — шёпотом спросила Гермиона у МакГонагалл. — Разве он не ушёл из попечительского совета?

— Ушёл, — ответила МакГонагалл тоже шёпотом. — Но он же глава родительского комитета Хогвартса.

«С каких это пор в Хогвартсе есть родительский комитет?» — едва не спросила Гермиона, но, к счастью, вовремя прикусила язык. Вместо этого она переключила внимание на происходящее перед ней.

— Говорю вам, Дамблдор! — надрывался краснолицый Корнелиус Фадж. Казалось, от него вот-вот повалит дым. — Это мятеж и измена!

— Я уверен, что мисс Грейнджер не имела в виду ничего подобного, — попытался успокоить министра Дамблдор. — В чём вы убедитесь, когда она придёт. — Директор поднял голову. — О, а вот и мисс Грейнджер.

Взгляды всех присутствующих, кроме МакГонагалл и чернокожего аврора, внезапно обратились на Гермиону. Она тяжело сглотнула. Второй аврор явно нащупывал свою палочку. Неужели он ожидал, что она готовит покушение на министра?

Раскрасневшееся лицо Фаджа было не из приятных.

— Ага, молодая революционерка собственной персоной! — сказал он, не сдвинувшись со своего места перед столом Дамблдора. — У вас крупные неприятности, юная леди!

— Полагаю, будет лучше, если мы все сядем, — вмешался Дамблдор и сотворил палочкой небольшой двухместный диванчик с обивкой из красного с золотым бархата. Но его попытка разрядить обстановку не увенчалась успехом.

Гермиона вышла вперёд. Если она и была напугана — а она была, — то не собиралась этого показывать.

— Неужели, господин министр? — ответила она достаточно спокойно.

Фадж развернулся к ней.

— С тех пор как ты бросила своё имя в Кубок Огня, от тебя одни только лишние хлопоты и беспокойство. Мне не следовало позволять Барти допускать тебя к Турниру! — брызжа слюной, выпалил он. Крауч и ухом не повёл.

— Я не бросала…

— Вот, опять! Опять ты лжёшь! — кипятился Фадж, выплёскивая свой гнев на Гермиону. Её собственный темперамент начал потихоньку напоминать о себе. — С меня довольно твоего вранья!

Она почти чувствовала, как у МакГонагалл встаёт дыбом шерсть от того, что честность её лучшей ученицы подвергается сомнению.

— Сначала эта адвокатишка заваливает меня судебными запретами, — пожаловался Фадж, усаживаясь на своё место. Гермиона догадалась, что он имеет в виду Чери Бут, и мысленно улыбнулась тому, что нанятые ею юристы уже предприняли кое-какие шаги в её пользу. — А потом я вижу эту девчонку, которая заявила всему миру, что я вынуждаю её принять участие в «варварском» состязании. И в довершение всего она призывает домовых эльфов восстать против своих хозяев!

Воспоминание о возмутительной статье снова подбросило Фаджа на ноги, и он прожёг Гермиону взглядом, способным воспламенить пергамент.

— Господин министр, — произнёс Дамблдор, поднимаясь на ноги. Его голос по-прежнему излучал рассудительное спокойствие. — Не лучше ли обсудить это в более цивилизованной манере? Может быть, за чашкой чая?

Для человека с заметным избыточным весом министр обернулся на удивление проворно.

— Цивилизованно? Цивилизованно?! — он сплюнул. — Вы говорите мне о цивилизованном поведении, в то время как ваши собственные ученики провозглашают бунт против всей нашей цивилизации? — истерично воскликнул Фадж. Эмоции в конец затуманили его рассудок.

МакГонагалл шагнула вперёд, встав между Гермионой и министром.

— Без всяких сомнений, мисс Грейнджер не делала и не говорила ничего подобного, — отрезала она ледяным тоном.

Гермиона заметила, что оба аврора держали свои палочки наготове, но если один из них внимательно отслеживал действия Гермионы и МакГонагалл, то второй, как ни странно, не спускал глаз с группы из Министерства.

Фадж никак не мог успокоиться.

— Моё терпение на исходе, — заявил он и повернулся к представителям правопорядка. — Долиш, Шеклболт, арестуйте её!

Он вытянул правую руку и указал прямо на Гермиону, которая потрясённо вскрикнула от страха и возмущения.

Седовласый аврор сделал два шага вперёд, но его коллега прервал его спокойным глубоким голосом:

— По какому обвинению, министр?

— Измена! — драматично возопил Фадж. — Да, измена и… э-э… мятеж! Да, мятеж! — Фадж дико уставился на Гермиону. — Мятеж против Министерства!

Теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что Корнелиус Фадж окончательно вышел за пределы адекватности.

Гермиона не могла не заметить хищные взгляды на лицах Люциуса Малфоя и безымянной женщины в розовом.

— Боюсь, что вам будет трудно доказать эти обвинения, министр, — невозмутимо заметил Дамблдор, который оставался оазисом спокойствия в накалившейся обстановке.

— Что вы имеете в виду, Дамблдор? — вмешался в спор шёлковый голос Люциуса Малфоя. — Слова Грейнджер написаны чёрным по белому.

Таинственная женщина повернулась к Гермионе. Её лицо в ширину было значительно больше, чем в длину, и оттого казалось приплющенным, а на её мышиного цвета волосах красовался чёрный бархатный бант.

— Действительно, — впервые заговорила она. — Довольно трудно это отрицать. Я не вижу, какие сложности могут возникнуть у Министерства.

Гермиона отметила, что немного писклявый голос женщины идеально соответствовал её внешности.

— Да, — выдохнул с облегчением Министр. — Спасибо, Долорес. — Он перевёл взгляд с Дамблдора на Гермиону и обратно. — Что вы на это скажете?

Гермиона уже открыла рот, чтобы ответить, но Дамблдор успел вмешаться.

— Полагаю, вы обнаружите, что не все слова, что были напечатаны, обязательно использовались мисс Грейнджер.

— Её слова неправильно процитировали? — Кем бы ни была эта Долорес, её фальшивый приторно-сладкий голос уже начал порядком раздражать натянутые нервы Гермионы. — Вырвали из контекста? — с сарказмом предположила она, как будто издевалась над Дамблдором. — Это очень слабая защита, директор, и попытка оправдаться таким способом не делает чести Хогвартсу.

— Я не говорил, что это защита, даже если бы она и требовалась, а это не так. — Самообладание Дамблдора оставалось поистине непоколебимым. Он посмотрел на дверь, через которую всего несколько минут назад прошла Гермиона. — А, как я вижу, к нам только что прибыл ещё один гость.

— Гость? Какой ещё гость? — слегка озадаченно переспросил Фадж.

Кто-то постучал в дверь.

— Входи, Аргус, — негромко позвал Дамблдор и лёгким взмахом волшебной палочки сотворил ещё одно удобное кресло.

Дверь открылась, и из-за неё показалась довольно неопрятная голова Аргуса Филча.

— Ваш посетитель здесь, директор.

— Спасибо, Аргус. Пожалуйста, проводи её сюда.

Фадж повернулся к Дамблдору.

— Посетитель? — Гермионе показалось, что он изо всех сил пытается сохранить остатки здравого смысла. — Предполагалось, что это будет закрытое заседание.

— О, так предполагалось? — невинно произнёс Дамблдор, словно разговор шёл о какой-то его мелкой оплошности. — Думаю, учитывая подход Министерства к довольно необычной ситуации мисс Грейнджер, этот посетитель сможет предложить поистине неоценимую помощь.

— Надеюсь, я не опоздала… — раздался хорошо поставленный голос с лёгким шотландским акцентом, и в кабинет вошла темноволосая женщина. Её глаза сузились, когда она посмотрела на Фаджа.

— Министр, — холодно кивнула она. В её голосе не было ни тени подобострастного восхищения.

Фадж выглядел озадаченным.

— Простите, но вы поставили меня в невыгодное положение.

Это вызвало саркастическое «Надеюсь», за которым последовала драматическая пауза и, наконец:

— Я Чери Бут. — Гермиона заметила, как перекосилось лицо Фаджа. — Королевский адвокат в адвокатской конторе «Матрикс», представляю интересы мисс Гермионы Грейнджер, — обозначила она себя, после чего обвела взглядом присутствующих и слегка кивнула «Долорес». — Заместитель министра Амбридж. Приятно вас видеть, — сказала она таким тоном, что не оставалось никаких сомнений, насколько в действительности ей было «приятно». — Я так понимаю, эта встреча уже началась?

— А теперь послушайте меня, — начал Фадж. — Вы…

— Да, — вмешалась МакГонагалл, почти выталкивая Гермиону вперёд. — И министр потребовал ареста мисс Грейнджер по совершенно нелепым обвинениям.

Чери Бут восприняла эту информацию без тени удивления.

— В самом деле? — сухо бросила она скучающим тоном с лёгким оттенком досады. — И в чём же состоят эти обвинения?

— Не хотите ли присесть? — любезно предложил Дамблдор.

Фадж явно растерялся.

— Ну, гм, мы просто…

— Кхм, кхм! — раздалось покашливание со стороны заместителя министра Амбридж. — В интервью, напечатанном в «Ежедневном пророке», мисс Грейнджер были сделаны бесспорно клеветнические заявления…

— Даже если моя клиентка была правильно процитирована, в чём я сомневаюсь, — вмешалась Чери Бут, — и если сделанные ею заявления действительно не соответствовали истине, клевета не является преступлением, влекущим за собой арест и тюремное заключение, особенно учитывая, что мисс Грейнджер ещё не достигла восемнадцати лет.

— Но возрастной порог для возникновения юридической ответственности она уже преодолела, — протянул Люциус Малфой.

— Вот именно! — воодушевился Фадж, ткнув пальцем в сторону Малфоя, чтобы подчеркнуть важность им сказанного. При этом он явно не заметил того, что заметила Гермиона, а именно — выражения очевидного презрения на лице Люциуса в ответ на жест министра. — Она уже достаточно взрослая, чтобы отвечать за свои слова. — Он повернулся к Гермионе. — Ты не можешь просто открыть рот и болтать что вздумается, обвиняя значительно более уважаемых и стоящих выше тебя по положению людей в том, чего они не совершали.

Гермиона решила, что настала пора сменить свою декоративную роль на этом заседании на более активную.

— Какая глубокая мысль, — тихо заметила она. — С учётом того, что вы пытаетесь сделать со мной.

Амбридж аж задохнулась от возмущения, в то время как Фадж выпучил глаза, получив колкость от пятнадцатилетней школьницы.

— Меня ещё никогда… никогда так не оскорбляли… — выдохнул министр.

— Чего ещё можно было ожидать от человека с таким воспитанием, как у Грейнджер? — заявил Малфой и обнажил зубы в фальшивой улыбке.

Гермиона стряхнула сдерживающую руку МакГонагалл.

— Что именно вы имеете в виду? — возмущённо спросила она, во внезапном приступе ярости забыв, что обращается к одному из самых опасных и влиятельных волшебников магической Британии.

— Только то, что нельзя ожидать должного уважения к нашим великим институтам от человека с… таким недостатком воспитания.

На мгновение воцарилось тишина, пока присутствующие в полной мере осознавали слова Люциуса Малфоя.

— Мистер Малфой, мне редко доводилось слышать более оскорбительные речи… — возмутилась МакГонагалл.

— Именно таких проблем можно ожидать, когда студенческая база расширяется и включает в себя магглорождённых, — внесла свой вклад в разговор Амбридж. Её реплика была встречена каменным молчанием, хотя Гермиона заметила кивок согласия со стороны Фаджа. — Я предупреждала вас об этом в прошлом, министр.

Мисс Бут тихо переговаривалась с МакГонагалл, и то, что она услышала, заставило её щёки вспыхнуть ярким румянцем.

— Верно, верно, Долорес, — пробормотал Фадж. — Тогда почему бы нам не взять её под стражу и не решить все проблемы позже?

Гермиона начала протестовать одновременно с МакГонагалл и Бут. Фадж проигнорировал их и жестом отдал указание двум аврорам. Долиш был готов последовать указаниям министра, но его удержал более осторожный Шеклбот:

— Мне очень жаль, министр, но мы не можем этого сделать.

Глаза Фаджа вылезли из орбит, он не привык к тому, что его собственные служащие отменяют его приказы.

— Что вы имеете в виду, аврор Шеклболт? Как министр, я приказываю вам…

— Мы не можем произвести арест без предъявления серьёзного обвинения, предусматривающего такую меру, — спокойно произнёс Шеклболт глубоким басом. — Кроме того, мы не можем задержать несовершеннолетнего без ордера или чётких указаний от главы ДМП.

— Что?

— Это верно, господин министр. — Дамблдор был единственным человеком, кроме Шеклболта, который сохранил самообладание. — Насколько я могу судить, никакого преступления совершено не было.

Фадж был на грани взрыва.

— Вы хотите сказать, что эта маленькая… — он хватанул ртом воздух, — …девчонка может безнаказанно выдвигать всякие дикие обвинения… что ж, нам просто нужно собрать доказательства!

— Доказательства чего? — спросила Гермиона. Она проигнорировала молчаливую просьбу Бут сохранять спокойствие.

— Изменническое поведение… попытка оклеветать Министерство, — пробормотал Фадж.

— Я скажу вам, что я думаю о Министерстве! — выкрикнула Гермиона, удивив всех присутствующих горячностью, неожиданной для хрупкой девочки-подростка.

Перед ней встала Чери Бут.

— Помолчите, Гермиона, дайте мне разобраться с этим.

Взбудораженная, Гермиона едва не проигнорировала своего адвоката, но вовремя опомнилась, сделала успокаивающий вдох и кивнула в знак согласия. Бут повернулась к Фаджу.

— Министр, вы не имеете на это права. У вас нет доказательств того, что моя клиентка совершила какое-либо уголовное преступление. Если вы попытаетесь ограничить свободу мисс Грейнджер, то и глазом моргнуть не успеете, как получите от меня обвинение в ложном заключении, — резко заявила она. Ливерпульский говор сильнее проявлялся в её речи, когда она злилась.

Но на этом мисс Бут не закончила.

— Я также хотела бы напомнить вам, что в соответствии с Законом о детях Шотландии 1994 года в шотландский суд было подано ходатайство о вынесении судебного приказа о надзоре, который должен быть исполнен шерифом соответствующего мирового суда, поскольку моя подзащитная ещё не достигла возраста шестнадцати лет. Я также написала государственному секретарю по делам Шотландии с просьбой издать распоряжение в соответствии с Законом о детях 1989 года, поскольку родители моего клиента обратились в Совет графства Оксфорд с просьбой о выдаче чрезвычайного охранного приказа в соответствии с пунктом 44.1 подраздел С. (1)

— Если позволите… — вмешалась Амбридж. Из сумочки она достала кипу документов. — Вы увидите здесь, что соответствующие местные власти передали ответственность за надзор за несовершеннолетними учениками в Хогвартсе властям в Вестминстере. — Она передала один конкретный документ мисс Бут, которая взяла его и развернула так, чтобы Гермиона тоже могла видеть его содержание.

— Надеюсь, у вас не вызовет сомнений… достоверность документов? — поинтересовалась Амбридж.

Гермиона искоса взглянула на своего адвоката, чья профессиональная уверенность на мгновение исчезла, сменившись озабоченным хмурым взглядом. Она указала на подпись и удостоверяющую печать внизу страницы.

— Достопочтенный Майкл Форсайт, член парламента. Шотландский секретарь, — прокомментировала Бут.

Гермиона тут же поклялась себе, что обязательно поддержит кампанию Шотландии за самоуправление.

Чери Бут вернула бумаги Амбридж.

— Заявление, поданное в соответствии с законом 1989 года, всё ещё остаётся в силе, — едко заметила она, уязвлённая неудачей.

— Конечно, — произнесла Амбридж своим сладким голоском. — Это должно всё прояснить. — Она протянула другой, более короткий документ, в котором было гораздо больше белого пространства и меньше текста, чем в предыдущем.

Гермиона увидела, как глаза Чери Бут на мгновение расширились от удивления. Не говоря ни слова, она передала бумагу Гермионе, чтобы её клиентка и МакГонагалл могли прочесть её вместе.

Государственный секретарь по вопросам образования Великобритании и Северной Ирландии принял предложение о том, чтобы положения Закона о детях 1989 года, относящиеся к школе чародейства и волшебства Хогвартс, были отменены на период учебного года (с сентября 1994 года по июль 1995 года) в соответствии с международным кодексом секретности, соглашением 1699 года и королевскими указами 1700 и 1946 годов.

Заверено достопочтенным Джоном Мейджором, членом парламента, первым лордом казначейства (2).

Гермиона посмотрела на адвоката широко раскрытыми глазами.

— Как… как он мог это подписать?.. — запинаясь, спросила она.

— Бог его знает, — честно ответила Бут. — Может, он мне и не нравится, но даже для Мейджора это более чем странно.

Гермиона наклонилась ближе.

— Они могли наложить на него заклятие?

Чери Бут покачала головой.

— Не думаю, что кто-то станет так рисковать. Это поставит под удар все договоренности между двумя мирами. Скорее всего, они просто подсунули ему эту писульку вместе с другими бумагами во время крикетного матча в Овале (3), — насмешливо фыркнула она, прежде чем вернуть бумагу заместителю министра.

На этот раз Гермиона поклялась себе, что, достигнув совершеннолетия, она никогда не будет тратить свой голос на дело Тори.

— Я надеюсь, что теперь всё предельно ясно, — уточнила Амбридж медовым тоном, который только усиливал отвращение Гермионы к этой женщине.

Все надежды Гермионы развеялись как дым. Казалось, что её защита зашла в тупик, не в силах противостоять стройным шеренгам противников.

— Да, собственно, к чему мы пришли. — Фадж покрутил в руках свой котелок. — Была поставлена под сомнение честность самого Министерства, — пробормотал он.

МакГонагалл не смогла сдержать весьма неподобающего для леди фырканья, которое красноречиво показало, что она думает о честности Министерства.

Люциус Малфой поднялся на ноги.

— Позвольте, Корнелиус, это ни к чему не приведёт. Я предлагаю вам сосредоточиться на вопросе, который мы обсуждали ранее.

Гермиона внезапно забеспокоилась. Если в этом замешан Малфой, ничего хорошего ждать не приходилось.

Вид у министра был довольно разочарованный, словно у него отобрали любимую детскую игрушку.

— Да, хорошо, — пошёл он на попятную, — в таком случае… если об аресте не может быть и речи… — он запнулся под гневными взглядами Гермионы, Макгонагалл и Бут. — Что ж, есть достаточно оснований для исключения.

— Исключения! — Гермиона внезапно побледнела. Это не входило в её планы!

— Что вы имеете в виду? — потребовала объяснений Чери Бут.

— Кхм, кхм. — Все глаза снова обратились к похожей на жабу Амбридж. — Публичное заявление студента о том, что он ставит под сомнение честность и порядочность Министерства, безусловно, является достаточным основанием для исключения.

— Вполне, — добавил Малфой. — Многие родители выразили свою озабоченность по поводу комментариев, высказанных в «Ежедневном пророке», в частности, и по поводу подхода к обучению, который использует школа, в целом.

— Назовите их! — резко потребовала Гермиона.

Люциус Малфой смерил её надменным взглядом, как будто она была не более, чем грязь на его ботинках.

— Прошу прощения? — ледяным тоном осведомился он.

— Назовите их, — повторила Гермиона, но уже не так уверенно, как раньше.

— Я не обязан объясняться перед тобой, девочка, — пренебрежительно бросил Малфой.

— Позвольте угадаю, — убеждённо продолжала Гермиона. — Паркинсон, Крэбб, Гойл, Нотт… — перечислила она, загибая пальцы. С каждым именем её голос всё больше подрагивал от едва сдерживаемого гнева.

Люциус Малфой молча смотрел на неё своими холодными серыми глазами.

— Имена не имеют значения, — вмешалась Амбридж. — Министерство получило жалобы на возмутительные высказывания, допущенные в интервью мисс Грейнджер, а также на неспособность школы, — она пристально посмотрела на Дамблдора, — привить ученикам должный уровень дисциплины.

— Верно, Долорес, совершенно верно. — Фадж повернулся к Гермионе спиной. — Ну, Дамблдор. Что вы на это скажете? У меня есть право требовать исключения.

Гермиона не могла понять, как Дамблдор может оставаться таким безмятежным.

— Вы имеете право подать запрос на отчисление студента, — поправил он Министра.

— И в этом случае, — тихо добавил Малфой, — к нарушительнице будет применён Обливиэйт. Все знания, которыми она обладала, все воспоминания о том, что она когда-то была ведьмой, будут стёрты, — сказал он с видимым наслаждением. — Её магическое ядро будет заблокировано самыми сильными заклинаниями.

МакГонагалл испуганно ахнула. Гермиона почувствовала тошноту.

— Вы не можете этого сделать, — прохрипела она, внезапно ощутив сухость в горле.

— О, но я могу, — ответил Фадж, радуясь, что хоть раз смог как следует припугнуть этого зарвавшегося ребёнка. — При определённых обстоятельствах, если сочту угрозу для магического сообщества существенной.

Гермиона повернулась к Чери Бут.

— Они же не могут… или могут? — спросила она нерешительно, боясь услышать ответ.

— Они могут попытаться, — мрачно ответила адвокат. — Но мы будем бороться, независимо от того, какие грязные трюки они попытаются провернуть.

Гермиона снова повернулась к министру.

— Даже Пожирателей Смерти вы не наказываете таким образом! — заметила она. — Их вы почему-то отправляете в Азкабан.

— Конечно, — ответил Малфой. — Лишить чистокровных волшебников их магических способностей было бы… варварством.

Гермиона огляделась. Фадж рассеянно кивал головой, а на расплющенном лице Амбридж появилось выражение, близкое к торжествующему. Долиш, похоже, только и ждал приказа своего хозяина. А вот Крауч наблюдал за всем происходящим с отстранённым, безразличным видом. Казалось, он был где-то далеко, в своем собственном мире.

— Я вам этого не позволю, — решительно заявила Гермиона. — Я не позволю отобрать у меня то, кем я являюсь.

Текст переведён JulsDo

Комментарии автора:

(1) Как уже упоминалось ранее, Закон о детях Шотландии был фактически принят в 1995 году, но я сдвинула его принятие на год ранее. Госсекретарь по делам Шотландии действительно имел право ссылаться на закон о детях 1989 года, который применялся к Англии и Уэльсу — шотландское право отличается от «английского». Шотландский закон будет иметь приоритет, учитывая шотландское местоположение Хогвартса, но Государственный секретарь Шотландии может предписать порядок в соответствии с ранее существующим английским законодательством. Поскольку дом Гермионы находится в Англии, это вполне правдоподобный сценарий. Её родители обратились бы в местные органы власти. Упомянутый порядок действий является подлинным, хотя я могла допустить некоторые неточности в части его практического исполнения.

Статья 44.1 пункт С закона о детях 1989 года гласит следующее:

Приказ о чрезвычайной защите может быть введен в действие в случае подачи заявления уполномоченным лицом, если:

(i) заявитель имеет разумные основания подозревать, что ребенку причинен или может быть причинен значительный вред;

(ii) заявитель запрашивает информацию о благополучии ребенка;

(iii) эти запросы срываются из-за необоснованного отказа в доступе к ребенку лицу, уполномоченному запрашивать доступ, и у заявителя есть разумные основания полагать, что доступ к ребенку требуется в срочном порядке.

(2) Первый лорд казначейства — это официальный титул, который носит премьер-министр Соединенного Королевства.

(3) Джон Мейджор — известный поклонник крикета. Он — активный болельщик крикетного клуба графства Суррей и проводит много часов, наблюдая за их игрой на их знаменитой домашней площадке — Овале в Кеннингтоне, Лондон.