Океан его ненависти (джен)

— И что ты предлагаешь, Сэм? — Дин, до чертиков раздраженный, метался из угла в угол крохотной мотельной комнаты. — Забиться в угол и ждать, пока он сам на нас не наткнется?

Сэм сидел за столом у окна, нервно барабаня пальцами по деревянной царапанной поверхности, и мрачно смотрел на брата снизу вверх.

— А как ты собираешься его искать? Выскочить с транспарантом и орать на весь городок, что вот он ты, берите тебя живьем? — Сэм нервно выдохнул и провел пальцами по волосам, опустив голову. — Я полночи не спал, думал о том, что Рудмейн сейчас вылезет из окна и прикончит нас как слепых котят.

Дин фыркнул и резко развернулся на пятках, уставившись на Сэма напряженным, острым взглядом.

— Это паранойя, Сэм, — ровным голосом ответил он. — Тебе нужно успокоиться.

— Успокоиться?! — взвился Сэм. — Успокоиться? Прошло чуть больше половины суток с того момента, как тот урод слил о нас информацию Рудмейну, и не знаю как ты, но у меня часы в голове тикают очень отчетливо! Он знает, что мы здесь, и вряд ли станет тянуть с тем, чтобы найти тебя и закатать в асфальт.

— Может, тебе…

Их спор прервал внезапный стук в дверь, и братья одновременно замерли и схватились за пистолеты. Взглядом подав Сэму знак быть наготове, Дин опустил руку с пистолетом вниз и, чуть заведя ее за спину, подошел к двери и приоткрыл ее на несколько сантиметров.

— Извините, мистер, — через щель он увидел улыбчивое лицо горничной и немного расслабился. — Внеплановая проверка. Мне нужно заменить вам постельное белье и полотенца, а также проверить исправность сантехники.

Сэм пожал плечами, безмолвно, одними губами спросив у Дина: «Чего?», но пистолет все же убрал. Заткнув свое оружие за пояс джинсов, Дин открыл дверь полностью, взглядом проверив, не лежит ли ничего компрометирующего на виду, и впустил горничную.

— Проходите, проверяйте. Только побыстрее, если можно, — проворчал он. В данный момент он был как на иголках и не был готов размениваться на любезности. — Я же сказал, что мы только на один день…

Горничная робко юркнула в комнату, держа стопку белья и полотенец, и, стараясь быть как можно более незаметной, принялась расправлять кровать Сэма.

Пару секунд понаблюдав за ней, Дин снова повернулся к Сэму.

— Так мы ни к какому выводу не придем, — слегка пониженным голосом сообщил он, и Сэм ответил ему выражением лица «Да ты что?». Дин раздраженно выдохнул, но сдержался от того, чтобы начать очередной конфликт. — Давай так. Время десять утра, мы еще ничего не ели. Не знаю как у тебя, а у меня уже желудок болит. Через дорогу я видел вроде вполне нормальное кафе… Но перекусим в Импале, чтобы… — Дин запнулся, вспомнив о том, что в комнате посторонний, и сделал большие глаза. Сэм чуть усмехнулся, но кивнул, показывая, что понял, что хотел сказать Дин. Лишний раз не показываться никому на глаза. Разумно. — Короче, поедим, потом решим, что будем делать. Ну, звучит как план?

— Маловато пунктов в твоем плане, но пока я согласен, — сдался Сэм и поднял ладони в жесте капитуляции. — Давай пока соберемся, подумаем насчет другого отеля, а потом пойдем. Потерпит?

Через двадцать пять минут братья спустились вниз и вышли на залитую солнцем улицу. Солнце пекло чуть меньше, чем вчера, но, будучи одетыми в джинсы и рубашки, они чувствовали себя как в парилке.

Дин внимательным взглядом оглядел улицу, но не заметил ничего необычного. Людей было не так уж и много, все старались в такое пекло забиться куда-нибудь в тень, поэтому обзор был отличным.

Дин не глядя швырнул Сэму ключи от Импалы, тот не ожидал этого, но все же поймал.

— Заводи машину и перегоняй ее на ту сторону улицы. За ломбардом переулок, видишь? — Дин указал рукой на невзрачное здание в паре десятков метров от кафе. — Ставь детку туда, там она будет не очень заметна.

— Зачем? — слегка нервно поинтересовался Сэм. — Мы ее и так спрятали достаточно хорошо.

— Рудмейн не идиот, он первым делом проверит все стоянки мотелей, а нам бы не помешало еще с утра перегнать Импалу куда-нибудь подальше отсюда, — Дин сложил ладонь козырьком над глазами и, прищурившись, осмотрел дальний конец улицы. — Я куплю нам пожрать и вернусь в Импалу, сразу после этого переедем куда-нибудь в более мелкий район и там уже будем дальше придумывать пункты нашего плана.

— Чувствую себя как в каком-то боевике, — Сэм сжал ключи от Импалы и с неясной тревогой посмотрел на Дина.

— Вся наша жизнь — боевик, — заметил Дин. — С элементами хоррора. Ладно, давай, на все про все у нас десять-пятнадцать минут.

И, больше не сказав ни слова, Дин быстро пошел по тротуару в обратном направлении, спиной ощущая взгляд брата. Перебежав дорогу, он почти в пару прыжков достиг деревянных дверей небольшого кафе и, еще раз оглянувшись, заскочил внутрь.

Кафе внутри было из разряда среднестатистических забегаловок, но здесь хотя бы не пахло грязными носками и протухшими грибами, что было большим плюсом. Беглым взглядом окинув помещение, в котором находилось всего четыре столика и за каждым сидело по два человека, Дин сразу направился к стойке делать заказ.

— Два ваших фирменных, дорогуша, два кофе и два бургера, — быстро произнес Дин, обращаясь к девушке лет двадцати пяти в желтом платье и кружевном фартуке. Думать над заказом у него не было времени, поэтому выпалил то, что первым пришло в голову. Девушка быстро записала на блокноте.

— Это все? — негромко спросила она и подняла голову.

— Да, думаю, пожа… — Дин встретился взглядом с ее глазами и прервался на полуслове, но, моментально сориентировавшись, все же закончил предложение: — …луй, все.

Только сейчас, когда она посмотрела на него, он заметил, насколько бледным было ее лицо, и ее полные слез глаза. В ту же секунду странная тишина, царящая во всем кафе, на которую он в спешке не обратил внимания, надавила на сознание. Он резко развернулся, уже готовый выхватить пистолет, и грудью уперся в дуло ружья. Рука скользнула по рукоятке и замерла.

Нерригейл оскалился желтоватыми зубами и поиграл бровями. Девушка за спиной Дина тихо всхлипнула.

— Сюрприз, Дин, — хрипловатым грубым голосом сказал он. — Не ожидал увидеть?

— Дэйв, да? Какими судьбами? — Дин ухмыльнулся, игнорируя тот факт, что снова находится на мушке. — Мы же только вчера виделись, неужели соскучился уже?

— Босс соскучился, — Нерригейл дернул плечами. — Эй, ты! — он посмотрел на девушку за стойкой и кивком указал на дверь. — Переверни вывеску и возвращайся обратно. Попробуешь сбежать — прострелю череп.

Дин сжал зубы. Все шло совсем не по плану, даже близко. Последнее, о чем он мог подумать, это то, что засада будет ожидать его через дорогу от мотеля. Его прошиб холодный пот, когда он подумал о том, что Сэм может так же находиться на прицеле. Он досчитал про себя до трех и, следя взглядом за девушкой, которая, дрожа, как осиновый лист, пошла выполнять просьбу, сквозь стиснутые зубы спросил:

— Позволь узнать, как ты вычислил меня? — не ради интереса, а ради того, чтобы вытянуть время и каким-нибудь образом незаметно достать пистолет из-за пояса.

Нерригейл неприятно усмехнулся и еще сильнее надавил дулом Дину на грудь. Дин слегка поморщился, когда отдало болью ближе к животу, там, где у него еще окончательно не зажили швы.

— Вы думаете, что вы быстрые, но мы быстрее. Забини, пока валялся, успел нацепить жучок на вашу тачку.

Дин мысленно пожалел о том, что не пристрелил того урода, когда была такая возможность. Они с Сэмом даже подумать не могли о том, что Забини за несколько секунд мог что-то успеть. Дин про себя обматерил себя, Забини и весь мир заодно, но его лицо оставалось непроницаемым.

— Умно, ничего не скажешь, — признал он. — Но играете вы грязно, парни. Давай так: ты отпускаешь этих людей, и мы с тобой разговариваем с глазу на глаз. Как тебе такой вариант?

Нерригейл рассмеялся, но смех длился всего пару секунд и закончился так же быстро, как и начался. С лица смыло все выражение веселья, и оно стало жестоким, почти зверским.

— Не прокатит со мной такой финт, — прошипел Дэйв. — Условия устанавливаю здесь я. И если ты не хочешь, чтобы я превратил в сито хоть из одного из этих людишек, ты сейчас сделаешь то, что я тебе скажу. Попробуешь хоть как-то сопротивляться, Рик просечет моментально и угрохает пару-тройку человек на улице, так что я предупредил. Динамик телефона все отлично передает.

Дин, сузив глаза, слушал речь Нерригейла, а в голове уже прокручивал десяток вариантов того, что можно было сделать. Но пока ни один из этих вариантов не заканчивался так, как ему хотелось бы. До того, что услышал, он собирался понадеяться на удачу и выхватить из кармана пистолет, несмотря на то, что, стоило бы ему пошевельнуться, Дэйв, вероятнее всего, послал бы указания Рудмейна к черту и пришил бы его сам в ту же секунду. Но теперь… А врукопашную на придурка с ружьем у своей груди… тоже не было слишком умным ходом.

— Сейчас ты выходишь через черный выход, — тихо и с расстановкой продолжил Нерригейл, — и идешь прямо до соседнего пятиэтажного здания. Поднимаешься по пожарке на крышу, Рик ждет тебя там. Ты выходишь — я засекаю время. Если через две минуты я не получаю звонок от Ричарда, что ты добрался до него, один из этих людишек, — он указал взглядом на людей, которые, не шевелясь и без единого звука, сидели за своими столиками, — оказывается с дыркой в черепе. А потом еще, и еще. Вызовешь полицию — то же самое. Только услышу звук сирен, расстреляю на хрен всех к чертовой матери. Ты понял меня, Дин?

Дин сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони, но тут же расслабил пальцы, и плечи его чуть опустились. Он не мог понять, где Нерригейл блефует, а где нет. Хорошо, пусть игра будет не по его правилам, но сыграть он в нее все равно попробует.

— Понял, ублюдок, — сквозь стиснутые зубы выдавил Дин, про себя подумав, а не проще было бы у него просто молча забрать телефон, а не толкать угрожающие речи. Но этих троих он понять не мог ни под каким углом. Видимо, это доставляло им какой-то изощренный кайф — дать ему выбор и знать, в чью пользу он окажется. Чертовы гребанные манипуляторы.

Нерригейл довольно качнул головой.

— Судя по тому, что вид у тебя не очень безутешный, твой брат все же не окочурился. Так что если вдруг он еще может ходить на своих двоих и сунется сюда… его же беда.

Дин издал короткий рык и чуть дернулся вперед, словно желая выцарапать Дэйву глаза. Отлично, Нерригейл и Рудмейн Сэма не заметили, сейчас главным было разыграть драму, чтобы он поверил в то, что Сэма с ним нет. Хотя это было бы очень неправдоподобно. Очень. Но попытаться стоило.

— Клянусь, сука, ты ответишь за моего брата! Я раскатаю из тебя отбивное так же, как из Забини!

— Тшшш… — Дэйв еще сильнее надавил дулом. — Не дергайся. Я бы с радостью убил тебя, но босс хочет получить тебя живым, — он с притворным сожалением склонил голову к плечу. — Значит, дело пойдет еще проще. Отлично. А теперь, Дин, иди прямо к запасному выходу и точнехонько до пятиэтажки. Ты выходишь за дверь — я засекаю время, помнишь? Поехали, — Нерригейл сделал шаг назад к двери, отодвигая ружье от Дина, и кивком указал на проем за стойкой.

— А тебе не противно быть шестеркой Рудмейна, Дейв? Ведь тебе на самом-то деле не нужна моя смерть, просто блефовать любишь.

— Пошел вон!!!

— Сгоришь в аду, ублюдок, — выплюнул Дин на прощание и, стараясь ни на ком не задерживаться взглядом, быстрым шагом направился к черному выходу. Стоило двери за ним захлопнуться, он вытащил телефон и набрал номер Сэма.

— Дин, что…

— Слушай меня, — почти скороговоркой приглушенным голосом начал Дин, не дослушав, что собирался сказать Сэм. Он в несколько секунд достиг соседнего кирпичного здания и начал забираться по пожарной лестнице, которая, к счастью, была не отвесной, и у него было время на то, чтобы поговорить с Сэмом без препятствий. Его фразы звучали односложно, отрывисто, но дыхание было спокойным. — У меня минута. Они прицепили на Импалу жучок. Нерригейл в кафе, там люди в заложниках. Я должен идти на рандеву к Рудмейну, иначе он всех перестреляет. Ни Рудмейн, ни Нерригейл не знают, что ты в порядке, так что у тебя есть фактор внезапности. Сэм, ты должен уложить эту тварь и освободить людей, ты понял? И не вызывай полицию до того, как обезвредишь Нерригейла. Он всех держит на мушке и сразу начнет стрелять.

— Что… Дин, ты с ума сошел?! Ты никуда не пойдешь! — трубка чуть не разорвалась от вопля Сэма. — Ты меня понял?! Я тебя не пущу к этому психопату!

Дин зарычал в трубку. Железные ступеньки под ногами противно звенели и мешали сосредоточиться на разговоре.

— Некогда пререкаться, Сэм! Я буду тянуть время, сколько смогу, тем более у меня есть пистолет. На этот раз я ему так просто не дамся.

— Ты уже потянул время один раз! А потом почти умер у меня на руках! — не прекращал орать Сэм, и теперь Дин отчетливо слышал в его голосе панику. — Ты идешь к нему как свинья на убой, он тебя уже встретит на мушке, каким чертом ты будешь тянуть время?! Да он пристрелит тебя сразу же! Стой на месте, Дин, или я сам тебя прикончу! Где ты?!

Дин чуть отодвинул телефон от уха и сжал губы.

Теперь он понял, почему Рудмейн не заявился к нему в больницу. Осознание пришло совсем недавно и казалось полной придурью, потому что Рудмейн больше всего хотел «отомстить» ему и мог сделать это пару десятков раз, но не стал. Но выяснилось, что больше этого ему нужна была такая игра. Ему, как наркотик, требовалось смотреть своему врагу в глаза и выискивать там страх. Он хотел ощутить превосходство, возможно, в глубине души желая, чтобы его поняли. Это-то и отличало его от всех серийных убийц, у которых была одна цель: убить и смыться. Рудмейн чувствовал и даже понимал, что то, что он делает, — это бесплатный билет в ад, но остановиться не мог. Не то чтобы это добавляло ему плюсов к карме. Но зато объясняло его непроходимую глупость, сыгравшую Дину на руку и сохранившую ему жизнь.

— Он не будет стрелять сразу, — на этот раз совершенно спокойным голосом возразил Дин. Как ни странно, крики Сэма его только успокоили. Он больше не чувствовал себя поднимающимся на эшафот. — Этому придурку нужно выговориться. Так что у тебя будет время.

— На что? — чуть ли не простонал Сэм. — На то, чтобы подготовиться забрать твой труп? Ты конченый мазохист, ты какого черта делаешь?! У тебя же нет шансов!

— У меня нет выбора. А шансы есть. И успокойся уже.

Дин представил, какие эпитеты сейчас крутятся в голове у брата, и чуть улыбнулся.

— Где ты будешь? — спросил Сэм уже более-менее спокойно. Дин понимал, насколько титаническое усилие ему потребовалось на то, чтобы сменить тему и произнести эти слова.

Дин замялся на секунду.

— Ты меня увидишь, — уклончиво ответил он. Если сказать Сэму, куда он идет, тот сразу рванет к нему, а этого Дин допускать не собирался.

— Где?!

— В общем, ты понял задание, — стиснув зубы, продолжил Дин и четко различил тихое рычание, но не подал виду. — Только… — он замолчал, чтобы сглотнуть неожиданный комок в горле, — аккуратней там, Сэмми. У него ружье. Не дай ему себя заметить.

Дин услышал хриплое дыхание в трубке. Сэм всегда дышал как паровоз в похожие минуты, и от этого Дин ощутил себя, как ни странно, чуточку легче. Он остановился на мгновение и поднял голову. Оставался последний пролет до крыши.

— Если ты… — голос Сэма на секунду прервался, и окончание предложения прозвучало слишком жалко. Дину вдруг вспомнился сломленный, разбитый взгляд Сэма, когда он поднимался по лестнице к Каину, и его сердце дрогнуло. Дежавю. Сейчас Дину хватило интонаций его голоса, чтобы увидеть снова этот взгляд. — Если ты дашь ему себя убить, я с тобой больше не разговариваю.

Дин коротко рассмеялся. Почти всегда он был тем, кто разряжал обстановку, но Сэм все-таки тоже научился.

— Договорились.

— Дин, осторожней, — в голосе Сэма промелькнуло отчаяние.

— Ты тоже, — глухо ответил Дин и быстро сбросил вызов. Сэм лучше него знал, что он идет на битву с шансами на победу один к тысяче, и все же почти сразу отпустил его. Дин был ему за это благодарен. Он понимал, Сэм сделал это не потому, что это было легко, ему сейчас было куда страшнее, чем самому Дину, и дай Дин слабину хоть на мгновение, Сэм рванул бы сюда, привязал бы его к себе цепями и тогда, возможно, отпустил бы на крышу. Когда-то они должны были сделать выбор не в их пользу, и Дин был благодарен Сэму за то, что он сделал это первым. Даже если только потому, что Дин сам его попросил. Особенно поэтому.

Засунув телефон в карман джинсов, Дин выдохнул и преодолел последние ступеньки. Он решил пока не вытаскивать пистолет, который по какой-то странной причине Нерригейл не стал у него искать. Представлять то, что тот не догадывался о его наличии после стрельбы у Импалы, было совершенно глупо. Но Дин уже и не знал, что думать о стратегии этих ублюдков. Оставалось только надеяться, что Нерригейл действительно настолько туп и в спешке просто об этом не подумал. Так что, проверив сохранность пистолета, Дин наконец-то ступил на засыпанную крошкой цемента крышу.

Я на крыше, он на крыше… где-то я уже встречал такой сюжет, рассеянно подумал он, но стоило ему увидеть Рудмейна, все посторонние мысли моментально вылетели из головы. Рудмейн, как ни странно, не выскочил моментально откуда-то из-за угла с пушкой наперевес. А стоял совершенно спокойно, с кем-то разговаривая по телефону — наверняка с Нерригейлом.

Дин мысленно похвалил себя за верную догадку. Сейчас они, по всей вероятности, будут разыгрывать последнюю сцену Гарри Поттера и Волдеморта, и Дину казалось даже слегка забавным то, сколько параллелей на эту тему он провел за последний месяц. Кажется, это становится слегка фанатичным.

Рудмейн, увидев его, быстро проговорил что-то в трубку и сразу засунул телефон в карман. В другой руке он держал пистолет, который c первой же секунды появления Дина оказался нацеленным на него. Дин еле сдержался от того, чтобы закатить глаза. Они стояли на крыше в двух метрах друг от друга, и со стороны это действительно смахивало на сюжет какого-то дерьмового боевичка.

— Выстрелишь, они умрут, — монотонно сообщил Рудмейн, стоило ему незаметно потянуться за пушкой, и Дин выматерился сквозь зубы. — Думал, я не догадаюсь? — Рудмейн ухмыльнулся. — Уж не знаю, насколько ты темная лошадка, Дин, но не похож ты на доброго самаритянина. И я тоже не наивный идиот, чтобы поверить, что ты придешь вот так вот просто. Если Нерригейл рассеянный придурок, которому ничего нельзя доверить, то со мной дело так легко не пройдет. Бросай пистолет, нож или что у тебя там есть еще. Живо.

Эти ублюдки, похоже, вообще понятия не имели о равных условиях и честной игре. Хотя проще было заставить понять это обезьяну, чем этого полоумного.

— Если Нерригейл услышит выстрел до установленного времени, он цацкаться не будет. Я предупредил, Дин. Стрелять могу здесь только я, — мягко, как маленькому ребенку, объяснил он. — Поэтому положи пистолет, и давай поговорим. На счет «три». Иначе… — Рудмейн выразительно поднял брови и, скосив взгляд вниз, провел пальцем по горлу.

— Ну ты и мразь, — даже без капли злости сообщил Дин, просто констатируя факт и, скривившись, как от зубной боли, вытащил пистолет из-за пояса и бросил на крышу.

От куска его хлипкого плана А не осталось даже и пылинки. Браво, Дин, мрачно похвалил он себя, ты опять влип. Он мысленно обматерил себя за то, что все-таки передумал стрелять в первую же секунду, наивно решив, что у него есть фактор внезапности, но поезд уже уехал. Но оставался план Б, немного самоубийственный и с почти нулевым процентом КПД, но с Рудмейном это вполне могло сработать. Время включать режим психоаналитика и уверенно заговаривать зубы.

— Если ты думал, что ты придешь сюда и мы взаимно постреляемся и разойдемся, то ты ошибся, Дин, — Рудмейн коротко хохотнул, словно прочитав его мысли. — Заметь, я выигрываю уже второй раз. А ты так глупо попадаешься.

— Как ты узнал, что я пойду в это кафе? — резко спросил Дин. — В экстрасенсы подался?

— Как это бесит, да, Дин? Признавать поражение? Я обвел тебя вокруг пальца, не здорово ли?

Рудмейн переступил с ноги на ногу, продолжая держать Дина на прицеле. Он судорожно облизнул губы, а его глаза словно засверкали еще большим безумием.

— Сегодня я все-таки смог выследить вас. Та горничная… Энджел… я представился твоим больным дядюшкой, а, когда она начала показывать гонор, заплатил ей за прекраснейшую роль шпиона, и она сделала все просто шикарно. Вы с братцем даже ничего не заподозрили.

Дин напрягся. Его надежда на то, что и Рудмейн не знает, что Сэм сейчас здесь, не оправдалась. Ему оставалось лишь надеяться на то, что Рудмейн забыл упомянуть об этой мелкой детали Нерригейлу, и тогда в кафе тот не притворялся. Но это было бы совершенно нелогично, больше всего остального бреда, с которым он столкнулся. И даже продажность горничной его не удивила. Весь этот реальный, нормальный мир был продажным. Вот тебе и ангелочки… [имеется в виду аллегория с именем горничной, прим. автора]

— Шансы на то, что это сработает и ей удастся что-то узнать, были совсем ничтожны, но мне последнее время очень везет, если ты не заметил, вы выложили ей все, что мне было нужно, как на блюдечке, даже об этом не подозревая, — продолжал Рудмейн. — В любом случае… даже не сложись все так удачно, я бы просто зашел к вам в гости и прикончил бы сразу обоих, вы бы даже ничего осознать не успели. Но так неинтересно, не так ведь?

Рудмейн, с воодушевлением восхваливая себя, похоже, не заметил мелькнувшие на лице Дина смятение и испуг за брата и осклабился. Он склонил голову к плечу и уставился на Дина слегка оценивающим, любопытным взглядом.

— Я ставлю ставки на твоего брата. — Дин вздрогнул. — Нам обоим было бы кстати, если бы это был твой брат. Так что… я немного помог.

— Ты… — облегчение, удивление и презрение боролись в Дине за первое место. Он не мог поверить, что Рудмейн способен на такое… коварство. Скорее, это было коварством, а не подлостью. — Ничего не сказал о нем Нерригейлу. — Он не спрашивал, он констатировал факт.

— Дэйв стал требовать слишком много денег за свою работу, так что я решил его убрать. Все равно он мне больше не нужен. А руки марать не хочется, так что пусть твой брат… — Ричард, судя по выражению его лица, был чрезвычайно доволен собой. — А когда я уберу тебя, то тогда уже и займусь твоим братцем. Я почти уверен, что ты не будешь являться мне мстительным призраком, а вот он… не даст мне покоя.

Дина слегка тряхануло, и ему пришлось сжать ладони в кулаки, чтобы умерить дрожь. Видя за свою жизнь такое, что никому из людей и в кошмарах не снилось, он просто не мог уложить в своей голове, как можно быть таким… ублюдком. Он не понимал, как можно спокойно рассуждать о той мерзости, которую он сделает. Впрочем, Рудмейн думал, что он говорит со смертником, и если он не хотел причинить ему больше боли перед концом, то просто похвастаться тем, какой он изобретательный. Дин скривился от отвращения. Смотреть на опарышей ему было бы куда приятнее, чем на Рудмейна.

— Что ты хочешь доказать этим, Ричард? — Дин слегка передернул плечами. Ему было невыносимо душно в рубашке, под которой он до этого прятал пистолет, но он даже не мог снять ее с уверенностью, что, стоит ему сделать лишнее движение, из него не сделают семенную коробочку лотоса, начиненную пулями вместо семян. — Ради чего, ради кого ты это делаешь?

Дин заметил, как Рудмейн напрягся и его рука сильнее сжала рукоятку пистолета.

— Ты ведь делаешь это все не ради сына, — продолжил Дин, в глубине души сам не представляя, куда заведет его этот сеанс психоанализа. Но если Рудмейн хотел поговорить… хотел оправдаться — пусть попробует. Дину каждая лишняя секунда времени не была бы лишней. — А ради себя. Тебе жалко себя. Ты никому не нужен, а Пол любил тебя, хотя ты и обращался с ним как с куском дерьма. Чем ты ему отплатил? Тем, что убиваешь таких, как он? Оправдываешь это своим горем после смерти сына? — Дин замолчал, переводя дух. Рудмейн по цвету сравнялся с цементом под их ногами, но стрелять пока, похоже, не собирался. — Сколько раз ты был на его могиле за эти годы?

— Заткнись, — с трудом, но все же Рудмейну удалось вернуть самообладание, и сейчас он снова смотрел на Дина с презрением. — Ты ни черта в этом не понимаешь.

Дин не удержался и закатил глаза. Старая тема, знакомый сюжет…

— Мы уже говорили на эту тему, Рудмейн, — холодно отрезал он. — Не суди о том, что я могу понять, а что нет. Для начала ты попробуй с собой разобраться. Если бы ты хоть что-то понял… если бы ты хоть чуточку раскаялся, я бы поверил тебе. Конечно, я бы поверил… А ты даже хуже, чем я думал, — легкое сожаление промелькнуло в интонации его голоса и тут же исчезло.

Кадык Рудмейна дернулся, и на лице на секунду появилось странное выражение, которое Дин не смог прочитать. Ветер хлестнул Дину по лицу, и ему пришлось на секунду прикрыть глаза, а когда он их открыл, Ричард вновь представлял из себя статую спокойствия.

— Я не буду биться в рыданиях от того, что не оправдал твоих ожиданий, Винчестер, — сухо ответил он. — Не мне перед тобой оправдываться. Ты был с моим сыном, когда он умирал, и ничего не сделал. Ты позволил ему умереть. И кто из нас хуже?

Бетон, под которым Дин прятал все свои эмоции, начал рассыпаться, и через щели стремительно уходил весь контроль, который он так старательно держал. Ненависть к этому человеку затопила его как океан, и ему нужно было выплывать, чтобы продержаться, но у него не было желания. Ему хотелось ненавидеть этого ублюдка и не выискивать для него хотя бы крошечные оправдания, чтобы не снести ему башку прямо здесь и сейчас, при том факте, что он даже не смог бы этого сделать.

Он сдерживался изо всех сил, как будто снова Метка была на его руке и кричала прямо в ухо «Убей!», но это было страшнее. Он не мог справиться со своими эмоциями. Ему пришлось несколько раз вдохнуть и выдохнуть, чтобы не наделать глупостей и оставаться на месте. Рудмейн наблюдал за его внутренним сражением с легкой улыбкой, но Дин видел, что он тоже слегка выбит из колеи.

— Ты ни черта в этом не понимаешь, — вернул Дин ему его же слова, когда почувствовал, что может управлять голосом. — Тебя там не было. И ты ничего не знаешь.

— Случайность?! — выкрикнул Рудмейн, но Дин даже не вздрогнул. — Ты расскажешь мне про случайность? Но почему-то ты жив, а он нет! Если ты пытался его спасти, почему ты здесь?

— Извини, что не пошел ко дну следом за ним, — без единой эмоции ответил Дин. Объяснять что-то безумному человеку, который слышал только себя, он не видел смысла. — Я говорил тебе, что сожалею, но ты не слышишь никого, кроме себя. И, в отличие от тебя, я действительно сожалею. Но если ты всю жизнь обвинял меня, почему за двадцать лет так меня и не нашел? Встретились бы, поболтали… Причем здесь были те дети, судьбами которых, ты решил, имеешь право распоряжаться?

Рудмейн хмыкнул и чуть опустил пистолет — видимо, держать его на весу ему становилось все сложнее. Дин чуть напрягся.

— По той же причине, что и рысь, когда видит перед собой детеныша лани, пытается убить его, — растягивая гласные, произнес он. — Очень опасно, но удержаться невозможно… А ты… ты был десертом, лакомством, до которого почти невозможно было добраться. Только в глубине души ждать, когда ты сам попадешься мне в руки. Тем слаще потом оказалась месть.

Дин с отвращением скривился, услышав такие доводы. С каждой секундой ненормальность Рудмейна в его глазах все росла и росла, хоть он и понимал, что бывший учитель совершенно ясно осознает все свои слова и действия.

— А ты оказался очень уж живучим, — тягучим голосом продолжил Рудмейн, поглаживая большим пальцем рукоятку пистолета. — Признаться, я был очень удивлен, когда узнал, что ты выжил. Впрочем, ты всегда был упрямым, Дин.

— Это ты намекаешь на то, как я изо всех сил не позволял тебе несправедливо валить меня на физике? — с сарказмом фыркнул Дин и, качнувшись, сделал еле заметный шаг вперед. — Ты с самого начала играл грязно, Рудмейн. Я не могу считать тебя достойным противником. Ты застрял где-то на низшей ступени эволюции или хрен знает чего.

Рудмейн несколько секунд смотрел на него в упор и вдруг рассмеялся. Дина пробрала дрожь от этого сумасшедшего смеха.

— А ты и не должен считать меня своим противником, Дин. Ты — мишень, я — стрелок. Роли давно распределены. Как ты не совсем справедливо заметил… ты всегда на ступень ниже меня. И на этот раз я прострелю тебе голову, чтобы быть уверенным.

— На твоем месте, Рудмейн, я не был бы настолько категоричным, — сообщил Дин, ядовито усмехаясь. — Уверенным ты можешь быть только в том, что ты — распоследняя мразь на всей планете. И поверь, я замолвлю за тебя местечко в Аду и договорюсь о том, чтобы пребывание там тебе запомнилось на пару вечностей.

— Сколько. Пафоса, — тихо, почти нежно, ответил Рудмейн и снова поднял руку с пистолетом. — Не делай вид, что не боишься, Дин.

— Боюсь тебя? — выплюнул Дин. Весь его небольшой страх, который был, давно вытек вместе с кровью на пол той школы. — Ты слишком много на себя берешь.

Новый порыв ветра хлестанул Дину в спину, и как сквозь слой ваты он услышал негромкий звук сирен. Рудмейн дернулся, как от удара, и рефлекторно повернул голову в сторону звука, и этой секунды Дину хватило. Он в один прыжок оказался рядом с Рудмейном и мощным ударом руки выбил у него пистолет, который, пролетев пару метров, с жалобным звоном приземлился где-то у края крыши. Рудмейн не растерялся и ответил хуком слева, целясь Дину в лицо, но Дин увернулся и, пригнувшись, заехал противнику кулаком в живот. Тот, охнув, согнулся от удара, и Дин собирался налететь сверху, но Рудмейн каким-то чудом моментально распрямился и ударил его по лицу, разбивая нижнюю губу, а потом сразу по ребрам.

Дин рыкнул, сплевывая кровавую слюну, и резко втянул в себя воздух. Звук сирен становился все громче и громче. Рудмейн рванул в сторону, чтобы подобрать пистолет, но Дин ловко перерезал ему путь, встретив новым ударом, на сей раз по челюсти.

— А вот и нет, — с легким насмешливым весельем сообщил он, перехватывая кулак, метящийся ему в солнечное сплетение. — Может, ты и знаешь все эти законы относительности и сохранения импульса и считаешь себя крутым с ружьем или пистолетом наперевес, но вот драться… — Дин перевел дыхание и вывернул руку Рудмейну. Та хрустнула, и Ричард завопил от боли. — Ты совершенно не умеешь.

Рудмейн упал на колени, и Дин, воспользовавшись этим, метнулся к пистолету. Он взвел курок и нацелил дуло прямо в грудь уже вскочившего и рванувшегося к нему Рудмейна, свободной рукой вытирая кровь с подбородка. Ричард остановился так резко, словно напоролся на невидимую стену. Он стоял, тяжело дыша, сжимая и разжимая кулаки, и был похож на загнанного в ловушку зверя. Но не побежденного.

— Как тебе смена ролей? — Дин вскинул брови и сделал шаг вперед, вынуждая Рудмейна отступить.

— Ну так стреляй! — внезапно выкрикнул Рудмейн. — Стреляй, и покончим с этим!

Дин сузил глаза.

— Что это с тобой, Рудмейн? — с легкой усмешкой спросил он, до конца не понимая, было ли это новой тактикой, либо Рудмейн свихнулся окончательно. — Я сбил с тебя всю спесь?

— Стреляй, — спокойно повторил Ричард, и его лицо впервые за их встречу приобрело совершенно нейтральное выражение. — Твоя взяла, ты победил. Убей меня. Избавишь старика от мучений. Если ты не трус, то выстрелишь. Но я вижу по твоим глазам: ты не сможешь меня убить. Слишком жалок для этого. Ты боишься.

— Ну нет, со мной этот фокус не прокатит, — Дин не сводил с Рудмейна тяжелого взгляда. — И даже не думай, что это как-то меня заденет.

Кровь текла из разбитого носа Рудмейна, заливая воротник рубашки, но он даже не пытался ее вытереть.

— Последнее, что мне нужно — твоя жалость, — ярость промелькнула в глазах Рудмейна.

— Вот именно поэтому… — Дин сделал неуловимый, стремительный шаг вперед и, крутанув пистолет в ладони, ударил Рудмейна рукояткой по голове, добавив выпад кулаком в лицо. Тот безмолвным кулем повалился на крышу. — Быстрой смерти ты не заслуживаешь. И я — не ты.

Он ненавидел Рудмейна всеми фибрами своей души, но убить его бы не смог. Сэм был прав насчет этого. Слишком много лиц и так до сих пор стояло перед его глазами, и хотя Рудмейн был бы жертвой совершенно осознанного его решения, ему и так хватало уничтоженных душ на счету. Самым страшным наказанием для Рудмейна была не смерть, а жизнь, в которой ему некому было бы мстить.

Дин выдохнул и вытер чуть дрожащей рукой пот со лба. Пистолет в руке внезапно стал тяжелым, как кирпич, и Дин с отвращением бросил его, ловким пинком отправив прямо в сточную трубу. Прогрохотав по ней, пистолет упал где-то внизу. Поборов желание пнуть неподвижно лежащего Рудмейна, Дин подошел к краю крыши и глянул вниз, одновременно расстегивая пуговицы на рубашке, которая уже противно липла к футболке. Рану на животе чуть потягивало от резких движений, но он не обращал на это внимания.

Слева, возле здания кафе, стояли несколько полицейских машин и куча глазеющих зевак, которые были не в курсе произошедшего и теперь смотрели, как копы под руки выводят из здания кафе Нерригейла. Дин облегченно выдохнул: Сэм все же справился.

С такой высоты было сложно разглядеть кого бы то ни было, но шевелюру Сэма, возвышающуюся над другими, он увидел почти сразу, и дышать стало еще легче. Вдруг один из толпы поднял голову и, заметив Дина на крыше соседнего здания, стал что-то быстро говорить своему соседу, и через несколько секунд уже почти все пялились на Дина. Несколько полицейских оторвались от группы и направились в его сторону.

Дин ясно увидел, как Сэм расслабился, будто тяжелый груз, потеряв опору, рухнул с него. Махнув ему рукой с огромным облегчением на лице, Сэм принялся расталкивать толпу и, так и не сводя с него взгляда, почти бегом рванул вслед за полицейскими.

Закатив глаза, Дин повернулся, чтобы отойти от края, так как пристальное и недоуменное внимание людей ему уже осточертело, и единственное, что он успел заметить перед тем, как где-то внизу что-то проорал Сэм и еще несколько людей и жилистые руки сомкнулись у него на шее, это триумфальный взгляд Рудмейна.

Дин попытался вывернуться, чуть ослабить хватку рук на его шее, но Рудмейн вцепился в него так, словно от этого зависела жизнь всей планете. Его лицо покраснело, капилляры глаз набухли и, казалось, вот-вот разорвутся от напряжения. Дин захрипел, когда Рудмейн сильнее надавил кончиками пальцев на заднюю часть шеи, и, уже почти теряя зрение, изо всех сил двинул коленкой ему в живот. Рудмейн поперхнулся от боли и ослабил хватку, и Дин, не дожидаясь, пока мир перед глазами перестанет мигать, ударил его по лицу. Он уже был готов нанести следующий удар, как Рудмейн внезапно взвыл как разозленный гризли и, почти ничего не видя перед собой, рванул вперед, выставив руки, как слепой. Дин уклонился и, развернувшись, перехватил его, заведя руки за спину, но тот внезапно дернулся вперед изо всей силы, и Дин ощутил, как запинается обо что-то.

Потеряв опору под ногами, в следующую секунду он понял, что вместе с Рудмейном летит вниз с высоты в пять этажей.