Первая и безымянная (гет)

Пэнси снова получила от отца угрожающе жуткое письмо. Немногословный Роджер, достигал вершин мастерства в эпистолярном жанре, когда речь заходила о письмах к дочери, и порой расписывался на целых три предложения. На этот раз мистер Паркинсон был краток: «Копай под неё! Неужели ты так же бесполезна, как твоя мать?»

Когда Роджер делал предложение Франческе Вульф, обеспеченной даме из высшего общества, он был уверен, что выбился в самые верхние верхи. Оказалось, что к деньгам, (которых было не так уж и много) прилагалось место Пожирателя. Ничего против этого благородного дела Роджер не имел, но зарабатывать золото он любил больше, чем пытать грязнокровок.

И вот, настал момент, когда все идёт к финалу. Скоро война будет окончена, у Роджера куча денег, он умеет виртуозно брать взятки, когда речь заходит о ввозе запрещённых существ на территорию Англии, но вот статус так и не заработан. Был бы у него сын, уже ходил бы с меткой, как у пижона Нотта, но на что годна девчонка? Роджер хватался за голову. Будущее всех чистокровных семей, даже учитывая, что у некоторых есть те ещё грешки, решено, а Паркинсоны так и останутся пылью на аристократических сапогах?

Именно с этой теории началась битва за место под солнцем. А оружием стала Пэнси, которой было велено «копать, как маленькой землеройке», под репутацию Малфоев, чтобы потом получить и метку и ближайший к Темному Лорду стул за столом.

Пэнси честно откопала все что нашла про маленького братика Брайт, которого вполне себе помнила. Тогда ещё это были Драко и Эвис, два очаровательных белокурых ребёнка. Эвис была молчалива и решительна, Драко болтлив и труслив. Это Пэнси помнила очень хорошо, потому что именно в таких выражениях описывали милых двойняшек Малфоев.

Пэнси очень любила Эвис, а Эвис очень любила Пэнси. До сих пор хранились в семейном сейфе Паркинсонов крошечные записки, которые девочки друг другу писали.

А потом что-то случилось и Драко больше не ходил на прогулки. Эвис перестала говорить и только смотрела на всех огромными перепуганными глазами, а Пэнси в дом Малфоев водить перестали. Сначала девочка писала письма, как могла, при помощи эльфа, потом перестала. Ей просто никто не отвечал.

Судьба свела их снова в «Хогвартс-Экспрессе». Эвис тогда потерялась, бегала по всем вагонам в поисках вещей и Тео, конечно, а нашла Пэнси, которая пока ещё не знала в какое купе сесть.

Конечно они виделись сотню раз, постоянно ругались и препирались, но в тот момент Эвис почему-то помогла Пэнси и они снова стали дружить. До третьего курса. До Сириуса Блэка. Что случилось тогда, Пэнси не помнила, но подруга снова перестала отвечать на записки и вернулась с каникул совсем другой. Они вроде бы стали общаться опять. Пэнси всегда возвращалась к Эвис, она понимала, что все это какая-то глупая случайность. Но на пятом курсе произошло что-то страшное, немыслимое и это изменило подругу так сильно, что она позабыла многое. Она забыла Тео, забыла Пэнси, забыла почти целое лето. И на шестой курс вернулась уже совсем другая Эвис. Нет, давно уже не Эвис, Брайт Малфой.

И Брайт Малфой была колкой, противной. Она почему-то дружила с чертовыми Гриффиндорцами, по крайней мере общалась, удалялась по своим делам и меньше зависала в общей гостиной или спальне девочек. Она часто выглядела просто пришибленной, испуганной, а порой напротив, веселилась как обычно и все это в совокупности было и печально, и на руку Пэнси. Она копала.

Она выяснила всё насчёт Драко, что попало в официальные источники, она знала, что Темный Лорд дал ей задание, знала что Великая Пожирательница Брайт Малфой якшается с предателями и грязнокровками. Конечно же она общается с этим Лестрейнджем и каждую субботу пропадает где-то, но она и у Дамблдора была. А ещё беседы с Макгонагалл, а это сразу тревожный звоночек. Макгонагал ей даже не декан.

Пэнси сидела за тяжелой портьерой и жевала шоколадную булку, которую принесла из спальни. Шум и чья-то беседа вполголоса отвлекли и она насторожилась, придвинула портьеру.

— Близнецы сказали, что Филч все хранит у себя! Все чертежи!

— Они то откуда знают?

— Хотели заколдовать камин Амбридж, чтобы она всегда выходила на Пиккадилли, в самое засилье Магглов!

— В вашем духе.

Это была, конечно, Брайт. А с ней Тео. Пэнси злила эта парочка, вечно бедолага Тео на втором месте. Сначала были близнецы, потом таинственный поклонник, кто теперь? Лестрейндж? Пэнси села удобнее и приготовилась слушать.

— Как мы это устроим? — спросил Тео.

— Блин. Не знаю даже! Ты что, никогда на дело не ходил?

— Раньше у тебя для этого были дружки!

— Всему придётся учить! — прошипела Брайт и оба рассмеялись.

«Какая идиллия!» — вздернула бровь Пэнси.

Какое-то время была слышна возня, потом тишина и снова возня.

А уж тут сама судьба услышала Пэнси, подсунув «Команде А» Филча. Момент был зловещим и страшно интересным. Стоят Тео и Брайт нос к носу, а прямо по курсу к ним движется Филч, размахивая какой-то клюкой.

— Вы хотели пробраться в мой кабинет, чертовы детишки?! — верещал он.

Пэнси выглянула, чтобы видеть все в красках. Она ждала обыска, допроса или подвешивания за большие пальцы в подземелье, но все оказалось очень прозаично.

Брайт поцеловала Тео, будто не заметила Филча, который стремительно приближался, да ещё и орал во все горло.

Когда Филя скрылся, они снова остались одни. Тео. Брайт. Пэнси за портьерой.

— Брайт? — кашлянул Тео. — Ты... говорила, что вспомнишь все и это было вчера. Ты...

— Я вспомнила, что-то. Пэнси, мно-ого Пэнси. Ещё Си... кхм. В общем, ничего...

— Важного? — холодно усмехнулся Тео и несколько прядей упали на его красивый лоб, подчеркивая идеальный профиль. — Я догадываюсь что ты навспоминала...

— И что же? Скажи! Ты же догадываешься! — вспылила Брайт. — Расскажи мне уже! При чем тут Пэнси и Сириус Блэк? Что происходит? Откуда в моем доме всякие собачьи безделушки?

Пэнси зажмурилась. Брайт не помнит собственного пса?

— Что было летом? При чем тут ты? Почему я забыла, что умерла моя бабушка!?

Пэнси провалилась сквозь землю.

* * *

Брайт получила этой ночью сразу две вещи. Чертёж и взыскание. А Тео три: чертёж, взыскание и поцелуй. Пэнси же получила очередную карту в свои руки.

Все трое этой ночью не спали, Брайт слышала, как Пэнси вертится с боку на бок, потому что она тоже не спала. Не только чертёж занимал мысли Малфой, почти так же яростно она анализировала поцелуй с Тео и то, что он значил. Дело же было в том, что сидеть на полу тренировочного класса и чувствовать на плечах тяжесть руки Рабастана, было приятнее, чем целовать Тео. И Брайт было стыдно. За поцелуй.

Утром она первым делом наведалась в кабинет Макгонагалл, до завтрака было пол часа и профессор сидела за своим столом.

— Мисс Малфой? Зачастили ко мне, что-то случилось?

— Нет. Есть один вопрос… Я вспомнила тут нашу шутку с Уизли.

— Какую из?

— Исчезательный шкаф, — поморщившись ответила Брайт. — Я просто нашла вот это! Видимо мистер Филч выронил, решила отнести вам, а заодно спросить.

— Звучит подозрительно. Но в вашем духе. Слушаю?

— Почему у нас тогда ничего не вышло? Я ничего не понимаю в чертежах, да и в шкафах.

— Вот это, — Макгонагалл постучала по чертежу, в том месте куда она показывала, нечто было отмечено красным. — Из всех антикварных артефактов в обязательном порядке изымают некоторые значимые детали. Они хранятся в Министерстве Магии, пока не найдётся объективной причины использовать артефакт. В данном случае это часть механизма закрывающего дверь, что-то вроде магнитного замка. Для работы этого артефакта необходима совершенная герметичность. Видимо потому Ваш друг и застрял вне Хогвартса, и все «Горбина и Бэрка». Хм… даже захотелось снова назначить вам взыскание, — задумчиво произнесла Макгонагалл.

— Мда… шутка была что надо, — согласилась Брайт. — Ладушки, я пойду? Спасибо, что помогли! Я бы просто не смогла заснуть! — она скрутила в трубочку чертёж, очаровательно улыбнулась и сделала пару шагов к выходу.

— Мисс… чертежи.

— Ой, прошу прощения!

Брайт вышла, еле удерживаясь от того, чтобы начать потирать руки, как вредная девочка из сказки. Она получила почти всю нужную информацию, дело за малым: решить головоломку и выкрасть из министерства этот магнит. Брайт пребывала в удивительном настроении, почему-то все ей казалось не таким. Все казалось ярче и громче, смешнее, только иногда память тревожила бабушка, и снова Пэнси Паркинсон. А ещё в кармане была заветная записка: «Привет, малолетка! Надеюсь ты в порядке. Р»

По дороге на завтрак она была, как будто, особенно беспечна. Разговор с Макгонагал немало прибавил уверенности в себе и Брайт будто парила над полом, как призрак. В этом чувстве эйфории она и столкнулась с Пэнси, которая шла нагруженная тетрадками, в сторону гостиной.

— Какого черта? — завопили обе, почти одновременно. Тетрадки разлетелись и выпал проклятый журнал со статьей про Драко. Брайт отшатнулась от него, посмотрела на Пэнси свирепо, будто была голова к драке.

— Ты копаешь под меня? — прошипела Брайт, наступая на журнал.

— Больно ты мне нужна! — Пэнси стала быстро собирать свои вещи, но почти сразу получила удар по рукам. Слабенькое заклятие немного обожгло руки несчастной и она тут же раскричалась. — Что? Научилась у тетушки мучить людей? Все знают, что ты из семьи Пожирателей!

— А ещё все знают, что тебя и твоего папашу не принимают даже такие Пожиратели, как мы!

Это было звонко, как пощёчина и в коридоре воцарилась тишина. Обидно было, что Грейнджер и Уизли стоят у подоконника и рассматривают какие-то свитки, замерли, но головы не поднимают. Услышали.

Паркинсон торжествует. И почему это кажется обидным? Брайт же сама её доводит…

Поттер, до этого с тоской глядящий на Джинни и Дина, смотрит прямо на Брайт. Вот кто не скрывает эмоций. Она попыталась сделать знак, отрицательно покачать головой.

Коридор перед Большим Залом был страшно популярен в час завтрака, и заявление Брайт слышала половина школы. И смотрела презрительно. Она сказала «мы».

* * *

— Я ожидаю честной игры! — объявила профессор Макгонагал и строго посмотрела на всех участников. За шестью столами сидела дюжина игроков в шахматы, сверля доску взглядами.

Брайт пыталась собраться с мыслями, она должна была попасть в четвертьфинал, который состоится в Министерстве, но напротив сидела Падма Патил, отличная шахматистка.

Падма сверлила Брайт недобрым взглядом, она тоже слышала о потасовке. Она, как и большая часть студентов перестала произносить имя Брайт вслух. Чертовы стереотипы и сплетни, ими, как и благими намерениями, выстлана дорога в ад. Радовало то, что была пятница, а значит завтра будет урок и она выскажет все Рабастану. А сегодня отборочные и только два человека попадут в Министерство Магии.

Дюжина шахматистов, каждый достоин победы. Однако когда объявили начало и Падма сделала первый ход, из головы Брайт вылетела игра и то, что она должна сосредоточиться. Она думала о чем угодно, но не о деле. Несправедливость мира, Пожиратели, Темный лорд, Рабастан, шевелюра Уизли (вот бы он тоже победил, ему можно доверять).

— Эй, может ты сделаешь ход?

— Да, прости.

— За что интересно? За забывчивость, или за пытки над моей тетей? Мм.. кстати пытала твоя тётя! Какая ирония! Тетя Мадху даже не в Ордене! Она домохозяйка и замужем за чистокровным! Или аристократы бывают только среди Пожирателей? Остальное так, пыль на сапогах?

— Ты же понимаешь, что я не несу ответственности за то, что делает моя тётя? Если хочешь знать, меня она тоже пытает! — прошипела в ответ Брайд и сделала ход.

— Как жаль, — равнодушно отреагировала Падма.

— Я заметила!

Игра длилась недолго. Раззадоренная Брайт одержала справедливую победу в дюжину ходов, а Падма не торопилась сопротивляться.

Оставалось ждать, когда доиграют остальные.

Брайт села на подоконник и достала из кармана письмо. С того разговора в тренировочной комнате прошло три дня. Поцелуй с Тео был два дня назад. Ссора с Пэнси вчера. Сегодня был очередной ответ от Рабастана и письмо Брайт сжимала в руке, волнуясь и отчего-то предвкушая что-то необычное. Она написала ему про шкаф, чертёж и министерство. Упустила поцелуй, но упомянула «лихой обманный манёвр». Рассказала про Макгонагал, ссору с Пэнси и все что случилось после.

«Они перестали со мной разговаривать!»

Писала она.

«Это что-то невероятное, я отверженная, как Поттер в прошлом году. За спиной шушукаются, слизеринцы смотрят, как на чекушку, считают неудачницей. Хуже всего почему-то с Когтевраном, понятия не имею почему. Какой-то бред, везде сплетни и гадость. Я как будто под прицелом и сижу, обмазавшись грязью.

Невозможно. Хочу отсюда сбежать. Мне разве что не плюют в лицо!»

Она уже жалела об этом эмоциональном письме, боялась читать ответ. Черт дёрнул излить душу Пожирателю, но ему не все равно. Он ясно дал это понять. Он — не безразличен.

«Расскажешь завтра. Р.»

Брайт усмехнулась и спрятала записку в карман. Как же он немногословен. До смешного!

— Победители! Подойдите ко мне! — произнесла со своего места Макгонагалл.