Меж двух врагов (гет)

Прошел месяц, февраль был в самом своём зимнем разгаре.

14 февраля, в день святого Валентина (который, между прочим, пришелся на воскресенье, на радость всем влюбленным), Хогвартс был тематически украшен: в Главном зале с потолка сыпались конфетти разных оттенков красного в форме сердечек, в таких же тонах были оформлены скатерти, занавески и флаги в зале. МакГонагалл, по приказанию Дамблдора, трансфигурировала корнуэльских пикси в маленьких светлых кучерявых амуров, которые тут же разлетелись по всей школе и тонко хихикали, едва завидев какую-нибудь парочку, или небольно тыкали своими маленькими стрелами в одиноких старшекурсников.

Такой амур и разбудил с утра Драко, который все-таки перебрался в принадлежащую ему комнату Старосты факультета, где стал нормально работать камин и давать тепло, хоть и небольшое. Надоедливый амур ткнул Малфоя в руку, затем в плечо и, наконец, в щеку. Спросонья парень замахнулся рукой на бывшую пикси и случайно сбил стоявший на прикроватной тумбочке маленький вытянутый пузырек с зельем Феликс Фелицис, который недавно прислал Люциус. Золотая жидкость разлилась на темно-зеленом ковре.

— Черт! Поганое существо! — вскрикнул Драко, услышав глухой стук о мягкий ковер, и вскочил с кровати. Зелье уже почти впиталось в ковер. Малфой заклинанием поднял жидкость в воздух и перенес обратно в пузырек, но зелье было испорчено: в нем уже плавали темные ворсинки.

Драко разозлился, в сердцах проклял день всех влюбленных и стал одеваться.

— Бон-Бон! Это тебе! — Лаванда уже в который раз преподнесла Рону яркую валентинку во время завтрака, не забывая сопроводить свой подарок звучным чмоканьем в щеку. Уизли сидел весь засыпанный этими валентинками, но довольно улыбался.

— Спасибо, Лаванда! — отвечал Рон и каждый раз краснел, читая очередное послание. Гарри тоже не был обделен вниманием: помимо шоколада и валентинки от Джинни, ему прислали коробку шоколадных конфет от некой Ромильды Вейн, пышноволосой брюнетки с пятого курса, которая не отрывала от Поттера восхищенного взгляда. Джинни схватила Гарри за руку и всем своим ревнивым видом показывала, что на её любимого никакая другая не смеет положить глаз, а если рискнет, то ЕЙ может не поздоровиться. Гермиона улыбалась и искренне радовалась за своих счастливых друзей, но тут неожиданно перед ней плюхнулась большая красная открытка-сердце и раскрылась. Из нее раздалась какая-то песня из магического мира, исполняемая противным гнусавым мужским голосом:

«Ты околдовала меня,

Я словно под Империо!

Я без ума от тебя,

И я не пил амортенцию-ю-ю!»

Грейнджер с ужасом и отвращением отодвинула подальше от себя прооравшую на весь зал открытку. Гарри, Рон, Джинни, да и весь гриффиндорский стол были весьма заинтересованы таким интересным признанием и дружелюбно захихикали, а слизеринцы насмешливо захохотали. Когтевранцы и пуффендуйцы решили тактично промолчать.

Особенно усердствовала Пэнси Паркинсон со своими подружками:

— Хех, неужели в этом году на Грейнджер все-таки кто-то обратил внимание! Или, может, это Хагрид решил сжалиться над ней? Ха-ха-ха!

Блейз посмотрел на Гермиону, которая крутила головой в разные стороны в поиске насмешника (в чем она не сомневалась), чуть ухмыльнулся и с холодом в голосе сказал Паркинсон:

— Перестань, Пэнси. А не то я расскажу, как ты сама себе валентинки оформляла, — парень кивнул головой на несколько открыток перед девушкой, та стыдливо опустила голову.

— Ах, Пэнси, это правда? — закудахтали вокруг Паркинсон её подружки.

Блейз довольно хмыкнул и пересмотрел свои полученные поздравления и признания. Тоска и чувство вины овладели им, и он откинул открытки в сторону.

В Главный зал вошел опоздавший на завтрак Драко с кислой миной на лице. Он бросил мимолетный взгляд на Гермиону, которая в это время тоже посмотрела на него, и повернул голову в сторону слизеринцев.

— Доброе утро, — произнес Малфой, усаживаясь за стол, и быстро пробежал глазами по кучке розовых и красных валентинок, которые предназначались ему.

— Ненавижу этот день, — буркнул Драко, прикрывая утренней газетой стопку открыток.

— Я теперь тоже, — вздохнул в ответ Забини, хотя Малфой сказал это самому себе. Тут к разговору присоединился Нотт и ехидно заметил:

— Вы просто привыкли к вниманию со стороны противоположного пола, в отличие от Грейнджер! А забавно было смотреть на её реакцию, когда заиграла песня! Ха-ха-ха! Здорово мы придумали, да? Порадовали одинокую грязнокровку!

— Весьма креативно; браво, Теодор, — устало бросил Драко, хотя, на самом деле, эта шутка ему ужасно не понравилась. В то время Блейз вновь посмотрел на Гермиону: страдание настолько наполняло его, что сейчас он видел совсем не гриффиндорку, а Мелани. Что-то тяжко сдавило грудь, и ноющее ощущение крутилось в ней; Забини так сильно сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев. Парень с болью смотрел на привидевшуюся ему Мелани: почему она сейчас сидит здесь, в Главном зале Хогвартса? Она ведь не волшебница! Почему она сидит рядом с Поттером и Уизли и разговаривает с ними? Она ведь... погибла!

Забини тупо уставился вперед, и до ушей вместо имени Грейнджер эхом доносилось «Мелани», к тому же, Теодор сказал еще что-то оскорбительное в её адрес. Как он вообще смеет?

Услышав злорадный смех Нотта, Блейз разозлился, вскочил с места и схватил однокурсника за грудки:

— Заткнись! Заткнись! Заткнись!

В глазах Блейза плескался гнев, накопившийся за долгое время, и, наконец, вырвавшийся наружу. Слизеринки взвизгнули, испугавшись взбесившегося Забини, а МакГонагалл поднялась со своего места, чтобы пойти и пресечь драку.

— Отпусти меня, придурок! — крикнул напуганный Нотт, попытавшись вырваться, но Блейз крепко держал его и тряс, как дерево.

— Мистер Забини, успокойтесь! — послышался апатичный голос Дамблдора, словно тот и вовсе не хотел встревать, а, наоборот, понаблюдать. Драко тоже поднялся вслед за Блейзом и пытался вырвать из его цепкой хватки Теодора.

Зал замер в напряженном молчании, даже дышать боялся, так как Забини ни разу до сих пор так не срывался.

— Минус пятьдесят баллов! — прорычал подбежавший Снейп, помогая Малфою расцепить Блейза и Теодора. Наконец, Забини сам отпустил мантию Нотта и тихо извинился.

— Две недели отработок за такое поведение, — известил Снейп, поправляя свою мантию, и вернулся на свое место.

Гермиона с ужасным волнением наблюдала за развернувшейся сценой, она даже тихо вскрикнула, когда Блейз резко вскочил и стал кричать на Нотта.

— Ты права была, Гермиона, когда говорила, что он странный, — рассеянно произнесла Джинни. — То тихий, то буйный.

— В Мунго его надо... провериться, — буркнул Рон, натыкая на вилку толстый ломоть омлета.

— Рон, какой ты добрый! Вдруг у него что-то случилось, не просто так он на своего же накинулся? — тихо заметила Джинни, с подозрением глядя на Грейнджер. Ей на миг показалось, словно Гермиона знает, что произошло у Блейза, так как её суровый взгляд, обращенный к Рону, переменился на понимающе-обеспокоенный и устремился на Забини. Но Грейнджер не знала; она лишь могла догадываться, что Блейз все-таки принял метку, но не хотела этому верить.

Малфой, обведя взглядом смотрящих украдкой в его сторону студентов, перевел взор на друга. Блейз сильно побледнел — настолько, что теперь его кожа создавала резкий контраст с его черными волосами; его тело сотрясала мелкая дрожь.

— Знаешь, я пойду в комнату. Что-то мне плоховато, — немного хрипло сказал Блейз.

— Конечно, — кивнул Драко и шикнул на слизеринок, зашептавшихся рядом при виде уходящего Забини.

Наевшийся Рон довольно развалился на скамье и широко расставил локти на столе:

— Хорошо, что сегодня выходной, а то бы я не дошел ни до какого урока...

— Бон-бон, ты мне обещал прогулку! — напомнила Лаванда. Уизли сначала нахмурил брови, затем тихо рассмеялся:

— Да, точно. Конечно, Лаванда. Только пусть сначала все переварится!

Гарри заметил выходящего из зала Блейза и сказал об этом Гермионе. Та ответила, что хочет поговорить с ним, и тоже покинула завтрак, не забыв напомнить друзьям о подготовке к тестам.

— Забини, подожди! — окликнула девушка завернувшего за угол Блейза. Парень сделал шаг назад и вновь показался перед Гермионой.

— Доброе утро, Грейнджер.

Гермиона подошла к Блейзу и заметила в его взгляде нечто отстраненное.

— Что случилось? Ты можешь мне рассказать? Я беспокоюсь.

Парень слабо улыбнулся и отвел глаза на пару секунд. Грейнджер с ожиданием смотрела на него.

— Я должен был тебе сразу сообщить...

— Сообщить что? Неужели ты принял...?

— Нет, речь не об этом. Хотя это тоже имеет свое место в сложившейся...ситуации.

Девушка видела, с какими усилиями Блейз старается сказать ей что-то важное, и не стала его подгонять.

— На каникулах... в день нашей встречи... когда я провожал домой Мелани... она... — в глазах слизеринца заблестели слезы. Сказать вслух было еще больней и трудней, чем думать об этом. Глаза Гермионы расширились от ужаса: что-то случилось с Мелани, если даже Блейз чуть не плачет.

— Её убил Хвост... — обессилено выдал парень и прислонился к стене, склонив голову. Грейнджер ахнула и закрыла рот руками. Как? Почему Мелани? За что?

Вид Блейза был настолько несчастен, что девушка не сдержалась от порыва обнять Забини, попытаться хоть как-то сгладить его страдания. Блейз ответил на объятие: мягко обвил её шею руками и уткнулся лицом в волосы Грейнджер.

— Спасибо, Гермиона, — прошептал он, но помнил об уговоре не называть друг друга по имени в стенах Хогвартса.

— А знаешь, что самое ужасное? — вдруг тихо произнес Блейз, немного отстраняя Гермиону от себя и смотря прямо ей в глаза. — Это то, что Они подумали, что там была ты.

— Боже! — воскликнула Грейнджер, отшатываясь назад от юноши. Тот и не думал её удерживать. Из-за него убита одна девушка, а вторая теперь в опасности. Волан-де-морт наверняка уже узнал, что Хвост ошибся и убил не Гермиону Грейнджер, и теперь не захочет допускать повторной ошибки. Да и Снейп отнюдь не вызывает доверия: пусть он и преподаватель, но он Пожиратель, а значит, вполне способен причинить вред Грейнджер.

— Теперь ты имеешь право меня избегать, — натянуто улыбнулся Забини, глядя, как Гермиона молча обдумывает сказанное, хмуря брови.

— Ты принял метку? — наконец спросила она, не поднимая глаз.

— Да. У меня не было выбора. Я пытался сопротивляться, но, видишь, что вышло: Мелани убили, а к дяде применяли Круцио.

— Ты же держал Мелани от всех в секрете. Почти от всех, — Гермиона продолжала составлять логическую цепочку. Блейз рассказал о том, как Волан-де-морт увидел его воспоминания, используя легилименцию, а так как в тот момент мысли были спутаны, то Темный лорд увидел вместо Мелани Гермиону, и их внешнее сходство не сыграло на руку.

— Мне так жаль её, — грустно сказала гриффиндорка, обхватывая себя руками. — Я не должна была лезть не в свои дела. Прости. Я очень виновата.

Блейз положил свои руки на плечи Гермионы и строго сказал:

— Не смей себя винить! Это все я. И я отомщу Хвосту, так как Волан-де-морт — это забота Поттера.

Гермиона улыбнулась сквозь блеснувшие на глазах слёзы:

— Все надеются на Гарри, и я знаю, как его это тяготит, как он мечтает, чтобы все это происходило не с ним. Но он сильный, он не показывает вида и продолжает бороться, искать способы уничтожения Сам-Знаешь-Кого.

Забини немного постоял, не отвечая ничего девушке, подумал и с уверенностью сказал:

— Я на вашей стороне. На стороне Поттера. На твоей. Я обязан защитить тебя...

— Не стоит слишком много брать на себя, — перебила его Гермиона.— Пока мы в Хогвартсе, я чувствую себя в безопасности.

Блейз кивнул, затем добавил:

— Тогда, Грейнджер, я полагаюсь на тебя.

Гермиона улыбнулась и, попрощавшись со слизеринцем, вернулась в Главный зал.

Защитить свой разум от нежелательного проникновения — задача не самая простая. Обучиться оклюменции за один раз не выйдет, для этого потребуется как минимум две недели с каждодневными занятиями.

К сожалению, у Драко не было возможности помочь Блейзу в освоении оклюменции по стандартной программе: в его распоряжении были выходные и иногда свободные уроки, но на них Малфой обычно уходил в Выручай-комнату, подготавливая вторжение Пожирателей. Блейз был вполне доволен и занятиям по выходным. У него почти за два месяца начало более-менее получаться закрывать свой разум, но так как Драко не был таким же могущественным волшебником, как Темный лорд, то тренироваться надо было усерднее и дольше.

День святого Валентина не стал исключением для проведения тренировки, поэтому Забини и Малфой собрались, как обычно, в гостиной Старост Школы.

— Приготовься, — предупредил Драко, находясь на некотором расстоянии от Блейза. Тот кивнул и невербально применил оклюменцию.

— Легилименс! — выкрикнул Малфой, встретившись глазами с Забини, но тот защитился. Драко повторил попытку, но Блейз был непроницаем.

— Отлично! — Блондин довольно скрестил руки на груди. Забини поднялся с кресла, но Драко, повторив заклинание легилименции, быстро подскочил к другу. Блейз не ожидал этого и не успел произнести защитное заклинание — в этот раз Малфой увидел воспоминания своего «ученика»: завтрак сегодня утром, обличение Паркинсон в написании самой себе валентинок, издевательский смех Нотта, перекошенное от испуга лицо Нотта, разговор Блейза и Грейнджер в коридоре и...их объятия.

Драко, глубоко дыша, отошел назад, оставив в покое память Забини.

Почему его так задело то, что Грейнджер обняла Блейза?

Почему он чувствует злость на друга?

Почему он тоже хочет уткнуться носом в её непослушные каштановые волосы?