Syberia 3. Таймырское приключение (джен)

День начинался, как обычно. Собственно, Кейт привыкла уже ко всему, но находка под подушкой «ярлыка» стала для неё сюрпризом. Это был обычный листок, где кто-то аккуратно вывел карандашом число «829». Это мог быть какой-то код или шифр. Но какой код? Где код? Уже близится оттепель, а значит, скоро можно будет выходить на улицу. Кейт до сих пор не оставляли мысли о том, чтобы, не дожидаясь вердикта сухощавого якута по фамилии Замятин, покинуть клинику. А что, если для этого придётся снова принять ту смесь лекарств, которой вчера девушку угостил Игнат? Они, вроде, могли помочь Кейт побороть свой страх перед здоровенным склизким змеем, очень удачно расположившимся в серпентарии, прямо посреди залы. Причём, без крышки. Полоз по имени Гриша выполнял в клинике санитарные функции — ловил мышей и крыс. Да, Кейт знала, что ужаки не ядовиты, но после того, как её ещё в раннем детстве укусила гадюка, она панически боялась змей. Разумеется, она не хотела никому признаваться в этом, используя старую, как мир отговорку «они противные», но сам вид ползучих гадов вызывал у неё приступ нервной дрожи и она начинала паниковать. Когда-то отец ей намекал на то, что клин клином вышибают и чтобы побороть свой страх перед змеями, нужно пожить сутки в комнате, где стоит террариум с удавом. Он был искренне убеждён, что змея чувствует страх и непременно нападёт на того, кто её боится. В качестве примера он приводил себя:

— Вот как бывало же: был я на пикнике, собирался собрать веток и валежника для костра. А тут наступил я на какую-то кочку и они ка-ак порскнут! Целый клубок собрался. Ужаки просто болота любят и летом их там становится, что грязи.

Иногда Кейт случалось подслушивать споры родителей о том, как следует воспитывать детей и отец совершенно спокойно убеждал её беспокойную мать, что нельзя из дочери мимозу растить и то, что она не боится, к примеру, мышей, — это всё результат вольной уличной жизни, вернее, игр в порту или в заброшенных домах, в которых мышей или пауков найти очень легко. К ним Кейт постепенно привыкла.

Девушка, прежде чем начать расспрашивать Кристину о происхождении странного листка под своей подушкой, тщательно осмотрела коридор. Никого. Замятин, вроде как, ушёл на планёрку. В это же время некоторые санитары заносили ящики и мешки с медицинским оборудованием в складское помещение. Ага, значит, у Кейт ещё есть, самое малое, полчаса форы, чтобы обыскать кабинет Замятина. Кое-как подобрав правильное положение отмычки, она открыла дверь в кабинет.

Первым делом, Кейт попробовала завести часы, решив, что там может быть тайник, но у неё не было подходящего инструмента. Константин Дмитриевич хорошо заботился о своей безопасности и не держал ключ рядом с часами. Да и открыть сейф было проблематично: Замятин вмонтировал туда какой-то таймер, ограничивающий время на подборку комбинации цифр. Сам механизм был хорошо смазан и определить комбинацию на слух не представлялось возможным. С заводкой часов было бы куда проще, будь у Замятина модная ручка с четырьмя стержнями. Но попытка — не пытка.

— Кристина, ты не знаешь, кто подложил мне эту записку? — спокойно спросила Кейт.

— Я знаю, — был ответ. — Хайди тоже знает. Часы. Нам дан знак — мы должны уходить из злого дома как можно скорее. Я уйду и Хайди тоже уйдёт, — с этими словами Кристина полезла под кровать и, через пару секунд, вытащила оттуда кусок проволоки. — Ты, — она сделала акцент на этом слове, — Хочешь идти по тайному лазу. Надо открыть его. А как его открыть — знают двое братьев-немцев, любителей сказок.

Кейт с сомнением осмотрела этот предмет. Честно говоря она ожидала увидеть что-то большее, чем просто кусок проволоки, да и не была она никогда взломщиком. Хотя она кое-что помнила: чтобы открыть замок нестандартным предметом, надо сделать так, чтобы все штифты были одновременно опущены. Но для того, чтобы открыть стол Замятина, нужно больше времени, а если главврач вернётся с планёрки в это время, быть беде. Вчера он просто закрыл глаза на попытку побега. Не стоит испытывать его терпение. А вот если выпустить птиц из клетки… Это даст Кейт ещё несколько минут форы. Только действовать надо быстро и чтобы наверняка. Может, Кристина сможет помочь?

— Кристина, скажи, как открыть клетку с птицами? Они голодны, а один нехороший человек постоянно ворует у них корм.

— Ерунда этот замок! — с долей удивления крикнула Кристина. — К нему и ключа не нужно, он вскрывается за несколько секунд, я пробовала.

— Отлично… Слушай, я подам тебе знак, а ты не зевай — выпускай птичек, пусть полетают.

— Я сделаю, — отвечает Кристина в привычной для себя манере. — Я всё правильно сделаю.

Кейт в ответ удовлетворённо кивнула и, подойдя к приоткрытому окну в коридоре, осторожно выглянула. Никаких признаков того, что врачи скоро вернутся на свои рабочие места. Очевидно, планёрка затягивается. Такой шанс, как думала Кейт, выпадает раз в тысячу лет и надо безотлагательно действовать. Она подозвала Кристину и велела ей держать вахту у клетки. В этот момент в помещении было не многолюдно, поэтому вероятность того, что кто-то попытается беглянок «заложить» — минимальна. Девушка прошла в кабинет и принялась судорожно сгибать проволоку, надеясь, что ей удастся подобрать правильное положение отмычки. А говорят ещё, что дети улиц воровству учатся! Как же, учатся… Кейт опасалась, что отмычка сломается, но о чудо! Подошла! Ага, здесь куча всяких бесполезных бумаг, пластик для печати и… Какой-то рисунок. Нет, не рисунок — это пособие для теста Роршаха. Но почему этот лист отдельно от остальных лежит? На нём отчётливо виднелось пятно, напоминающее летучую мышь. Кейт решила прикарманить себе эту находку. В небольшой коробочке лежали шестерёнки разных размеров и заводной ключ. Неужели тот самый, от часов? Сердце Кейт учащённо забилось, она собралась было завести часы, но, случайно выглянув на улицу, она заметила, что главврач возвращается. Планёрка закончилась и теперь времени осталось в обрез. «Не спешите, доктор», — молила девушка про себя. В экстремальных ситуациях мозг работает быстрее и чётче, подбрасывая идею за идеей. Кейт вытащила из кармана те самые таблетки, которые вчера помогли ей побороть страх перед змеями в серпентарии и проглотила их, запив водой из лейки. Такого рода «лекарство» действовало практически моментально и в скором времени Кейт показалось, что она слышит, как расширяются её зрачки. Позавчера ей удалось в инвентарной найти не только куклу Кристины, но и несколько мотков бечёвки, которые она, на всякий случай, прихватила с собой. Теперь Кейт стала намного агрессивнее и вопрос о том, что делать с Замятиным, отпадал сам собой. Она взяла в руки табуретку и притаилась за углом. Когда ничего не подозревающий Константин Дмитриевич вошёл в кабинет, Кейт без толики сожаления обрушила на его голову страшный удар. Тот, охнув, обмяк и упал без чувств на пол. Кейт торопливо стянула ему за спиной руки, завязала рот шарфом и, связав ноги, спрятала в шкаф, откуда перед этим извлекла стопку старых книг, среди которых были и сказки братьев Гримм. Кажется, о них говорила Кристина.

— Простите, доктор, ничего личного, — совершенно обыденным тоном произнесла Кейт.

В другой ситуации она, несомненно, попыталась бы договориться, но сейчас у неё не было абсолютно никакого времени и желания на всё это. Замятин относился к ней вполне благожелательно и даже закрывал глаза на мелкие нарушения вроде прогулок в то время, когда следует вернуться в палаты, либо же недолгие вылазки в город, он даже намекал на то, что поспособствует её скорой выписке, но Кейт подозревала, что доктор лукавит — во время своего рейда в кабинет Ольги, она узнала, что главврач всё же позвонил в краевой минздрав, а этим утром она услышала, как из телефона Замятина голос с акцентом обсуждал дальнейшую судьбу «пациента номер десять». Телефоны здесь такие, что полклиники слышит, что говорят на другом конце провода. Доктор подключил ещё и дипломатов! Тут уж никакие ухищрения не помогут.

Кейт словно попала в клетку. Это напоминало ей бесконечное хождение по замкнутому кругу. Всё выглядело так, словно все её кошмарные сны внезапно стали неприятной реальностью. Сны, дурные воспоминания и, главное, голоса. Они звучали до боли реалистично, раз за разом заставляя Кейт переживать не лучшие моменты её жизни. Кейт чувствовала, будто вновь вернулась в тот роковой день. До сих пор о смерти отца было говорить больно и тяжело. Она словно видела, как вчера здоровый и полный сил мужчина, медленно угасает. Уже едва слышно, как он дышит, лицо становится белее мела, а перед его глазами проносится вся жизнь, как на старой плёнке. Буквально вчера он провожал жену словами «позаботься о Кейт». Он знал, что дни его сочтены. Что он чувствовал тогда, в последние минуты своей жизни? Страх неизбежного? Осознание, что он обречён? Или же сожаление о том, что он не жил иначе? Как это ни странно, но именно перед смертью человек становится как раз тем, кто он есть на самом деле. Он честен и перед людьми, и перед богом.

Долгие скитания по тундре изменили её до неузнаваемости: походка была уже не та, выражение глаз стало дикое, от былого жизнелюбия и лучезарности не осталось и следа. До сих пор она и в мыслях не могла допустить, что когда-нибудь сможет поднять руку на своего ближнего, но сейчас ей нужен был лишь небольшой толчок для того, чтобы схватиться за нож или дубину. Пока ей приходилось толкать себя с помощью медикаментов, но, вероятно, скоро уже не потребуется никаких наркотиков.

Та-ак, что же значила эта записка? Видимо, это подсказка о том, как правильно настроить часы. Очевидно, что Замятин использовал в качестве кода то число, которое он никогда бы не забыл. Ну конечно, это же очевидно — номер своей машины! По-моему, часовой стрелкой надо указывать сотни, а минутной — десятки и единицы. Дело на полминуты. Кейт осторожно подвела часы к нужному времени и завела их. О чудо — из-под «кукушки» выехала подставка, где лежала маленькая коробочка. Очередная загадка? Похоже на то. Надо сложить воедино все кусочки плёнки, чтобы все они образовали целостную картину, мало того, надо ещё наложить сверху. Замятин оказался не так прост. Прежде, чем Кейт удалось сложить картину в единое целое, прошло немало времени. На полученном микрофильме можно было разглядеть цифры со стрелками. Должно быть, указывали, сколько раз и в какую сторону надо повернуть механизм для открытия сейфа. Теперь дело за малым — открыть сейф. Главное — не ошибиться, пока таймер работает. Есть! А Кристина, оказывается, не промах. Часто психически больных людей представляют полными неадекватами, не умеющими рационально мыслить и выводить какие-то умозаключения. Может, Кристина и была таковой до тех пор, пока не получила назад свою Хайди, но теперь, похоже, у неё наступило просветление и она вполне способна мыслить аналитически. Не Шерлок Холмс, конечно, но тоже «будь здоров».

Кейт, сжав в руках вожделенный ключ, приготовилась к последнему рывку. В этот момент по всему этажу гулким эхом прокатился сигнал тревоги. Этажом выше слышались ругань, крики и звуки борьбы.

— Кристина, открывай! — крикнула Кейт, после чего буквально рванула в сторону лифта. В этот момент весь этаж содрогнулся от топота ног и воплей пациентов и всего персонала.

Дальше Кейт лишь слышала, как Кристина кричит о том, что птицам пора на волю, как матерятся санитары и психи, отвешивая друг другу тумаки и даже то, как её кто-то на чистом английском окрикнул. Показалось? Наверное. В любом случае, Кейт хотела сейчас только одного: побыстрее покинуть клинику. Она чувствовала немыслимое облегчение, когда лифт повёз её вниз, в катакомбы.