Тьма и Свет (гет)

Объяснения:

1 — Частичное заклинание Забвения (стирает только самые последние воспоминания) (Constance Ice, Гарри Поттер и орден феникса)

Из ниоткуда перед Гарри появилась незнакомая девушка, одетая в мантию коричневого цвета. Она материализовалась из воздуха, упав на пол перед ногами юноши. Гарри, быстро выйдя из оцепенения, склонился над девушкой, которая дрожала и нервно всхлипывала, повторяя что-то на непонятном юноше языке. Так как гриффиндорец не был особо силен в оказании первой магической помощи, да и весь запас его лечебных зелий, сваренных летом, находился в сундуке, то он попросту поднял незнакомку на руки и понес туда, куда собственно и направлялся изначально – в Больничное крыло. Девушка испуганно взглянула на него, на секунду перестав всхлипывать.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда, — тихо произнес Гарри. Она ничего не ответила, только сильнее обхватила руками его шею. Парень завернул за угол, прошел немного и ударом ноги распахнул двери Больничного крыла, конечно, он бы себе этого никогда не позволил, но его руки были заняты вздрагивающем и всхлипывающем телом незнакомой девушки. Через секунду появилась мадам Помфри, вышедшая из своего кабинета на громкий звук ударившихся о стену дверей. Картина, которую она увидела, привела ее в секундное замешательство. Конечно, она ожидала увидеть здесь мистера Поттера с минуты на минуту, но то, что он придет с такой ношей, слегка ее смутило. Но первая реакция быстро прошла, и медсестра привычно начала быстро отдавать указания:

— Кладите ее на кровать, осторожно. Мистер Поттер, в двух словах, что случилось, а главное — кто это?

— Я не знаю, — ответил Гарри, аккуратно укладывая девушку ближайшую койку, — я шел сюда, а она появилась передо мной, она не с нашей школы. Посмотрите на мантию, она… Тут парень запнулся, потому что девушка не хотела его отпускать, ее руки мертвой хваткой обвили его шею, а глаза умоляюще смотрели на юношу. Гарри застыл, размышляя, что же предпринять.

— Не бойся, тебя здесь никто не обидит, тебе помогут, поверь мне, я скоро вернусь, отпусти меня, я вернусь очень быстро. А эта женщина пока тебе поможет, хорошо? – гриффиндорец произносил слова медленно и спокойно, словно убаюкивал ее. Он понимал, что она, по-видимому, иностранка и очень надеялся, что хоть чуть-чуть понимает английский. Его надежды оправдались, потому что девушка кивнула и отпустила его.

— Молодец, я скоро вернусь, обещаю, — еще раз сказал Гарри для закрепления успеха. Все это время мадам Помфри стояла за спиной юноши и спокойно наблюдала за его действиями, не мешая ему. Она понимала, что, скорее всего, девушка испытала очень сильный шок и гриффиндорец, принесший ее, теперь ассоциируется у нее со спокойствием, поэтому она и не хочет его отпускать.

— Я за директором, — сказал Гарри, поворачиваясь к мадам Помфри, и бегом направился к выходу. Медсестра же быстро сходила к шкафчику с готовыми зельями и взяла там флаконы с успокаивающим и болеутоляющим зельями. Она присела на край кровати и посмотрела в лицо девушки: в грязно-голубых глазах застрял страх, они расфокусировано смотрели на женщину, а лицо все еще рефлекторно вздрагивало, хотя слез не было.

— Не бойся, деточка, здесь с тобой ничего не случиться. Мы поможем тебе, все будет хорошо. Выпей это зелье, тебе станет легче, — произнесла медсестра заботливым тоном, поднося флакон с успокаивающим зельем ко рту девушки. Но та резко заворочала головой, начала что-то отрывисто произносить.

— Хорошо, хорошо, не будем, — с этими словами мадам Помфри убрала зелье.

В это время Гарри со всех ног мчался к кабинету директора, по пути пугая встретившихся первоклашек, которые при его несущемся виде прижимались к стенкам. Старшекурсники же в целом не обращали на это внимание, мало ли кто куда спешил. И только девушки романтично вздыхали, когда узнавали Гарри, наверное, они представляли, что это он к ним так спешит. Гриффиндорец был уже почти у своей цели, когда его окликнул голос Дамблдора.

— Гарри, ты это не ко мне случайно?

Резкое торможение у парня почти получилось, но ему все же пришлось пробежать еще пару метров. После остановки он развернулся и склонился, упершись руками в колени и восстанавливая нормальное дыхание. Дамблдор легко преодолел разделявшее их расстояние и тактично подождал, пока юноша сможет говорить.

— Профессор, в Больничном крыле… — попробовал было начать объяснение Гарри, но запнулся от недостатка воздуха. Так как времени терять было нельзя, гриффиндорец резко выпрямился, сделал глубокий вдох, затем выдох, повторил это незамысловатое и знакомое каждому маглу упражнение и сделал вторую попытку.

— В Больничном крыле лежит девушка, она только что появилась в Хогвартсе, скорее всего иностранка, так как говорила на незнакомом мне языке. И мантия у нее коричневого цвета с какой-то незнакомой эмблемой. Она неожиданно появилась передо мной из воздуха, словно аппарировала, я отнес ее к медсестре и сразу к вам.

Закончив свой бессвязный рассказ, Гарри посмотрел на директора и ему показалось, что тот на секунду призадумался. Но уже через секунду самый знаменитый маг двадцатого столетия вышел из оцепенения и произнес:

— Ты все сделал правильно, я как раз направлялся туда, так как почувствовал проникновение сквозь защиту Хогвартса. Это был портал, Гарри.

Юноша удивленно посмотрел на Дамблдора и тут же задал вопрос:

— Но ведь в школу нельзя аппарировать или проникнуть с помощью портала. Я читал в Истории Хогвартса.

Пришла пора директора удивиться «Гарри читал Историю Хогвартса, это что-то новенькое», но Дамблдор решил не высказывать эти мысли вслух. Вместо этого он сказал:

— Гарри, ты прав, в школу нельзя аппарировать и невозможно наколдовать портал, который перенесет сюда, если только этот портал не был создан директором Хогвартса. Лично я создал пару порталов и оставлял их некоторым людям, но это не важно сейчас. Давай лучше пройдем и посмотрим на эту девушку, думаю, на месте все прояснится.

Гарри кивнул в знак согласия, и они в полном молчании направились в Больничное крыло. На их пути им встречались ученики, удивленно смотревшие на эту небольшую процессию, но ни Гарри, ни Дамблдор не замечали удивленных взглядов, каждый из них сейчас полностью погрузился в свои мысли и рассуждения.

« Кто же это может быть? Среди тех, кто получил портал, было очень мало женщин и тем более девушек, а судя по словам Гарри – это довольно юная особа». Альбус Дамблдор мысленно перебирал в памяти имена магов, но так и не смог определить, кто же появился в школе. Может, это кто-то из родственников тех, кому портал подарил кто-либо из прошлых директоров, но этого не может быть, так как порталы всегда настраиваются на определенного человека, хотя можно настроить и на не родившегося еще ребенка… И тут голубые глаза мага блеснули – Дамблдор догадался, точнее, вспомнил, кто это может быть. Остается подтвердить свои предположения.

« Странно, похоже, директор не знает, кто эта девушка, хотя должен был бы. Ведь выходит, что это он ей наколдовал портал, но у него был растерянный вид. Или он опять темнит, ему это свойственно. Но нужно отметить, что разговаривал он со мной сейчас совсем по-другому, не как с ребенком это точно. Отчего такая перемена? Хотя я этому только рад, наконец-то считает меня взрослым, хотя кто его знает…»

Размышления Гарри были прерваны директором.

— Гарри, мы уже пришли.

Гриффиндорец очнулся и увидел перед собой закрытую дверь Больничного крыла, видимо, мадам Помфри закрыла ее после спешного ухода Гарри. В этот раз двери сами открылись, наверное, магия мысли директора, подумал Гарри. Вошедших магов приветствовал, если конечно можно так выразиться, крик медсестры.

— Ну, наконец-то мистер Поттер. Сколько можно ходить. Добрый день, Альбус. Вы мне срочно нужны, мистер Поттер, эта девушка не хочет, точнее, боится принимать лекарства. Только вы сможете ей его дать, с ваших рук она его примет.

Гарри удивленно уставился на медсестру. Мадам Помфри вздохнула, поняв, что без объяснений не обойтись.

— Дело в том, что у этой девушки шок, и теперь вы ассоциируетесь у нее со спокойствием и доверием. Потому что вы ее спасли, по крайней мере, она так считает. Так что дайте ей выпить два эти флакона: это успокаивающее и усыпляющее зелья. Нужно, чтобы она поспала.

Гарри решил потом подумать над всеми словами медсестры, единственное, что он уяснил четко: нужно дать зелья.

Юноша подошел к лежащей девушке, присел на кровать и улыбнулся.

— Привет, я вернулся, как и обещал. Не бойся, здесь тебе помогут, я обещаю.

Девушка с надеждой смотрела на Гарри, юноша неловко себя почувствовал, он не привык к таким взглядам. На него смотрели с ненавистью Дурсли, с сочувствием Рон, Дамблдор, с любовью Гермиона, с обожанием его фан-клуб, но никто прежде не смотрел на него с надеждой. Инстинктивно, парень положил свою руку на руку незнакомки и легонько сжал ее.

— Не бойся, все будет хорошо. Тебе надо выпить эти зелья и тебе станет лучше. Ты уснешь, а когда проснешься, то почувствуешь себя лучше.

Гарри протянул руку с флаконом ко рту незнакомки, но она завертела головой и ее глаза тут же наполнились страхом. Юноша быстро убрал свою руку с зельем, на секунду задумался.

— Я понимаю, ты боишься, но не надо этого делать. Это не яд, это лекарство, оно поможет тебе. Поверь мне, я тоже выпью часть его, хорошо?

Парень понимал, что вряд ли услышит подтверждение, ведь оно не разговаривала на английском, но по крайней мере вроде бы его понимала. Гарри не стал долго размышлять и отпил часть успокаивающего зелья, а потом протянул флакон к губам девушки, которая в этот раз, после недолгого взгляда на юношу, выпила остатки зелья. Гриффиндорец быстро взял второй флакон с усыпляющим зельем и быстро отпил часть его.

В это время мадам Помфри хотела крикнуть юноше о последствиях такого шага, но Альбус Дамблдор, до этого молча наблюдавший за ходом событий, предостерегающе сжал ее руку. Гарри же уже влил зелье в рот девушки и молча сидел, наблюдая, как засыпает незнакомка. Он размышлял о своем поступке, может безрассудном, но уже совершенном. Странно, но Гарри почувствовал какое-то непонятное чувство, которое до этого не испытывал – ответственность за незнакомую девушку. Девушка уснула, парень осторожно убрал свою руку, последний раз посмотрел на нее, поднялся с кровати и подошел к медсестре и директору.

— Гарри, это был поступок, достойный гриффиндорца, я поговорю с тобой, когда ты проснешься.

Гарри лишь кивнул, потому что сознание уносило его в другой мир, мир снов и грез. Юноша уже не контролировал себя, и Дамблдор вовремя подхватил его и отнес к ближайшей кровати.

На все это мадам Помфри смотрела с непонимающим взглядом.

— Альбус, почему он это сделал, ведь она никто для него?

— Не знаю, Поппи, но душа человека — загадка, особенно душа Гарри. Скажи мне, когда они проснуться и, пожалуйста, никому не говори об этой девушке и Гарри. Не пускай сюда никого, даже друзей мистера Поттера, я должен поговорить с ним и девушкой первым.

— Конечно, но кто она?

— Призрак прошлого, — ответил директор и тяжелой походкой вышел из Больничного крыла, погружаясь в свои размышления.

* * *

Гермиона и Рон уже пятнадцать минут стояли у озера, ожидая Гарри. Но тот все не появлялся, и ребята начинали беспокоиться. Юноша уже должен был вернуться с обследования медсестры, ведь по его словам осмотр был простой формальностью. Если только… Это «если только» Гермиона упорно отгоняла от своих мыслей, не желая допускать такого варианта. « С Гарри все хорошо, просто он задерживается, ничего страшного не может произойти». Но «трезвомыслящая» часть старосты Гриффиндора понимала, что, скорее всего, что-то произошло, иначе ее возлюбленный был бы уже здесь. Честно говоря, девушка до сих пор не отошла от шока последних двух дней: появление Гарри, его раны, проведенная юношей ночь в Больничном крыле и бессонная ночь Гермионы в своей комнате, внезапное выздоровление Гарри и их первый настоящий поцелуй. Нет, за эти два дня случилось слишком много для девушки, привыкшей прятать свои истинные чувства за книжками и свитками пергамента.

— Гермиона, я предлагаю сходить в Больничное крыло и все узнать, вдруг что-то случилось, — прервал размышления девушки Рон.

— Да, ты прав, — ответила Гермиона, по мнению Рона как-то рассеяно, и добавила, – Видимо, не суждено нам узнать все сегодня.

— Тогда все узнаем завтра или сегодня вечером в гостиной, когда все уйдут спать, — произнес Рон, — терпели три месяца, потерпим и один день.

И друзья быстрым шагом направились в школу.

Как только силуэты двух гриффиндорцев скрылись из виду, на месте их недавнего пребывания появился Драко Малфой собственной персоной, который все это время скрывался под мантией-невидимкой. После смерти Люциуса его сын посетил хранилище отца и нашел там довольно много полезных предметов, среди которых была и эта мантия.

— Черт, — позволил себе выругать вслух слизеринец, — куда делся наш славный малый Гарри, теперь вся моя затея ушла коту под хвост. И стоило торчать здесь полчаса. А вход в гостиную Гриффиндора для меня закрыт, но открыты двери Больничного крыла. Надо сходить и узнать про Поттера, может, выясниться что-нибудь полезное.

Закончив говорить, юноша исчез также внезапно, как и появился.

* * *

Альбус Дамблдор сидел в своем кабинете и размышлял о девушке, находящейся сейчас в Больничном крыле. Он узнал ее, как только увидел ее глаза — глаза ее отца, а браслет на руке стал лишь подтверждением его догадки. Сейчас же маг мог лишь догадываться, что же случилось страшного, раз девушка оказалась в Хогвартсе в шоковом состоянии. Альбус понимал, что сидя здесь он если и сможет что-либо узнать, то только через несколько дней. А ответы на вопросы ему нужны были немедленно, поэтому он принял решение отправиться в Москву. Быстро написав несколько строк на пергаменте, он отправил его с Фоуксом к профессору МакГонагалл, и после этого исчез из своего кабинета, дотронувшись до пергамента, заколдованного под портал. Буквально через несколько секунд маг появился в приемной министра магии России, чем изрядно напугал его секретаршу и двоих авроров, охранявшись вход в кабинет. Но они не успели произнести ни одного заклинания, как были обездвижены. На крик секретарши вышел сам министр магии и с удивлением воскликнул:

— Альбус, как это тебя занесло сюда?

— Валерий, прости, что я так без приглашения и предупреждения, но дело очень срочное.

Увидев выражение лица своего собеседника, министр понял, что дело и впрямь серьезное, раз директор Хогвартса появился так внезапно, обойдя защиту министерства.

— Проходи, — сказал Валерий и добавил, взмахнув палочкой, — Finite Incantatem, Obliviate Partis1. И захлопнул дверь кабинета, добавив секретарю, — меня не беспокоить.

Буквально через две минуты после начала разговора с Альбусом, министр связался с начальником личной охраны. Еще через десять минут опасения директора Хогвартса подтвердились, и он вместе с Министром и командой следователей прибыли к месту трагедии. Увиденная картина потрясла магов: женщина ровно лежала на полу раздетая до пояса, а прямо на груди была выжжена метка Лорда. Министр отвернулся, не выдержав зрелища, Альбус склонил вниз голову, вдруг над телом появилась огненная надпись: «Дамблдор, еще одна загубленная жизнь на твоей совести». Ни у кого не было сомнения в том, чьих рук это дело. Накрыв тело простыней, авроры привычно начали обследовать комнаты на произнесенные заклинания, следы магии и тому подобное. Дамблдор подошел к убитой женщине, приподнял простынь и посмотрел на левую руку: браслета не было. В это время Министр отдавал распоряжение одному из авроров и передал ему небольшую коробку. Отдав честь, аврор аппарировал.

* * *

Временный лагерь спецотряда Д, Министерства Магии России, русско-китайская граница.

Николай отдыхал в палатке после ночного дежурства, которое опять закончилось ничем. По оперативным данным в течение трех дней на этом участке должна пройти переправа большого груза контрабанды. Пока этого не произошло. Но за много лет аврор привык к ожиданию: терпение – одно из главный качеств в его опасной профессии. Порой приходилось неделями заниматься наблюдением, ведя пассивный контроль объекта, не предпринимая ничего. От размышлений мужчину отвлек шум аппарирования: инстинктивно Николай выхватил палочку и накрылся мантией невидимкой. В принципе вряд ли это был незваный гость или враг, так как на лагерь наложены сильнейшие противоаппарационные чары новейшей разработки. И только сотрудник министерства мог сюда попасть. Но предосторожность еще никогда не была излишней и частенько спасала жизнь. Буквально через три секунды в палатку вошел маг в форме аврора отдела расследований и удивленно осмотрелся. Николай скинул мантию и встал с кровати, немного смутив, прибывшего аврора. Но он быстро оправился, отдал честь и протянул черную коробку. Николай понял, что министр срочно его вызывает, так как эта коробка была ему знакома: обычно в ней находились личные порталы министра.

Быстро вызвав своего помощника, Николай отдал распоряжения и уже через пять минут был готов к отправлению. Открыв коробку, он и прибывший аврор одновременно дотронулись до черного шара и исчезли, практически сразу появившись в Москве. Коля ожидал оказаться в любой точке мира, но ни в коем разе не в квартире, которую сам недавно покинул. Ему хватило несколько секунд, чтобы оценить обстановку: по залу ( он переместился именно туда) ходили маги-следователи и ровным голосом диктовали, что-то а за ними следовали в воздухе самопишущие перья. Тут же работала бригада обнаружения применения магии – они были одеты в полностью белые мантии, перед ними то и дело вспыхивали вспышки разных цветов, разной четкости и насыщенности. А по средине комнаты лежало тело, накрытое белой простыней – Николай не хотел в это верить, его мозг отказывался принять то, что видело зрение.

— Коля…

Никогда еще он так не вздрагивал от собственного имени: оно было произнесено почти шепотом министром. Аврор обернулся и встретился глазами со своим начальником, потом перевел взгляд на Дамблдора, голубые глаза которого сейчас были полны боли. Он только раз видел таким Величайшего мага двадцатого столетия – в день, когда умер Дмитрий.

— Коля, — повторил министр, — мне очень жаль, мы ничего не подозревали.

— Витта?

— Жива, — ответил Дамблдор, — она в Хогвартсе, переместилась с помощью браслета. Девочка сейчас спит.

Стало легче дышать, Николай провел рукой по лбу, вытирая пот.

— Кто? – его голос был тихим, но глаза вспыхнули ненавистью.

Дамблдор опустил на мгновение голову, но, как бы собравшись с духом, вскинул ее и, глядя в глаза мужчине, ответил:

— Волан-де-Морт, точнее один из его прислужников.

Коля сжал кулаки, костяшки пальцев побелели, казалось, сейчас они порвут кожу от напряжения. Но прошло несколько секунд, и он смог справится с гневом, нахлынувшим изнутри. Еще одна жизнь, еще одна жизнь близкого человека… Черт, сколько это будет продолжаться!?! Когда же закончится этот кошмар?!?

Николай понимал, что это риторические вопросы, что вряд ли когда-либо вообще будет спокойно на Земле. Всегда найдется клочок суши, на котором какой-нибудь моральный урод возомнит себя вершителем судеб простых людей. Этого не избежать, равно, как и не избежать появления добрых героев, которые ринутся защищать человечество. Но одно дело, когда это далеко от тебя, а другое – когда гибнут близкие, дорогие тебе люди. А он любил эту женщину с глазами карего цвета, любил тихо и безмолвно. Он понимал, что вряд ли когда-то сможет занять место Димы, да и не стремился к этому. Николай просто был рядом – ему этого хватало, а Лена была признательна за это. Но теперь ее нет… Это не укладывалось в голове…

— Нам надо многое обговорить, давай сделаем это в моем кабинете, а тут пусть работают профессионалы. Это лучшая группа министерства, они сделают все возможное и невозможное.

— Конечно, — ответил аврор.

Министр достал из кармана мантии еще одну черную коробку – через десять секунд трое магов уже находились в кабинете министра.

* * *

Через два часа. Кабинет министра магии России.

— Валерий, можно мне воспользоваться каминной связью?

— Конечно, линия закрытая, можешь не беспокоиться, — министр шепотом что-то проговорил, и в стене открылась дверь. – Проходи.

— Спасибо.

Через двадцать минут Дамблдор вышел из комнаты, сел на свое место за столом и устало произнес:

— Вы решили окончательно, как поступите?

— Да, — ответил Николай, — я возьму опекунство над Витой до ее совершеннолетия, все это оформится в ближайшие дни, а сейчас я хотел бы ее навестить. И мы решили, что ей лучше будет все же остаться в Хогвартсе, — сказал аврор и добавил, — если вы, конечно, не против.

— Нет никаких проблем, я тоже считаю, что этот год ей лучше закончить в Хогвартсе. Чтобы ее прибытие не слишком бросилось в глаза, я сделал отвлекающий маневр, надеюсь, он удастся.

Надо признаться, что Дамблдор лукавил – он бы предпочел, чтобы девушки не было в школе, потому что его насторожило поведение Гарри, которое не вписывалось в планы директора. Что-то подсказывало магу, что появление незнакомки может привести к нежелательным последствиям. Но честь и принципы не позволили ему отказать ей в убежище, потому что косвенно он считал себя виноватым в смерти матери этой девочки. Именно он дал ей браслеты шестнадцать лет назад, и именно это привело к смерти женщины, еще ранее потерявшей мужа в борьбе с Томом. Поэтому Дамблдор в этот раз не обратил внимания на подсказки интуиции и действительно сделал отвлекающий маневр, чтобы прибытие Виттории не показалось чем-то незапланированным и незаурядным для учеников и некоторых учителей.

— Альбус, — негромко окликнул задумавшегося мага министр магии России, — ты в порядке?

— Да, простите, задумался, — ответил Дамблдор и улыбнулся. – Я думаю, нам с Николаем пора отправляться. Валерий, сообщи мне о результатах расследования.

— Конечно. Завтра прибудут документы на обучение Виттории, мы оформим это как программу по обмену опытом между вашей и нашей школами. Я тотчас свяжусь с директором нашей школы.

— Это будет наилучшим вариантом.

Альбус Дамблдор достал из кармана часы на золотой цепочке, что-то прошептал, указывая на них палочкой.

— Николай, через десять секунд отправляемся.

Аврор подошел к пожилому магу, прикоснулся к цепочке часов, ожидая перемещения. Через пять секунд два мага исчезли из кабинета главы русского министерства, а хозяин кабинета откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, потирая указательными пальцами виски. Этот день выдался тяжелым, очень тяжелым: смерть Елены, работника русского министерства, следует расценивать как вызов, брошенный Волан-де-Мортом русскому правительству. И теперь следует решить, как достойно ответить на это.

* * *

Хогвартс. Гостиная Гриффиндора.

Старосты факультета Львов в этот вечер были грустны и были вдвоем – эти два факта сразу бросались в глаза любому студенту, находящемуся в общей комнате. Рон и Гермиона неподвижно сидели у камина, глядя на огонь. Сидели молча, не шевелясь, и никто не решался их потревожить словом или вопросом. Даже Джинни не решилась подойти к брату или подруге, что-то в их поведении удержало ее от этого шага. Гриффиндорцы знали точно лишь одно – это связано с Гарри, который как раз и отсутствовал, чем подливал масла в огонь разгоревшихся сплетен. Никто его не видел с обеда, никто не знает где он сейчас – догадки строились самые невероятные. Начиная со стандартной: похищение Волан-де-Мортом вплоть до побега с Хогвартса с Пэнси Паркинсон. При этом никто не мог объяснить, почему выбор золотого мальчика пал именно на слизеринку: кто-то говорил, что у них тайная любовь, а кто-то утверждал, что Пэнси использовала приворотное зелье. Здравомыслящие студенты понимали, что последняя версия появилась из уст завистниц, которые не могли простить старосте Гриффиндора то, что она увела, по их мнению, Гарри у них (при этом каждая их таких девушек считала, что именно у нее был «уведен» Гарри). Именно поэтому этой сплетней они хотели сделать девушке больно, но Гермиона не обращала никакого внимания на подобную чушь – она вообще ни на что и ни на кого не обращала внимания. Только вздрагивала каждый раз, когда открывался портрет Полной Дамы, пропуская кого-либо из гриффиндорцев. Рон разделял чувства подруги, конечно, не в той степени, но ему тоже было страшно за Гарри. Рон и Гермиона после своего разговора на берегу озера действительно пошли в Больничное крыло, где их встретила мадам Помфри с категорическим запретом любого посещения мистера Поттера. Она лишь сказала, что с ним все хорошо, и он сейчас спит – и все. Ни объяснений, ни разрешения хотя краем глаза увидеть гриффиндорца – в этот раз медсестра была непреклонна, как никогда ранее. В итоге друзья ушли ни с чем, и, не смотря на слова медсестры, волнение и страх за Гарри прочно поселился в их сердцах. Ни Рон, ни Гермиона не строили никаких догадок: девушка вообще была не в состоянии разговаривать. Казалось, что стоит ей что-то сказать, то она сразу расплачется – весь путь от Больничного крыла до своей гостиной друзья проделали в тишине.

Все же первым не выдержал Рон: не тот у него характер, не мог этот юноша долго грустить, особенно имея такие гены. К тому же он понимал абсурдность ситуации – смысла сидеть здесь нет, им обоим необходимо выспаться. Сказала же мадам Помфри, что раньше завтрашнего утра она Гарри не выпустит.

— Гермиона, — произнес Рон шепотом, но девушка никак не среагировала на это. – Гермиона, ау, вызывает Рон, — повторил свою попытку парень.

— А, да, прости, задумалась, — ответила девушка, вздрогнув. – Ты что-то сказал.

— Ага, я сказал, что нам пора баиньки, — сказал Рон и продолжил, — ведь не хочешь же ты завтра встретить нашего Гарри не выспавшейся? Я так считаю, если разговор не состоялся сегодня, то он состоится завтра, а для того, чтобы его выдержать, нам будут необходимы силы, в том числе и внимание.

Гермиона молчала, взвешивая все услышанное от Рона, и как ни странно пришла к выводу, что он прав.

— Да, ты прав, нам надо выспаться.

Рон удивленно вскинул брови, честно говоря, он не ожидал, что девушка так быстро сдаться и уже приготовил новые аргументы.

— Вот и ладушки, тогда расходимся, а завтра с утра я жду тебя здесь, пойдем на завтрак вместе.

— Хорошо и Рон, спасибо.

— Да не за что, я всегда рядом, ты же знаешь это, — ответил с улыбкой юноша, обнял Гермиону на прощанье и направился в свою комнату.

Гермиона, постаявшая еще минут пять возле камина, тоже ушла к себе с надеждой поспать.

* * *

Четыре часа утра, Англия, Хогвартс.

— Она чудо, ангел, я помню, когда в десять лет на летних каникулах эта негодяйка покрасила мои волосы в синий цвет, пока я спал. А с утра ходила с невинным взглядом – на нее невозможно было сердиться. Витта очень похожа на него, наша команда после его смерти так и осталась тройкой — мы больше никого не принимали. А два года назад Сергей перевелся в другой отдел, на более спокойную работу, все же дети и жена, потом ушел Леша, а я остался один. Теперь трудно с кем-либо сработаться, в основном одиночные задания – Лена и Витта были для меня тайным убежищем от этого мира, полного боли и жестокости. Можете поверить мне, на своем веку я увидел предостаточно — особенно жестоки нравы у восточных магов.

Дамблдор не останавливал монолог русского аврора, маг понимал, как тяжело сейчас должно быть этому человеку – и ему просто необходимо кому-то выговориться.

— Альбус, я прошу вас, позаботьтесь о ней, ей сейчас как никогда нужна будет поддержка. Теперь, когда лены не будет рядом, главное чтобы она не замкнулась в себе. Я смогу лишь летом забрать ее, да и не стоит прерывать учебный процесс – чем естественнее будет обстановка, тем легче пройдет восстановление от травмы. Я, по крайней мере, на это надеюсь. Вы не знаете, когда она должна проснуться?

— По моим расчетам скоро, ты можешь побыть здесь, тебя никто не будет беспокоить.

— Да, я думаю, все спят, — попытался пошутить аврор, но у него не получилось – голос слишком печальный. – Да, я останусь здесь. Все же лучше будет, если она увидит знакомое лицо.

Дамблдор лишь кивнул, но, взглянув на соседнюю кровать добавил, — у меня просьба, Николай, когда проснется мальчик на соседней кровати, позови меня. Ты можешь воспользоваться камином в кабинете медсестры, думаю, ты не забыл, как действует наша система?

— Нет, я помню, конечно, я позову, — договорил маг и бросил взгляд на мальчика, безмятежного спавшего на соседней кровати. На мгновение лунный луч скользнул по лбу юноши – этого было достаточно для опытного глаза аврора.

— Это Гарри, сын Джеймса, — сказал мужчина, скорее не спрашивая, а утверждая.

— Да, это он нашел Витторию первый и вместе с ней принял и Успокоительное, и Сонное зелья, потому что…

— Она ему доверяла, так как он первый попался ей на глаза и оказал помощь, — закончил мысль директора аврор.

— Да, ситуация стандартная для шока, — голос Дамблдора звучал тихо. – Я смотрю, ты неплохо разбираешься в психологии.

— Спецкурс обязателен для всех спецподразделений.

Дамблдор еще минуту постоял в Больничном крыле, но почувствовал, что на данный момент он тут лишний и тихонько удалился к себе в кабинет, чтобы обдумать все случившееся — вторая бессонная ночь с начала учебного года, а которая в жизни? На этот вопрос не знает ответа никто, даже самый великий маг двадцатого столетия.

Николай сел на стул возле кровати Витты и устало вздохнул. Сейчас в одиночестве он мог дать волю своим чувствам, мыслям, которые томились в нем с той минуты, когда он увидел мертвую Лену. Мужчина склонился над девушкой и беззвучно заплакал…

* * *

Больничное крыло. Хогвартс. Пять утра.

« Опять… Опять белый, хотя нет, я бы сказал темный потолок… А, наверное, сейчас уже ночь, поэтому потолок темный. Подожди, но может ли потолок быть днем и ночью различных цветов? Э, э, я по ходу дела схожу с ума, мне в реальности далеко по фиг на потолок, важнее знать, где я. Тут все просто: знакомая кровать, знакомый запах, значит, Хогвартс». Гарри Поттер закрыл и открыл глаза вновь, присел на кровать – Оли никакой не было, да и не могло быть. Он ведь всего лишь выпил сонного зелья — вместе с этой мыслью вернулись все воспоминания: девушка. Взгляд юноши достиг соседней кровати, и увиденная картина удивила парня: мужчина спал, сидя на стуле возле кровати, на которой в свою очередь спала уже знакомая девушка. Сначала гриффиндорец решил никого не будить и потихоньку уйти спать в свою комнату, а то ему надоело ночевать неизвестно где – точнее известно где, но все же. Но любопытство взяло верх, да и спать особо не хотелось, поэтому Гарри поднялся с кровати, подошел к мужчине и негромко кашлянул.

— Дамблдор? – спросонья сказал мужчина, но, открыв глаза, понял свою ошибку.

— Э-э, нет, я Гарри Поттер, сер, — слегка сконфузившись от ошибки незнакомца, ответил юноша.

— Точно, прости, я тут заснул, меня зовут Николай, я дядя Витты.

— Ни-ко-лай, — попытался выговорить Гарри, но у него, судя по улыбке мужчины, получилось не очень правильно.

— Я совсем забыл, что ты англичанин, зови меня Николас, это английский эквивалент моего имени. Я сам из России.

— Очень приятно, а Витта – это имя девушки? – решил уточнить Гарри, чтобы избежать еще одного конфуза.

— Да, Витта, но полное имя Виттория. Хочу сказать тебе спасибо за ту помощь, которую ты оказал ей, ты воистину сын своего отца.

Гарри, до этого бывший слегка розовым, теперь полностью покраснел от такого сравнения.

— Не удивляйся, я знаю, о чем говорю, мне пришлось одно время очень тесно работать с Джеймсом, Лили, Сириусом, Люпином.

Упоминание имен родных людей воскресило в Гарри грустные воспоминания, Николай, заметив это, поспешил исправить ситуацию.

— Извини, наверное, я задел печальные нотки. Прими мои соболезнования.

— Ничего, — ответил юноша после небольшой паузы, — все нормально, я привык.

Последние слова резанули слух мужчины – «я привык». Наверное, это тяжело – привыкнуть к смерти близких людей. Он, например, не привык, хотя его профессия сопряжена со смертельным риском, но потеря каждого близкого человека приносит ни с чем несравнимую и не проходящую боль.

Юноша и мужчина молчали, думая каждый о своем, но их размышления отвлек небольшой свет, мелькнувший со стороны входной двери и тут же погасший.

— Alohomora, — произнес Николай и знаком приказал Гарри молчать. Быстрым движением аврор достал свою палочку, Гарри даже не понял, откуда, и направил ее в сторону света.

Оттуда донесся звук и тут же появился огонь ( Lumos догадался Гарри), осветивший огонь неизвестного гостя.

— Вы только посмотрите, Ремус Люпин, самый рассудительный из Мародеров, нарушает правила и взламывает двери в Хогвартсе, чтобы на это сказал директор Дамблдор? – Николай произнес это нарочито серьезно с обвинительной ноткой в голосе.

После пятисекундной паузы, вызванной некоторым замешательством Лунатика, пришел ответ.

— Он бы сказал «Мальчик мой». ( Гарри поперхнулся смехом) А вот что привело лучшего аврора России в нашу скромную обитель, не уж то соскучился по строму доброму Люпину, нет, скорее по мадам Розмете, не так ли?

— Что… — Николай поперхнулся от возмущения. – Я тогда выпил лишнего и только… ничего не было…

— Рассказывай, это она просто так после той вечеринки угощала нас огневиски бесплатно?

Вот и оно.

Подошедший Люпин обнял Николая и, увидев Гарри, облегченно вздохнул.

— Слава Богу, с тобой все в порядке, а то я уже места себе не находил. Второй день – и опять в больнице.

Гарри, у которого к этому моменту удачно прошел приступ смеха, удивленно ответил.

— А разве профессор Дамблдор ничего не объяснил?

Люпин лишь отрицательно кивнул.

— Странно, ведь ничего страшного не произошло со мной, всего лишь выпил успокаивающего и сонного зелья, мелочь, а приятно.

Теперь пришла очередь Ремуса удивленно смотреть на юношу.

— А с чего это ты вдруг впил такой коктейль? Не уж-то Снейп отпотчевал тебя на своем уроке?

Вместо ответа Гарри отошел в сторону, открывая взору Люпина кровать, на которой лежала девушка. Лицо Люпина мгновенно стало серьезным, на нем не осталось и следа от прежней веселости.

— Кто она?

— Виттория, — ответил Николай, дочь Димы.

— Поговорим, — после некоторого раздумья ответил Люпин.

* * *

Часом позже. Кабинет Дамблдора.

— Гарри, наш разговор должен остаться тайной, даже для твоих самых близких друзей. Также они не должны знать о происшедшем сегодня в школе.

— Вы имеет в виду появление девушки?

— Да, это в том числе. Для всех у тебя был рецидив ранений, поэтому ты провел ночь в Больничном крыле. А сейчас позволь мне рассказать тебе историю шестнадцатилетней давности.

Дамблдор взмахнул палочкой, наколдовывая чай.

— Это произошло …

* * *

— Он ее заклинанием, на моих глазах, она чуть-чуть не успела, — девушка в очередной раз перешла на плач. Уже в течение часа она пыталась до конца рассказать все своему теперь самому близкому человеку. Николай не прерывал ее, понимая, что девочке надо выговориться, выплакаться.

* * *

— Вот такая вот история, мой мальчик. Теперь ты имеешь полное представление о ситуации, в которую попала Виттория. Мы решили, что она должна доучиться, по крайней мере, этот год, в Хогвартсе – это будет более безопасно, чем возвращение в родную школу. Для всех она будет студенткой по обмену опытом, и ты не должен показать вида, что знаком с ней. Я также поговорю с ней и все объясню.

— Можете не волноваться, я все сделаю. Но не кажется ли вам, что если она появится на третий учебный день одна как студент по обмену это вызовет м-м некоторые кривотолки?

Дамблдор улыбнулся.

— Я тоже подумал об этом, поэтому предпринял некоторые шаги, чтобы появление новой ученицы произошло более спокойно. Сейчас ты можешь идти в свою гостиную, скоро уже будет завтрак. Заговорились мы с тобой, хотя, думаю, ты выспался до этого.

— Конечно, я все понял, профессор. До встречи на завтраке.

Когда за Гарри закрылся проход директор взял в руки палочку, но не сделал никакого движения. Он словно застыл во времени. Фоукс сел на плечо своему хозяину.

— Как трудно принимать решения, если бы они знали, как трудно…

Взмах палочкой. Ничего в кабинете не изменилось. Дамблдор встал из-за стола, взял лимонную дольку из вазы и направился в Больничное крыло – предстоял еще один серьезный разговор.

— А ведь ты не прав, Альбус, ой как не прав…

Дамблдор обернулся в дверях, но, казалось, ничего не нарушало тишину кабинета.

«Наверное, почудилось», — но эта мысль не принесла успокоенья.

* * *

« У меня де жа вю: утро, пустынный Хогвартс, я иду из Больничного крыла, мда. Так и поэтом скоро стану. Так жаль эту девушку – такого даже Малфою не пожелаешь, разве что Лорду. Как теперь с ней себя вести? Надо будет обязательно с ней поговорить наедине, обо всем договорится. Думаю, она попадет к нам, с такими-то родителями, будем оберегать ее с ребятами. Черт, я ведь должен был с ними поговорить: представляю их состояние, особенно Гермионы». При упоминании имени любимой Гарри осознал, что он безумно соскучился по девушке с каштановыми волосами. Ведь они так и не смогли побыть вместе. Немного подумав, Гарри быстрым движением достал палочку и наколдовал небольшой букетик ромашек. Улыбнувшись своему творению, парень сказал пароль и вошел в гостиную, в которой уже набирала обороты жизнь. Как ни странно, в основном на ногах были первоклашки, Гарри понял это по взглядам, устремившимся на него. Те из гриффиндорцев, кто хоть год уж проучился в школе, в целом привыкли к таким исчезновениям и появлениям Мальчика-Который-Выжил и относились к этому более спокойно, по крайней мере, в открытую не тыкали пальцами. Но это не испортило настроение Гарри, который сел в кресло и стал терпеливо ждать друзей.

Сегодня, видимо, был день удивлений, так как первым из Золотой троицы ( не считая Гарри, конечно) появился в общей гостиной Рон. Староста ленивым взглядом осматривал сверху лестницы толпу, пока его взгляд не натолкнулся на друга, сидящего в кресле.

— Ничего себе, — громко, почти крича, промолвил Рон, — я думал, он лежит при смерти, собирался приступом брать сегодня мадам Помфри, чтобы хоть краем глаза увидеть народного любимца, а он спокойно сидит в кресле, весь целехонек, без царапинки.

Гарри поднялся навстречу спускающемуся другу.

— Ты же прекрасно знаешь, что лучше вылечиться и при том сразу, чем провести еще одну ночь под зорким наблюдением нашей медсестры.

Рон обнял друга, прошептав: «Дружище, ты заставил нас волноваться. Что случилось?»

— Не справился с ментальной атакой Лорда, — также тихо ответил Гарри, — как раз у Помфри застигло, так она меня не отпускала до утра, ты же ее знаешь. Как завела пластинку, я же вас предупреждала мистер Поттер, что вам еще надо полежать денек. Повезло, что директор вмешался, и меня она сегодня отпустила.

— Понятно, после поговорим, ты мне все расскажешь. Я сейчас поведу наших невинных барашков и овечек на завтрак, а то еще забредут в подземелья, а ты жди ее, вчера она была никакая, — сказал Рон и, улыбнувшись, добавил, — цветочки не забудь.

— Обязательно, спасибо за все, — ответил Гарри. Рон кивнул в ответ и, состроив грозную мину в меру своих способностей, проговорил:

— Так, первоклашки, сейчас дружно колонной идем на завтрак. Шаг влево, шаг вправо считается побегом, прыжок на месте – попыткой улететь, так что без инициативы мне, иначе вас потом долго будут искать.

Гарри поперхнулся смехом, увидев, как испуганно студенты первого курса стали строиться, восприняв всерьез слова своего старосты.

« А Рон изменился за лето, стал более уверенным и …» Но мысли не суждено было закончиться, так как в этот момент на ступеньках появилась Гермиона. Увидев Гарри, девушка со скоростью ветра сбежала вниз и, подбежав к юноше, стала колотить его в грудь.

— Гарри Джеймс Поттер, когда ты прекратишь так себя вести, когда ты станешь осторожным, я так волновалась, я еле уснула, я столько всего передумала, а ты… — скороговоркой выстрелив слова, девушка начала набирать воздух для нового потока, но Гарри решил не терять момента и, протянув цветы девушке, сказал:

— А я тебя люблю.

Разве она могла что-то сказать, сделать, кроме одного – долгого поцелуя, сердце, как в американских горках, понеслось вверх, от заветных слов, которые она готова слушать каждый день, каждый час. От тех слов, которые он хочет говорить ей каждый день, каждую минуту…

Оторвавшись друг от друга, юноша и девушка смотрели друг другу в глаза, молча, ничего не говоря – сейчас не нужно никаких слов, жестов – они были вместе, а это главное.

Гарри первым нарушил молчание:

— Пойдем на завтрак, а то я проголодался.

— Конечно.

— Только подожди меня, я быстро за учебниками сбегаю.

Когда он был уже на лестнице, Гермиона, опомнившись, крикнула ему вдогонку:

— Расписание на тумбочке, — и вдохнула аромат цветов.

«Я самая счастливая девушка на свете».

* * *

Девушка сидела на кровати, обняв ноги руками, и смотрела в стенку. Она не замечала женщину, время от времени появляющуюся в комнате, не замечала звуков пробирок, сталкивающихся друг с другом.

Так она сидела уже час, с тех пор как ее крестный покинул ее, отправившись за вещами и документами. В голове, как аудио запись, прокручивалась беседа с пожилым мужчиной, Дамблдором, и дядей. Значит, все не было сном, как бы сильно ей этого не хотелось.

В ее голове крутилось много вопросов, мыслей, утверждений, но они делали это тихо, не нарушая тишину. Представьте себе рой пчел, который летают вокруг улея, но мы их только видим, но не слышим – точно такая картина была в голове Витты.

— Витта, — с любовью в голосе проговорил Николай.

Девушка среагировала, медленно поворачивая голову.

— Я все сделал, забрал все вещи и передал ребятам всё слово в слово, как ты и просила.

— Спасибо, — ровным голосом, не выражающим никаких эмоций, ответила девушка.

— Думаю, тебе сегодня придет много писем, — попытался хоть как-то вернуть крестницу к жизни мужчина. – Я уже уходил, а ребята уже сели писать.

Виттория никак не среагировала.

— Мне, наверное, уже пора идти, ведь в начале будет распределение, как я поняла?

— Да, заместитель директора придет за тобой через пятнадцать минут. Мне кажется, тебе следует переодеться в обычную одежду, иначе вся легенда рухнет, как только ты появишься в больничной пижаме.

— Ты прав, — девушка даже выдавила подобие улыбки. – Дай мне десять минут, я приведу себя в порядок.

— Конечно, — ответил аврор и вышел за ширму.

Через некоторое время девушка вышла, одетая в мантию своей школы. Мантия была коричневого цвета, а на уровне сердца была вышита эмблема, на которой была изображена рысь, застывшая в прыжке. Русые волосы были распущены и спускались до плеч, а на левой руке Николай заметил небольшую черную полосу – это не требовало пояснений.

— А где остальные вещи? – спросила девушка.

— Домовые эльфы их забрали, как только тебя определят в один из колледжей, вещи доставят в твою комнату.

— Ясно. Ты уезжаешь? – она задала вопрос, который мучил ее последние полчаса больше всего.

— Да, я должен, — с грустью ответил Николай, — но мы можем видеться каждые выходные в Хогсмиде, это деревня рядом со школой, я обо всем договорился – тебя будут отпускать без проблем. К тому же старое доброе средство – почта. Я появлюсь при первом же твоем зове, знай, так что не волнуйся. А я тем временем займусь поисками и, будь я проклят, если не найду его.

Витта смотрела в дядины глаза, которые вспыхнули огоньками ярости и ненависти к неизвестному убийце. Она понимала, что крестный не остановится ни перед чем, а она может его потерять… Разряд тока пробежал по телу девушки, она кинулась к самому родному человеку для нее сейчас, обняла его за плечи:

— Пожалуйста, я заклинаю тебя, будь осторожен, я не могу, я не хочу потерять еще и тебя, я не переживу этого, не переживу…

— Витта, солнышко, не плачь, все будет хорошо, я буду рядом, я буду осторожен, не волнуйся, не поддавайся грусти, я вернусь, мы скоро увидимся…

Стук в дверь.

— Минутку, — проговорил Коля.

— Ну, малышка, вытри слезки, ты сильная, не дай повода здесь кому-то в этом усомниться. Напиши мне, как прошел первый день, хорошо? (Кивок в ответ). Мы скоро увидимся, в субботу, я буду ждать тебя на центральной площади деревни, спросишь у кого-нибудь из ребят, они покажут. (Кивок в ответ). И не замыкайся в себе, мы справимся с проблемами, мы сильные…

Сейчас было трудно сказать, кого убеждал Николай – свою крестницу или себя… Скорее обоих, ведь ему тоже нужна была поддержка.

* * *

— Рекомендую кафу, очень вкушно, — проговорил Рон, дожевывая тост, севшим рядом Гарри и Гермионе.

— Спасибо, — ответил с улыбкой Гарри, — ты, надеюсь, оставил нам этой самой каши или все съел?

— Обижаешь, — сглотнув, парировал рыжеволосый гриффиндорец, пододвинув тарелку с кашей к друзьям, — специально для вас берег, отбивал с боем у молодежи, ну и нахальная она нынче пошла – никакого уважения к авторитетам.

— Авторитет сначала заслужить надо, — как можно мягче проговорила Гермиона, пытаясь сильно не обидеть друга. Но Рон не заметил тонкого юмора, тянясь за новым тостом.

* * *

— Привет, тебя как зовут? – светловолосая девушка спросила у своей соседки.

— Виттория, сокращенно Витта, а тебя?

Но девушка так и не успела ответить на вопрос, так как была прервана деканом Гриффиндора Минервой МакГонагалл.

— Девушки, нам пора. Идите за мной.

* * *

— Прошу внимания, — профессор Дамблдор подождал, пока студенты перестанут шуметь, — у меня небольшое объявление. Сегодня к нам прибудут две новых ученицы из зарубежных школ по программе обмена опытом. Поэтому сейчас состоится их распределение по колледжам.

С окончанием этих слов дверь отворилась, впуская в зал профессора МакГонагалл, несущую Распределительную шляпу, и двух девушек, идущих вслед за профессором.

Все в зале без исключения перестали есть, сотни глаз устремились на новых девушек, смутив светловолосую девушку, идущую в голубой мантии. Витта же не обратила на это никакого внимания – она шла на автомате, разглядывая столы, учеников, ища только одно лицо. Вот их взгляды пересеклись, он слегка кивнул, дав знать, что понял ее послание.

— Гермиона, ты знала что-нибудь об этом? – спросил Рон, наконец, проглотив тост, который застыл в его рут с появлением новых учениц.

— Ничего, абсолютно, мне кажется, — девушка быстро осмотрела остальные три стола, — что никто из старост ничего не знал.

— Гарри, может, ты что-нибудь слышал? — спросила Гермиона.

— Солнышко, откуда? Две ночи я провел в Больничном крыле, так что я ни слухом, ни духом, — ответил Гарри, быстро коснувшись носа, а в животе предательски буркнуло – трудно врать любимым людям.

— Виттория Вершина, русская школа волшебства и боевой магии, 6 курс.

Гарри старался смотреть на распределение, не выдавая свой особый интерес. Девушка села на стул, наколдованный МакГонагалл, профессор опустила на голову Шляпу.

Через секунд двадцать Шляпа выкрикнула:

— Слизерин!

Стол змей разразился аплодисментами, в то время как остальные три стола застыли в тишине. Гарри не понимающе посмотрел сначала на Шляпу, потом на директора, но тот повернулся к профессору Люпину, потом на девушку, которая уже шагала к своему столу.

— Мисс

Внезапно двери Большого зала распахнулись, пропуская небольшую колонну из восьмерых человек. Впереди и сзади шло по двое авроров, одетых в черную и песочного цвета мантии, за ними следовали четверо, образуя небольшой квадрат.

Дамблдор быстро поднялся со своего места и громко объявил:

— Прошу приветствовать Министра Магии Англии Джона Харрингтона и Министра Магии Франции Шарля Антуана Мерселя.

От автора: уважаемы читатели моего фанфика. Вы прочитали 15 главу моего фика. Своим долгом считаю написать это письмо, которое даст нужную информацию. Первое, эта глава, на процентов 90, является последней, которую вы прочтете в ближайшие 4-5 месяцев. Дело в том, что я уезжаю пока на лето в США. Еду я туда в первую очередь зарабатывать деньги, поэтому пока не имею представления о том, как у меня будет со свободным временем, с компьютером, с Интернетом. По возможности, я буду писать, чтобы по возвращении у меня уже был наработанный материал. Поэтому я считаю этот «отпуск» своеобразным переходным этапом, который следует пройти. Это не середина фика, ни его часть, переходный этап скорее для меня, чем для героев, так как там все только начинается.

Во-вторых, я хотел бы выразить особую благодарность некоторым людям:

Оле Чернышенко за кропотливую работу над редактированием моего фика, за терпеливое отношение к моим ошибкам и за разъяснение их.

Werowlf’у, наверное, самому терпеливому моему поклоннику и читателю, который всегда меня подгонял, помогал, веселил. Спасибо!

Staruk’у, который также поддерживал меня на форуме, оставляя комменты, давая понять, что прода кому-то нужна кроме меня

Мертвому, за непостоянные, но точные комментарии и конструктивную критику, за удаление флудных постов, за терпение к предыдущим, за поддержку в самом начале моего творчества.

Создателям таких сайтов как www.harry-hermione.net, www.fanfics.ru, www.yarik.com, www.snapetales.com за их работу.

И многим остальным, оставлявшим свои комменты на различных сайтах, кого я сейчас не вспомнил – не держите зла, я не специально.

На этом прощаюсь с Вами, оривуар, гудбай, пока, точнее до скорой встречи!

Светлый альв ака Дима