Дикая охота капитана Ивашова (джен)

Вечером мы собрались у лагерного костра, как у камина миссис Хадсон, подводя итоги столь удачно завершившегося дела. Вокруг шёл пир победителей — Горохова рать и армия Речи Посполитой гуляли, празднуя триумф над Диким Гоном и лично гражданином Бессмертным. Наш государь и пан Збышковский к общему веселью не присоединились — засиделись в шатре, обсуждая конкретные условия вечного мира между братскими народами. Пленённые Aen Elle во главе со Смаэлем аэп Браголлахом под чутким руководством царских стрельцов чинили избу на куриных ногах. В общем, все при делах...

— Выворотень. Хорошо прожаренный. Можно есть, яд вышел весь, — ведьмак снял с вертела сочно выглядящее мясцо и предложил присутствующим. Младший сотрудник Лобов сразу замотал головой, я, подумав, тоже отказался. А вот Яга, Цири и даже Олёна, не моргнув глазом, принялись за кулинарную экзотику. М-да, поживешь на Лысой Горе — научишься есть всякую гадость.

— Где ж вы, Геральт Весемирович, редкое животное добыли?

— Да почти тут, под ракитовым кустом. Это так, рядовое событие, — отмахнулся ведьмак. — Мне вот интереснее, как теперь распорядится государь судьбой мэтра Кощея.

— Обыкновенно — Кощея еще до заката в бочонке с солью увезли на Соловки. Надеются, что монахов он побоится и не сбежит... Хотя, если вспомнить отца Кондрата и его байки про богомолье, то святость их вызывает серьёзные сомнения.

— Мне другое волнительно — как же Цирилка-ослушница из Лукошкина пробралась? — глухо пробурчала Яга, дожевывая жесткого выворотня. — Мы же жестко при отбытии наказали — всех впущать, никого не выпущать, при сопротивленье огонь открывать?!

— Старший по званию для некоей княжны Цинтры приказ отменил, — ответствовала Цири, потягиваясь на вещмешке.

— Еремеев, что ль? — не понял Митька.

— Кашкин? — не понял я.

— Поднимай выше, сыскной воевода, — усмехнулась Цири. Да, раньше надо было догадаться. Лидия Карповна — по нынешним допетровским понятиям, та еще оторва — не могла не оценить порыв зеленоглазой Неожиданности к борьбе.

— А ты, княжна, великую силу при дворе взяла — к самой государыне теперь вхожа, — оторвалась от вкусной и здоровой ведьмачьей пищи глава экспертного отдела. — Шубу с царского плеча обещанную хоть выторговала?

— А как же! Только она осталась в отделении — не буду же я летом в ней ездить. А у вас одно из самых безопасных мест, которое я знаю.

— В Лукошкине?

— Вообще, — уточнила гражданка Рианнон.

— Дык это, сотрудники мои ненаглядные да ведьмаки сильномогучие, у меня тост заздравный народился! — привлек внимание Митяй, доставая реквизированную в Кощеевом стане бутылку коллекционного шотландского виски. — Творятся у нас нынче контакты близкие с цири... — Цирилла Эмгыровна крайне нехорошо посмотрела на непутёвого сына Подберёзовки. — С цили... цилизацией чуждой! И кабы не контакты эти, нипочём не спасли бы мы Лукошкино от лиха неминучего! А засим предлагаю — накатим за мир-дружбу да милицейскую службу! — Пришлось, кряхтя, подниматься и пить стоя — и все-таки закусить выворотнем: с вискарём шутки плохи.

— Хорошо выступил милсдарь Лобов, — стал держать ответный тост Геральт. — Я скажу проще: за самый эффективный тайный сыск, который я встречал за долгие годы!

— Ведьмак, все хочу тебя спросить, — заинтересовалась Олёна, — А кто такая госпожа Йеннифер, с которой меня Цири одно время путала? — Чёрт, то ли она запьянела, то ли я, но мне стало казаться, что жена заигрывает с нашим ключевым свидетелем, и в башке забродило нехорошее предчувствие. — Супруга? Полюбовница?

— Это нечто большее, чем и то и другое. Гораздо большее... — уклонился от темы Белый Волк. — Главное — теперь мы сможем вернуться к ней с лёгким сердцем. Красные Всадники в плену, Короля у них больше нет, — девица Рианнон скромно потупилась, — а обещанный гонорар от мэтра Бессмертного я забрал себе при разделе добычи.

— А царь тебе чем отплатил? — вступила в диалог бабка. — Дай бог — не тем, чего дома не ведает! А то вдруг у Лидии Карповны престолонаследник народился? Это ж кризису политичному быть!

— Не переживайте, еще рано, — Судя по "поплывшему" голосу, Цири уже начало развозить. Теперь нам с Геральтом придется еще Митьку от нее отгонять. Для его же безопасности...

— Отплатил по-царски, — уклончиво ответил ведьмак. Нет, все-таки напился я, а не Олёна — именно меня потянуло на застольные спичи.

— Внимание! — ухнул я, разливая трофейный "Гленфиддич". — У меня родился экспромт! Мы с гражданином Геральтом, если хорошо подумать, занимаемся одним делом! Если не одним, то очень схожим. Он ловит и истребляет угрожающих людям монстров — вампиров, оборотней, Годзилл, террористов. Мы арестовываем и изолируем от общества угрожающих людям... людей. А иногда и Кощея, и демонов, кстати...

— Мысль не потерял, Никитка? — пихнула меня в бок моя домохозяйка.

— Так вот! Я предлагаю выпить за то, чтобы мы оба стали наконец не нужны! За момент — а он настанет! — когда не будет ни стра-хо-видл, ни жуликов, ни воров, и мы с вами, Геральт Весемирович, встретим в тапочках за газетой спокойную старость...

— Нет, нам, милиционерам, тихой старости не жди, — не поверила моей поддатой утопии Олёна. — Хватит еще на наш век преступлений.

— Милсдарыня сейчас повторила мысль одного старого моего знакомого, — подхватил Геральт. — Он мне говорил, что выворотней, стрыг эндриаг и василисков когда-нибудь не останется, а сукины дети будут всегда. Так что лукошкинское отделение еще не скоро закроется на замок навечно. А вот в нашем мире поголовье чудовищ, говорят, падает и падает. Как останусь без заказов, пойду к вам. В милицию.

— Не волнуйтесь, Геральт, место найдется, — ответил я и немедленно выпил.

Все дальнейшее я помню плохо. Кажется, к нам на огонёк забрался Горох с Казимиром, и царь с ведьмаком затеяли игру: что сильнее — перстень с хризопразом или иллюзия от Геральтова медальона? Кажется, Горох проиграл и по собственным условиям пари должен был кукарекать, а мы с Митькой прикрывали ему рот, чтобы не подрывать авторитет... Кажется, потом мы все хором пели Высоцкого: мою любимую "Страшно, аж жуть", "Опального стрелка", затянули было "Охоту на волков", но я охрип... Кажется, Геральт клянчил у меня ноты для своего эстрадного дружка Лютика, и я даже пытался ему что-то накорябать на одном старом протоколе... Дальше ничего не кажется, отрубился напрочь. Никогда не закусывайте виски выворотнем!

P.S.

Геральт проснулся уже явно в полдень и не сразу сообразил, что находится в Гороховом шатре меж двух храпящих монархов. Подумав, что он первый со времен Сопряжения Сфер ведьмак, удостоенный такой чести, Белый Волк поднялся на ноги и побрёл на двор. Там задумчиво сидела и терла виски Цири. Подойдя поближе, ведьмак заметил, что сидит она на молодом боярине без чувств, зато с бланшем под глазом — очевидно, тот пытался воспользоваться пьяным видом дочери Паветты.

— Геральт... Это пустельга или я еще не проснулась? — показала Цири куда-то в небо.

Это действительно оказалась пустельга. Когда она, покружив над лагерем, села ведьмаку на плечо, тот увидел небольшой свиток, привязанный к её лапке, отвязал и развернул.

"Геральт! — гласило послание. — У меня путаются мысли. Ходит слух, что Дикая Охота сгинула где-то на краю миров, и дороги снова для нас безопасны. Если это правда, приезжай в Ринду, в корчму, где мы встретились в первый раз. И возьми с собой Цири — я безумно по вам обоим соскучилась. Ходит также слух, что ты застрял в постели нашей общей дорогой подруги Трисс. Если это правда, лучше не показывайся у меня на глазах никогда.

Твоя дорогая подруга Йеннифер"

— Послание от Йеннифер? — спросила Цири.

— Именно. Ну что, Дитя-Неожиданность, на этот раз тебя ожидают вместе со мной, — молвил Геральт. — Собираемся в дорогу. Но для начала примем-ка старые добрые "Слёзы Жён".

— Подожди, — ответила княжна Цинтры. — Я же царскую шубу так и не забрала... Даже Кэльпи остался у лешего...

Долго ли, коротко ли, но ведьмак и его воспитанница покинули гостеприимное Лукошкино. Уже когда Цири открывала портал, ведьмак заметил, что медальона у него нет. Совсем. Вместо него на шее болталась ладанка изготовления гроссмейстера Яги. "Как же это произошло?" — лихорадочно вспоминал Геральт. И вспомнил.

Ведьмаку неудержимо захотелось укусить себя со злости в зад. Но вместо этого он только засмеялся.

П.С.

Громкий, как соседское сверло, вскукарек петуха заставил меня разлепить глаза... Очень удивило наличие пуховой перины и подушки — кажется, мы засыпали в походных условиях. Но оглядевшись, я понял, что действительно снова в отделении. Избушка нас развезла? Или, может, Цирилла Эмгыровна телепортировала? Тогда почему мы не дрыхнем вповалку где-нибудь в сенях?

Еще одна деталь слегка выбила меня из колеи — на гвозде, где я обычно вешал ладанку, теперь болтался медальон в виде морды какого-то малоприятного, но крупногабаритного зверя. Ведьмачий? Но откуда? И зачем — ведь ни инструкции к нему, ни фига... Тут дверь в комнату приоткрылась, и вошел Назим, укоризненно покачивая головой.

— Салям, участковый. Агдам выпэй — сразу лэгчэ станэт, даа? — Домовой кавказской национальности протянул мне до боли знакомую бутылку похмеляющей жидкости, даже пахнущей, как положено, резиной. — Э, слющяй, вы зачэм с вэдьмаком — шмэдьмаком талысманамы помэнялысь?

Думаю, ни я, ни Геральт Весемирович не смогли бы ответить на этот вопрос...

... — Значится так, — с максимально строгим и деловым лицом объявил я сотрудникам за завтраком, — кто помнит, как мы с гражданином Геральтом махнулись артефактами, тому ничего не будет. Кстати, а сам-то он где?

— В Лукошкине не объявлялся навроде, — сообщила Яга. — Небось к чародейке своей ускакал, не попрощавшись. Назим сказывал — сгрузили они нас в отделение скрозь портал нестабильный, да подарок царский у Еремеева приняли, да и съехали.

— Так вы же с Геральтом теперь побратимы, — напомнила Олёна. — Еще на Сухман-реке Горох пожелал, чтобы вы медальоном и ладанкой обменялись. Что-то про культурные связи плёл, про мягкую силу какую-то...

— Ну всё, — выдохнул я. — Криминалист — ведьма, жена — бесовка в отставке, теперь еще и названый брат — ведьмак, крокодил Данди из Ривии... Полный боекомплект. Для кунсткамеры только дьяка в родне не хватает...

Как говорят композиторы, "вспомнишь Гуно — и вот оно". Сотник Еремеев практически тут же сообщил:

— Воевода-батюшка! Мне ведь Брыкин с утра докладал, что Филька Груздев из ссылки сбёг самовольно да в городе объявился! Ночью ктой-то под ворота пачку анонимок доносительных запихал, гляжу — почерком уж больно знакомственным...

Жизнь Лукошкинского ОВД снова вступала в проверенную рабочую колею.

КОНЕЦ