Visitation (джен)

Примечания:

Бечено

Гарри глубоко вздохнул, когда увидел толпы людей, которые стояли у входа на стадион. Он сомневался, что все они были здесь из-за свободных мест в команде. Поттер закатил глаза, когда стайка репортеров пронеслась мимо его укрытия, даже не взглянув на героя войны, очевидно, не заметив его.

Парень поздравил себя с тем, что ему пришла в голову идея первым делом разведать ситуацию. Надежно укрывшись в тени между парой деревьев, которые стояли вдоль дороги, ведущей к стадиону, он наблюдал, как Авроры, как описано в «Ежедневном пророке», проверяли всех, кто хотел выйти на поле и принять участие в отборочных испытаниях. Волшебные палочки были проверены и зарегистрированы, воспоминания проверены и подтвердили, что никакие другие магические предметы не были пронесены контрабандой внутрь, а если это все-таки случилось, то они были конфискованы еще до того, как оказались рядом с квиддичным полем.

Толпа, разделившаяся на несколько длинных очередей перед аврорами, возбужденно загудела. У некоторых были с собой метлы, некоторые даже были одеты в тренировочную одежду обоих миров. Всего лишь единицы из них действительно выглядели так, будто планировали на самом деле участвовать в отборочных. Большинство были вооружены камерами до зубов; одна ведьма наложила на свою камеру заклинание левитации, чтобы объектив не волочился по земле.

Гарри вздохнул и попытался собраться с духом. Он знал, что его ждет. Он уже знал это, когда прочитал статью в газете, и он также знал, что все это было очень плохой идеей. Конечно, он скучал по квиддичу, но действительно ли все эти камеры, бысторопишущие перья и взволнованные люди того стоили?

«Да», — сказал голос в его голове, который подозрительно напоминал Гермиону. Он нахмурился. — «А теперь возьми себя в руки и отправляйся туда!»

Гарри закатил глаза и мысленно подтолкнул себя — хотя и довольно неохотно. Будь-то снаружи или внутри его головы, Гермиона была права. Она всегда была права. Пришло время, когда он мог и хотел делать то, что хотел делать — впервые в своей жизни.

Он сделал последний глубокий вдох приятного свежего воздуха, закрыл глаза и вышел из тени. Эффект был мгновенным. Женщина с заклинанием левитации обернулась и мельком увидела его, когда он неохотно направлялся к очереди ведьм и волшебников, с метлой через плечо и в тренировочном костюме. Она уставилась на него, все время больно шлепая свою подругу, которая стояла рядом с ней, по голове. Та возмущенно развернулась, чтобы отчитать соседку и высказать свое мнение, но тут ее глаза нашли Гарри, и она сделала единственную логичную вещь, которая пришла ей в голову, — она пронзительно вскрикнула и упала в обморок.

Гарри стоял как вкопанный и с тревогой смотрел на бессознательную ведьму, лежащую у ног своей подруги, которой, казалось, не было до нее ни малейшего дела.

— Гарри Поттер! Это Гарри Поттер! — взвизгнула женщина с каштановыми вьющимися волосами и указала на сбитого с толку Гарри, который молниеносно перебрал в уме все возможные способы немедленного побега.

«Может быть, это была не такая уж хорошая идея появляться на публике», — отстраненно подумал он, наблюдая, словно в замедленной съемке, как толпы вываливаются из очередей и устремляются в его сторону. — «О Мерлин».

* * *

Застонав, Гарри провел рукой по волосам и скептически оглядел визжащую толпу женщин за барьером.

Авроры в последнюю секунду рванулись наперерез, когда женщины бросились к нему. Кто-то получил синяки, кого-то в драке пнули в живот, но худших инцидентов, слава богу, не произошло. Ведьмы выкрикивали его имя как сумасшедшие, совали куски пергамента, футболки и… нижнее белье — Гарри покраснел до темно-красного цвета от одной только мысли — ему в лицо и умоляли его дать им автограф.

Он поклялся никогда не раздавать автографы, как какая-нибудь копия Златопуста Локонса, но не смог придумать альтернативного способа выпутаться из этой передряги.

С судорогой в руке и слегка растрепанными волосами из-за многочисленных отчаянных попыток некоторых женщин обнять или даже поцеловать его, он вышел на поле примерно через три четверти часа.

Если бы вся эта ситуация не была такой тревожной, он бы рассмеялся.

— Так, так, так, и кто у нас здесь? — язвительно спросил надменный голос позади Гарри.

Обернувшись, он увидел не кого иного, как Драко Малфоя, идущего к нему с мерзкой ухмылкой на лице. Гарри вздохнул. Это было последней каплей.

— Малфой, — он вежливо кивнул своему бывшему школьному врагу и повернулся, чтобы присоединиться к остальным, ожидающим своей очереди.

— Единственный и неповторимый.

Гарри закатил глаза. — Чего ты хочешь, Малфой? — раздраженно спросил он. У него не было ни времени, ни настроения разговаривать с блондином, который, как заметил Гарри, тоже был одет в тренировочный костюм; он надежно держал свою метлу в одной руке.

— Наверное, то же самое, что и ты, я полагаю.

Гарри с любопытством посмотрел на него. Драко хорошо выглядел — то есть лучше, чем в последний раз, когда он видел его — под осуждающими взглядами Визенгамота. Волосы были короче, чем раньше, и слегка спадали на лицо. В серых глазах не было привычного высокомерия — его взгляд был мягким, хотя это было едва заметно. А вот самоуверенное выражение нисколько не изменилось.

Гарри глубоко вздохнул, чтобы оставаться спокойным. Малфой всегда раздражал его. Однако в подобных ситуациях, когда ему надо было сосредоточиться, это раздражало еще больше.

Насмешливая ухмылка, которую он заметил краем глаза, отвлекла его. Его мысли должны были быть сосредоточены на цели! Если Малфой получит место в команде, вся эта история с «давай-разозлим-до-чертиков-Гарри-Поттера» никогда не закончится.

* * *

Ухмыляясь, Гарри слез с метлы и подошел к капитану, который весело помахал ему рукой. Стиникл, сияя, похлопал его по спине.

— Отличная работа, Поттер. Действительно хорошо. Хотя я пока не должен говорить ничего конкретного о своем выборе, — пробормотал он, незаметно оглядываясь по сторонам, — но я почти уверен, что это был один из лучших полетов, которые я видел сегодня.

Гарри рассмеялся. — Я просто подожду объявления официального состава команды. Тогда я буду знать.

Стиникл ухмыльнулся и кивнул. — Звучит как хороший план! Я приму окончательное решение как можно скорее, — сказал он, когда позади него поднялась суматоха. Вздохнув, он повернулся и подошел к охотникам, которые были в разгаре довольно жаркой дискуссии о том, кто войдет в команду. — Свяжемся позднее, Поттер, — крикнул он через плечо и весело помахал ему рукой.

* * *

Взмахом волшебной палочки он открыл дверь дома номер двенадцать по площади Гриммо. Он ничего так не хотел, как упасть в кресло у камина и просто расслабиться, может быть, позволить Кричеру принести ему чай с печеньем и забыть обо всем утреннем стрессе.

Дверь распахнулась, он вошел в прихожую, застонав от всех утренних волнений, и прислонил свою метлу рядом с вешалкой для одежды. Краем глаза он заметил, как его мать проплывает через дверь, ведущую на кухню. Он посмотрел в ее встревоженное и слегка недовольное лицо.

Гарри нахмурился.

— Что случилось? — спросил он в замешательстве и сделал несколько шагов к Лили, пока не встал прямо перед ней. Он мог видеть легкие морщинки у нее на лбу, вокруг глаз и рта. Ее губы были сжаты в жесткую неодобрительную линию. Гарри приподнял бровь.

— Рон здесь, — сказала она, нетерпеливо откидывая с лица свои огненно-рыжие волосы.

Гарри моргнул. — Что?

Лили вздохнула, оглянулась, чтобы проверить, закрыта ли дверь, и извиняющимся тоном улыбнулась сыну.

— Внезапно он оказался в дверях. Гермиона недавно упомянула, что ты расширил защиту и включил в нее его и Джинни. Во всяком случае, так ей сказала Молли. Но я предполагаю, что это правда, верно? — она увидела веселый блеск в глазах Гарри и улыбнулась.

— Именно так я и думала. Каков отец, таков и сын. — она рассмеялась, когда Гарри покраснел.

— Что ж, как бы то ни было… Похоже, Рон просто хотел подстраховаться и обеспечить себе элемент неожиданности, потому что, когда Гермиона открыла дверь, чтобы посмотреть, кто хочет с тобой поговорить, он вышиб дверь и вошел внутрь. — она раздраженно фыркнула. — Он даже не дождался, когда его пригласят войти.

Гарри презрительно покачал головой. — Он знает, что Гермиона не позволила бы ему войти внутрь, не после того, что он… О Боже мой! — ахнул он и развернулся лицом к своей матери, которая смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Что случилось? — спросила она, мягко положив руку ему на плечо.

Тепло разлилось по телу Гарри и смешалось с адреналином, который бурлил в его венах.

— Гермиону нельзя оставлять одну в комнате с Роном! Я все объясню позже, но нам нужно поторопиться, — крикнул он, пробежал прямо через свою мать, проигнорировал ее возмущенный возглас и помчался вниз по лестнице на кухню, откуда отчетливо доносились раздраженные голоса двух человек.

— Пожалуйста, Гермиона! Пожалуйста, мне очень жаль! Я знаю, что вел себя ужасно, но я обещаю загладить свою вину перед тобой! Этого больше не повторится. Я обещаю. Пожалуйста, дай мне еще один шанс!

Рон загнал Гермиону в угол и теперь стоял прямо перед ней. Ее спина была прижата к стене рядом с камином, глаза расширились от страха, и она вся дрожала. Рон дико жестикулировал и умолял Гермиону простить его. Девушка в ужасе смотрела на его руки и вздрагивала каждый раз, когда они приближались к ней. Шестой не обращал внимания на ее поведение.

— Пожалуйста, Гермиона. Вернись ко мне. Я ничто без тебя. Я обещаю измениться. Честно! Тебе не нужно прятаться у Поттера. Он не подходит тебе. Разве ты этого не видишь? Он хотел разлучить нас! Он уже пытался сделать это, когда мы учились. Просто мне это было непонятно, пока он не попросил тебя оставить меня в лесу. Неужели ты этого не понимаешь? Он просто хотел тебя, чтобы я тебя не заполучил! Он ничего не чувствует к тебе. Он не может чувствовать. Не после того детства, которое у него было. Его не волнуют твои чувства, в отличие от меня. Я люблю тебя, Гермиона! Ты нужна мне, и я знаю, что я тоже нужен тебе!

Гермиона вздрогнула и тихо заскулила, когда Рон схватил ее за руку и слегка встряхнул. — Ты принадлежишь мне, Гермиона.

Оба подпрыгнули, когда кухонная дверь распахнулась и со всей силы врезалась в стену. Рон резко обернулся и уставился в разъяренное лицо своего бывшего лучшего друга.

— Ты! — с ненавистью прошипел рыжеволосый волшебник и задвинул перепуганную Гермиону себе за спину. Она сопротивлялась, но его хватка была слишком крепкой. — Чего ты хочешь? — спросил рыжий.

— Отпусти Гермиону, — прошипел Гарри едва контролируемым голосом. Его руки, которые он сжал в кулаки, дрожали.

— Она не твоя! — закричал Рон и крепче сжал руку Гермионы, чье хныканье стало более отчетливым. Хватка Рона была болезненной, ее рука онемела.

— Она никому не принадлежит, а теперь отпусти ее, — прорычал Гарри и краем глаза увидел, как его мать проскользнула в дверь и в ужасе зажала рот руками.

— О Боже мой, — прошептала она и поплыла к ним, уверенная в том, что Рон ее не увидит. Взгляд Гермионы метнулся от Гарри, который медленно потянулся за своей палочкой, к мерцанию, которое приближалось все ближе и ближе, так же медленно скользя к ним.

«Лили», — подумала она с облегчением, наблюдая, как мать ее возлюбленного плыла к ней, останавливаясь прямо рядом с девушкой. Она неуверенно улыбнулась и подавила рыдание, когда Рон тоже достал свою палочку, не ослабляя хватки, подобной тискам, на ее руке.

Но Гарри был быстрее. С отработанной скоростью и точностью он направил палочку на своего первого и бывшего «лучшего» друга и ударил его таким сильным оглушающим заклинанием, что Рон пролетел по воздуху, увлекая за собой Гермиону, столкнулся с каминной доской и рухнул на пол.

— Гермиона! — Гарри подбежал к камину и оттащил потерявшего сознание Рона от ведьмы.

— Гермиона, — прошептал он, положив руку на ее влажную, бледную щеку. — О Боже, нет! — ее глаза были закрыты, а на руке выше локтя начал формироваться синяк, в точности повторяя отпечаток пальцев Рона. — Пожалуйста! — дрожа, он вдохнул и пощупал пульс. Гарри облегченно вскрикнул, когда ощутил его.

Лили прерывисто вздохнула и уставилась на своего сына, который отчаянно пытался остановить слезы и привести Гермиону в сознание. Он нежно погладил ее по щеке, мягко вытер их рукавом, чтобы высушить ее влажную кожу, и нежно убрал ее густые каштановые волосы с ее лба и плеч. Снова и снова он проверял ее пульс и громко шмыгал носом, когда находил его.

— Давай же, просыпайся. Пожалуйста, Гермиона, проснись. Не делай этого со мной. Просыпайся, милая, просыпайся. — Лили грустно улыбнулась, когда Гарри нежно поцеловал Гермиону в щеку.

— Проснись, — шептал он снова и снова.

Было очевидно, какое чувство эти двое испытывали друг к другу. Как она смотрела на него, когда он был в комнате, как он улыбался, когда она входила в комнату… Как он умолял ее не покидать его…

Лили печально улыбнулась. Все это было ей так до боли знакомо. Она все еще очень хорошо помнила тот Хэллоуин — чувство, когда она услышала, как Джеймс и Волдеморт дерутся на нижнем этаже, постоянный страх больше не увидеть своего мужа и не быть в состоянии защитить своего сына, огромное, невероятно сильное горе и ужас, когда она увидела яркий зеленый свет через щель между дверью и полом, за которым последовал глухой удар безжизненного тела Джеймса о землю и, наконец, паническую решимость сделать что угодно, чтобы убедиться, что ее сын выжил.

Испытывать эти чувства было болезненно, и Лили часто думала, что негативные аспекты перевешивают хорошие… Но когда она наблюдала за Гарри во время его учебы в Хогвартсе, когда он пытался держать все и вся подальше от себя, не позволять ничему приблизиться эмоционально, что могло в какой-то момент причинить еще большую боль … Нет. Те чувства, которые человек испытывал к друзьям и семье, были сильнее, чем боль, которая приходила, когда он терял их. Все воспоминания оставались с ним и придавали ему сил и уверенности.

Но когда она увидела своего сына в таком состоянии, таким отчаявшимся, когда он снова и снова шептал имя Гермионы, целовал ее в лоб, щеку, шею, это разбило ей сердце. Ее сын нашел свое счастье, но либо — по какой-то причине — не признался в этом самому себе, либо не знал, что означают эти чувства. Лили зарычала, подумав о причине этого незнания — Дурсли. Она поклялась, что однажды, как и много лет назад, они с Джеймсом придут к ее дорогой сестре и заставят ее заплатить!

Тихий стон заставил Гарри резко вдохнуть, когда он снова и снова гладил Гермиону по щеке. Лили обернулась и увидела, как ведьма с каштановыми волосами зашевелилась.

— Гермиона! — воскликнул Гарри и мягко положил ее обратно на пол, когда она попыталась сесть.

— Что случилось? — слабым голосом пробормотала она и осторожно пощупала свой лоб слегка дрожащей рукой. Она поморщилась, когда острая боль пронзила ее голову.

— Рон случился, — смущенно пробормотал Гарри и посмотрел на все еще бессознательную рыжеволосую фигуру, лежащую в нескольких метрах от них. — Похоже, я перестарался с проклятием, — смутившись, он провел рукой по волосам и поспешно уложил Гермиону обратно на пол, пока она отчаянно пыталась сделать все возможное, чтобы убежать из комнаты. — Успокойся, Миона. Все в порядке. Тебе нужно отдохнуть. Ты получила сильный удар по голове.

— А что с Роном? Где он? — испуганно прошептала она, ее глаза метнулись от лица Гарри через комнату и остановились на ее бывшем парне.

— О Боже мой! — девушка в ужасе зажала рот руками и уставилась на рыжеволосого волшебника.

— Не волнуйся. Он не сдвинется с места в ближайшее время, — проворчал Гарри, поднял свою палочку с того места, на которое она приземлилась несколько минут назад, и одним плавным движением взмахнул ею над Гермионой, которая взвизгнула, поднимаясь в воздух.

— Я могу идти сама, Гарри, — сказала она дрожащим голосом, пытаясь выпрямиться, паря в воздухе, но без особого успеха. Ее глаза нервно метнулись к лежащему без сознания волшебнику на земле.

— Ни за что. Ты отдыхай! Я во всем этом виноват, так что моя работа — это исправить, — твердо сказал он и, подняв палочку, направился к двери, Гермиона плыла за ним, все еще кротко протестуя.

— Ты позовешь меня, если он неожиданно очнется? — Гарри бросил на мать умоляющий взгляд. Она ободряюще улыбнулась и слегка кивнула.

Оказавшись в спальне Гермионы, Гарри осторожно опустил ее на мягкую кровать и притянул к себе. Еще одним взмахом его палочки ее одежда превратилась в пижаму. Улыбаясь, Гермиона закатила глаза, безропотно позволяя Гарри хлопотать над ней.

— Ты меня здорово напугала меня, понимаешь? — Гарри сел на край ее матраса и посмотрел ей в лицо, выражение его лица было серьезным — И прежде чем ты что-нибудь скажешь, — поспешно добавил он, когда Гермиона открыла рот — это не твоя вина, а моя. Нет, пожалуйста, дай мне закончить.

Кровь прилила к ее щекам, когда она отвела глаза от ярко-зеленых глаз Гарри и с внезапно проснувшимся интересом начала изучать рисунок на своем покрывале. Голос Гарри был мягким и спокойным, но она могла слышать в нем гнев — насколько она знала Гарри, это был гнев на самого себя.

— Я не должен был оставлять тебя одну. Я просто подумал, поскольку прошло так много времени с тех пор, как случилась та история с Роном, он не будет пытаться придти сюда. Он не глуп — по крайней мере, я так думал. Пора было уже сообразить, что не следует заявляться сюда и ожидать, что я поприветствую его с улыбкой.

— Он, вероятно, подумал, что ты на отборочных, ведь так оно и было, — сказала Гермиона, застенчиво беря его за руку в свою. Она слегка сжала его, и Гарри улыбнулся.

— Кроме того, ты последний, кто может достаточно обоснованно сказать, что это была их вина, Гарри. Не ты был тем, кто сказал Рону, что он должен относиться ко мне так, как он относился. Это не ты пригласил его в гости. Так что, пожалуйста, не кори себя из-за этого.

Опечаленный, Гарри опустил глаза и лениво начал играть с рукой Гермионы. Покалывание, сильное, как электрические разряды, пробежало по ее пальцам, в руку и до самых пальцев ног. Приятная дрожь пробежала по ее спине, и на лице появилась легкая улыбка.

Через некоторое время Гарри глубоко вздохнул, его взгляд все еще был прикован к их переплетенным рукам. — Я действительно не хотел, чтобы тебе было больно, — прошептал он в смущении.

Гермиона улыбнулась. Он мог быть таким милым, особенно когда сам об этом не знал. Его слегка порозовевшие щеки были едва заметны под прядями черных волос, которые падали ему на лицо и скрывали от нее его глаза.

Гермиона медленно вдохнула и закрыла глаза, полностью сосредоточившись на ощущении рук Гарри на своих.

— Когда я увидел его на кухне… Я просто как бы потерял контроль. Ты выглядела такой испуганной, а Рон… — он глубоко вздохнул, чтобы разобраться в своих беспокойных мыслях. — Я не хотел, чтобы ты страдала от моего гнева. Я хотел оттащить Рона от тебя как можно быстрее, но заклинание немного вышло из-под контроля, и тогда… — его дыхание сбилось и стало неровным.

Сбитая с толку, Гермиона открыла глаза и увидела, как одинокая слеза скатилась по его щеке из-под черных шелковистых волос и упала на их сцепленные руки. Она медленно села. Ее голова запротестовала, но она проигнорировала это. Она приподнялась на локте и нежно провела левой рукой по его влажной щеке. Гарри напрягся, и его голова вскинулась. Его ярко-зеленые глаза были широко раскрыты, когда он уставился на нее, но она с любовью улыбнулась ему и вытерла слезы с его кожи.

— Все будет хорошо, — тихо пробормотала она и, игнорируя слабые протесты своего визави, обвила руками его шею и притянула к себе.

Гарри замер, но через несколько секунд медленно поднял руки и притянул ее ближе. Аромат ее волос ударил ему в ноздри, и ему пришлось напрячь все силы, чтобы не застонать вслух. От нее так вкусно пахло!

Гермиона тихо замурлыкала, когда рука Гарри зарылась в ее волосы.

— Это не твоя вина, — прошептала она, пока другая рука Гарри играла с подолом ее рубашки. — Ни в малейшей степени.

Гарри шмыгнул носом и уткнулся лицом в теплый изгиб шеи Гермионы. Постепенно он почувствовал, как напряжение, овладевшее его телом во время событий на кухне, отпускает его. Гермиона была его убежищем, его опорой, и он знал, что всегда может на нее положиться. Ее пульс мягко бился под его щекой. Она должна была быть в безопасности! Она слишком много значила для него, чтобы допустить, чтобы с ней что-то случилось! Он защитит ее, даже если это означало, что ему придется поднять палочку против Рона — и на этот раз на дуэли.

Осторожно он повернул лицо так, что его нос соприкоснулся с нежной кожей прямо над ее ключицей, и глубоко вздохнул. Он почувствовал, как дрожь пробежала по спине Гермионы. Он ухмыльнулся. Рука в ее волосах медленно двинулась вниз и остановилась между лопатками.

Гермиона тихо вздохнула.

Гарри собрал все свое мужество и нежно и застенчиво провел носом по ее ключице к шее, где снова остановился и глубоко вдохнул. Ее аромат одурманил все его чувства, когда он медленно наклонил голову и очень легко — как будто она не должна была этого чувствовать — прижался губами к шелковистой, гладкой, бледной коже. Гермиона тихо ахнула, когда еще одна дрожь пробежала по ее позвоночнику, заставляя ее притянуть его еще ближе.

Уголки его рта слегка дернулись, и губы изогнулись в улыбке. Все это было приятно. «Нет», — подумал он, мысленно качая головой. — «Нет, это не просто приятное чувство. Это кажется правильным!» Улыбаясь и с бешено бьющимся сердцем, он снова поцеловал ее в шею, на этот раз чуть выше. Гермиона вздрогнула от удовольствия, представив, как эти чудесные губы будут ощущаться на ее губах…

Как раз в тот момент, когда она раздумывала, стоит ли ей осмелиться повернуть голову к Гарри, чтобы избавить его от долгого движения вверх по ее шее и вдоль линии подбородка, с одного из нижних этажей донесся обеспокоенный голос. Это была Лили.

— Гарри? Он приходит в себя!