Последняя проказа близнецов Уизли перед рождественскими каникулами удалась на славу.
Вместе они слепили огромного снеговика размером с профессора Хагрида и запустили его в холл замка, где тот принялся размахивать ветками-руками и кружиться на месте, истекая талой водой и оставляя за собой внушительные лужи, чем приводил беспомощного Филча в неистовство.
Мантия-Невидимка понадобилась для того, чтобы управлять им с близкого расстояния, не попавшись на глаза разъяренному завхозу и с вежливым интересом наблюдавшим за этой картиной профессору Флитвику. Оба брата под мантию бы не поместились, поэтому они разделили обязанности: невидимые Фред и Гарри присматривали за снеговиком (роль Гарри заключалась в том, чтобы время от времени замораживать растекшуюся воду и возвращать ее снеговику, иначе тот растаял бы слишком быстро), пока Джордж готовил все для Невероятного Волшебного Фейерверка во дворе.
Услышав первый залп салюта, Фред взмахнул палочкой, развеяв снеговика в буран, окутавший развеселившихся зрителей и яростно потрясающего щеткой Филча. А потом все повалили наружу, наблюдать за разноцветными огненными фигурами, прыгающими по небу. Огромный рыжий дракон извергал столбы пламени, разлетавшиеся алыми фениксами, а те, в свою очередь, рассыпались светлыми звездами. Целыми водопадами лились пурпур и лазурь. Громадная химера погналась за молочно-белым единорогом, но с оглушительным грохотом взорвалась, так и не нагнав свою жертву.
Гарри никак не мог найти взглядом Джорджа, пока тот не вынырнул рядом с ними. Все трое обменялись торжествующими взглядами. Если что-то и указывало на виновников снежного беспорядка (например то, что в девяти случаях из десяти именно близнецы Уизли стояли за очередной скандальной выходкой), то галдящая возбужденная толпа успешно скрывала их от взбешенного Филча и недовольно качающей головой профессора Макгонагалл. Впрочем, для нее это была очень умеренная реакция. Приближались праздники, и учителя уже не так стремились строго блюсти дисциплину, как в обычное время года.
Гарри смотрел, как пляшут по сугробам красные и золотые отблески, и в этот момент все проблемы казались далекими и разрешимыми.
Гермиона чувствовала себя ужасно.
Невзгоды представляли собой огромный запутанный клубок. Как справляться в таких случаях вроде бы ясно: разбирать проблемы по отдельности, одну за другой. Но первая нить намертво переплеталась со второй, вторая — с третьей, а та — с четвертой, пятой, шестой... Вместе они образовывали ловушку, попавшись в которую, выпутаться уже невозможно.
Каждый раз, когда Гермиона пыталась сесть и подумать, мыслей выходило слишком много, а времени на все, как обычно, не хватало. И самым ужасным было то, что решения не предвиделось — ни у одного из затруднений, тяжелыми камнями висевших на душе.
Ее выматывали ссоры с Роном, но не мог же кто-то из них отказаться от своего питомца.
Ей не доставало сил на учебу, но не могла же она отдыхать в ущерб своему будущему.
Ей было больно и одиноко из-за произошедшего с Гарри, но ведь и здесь ничего не поделаешь: у них не получалось понять друг друга — Гермиона пыталась, правда пыталась, но у нее в голове не укладывалось, как хоть сколько-нибудь уважающий себя человек мог чувствовать себя комфортно в обществе Драко Малфоя. Вот кто точно принадлежал к другому миру — странному темному миру прошлых веков, который должен существовать только в книгах и документальных фильмах, но почему-то составлял значительную часть современной магической Британии.
На первом курсе все было так просто. Если Гарри, по мнению Гермионы, поступал плохо, она просто переставала разговаривать с ним, пока он не исправлялся в ее глазах. Но тогда они были маленькими детьми, мир — черным и белым, а дружба не казалась паутиной, способной порваться от одного порыва северного ветра.
Очень просто было бы самой извиниться перед Гарри и сделать вид, что все нормально. Он добрый, гораздо добрее нее, и наверняка простил бы любые жестокие слова, которые она наговорила ему в минуту душевного раздрая. Но это тоже неправильно.
На одной чаше весов лежали отношения, которыми Гермиона дорожила больше, чем любой другой дружбой в своей жизни, ведь у нее просто никогда не было другого настоящего друга. Но на второй чаше весов — правда, такая, какой Гермиона ее понимала. И отречься от любой из этих двух вещей означало предательство.
Она не готова, в четырнадцать лет детей не должны ставить перед такими тяжелыми выборами, это просто нечестно!
Оставалась учеба, но привычка топить себя в новых знаниях перестала приносить облегчение. Не уходило ощущение, что она забыла, зачем это делает.
А потом произошла беда, трещиной пробежавшая по и без того истончившейся донельзя идеальной картине мира: впервые в жизни она получила девяносто три балла из ста на контрольной по Заклинаниям.
Это была невнимательность, простая невнимательность, но все начало урока Гермиона просидела оглушенная, бессмысленно разглядывая жирные цифры 9 и 3. Они знаменовали начало конца.
Должен был быть выход. Чтобы поправить успеваемость, чтобы принять правильное решение. Вот только Гермиона его не замечала. В конечном итоге она оказалась куда глупее, чем привыкла о себе думать.
"Мне нужно стать умнее", — рефреном крутилась мысль: за ужином, и перед сном, и ранним утром, когда она, устав от тревожных снов, вышла на длинную бесцельную прогулку по замку.
"Мне нужно стать умнее".
"Мне нужно стать умнее".
"Мне нужно стать умнее".
А когда Гермиона открыла глаза, не соображая уже, где находится, в голой стене образовалась дверь с медной ручкой.
Может быть, она уже сходила с ума. А может, просто была жительницей сумасшедшего замка в сумасшедшем мире.
Поддавшись неясному порыву, Гермиона схватилась за ручку и прошла в огромную залу, нет, целый город из всякой всячины. Книги и волшебные безделушки, оружие и предметы гардероба — все образовывало лабиринт, шагая по которому легко представлялось, что ты где-то в другой, неизведанной вселенной. Шаги эхом отдавались в безмолвном величии исполинского храма оставленных вещей.
Гермиона остановилась перед высоким книжным шкафом, полки которого были заставлены разными предметами, о назначении половины которых невозможно было догадаться даже примерно.
Но одна вещь бросилась в глаза сразу. В это было сложно поверить, но глаза не могли обманывать. Гермиона много раз видела ее в книгах.
Перед ней лежала диадема Ровены Когтевран.
Как здорово! Хоть чуть-чуть!
Про Люпина все в точку. Так бы он все и сглаживал. Прямо физически прониклась, как он пытается не дать порваться всем соединяющим ниточкам 2 |
Какая классная глава)))
2 |
Даже немного обидно, когда Гарри в духе свят-свят думает, что не хочет быть похож на Снейпа. Но и понять его, конечно, можно ))
1 |
У меня тоже "в носу засвербило", пока читала речь Гарри, а буковки на экране телефона расплылись...
Спасибо, дорогой Автор, что заставляете испытывать подобные эмоции! 1 |
crazykotyaraавтор
|
|
Карайа
Это примерно 90%, я думаю. 6 |
У меня день рождения через 3 дня и прода была бы отличным подарком
1 |
Читаю вперед на другом свйте и последняя глава просто невероятно глубокая
2 |
Решила прочитать заново, прочла пиолог, и - вы ведь были вдохновлены Благоми знамениями тогда, правда? Очень стиль написания знакомый.
|
crazykotyaraавтор
|
|
Haaku
Нет, Благие знамения когда-то читала, но мне они а) не понравились б) помнятся очень смутно. :) |
А вы перестали публиковать вперед на фикбуке, да?)
|
crazykotyara
исчо подожду... (прям по рукам себя бью, чтобы дождаться окончания, а потом вернуться)) Вдохновения! |
crazykotyaraавтор
|
|
Emsa
Так там хиатус уже 1 |
crazykotyara
Сил вам в преодолении хиатуса, и сил Невиллу на превозмогание 2 |
Категорически прошу прощения, но когда продолжение?) ( Осознаю, что этот вопрос набил оскомину, но не могу молчать)
6 |
neo21 Онлайн
|
|
Сириус не самый мой любимый персонаж, но в этой главе он исключительно точно высказывается о роли Дамблдора. Это достойно аплодисментов. И напрашивается комментарий другого персонажа из другого фика - что все, кому Дамблдор пытался "помочь", очень плохо кончили. Любой темный лорд полысеет от зависти. Так задурить всем голову надо суметь. Тем любопытней выглядит контраст между тем, что сорвиголова Сириус действительно пытается как-то Гарри оградить от опасности, а самые "заботливые" просто смотрят, как паренек себе закапывает все глубже в мифическое "всеобщее благо". Ну, на ошибках учатся.
1 |