Две большие проблемы (гет)

Вероника, притормозив у подъездной дорожки к дому Дьюк, сначала набрала номер Джей Ди, чью машину было видно неподалеку. Он мог отлично видеть этот двор и выход из дома, насколько Сойер могла представить.

— Да? — ответил мужчина.

— Моих родителей и впрямь нет дома, — сказала она. — Я позвонила им, когда ехала сюда. Сказала, что меня не будет в городе еще несколько дней, просила не беспокоиться… В общем, сам знаешь. Они в трех часах езды от Шервуда, у моей тети.

— Ладно, — откликнулся Джей Ди уже спокойнее. — Теперь просто не отключайся, ладно? Будь уверена в том, что твой телефон на связи, и что я все слышу.

— Ладно… — повторила она. — Не высовывайся, понятно? Я знаю, Джей Ди, что ты не можешь не беспокоиться за меня, но, какие бы проблемы у меня не возникли, они, в любом случае, будут меньше твоих, если ты выйдешь из машины.

— Вероника, я знаю, что и как делать, — чуть резко отозвался мужчина. — Мне тридцать пять и я перевозил в своем багажнике взрывчатые вещества. Провозил через три штата и три дорожных поста.

— Занимательная подробность, — кивнула женщина. — Расскажешь позже, ладно?

Она отчетливо услышала его напряженное фырканье на том конце провода, и точно решила для себя, что не хочет ответить на это. Засунув телефон в карман таким образом, чтобы не было видно горящего экрана, Вероника вышла из машины. Она видела, что автомобиль Хэзер стоит здесь, в еще открытом гараже, так что с уверенностью (или хотя бы с малой ее долей) позвонила в дверь. Первая минута ожидания продлилась словно вечность. Потом, когда дверь открылась, изнутри понесло духами, любимыми духами Дьюк, которые она не меняла с времен старшей школы, а она сама показалась в проходе, глядя на нее холодно, не сумев скрыть интерес, промелькнувший во взгляде.

— Вероника Сойер, — протянула она, та повзрослевшая девочка, у которой когда-то отобрали красную резинку для волос.

— Хэзер Дьюк, — откликнулась Вероника, стараясь смотреть на нее без неприязни. Для этого приходилось постоянно отводить взгляд.

Тем не менее, не скрылось от глаз, что Дьюк растянула губы в любопытной улыбке.

— И чем же обязана твоему появлению?

— Я хочу с тобой поговорить, — Сойер сдержалась от того, чтобы сжать кулаки в боевой готовности. Еще со школы она вся напрягалась, когда Хэзер с этаким лисьим любопытством подходила слишком близко. Даже когда она была всего лишь мелкой сошкой на фоне Чендлер.

— И о чем же? — спросила Дьюк, чуть склонив голову набок.

— О Марте Даннсток. Ты же знаешь, что с ней случилось, — Вероника заметно насупилась.

Хэзер вскинула брови, опираясь плечом на дверной косяк.

— В самом деле?

— Хэзер, бога ради, — чуть ли не рыкнула Вероника. — Мы можем обойтись без подобных вопросов? Ты знаешь, что Марта погибла. И убил ее кто-то… из наших. Из нашего выпуска.

В ее ореховых глазах блеснуло что-то живое, не такое безразличное. Сойер уже просто не могла терпеть эту мега-суку, но она должна была. И, кажется, у нее, наконец, получилось поймать ее на крючок. Быстро оглядев улицы взглядом, Дьюк открыла дверь шире и кивнула внутрь дома.

— Заходи, так уж и быть. Очевидно, у тебя есть очень горячие новости.

В гостиной было много зеленого цвета. Того самого темного тона, который разбавляли другие стильно встроенные цвета. Сев на мягкий кожаный диван, Сойер отказалась от предложенного бокала вина.

— Уверена? — усмехнулась Дьюк. — Разговор не из легких, правда?

— Но не до такой степени, — покачала головой Сойер.

— У, так ты, значит, не размякла до конца. Так держать, — улыбнувшись, Хэзер села напротив.

Закинув ногу на ногу, она пригубила напиток из бокала.

— Итак, — осторожно облизнувшись, чтобы не размазать ярко-красную помаду, она улыбнулась шире. — Я ничего от полиции не слышала, кроме того, что Марта хорошо знала убийцу. Уж ты-то, конечно, лучше знаешь, кого она могла хорошо знать. Почему ты приходишь с этим ко мне, а не к копам?

— Потому что из всех ребят нашего выпуска я хорошо знаю только тебя и МакНамару, — ответила Вероника, сложив руки на коленях. — И мне нужно удостовериться, что я права, прежде чем пойти в полицию.

— Я так и не понимаю, в чем здесь моя роль? — Дьюк смотрела на нее терпеливо.

— Ты знаешь всех наших одноклассников. Точнее, знаешь, где они, кто они и чем занимаются. Ты поддерживаешь с ними связи. Я хотела лишь посоветоваться с тобой и найти того, кто больше всех подходит под описание убийцы. Ко мне тоже приходила полиция. Они рассказали мне кое-что из показаний того главного свидетеля, а так же сказали, что Марта с восемьдесят девятого года не прекращала попыток разобраться в деле Курта и Рэма.

— Келли и Суинни? Прекрасные голубки? — Хэзер вздохнула. — Они же самоубийцы. Что она могла там расследовать?

— Она была уверена, что их убили, — поведала Вероника, чувствуя, как взгляд Дьюк становится уже не любопытным, а оценивающим. Она будто что-то хотела заметить в ней, поймать на чем-то. — И она, возможно, нашла их убийцу. Вот только она бросилась на него с обвинениями, а он расправился и с ней. И полиция теперь думает, что все те самоубийства были убийствами. Кто-то расправился с Хэзер Чендлер, с Куртом и Рэмом, а теперь вот и с Мартой. И кто еще знает, за кем он придет в следующий раз.

— Ты упустила еще одного, — Дьюк смотрела на нее почти игриво. — Тот мальчик в тренче, от которого ты родила детей. Он тоже самоубился.

— Его не убивали. Он умер на моих глазах, — отозвалась Вероника тут же, звуча очень холодно, почти враждебно. — Он уж точно не относится ни к кому из них. Он просто был сумасшедшим, а те события… — она помнила, что Джей Ди на том конце слушает ее внимательно. — Те события лучше не сделали. Ему хватало своего сумасшествия, так еще и это…

— Твои милые двойняшки знают о том, кем он был?

— Они не знают о нем ничего, — резко покачала головой Сойер. — И не очень стремятся узнать. Они вообще не знают ничего про мой выпускной год.

— Надо же! — воскликнула Хэзер. — Как же это? Никто им не поведал о том, какую славную жизнь прожила Вероника Сойер на пути становления шерифом города?

— Перестань, — бросила ей Вероника. — Я думала, что это в прошлом.

— Ах, моя милая, — Дьюк поднялась с дивана. — Конечно, это в прошлом. Я тогда была ужасной эгоисткой. Останься я королевой школы, не выдержала бы и полугода.

Она налила себе новый полный бокал вина.

— Ну так… Ты можешь мне помочь найти того, кто может подойти на роль убийцы Марты? — спросила женщина.

— Как оказалось, ты не так умна и профессиональна, какой кажешься, Вероника, — Хэзер позволила себе легкую усмешку. — Конечно, я помогу тебе. Но и ты тоже мне поможешь. Ведь так делают напарники, расследуя дело?

Сойер прищурила глаза, глядя с легкой тревогой.

— Чего конкретно ты хочешь? — спросила она.

— Самую малость, — Дьюк взмахнула рукой. — Только лишь того, чтобы ты хранила мои секреты. И я тоже могу хранить твои. Никто же не знает о том, что ты занимаешься расследованием сама, пока не полагаясь на полицию?

Секунду выждав, Сойер медленно покачала головой, отведя взгляд.

— Так вот, я никому этого не выдам, правда, — пообещала Хэзер. — Но, мне кажется, я могу дать тебе нечто больше, чем просто имена и характеристики.

Вероника взглянула на нее, затаив дыхание. Дьюк, вздохнув, отошла на кухню, а оттуда вернулась со вторым бокалом.

— Я же сказала, что пить не буду, — повторила Сойер.

— Думаю, придется, — пожала плечами Хэзер, наливая ей пол-бокала. — Потому что я и впрямь могу поведать тебе кое-что очень важное о твоей любимой подруге и крестной матери твоих детей.

Вероника выпрямилась, начиная понемногу напрягаться, как и в старые времена. Дьюк подала ей фужер и, поколебавшись, Сойер приняла его из рук бывшей одноклассницы, потому что иначе она не заговорила бы.

— Я тебе могу рассказать во всех подробностях, что я видела той ночью. Я — тот самый главный свидетель, — сказала Хэзер тихо.

Вероника перестала дышать, глядя прямо в ореховые глаза, что так гипнотизировали ее своей серьезностью и таинственностью.

— Что?..

— Я не могла никому об этом рассказывать, — поторопилась сказать Дьюк. — Но тебе я могу доверять, Вероника. Мы же сообщники, мы же не враги. Ты — лучшая подруга Марты. Ты должна знать об этом. Лучше выпей, я серьезно. Я тоже выпью, потому что… — она прикрыла глаза, вздохнув. — Потому что это нелегко вспоминать каждый раз. И жить с этим нелегко. Если я поделюсь с тобой, то мне станет легче, это точно.

Хэзер выпила бокал до дна, потом горестным взглядом посмотрела на Веронику. Та, поднеся бокал ко рту, сделала два порядочных глотка, и притворилась, будто сделала третий. Затем лишь она смогла вздохнуть полной грудью.

— Тем вечером я возвращалась в город из Дантона. Начало моросить, так что я ехала неспешно, чтобы не занесло прямо на мосту. И вот, когда я оказалась прямо на нем, я увидела их, как на открытой ладони. Марту невозможно не узнать, ее всегда было видно издалека, она была такая… ее одежда всегда была в таких пестрых тонах, — быстро исправилась Хэзер, явно не желая говорить о полноте. — И тот мужчина, который сидел за рулем машины. Я увидела, как он… Он ее…

— Переехал… — прошептала Вероника, тщательно выгоняя представления об этом из головы.

— Да. А затем он увидел свет моих фар. Я успела увидеть только дождевик на нем, а потом он включил дальний свет и я чуть не ослепла, дала по педалям, испугалась. Меня почти занесло, я чуть не пробила ограду, — Хэзер вздохнула с тревогой. — И вот, он пронесся мимо, на такой темной машине, но небольшой. Я увидела, что Марта… Она лежала там, почти на краю моста. Я хотела подбежать к ней, я хотела выйти и попытаться помочь. Но тут я услышала сзади скрип колес и я подумала, что он может развернуться, чтобы догнать меня, тогда я… я такая трусиха! — всхлипнула Дьюк. — Я уехала оттуда так быстро, как только могла! И я не могла выйти из дома, пока не приехала полиция…

— Хэзер… — Вероника покачала головой, чувствуя, что у нее заплетается язык. — Ты же… Ты же…

Она посмотрела в свой бокал. Красное вино ей показалось похожим на кровь. На кровь Марты. На кровь Курта и Рэма. На кровь Чендлер. Подняв глаза, она почему-то видела только ярко-красные губы Дьюк, которая звала ее по имени. Тоже кровь. «Вероника». Она покачала головой, пытаясь стряхнуть с себя это наваждение. Не помогало.

— Вероника… — Хэзер оказалась рядом. И она… улыбалась. — Ты такая трогательная, Вероника. Позволь мне показать место, где я ее… увидела. Пойдем, прокатимся. Вино тебе ударило в голову…

Сойер зашевелилась, коснувшись кармана и тяжело вздохнув. Ей нужен был телефон. Джей Ди. Тут что-то не так.

-… что-то не так, — она поняла, что сказала последнюю фразу вслух. — Нет, Хэзер… Что-то не то… — вытащил телефон кое-как, она сфокусировала плывущий взгляд на экране. — Джей Ди…

— Джей Ди? — Дьюк вытащила из ее слабых рук телефон.

Вероника старалась изо всех сил сопротивляться слабости, чем бы она ни была вызвана. У Хэзер в руках был телефон, на который она смотрела, хмурясь.

— Так ты, Вероника… Дала послушать наш разговор своему другу? — спросила она с неприязнью.

— Ты меня отравила, — прошептала Сойер, наконец.

Дьюк удержала палец на кнопке выключения телефона, а затем отдала его Веронике в руки.

— Не отравила, — сказала она. — Всего лишь навсего усыпила. И, видимо, не зря…

Хэзер отстранилась, поспешно взяла со столика у окна большую керамическую вазу. Сойер помнила, что эта ваза принадлежала миссис Дьюк и была весьма увесистой. Хэзер подошла к двери и спряталась за ней, держа сосуд в руках. Вероника уже практически вырубилась, когда услышала грохот и свое имя, которое будто бы было откликом из прошлого, прозвучавшим голосом Джей Ди. И затем резкий звон. Глухой стук. Осколки.

И, кажется, теперь она испытала жуткий запоздалый страх, но было уже слишком поздно.